Крыло Книга 2

Глава 1

Резкий и хорошо поставленный удар кулака грозит моей челюсти массой болезненных впечатлений. Однако я сдвигаюсь корпусом, пропуская удар мимо, лишь песок мнётся под босыми ногами. Сближаясь с соперником, выстреливаю своим коленом ему в солнечное сплетение. Пожалуй, мой удар даже взрослого мужчину заставил бы согнуться пополам, но не в этот раз, к сожалению. Отпрыгиваю назад, уклоняясь от ответного удара. Мой соперник лишь чуть поморщился, да парой вдохов и выдохов восстановил сбитое дыхание. Это всё, чего я достиг — сбитое дыхание.

Минакуро Серж, одарённый, третий сын в правящей семье рода Минакуро. Заноза в заднице. Тренируется всю свою жизнь и умеет использовать магию для рукопашного боя, усиливая тело и защищаясь от ударов. Умеет делать то, что не умею я. Поэтому у меня нет никаких даже самых призрачных шансов в нашем тренировочном поединке.

Он приблизился, выполняя отлично отработанную связку ударов. Ноги, руки, колени, локти, всё это парень задействовал. Действовал стремительно и умело. Пару ударов я блокировал, три отвёл, а затем разорвал дистанцию, и Серж до меня не доставал.

Конечно, имей я серьёзные намерения его убить, способ нашёл бы. Арбалетный болт вполне справился с задачей умерщвления не просто одарённого, а целого рыцаря, тренирующегося и нарабатывающего опыт десятками лет. Пистолет тоже вполне справился с подобной задачей. Впрочем, подобных намерений в отношении Сержа у меня не было, так что кровожадные порывы остались лишь тенью в мыслях.

Мы снова сблизились. Я уклонился от пары ударов и захвата, после чего атаковал сам. Он пропустил удар по лицу. Мой кулак врезался ему прямо в челюсть. Парень уже привык, что я не могу пробить его защиту. А ещё он немного замедлялся после каждого моего удачного удара. Не знаю, пересиливал боль, или что-то ещё, но тенденцию я отметил. И воспользовался. На этот раз замешкавшийся парень в дополнение к удару в челюсть получил удар локтем в нос. Брызнула кровь, вызывая у меня удовлетворённую ухмылку.

Я не мог отказаться от спаррингов. Формально имел право, но только формально. И я всегда проигрывал.

Стерев ладонью кровь, Серж нахмурился и пошёл на меня уже всерьёз. Исход был предсказуем. Он был быстрее и сильнее, а я не мог использовать грязные приёмы, потому что рядом стоял инструктор, старый Минакуро, даже не назвавший мне своего имени. Старик велел обращаться к себе «инструктор» и никак иначе.

Я шлёпнулся спиной на арену, но всё же нашёл в себе силы дёрнуться всем телом в сторону, не дав Сержу опустить мне на грудь свою ногу. Ступня врезалась в мягкий песок, а я попытался выполнить захват и уронить его. Удар под колено заставил Сержа упасть на одну ногу. А затем я захватил его шею ногами и, используя собственное тело в качестве груза, бросил лицом в песок.

Бедро пробивает болью. Не выбираясь из захвата, Серж бьёт сначала туда, где ещё не до конца зажила рана от ножа Геральта, а затем добавляет удар под ребро. Всё.

— Достаточно! — останавливает бой инструктор.

Я, свернувшись на песке в позе эмбриона, медленно дышу. Мысленно повторяю мантру.

«Боль пройдёт. Боль пройдёт. Боль пройдёт».

Слышу, как поднимается Серж, выслушивая дежурные наставления от инструктора. У детей правящей семьи есть свои личные наставники, так что старик произносит ничего не значащие слова. Серж уважительно их выслушивает и благодарит. Это я здесь — навязанный родственник, которого никто не любит. Между собой члены рода общаются куда теплее.

Боль проходит достаточно, чтобы я смог встать. Старик внимательно наблюдает за моим лицом, ожидая, когда я покажу гонор, ожидая злости. Не просто так он позволяет Сержу избивать меня чуть ли не каждый день по разу. Для Сержа это очень важная тренировка, необычный противник, не такой, как остальные — обученные родовому стилю борьбы. Для меня это не менее полезно — постоянные спарринги с противником, превосходящим тебя, пусть и не во всём.

— На сегодня всё, — наконец произносит инструктор то, что говорит каждый раз в конце тренировки.

Не могу понять, невзлюбил он меня настолько, что издевается под видом исполнения своих обязанностей, или применяет такой неординарный подход конкретно ко мне. Всё это началось с первой моей тренировки под его руководством.

— Называй меня инструктором и никак иначе, — были первые слова, которые я услышал.

Ну что же, ты начальник — я дурак.

— Слушаюсь, инструктор, — отчеканил.

С минуту он сверлил меня взглядом, прежде чем заключил:

— Ничему тебя, естественно, не обучали. Придётся всё начинать с нуля.

Он был по-своему прав. В этой жизни меня не обучали ничему. В прошлой... Есть старый анекдот про количество условий, которые должны быть выполнены, чтобы боец спецназа вступил в рукопашный поединок с противником. В реальности ситуации, когда ты сталкиваешься лицом к лицу с противником, и можешь ударить его быстрее, чем достать оружие, единичны. За всю мою прошлую жизнь подобных ситуаций было всего три. Но от занятий по рукопашному бою я никогда не отлынивал. Никакой чёткой школы у меня не было, мы лишь регулярно тренировались друг с другом, меняя партнёров. Учитывая, что в отряде было три человека, изучающих карате, четверо — какие-то там школы из кунг фу, трое — муай тай, и даже целый один умник, умудрившийся найти инструктора по силату, у меня, изначально прошедшего скромную подготовку по боевому самбо, была обширная практика. Странник вообще был страшной боевой машиной, хотя и тренировался с нами нечасто. Общий мой уровень не дотягивал до того, чтобы называть себя мастером, но драки в барах меня в той жизни не пугали совершенно. К тому же хорошее физическое развитие — залог долгой жизни.

Но старик всё равно пришёл к вполне логичному решению, посчитав, что пацан с улицы должен не уметь ничего. Поставил меня в тренировочный поединок с моим сверстником — Момо. Последнему сильно не повезло с наследственностью. Он был первым толстым одарённым, которого я встретил. Среди остальных он был очевидным аутсайдером, хотя старательно проходил общую подготовку, не пренебрегая тренировками. Момо был сильнее, выносливее и ловчее обычного человека, но среди одарённых...

Стоя напротив него на песке тренировочной площадки, я смотрел на Момо, пока три десятка детишек смотрели на нас. Молодые одарённые рода Минакуро, кроме правящей и старших семей. Мальчики и девочки смотрели на двух, как им казалось, слабаков.

Я трижды уронил Момо на песок после первой же его атаки.

Инструктор отправил толстячка отдохнуть, поставив ко мне другого парня. Худощавый и явно не блиставший на площадке парнишка меня побаивался. Не имел воли к победе. И проиграл. Старик убрал его с площадки после первого же поражения.

Затем была девчонка, подтянутая и гибкая. На её лице я увидел любопытство. Меня больше не считали слабаком. Она была ловкой и быстрой, но оказалась на песке.

Старик ставил мне противников в порядке возрастания их способностей. Последним, седьмым, был крепкий парнишка с внимательным взглядом из-под растрёпанной чёлки. Мне потребовалась минута, чтобы уронить его на песок первый раз. Затем он победил меня. Третий раунд вновь остался за мной, хотя там мне просто повезло.

Инструктор отправил меня отдыхать. А на следующий день я познакомился с Сержем.

Серж готовился стать рыцарем, вовсю использовал магию, но был небрежен, самоуверен. Я раз за разом подлавливал его на ошибках, но не смог победить ни разу. Слишком велико было его преимущество. И вот уже третью неделю я дерусь либо с Сержем, либо с остальными будущими рыцарями. Естественно, проигрываю. Но всё равно продолжаю драться, потому что даже эти три недели уже дают результаты.

Мне инструктор не говорил ничего, ничему не обучал, ничего не объяснял, никогда не разбирал ошибок. Жаль. На собственных синяках я упорно учился, но с учителем прогресс бы шёл многократно быстрее.

Пять минут в душевой позволили смыть пот и грязь. Вместе с прохладной водой уходили усталость и напряжение. Я — одарённый. То есть формально — посвящённый, но выносливость всё равно повышенная, и это здорово. В теории должен уметь использовать «доспехи духа», способность усиливать тело, получая повышенную силу, стойкость и скорость. Но во-первых, меня не обучают, потому что я вроде как не кандидат в рыцари и подобные навыки мне ни к чему. А во-вторых, у посвящённых применение этой способности несколько отличается, что вместе лишь прибавляет мне головной боли.

Вышел из душевой и двинулся к выходу из тренировочного корпуса. Поместья — это нечто, и далеко не всегда в хорошем смысле. Площадка с песочком, на которой меня десятком минут ранее валяли, расположена на пятом этаже третьего корпуса учебного здания рода Минакуро. Первый корпус — непосредственно школа для детей рода, второй — общежития, третий — лаборатории, спортзалы и прочие вспомогательные помещения. Я понимал, что поместья фактически являются отдельным миром внутри города, но степень автономии всё равно предельная. Для полного самообеспечения не хватает только своего источника воды, что позволил бы развернуть ещё и свои теплицы, и небольшое животноводство.

Вернувшись в главный коридор, я замер, устало вздохнув. Картина мне предстала ожидаемая, и в то же время удивительная своей нелогичностью. Серж вместе с парой дружков шпыняли Момо. Толстяк посещал дополнительные тренировки, желая сбросить вес, и регулярно попадал вот в такие вот неприятности.

В общежитии жили все дети, кроме членов правящей семьи. Ну и ещё некоторых, имеющих какие-то личные причины. Комнаты на трёх человек. До моего появления Момо жил один, как изгой. Вторым изгоем стал я и был закономерно поселён к парню. Пока взрослые решали для себя — насколько я могу считаться Минакуро, дети для себя решили сразу, что я «понаехавший». Почему не обрадовались давно пропавшему и вернувшемуся в семью родственнику — пока не имею ни малейшего понятия.

Момо другом мне не стал, но был единственным, кто со мной общался ровно. И потому сейчас я, вроде как, не должен был заступаться за парня, но не обходить же целый этаж только для того, чтобы не пересекаться с ними.

— Серж, обижать слабых — ниже твоего достоинства. Или нет?

Мажор, стоявший рядом с толстяком и держа его за шею так, что их лица находились меньше, чем на расстоянии ладони, повернулся ко мне. Чего бы он там ни рассказывал Момо, вряд ли это слова одобрения и поддержки. Самое плохое в этой ситуации то, что Момо вовсе не бесхребетный нытик. Он прикладывает все усилия, чтобы набрать положенную форму, следит за питанием, тренируется. Учится вполне неплохо, осваивает магические способности на вполне среднем уровне. Он аутсайдер просто «потому что», без адекватной причины, помимо толстой задницы. Поэтому действия Сержа вызывают у меня лишь лёгкое отвращение с недоумением. Смысл тратить время на Момо? Поднятие самооценки? Так Серж и так самый крутой, старшие братья уже закончили обучение. Мажорчик, уже король школы. Чисто из получения удовольствия? Так на морального урода парень вроде непохож. Не понимаю, в общем.

— Не оборванцу с улицы говорить о достоинстве, — отозвался Серж, переключив внимание на меня.

— Ой, да брось, — я чуть поморщился, подходя ближе и останавливаясь в паре шагов от них. — Эта шутка была смешной только первые три раза.

Один из его сопровождающих нахмурился:

— Твой приход с самого начала был очень плохой шуткой, Като. — высокий жилистый светленький парень попытался придать своему лицу очень серьёзное выражение. — Если бы ты был настоящим Минакуро, то скорее удавился, чем опозорил род своим присутствием.

Посмотрев на его потуги состроить внушительную физиономию, я хмыкнул:

— Выглядишь как придурок.

Серж, да и третий парень рассмеялись. Последний, тоже высокий и довольно жилистый, но чёрненький и кудрявый, похлопал друга по плечу:

— Он тебя поддел, Жан. Сколько раз мы тебе говорили, что надо быть проще.

Обиженный в своих возвышенных чувствах Жан надулся, отчего его лицо стало ещё комичнее.

— Вот объясни мне, Серж. — вновь обращаюсь к будущему рыцарю. — На кой чёрт ты себя ведёшь, как гопник из подворотни? Те обычно либо деньги отжимают, либо самоутверждаются. Деньги тебе вряд ли нужны, самоутверждение и подавно.

Серж отпустил Момо, не прекращая улыбаться, и повернулся ко мне. В глазах его мелькнуло что-то злое.

— Мне-то не нужно, ты прав. А вот ты, например, отчего-то не проявляешь должного почтения. Может быть, мне нужно тебя проучить?

Ой напугал! Теперь уже я выдал безумно-кровожадный оскал.

— В любое время Серж. Только скажи.

Его это не напугало, конечно, но с настроя сбило.

Откуда-то из-за двери по нарастающей донёсся до нас гомон детишек. И через какой-то момент двери поодаль от нас открылись, и в коридор высыпалась группа из десятка учеников помладше. Серж глянул на детишек и бросил мне:

— Убирайся. И жирного забери.

Я изогнул бровь в вопросительно-насмешливом выражении. Мол: «а что ты сделаешь, если я останусь стоять на месте?». Вышедший в коридор взрослый Минакуро, окинул меня совсем недобрым взглядом. Вот теперь мне придётся отступить, нарываться на неприятности мне пока не следует. Ничего, моё время ещё придёт.

Я потопал дальше по коридору, Момо пристроился рядом. Прошёл почти месяц с восстания жрецов. Кровавая Ночь, так между собой те события называют одарённые. Иронично. Верхний Город почти не пострадал, защитники остановили вторжение тварей из подземелья, несколько прорвавшихся не смогли нанести заметного ущерба. А вот в боях на улицах погибло достаточно много одарённых, в том числе и родовитых. Возможно, это ещё одна объективная причина меня ненавидеть? Но никто из учеников никогда не упоминал моей связи со жрецами, а дети держать язык за зубами не в состоянии. Не в таких эмоциональных вещах. А ведь среди одних Минакуро больше сотни погибших. Для рода, насчитывающего порядка двух тысяч членов, ощутимое число. И детишек с грустными моськами я видел, на меня они не зыркали. Соответственно обо мне никто ничего не знает, помимо самого факта жизни на улице.

— Смотри! — восхищённо бросил Момо.

Я притормозил и повернул голову, но уже знал, что увижу. Только одна вещь вызывала у Момо такое оживление и радость. То есть, конечно же, не вещь. Минакуро Соня, девчонка шестнадцати или семнадцати лет. Очень красивая рыжеволосая зеленоглазая стерва. Девочка отлично знала себе цену. Пожалуй, не повезло ей только рождением в одной из второстепенных семей рода.

Момо беззастенчиво пускал слюни. Свою детскую влюблённость он особо не скрывал, просто не мог физически. И не слишком этого стеснялся, отлично зная, что ему не светит ничего. О чём я не преминул ему напомнить:

— Подотри слюни. Она всё равно птица совсем не твоего полёта.

— Ты ничего не понимаешь, — отмахнулся он. — Сама возможность смотреть на неё делает меня счастливым.

Девушка шла неспешно, с гордо вскинутой прелестной головкой. Если среди всей этой толпы одарённых и была хоть одна аристократка, то это однозначно Соня. А уж какой она станет, когда расцветёт полностью — не могу даже представить.

— Счастливый идиот, — прокомментировал я с улыбкой. Момо не обиделся, на правду, как известно, не обижаются. — Она на тебя точно не посмотрит, Момо.

— Неважно, — вновь отмахнулся толстяк. — Главное, что я могу смотреть.

Киваю:

— Ага. Не забывай про её поклонников. Им твои взгляды не понравятся.

Это тоже нисколько не омрачило счастья парнишки.

— Ха! Какая разница, если им светит не больше, чем мне?

Момо был прав. Соня высокомерно отвергала любые ухаживания и знаки внимания, и здесь толстяк Момо ничем не отличался от множества других парней, сражённых её красотой.

Оставив его любоваться своей несбыточной мечтой, я пошёл дальше. Мне бы его заботы и проблемы.