Крысиная башня

ОРУЖИЕ, ОРУЖИЕ — НАСИЛИЕ!

Насчет оружия стало в городе попроще. Особенно когда у нас завелись деньги и золото, начало чему было положено моей нечаянной находкой в нашей же Башне, после чего мы стали раз за разом находить «на мародерках» тайники. Толик, после успешного гешефта со знакомым прапорщиком, имеющим доступ к арсеналам Администрации, стал вдруг добрым и щедрым, — подарил мне наган, а Элеоноре-Белке трофейный бандитский обрез.

— Ты глянь! — объяснял он как-то ей, — Это же раритетная вещь! Коллекционная, даже можно сказать! Ты смотри — императорский тульский заводъ! — с ятями! А год какой! — 1915-й! Ты прикинь! — в проекте еще твоих и родителей не было, а эту винтовку уже сделали, — для царской армии! Может, и даже наверняка, она в окопах первой мировой войны побывала, пока ее какой-то местный дезертир не уполовинил до обреза. А может, из этого обреза еще в фашистов стреляли, — прикинь! Или там в комиссаров…

Тут он заметил, что после упоминания про родителей Белка насупилась, в красивых глазах заблестели слезы, и вообще казалось, что она вот-вот разревется.

— Ну ладно, ладно. Че ты!.. Прекращай… — Толик понял, что упорол косяк, и срочно придумывал, как ее отвлечь.

— Хочешь — подарю? Будет у тебя собственная пушка! Ты знаешь, сколько и чего стоит сейчас ствол на рынке?? Это ж страшная ценность! Ни у одной метелки в городе такого ствола не будет, а у тебя — во!..

Элеонора недоверчиво уставилась на него:

— Что, правда подаришь?… — она была совсем не дура, и прекрасно представляла ту ценность и силу, которую теперь давало оружие, даже такое древнее, как этот обрез. С того времени, как город погрузился в разбой и анархию, оружие стало иметь огромную ценность. Мало у кого было нормальное, хотя бы охотничье ружье, тем более что перед развалом их усиленно изымали; и люди вооружались кто во что горазд. Даже какая-нибудь рыхлая тетка, в недалеком прошлом «менеджер письменного стола», теперь таща на импровизированный рынок остатки былого благополучия, имела в кармане что-нибудь колюще-режущее; а уж стреляющее, хотя бы и однозарядное — это было вообще супер! На базаре из-под полы можно было купить дульнозарядные уродцы со стволами из водопроводных труб и затворами чуть ли не из оконных шпингалетов на резинке, и стоили они дорого… Но не дороже чем жизнь, это все понимали; и по-возможности горожане вооружались, проклиная свою былую беспечность и упование «на полицию». У бати, кстати, в запасах обнаружилось немалое количество капсюлей к охотничьим патронам — теперь они стоили не «на вес золота», а существенно, в разы дороже. Но батя менял их редко, и только на что-то дельное, — например, на селитру килограммами; а однажды, неожиданно для всех, купил у какого-то мужика десяток здоровенных бобин со старыми фильмами, от старых еще киноаппаратов. «-Зачем?» «Целлулоид!» — и многозначительно подмигнул…

— Толик, че, пра-а-авда?… — Белка не верила своим ушам от радости.

— А че? Держи. Владей! — Толик широким жестом презентовал ей обшарпанный, с сильно потертым цевьем, со следами ржавчины на стволе обрез.

— То-о-о-ли-к!!! — Элеонора бросилась ему на шею. Ее восторгу, казалось, не было предела. Небось, когда ее батя дарил мобильник за дикие тысячи долларов, так не радовалась…

— Ладно, ладно… Ишь… Пожалуйста, в общем… — маленько офигевший от такого проявления восторга Толик был явно растроган. Обняв одной рукой висевшую у него на шее Элеонору, чмокавшую его в щеки и в подбородок, другой рукой поощрительно похлопал ее по поджарой попке.

— Хочешь, завтра потренируешься? Постреляем, бля?

— Конечно, хочу! — отцепившаяся от него Белка любовно поглаживала обрез. Я смотрел на это со стороны, и меня разбирал смех; хотя было чуток и досадно, — на обрез я сам глаз положил. Но ничего не поделаешь, действительно, в операции с пленением гопников Белка сыграла, можно сказать, ведущую роль.

В этот же день Толик продолжил изображать из себя Деда Мороза, раздающего подарки детишкам.

Толик презентовал мне свой наган.

Я был рад до усрачки, больше даже, если бы мне подарили полноценный ПМ или даже батин Люгер. Потому как к нагану патронов у нас было, монтажных — хоть завались, — опять же из батиных запасов. И картечи — тоже. А главное — он простой как мычание. И, как говорит батя, «семь аргументов в барабане — это по-любому очень веский довод!» Носить в городе короткоствол, как еще называл пистолеты и револьверы батя, — все же намного удобнее и безопаснее, чем носить ружье, автомат или даже обрез. То — издалека видно, и настораживет. С наганом же… Можно в любую минуту — ап! — и предъявить из кармана веский довод! Вернее — целых семь! И ни один качок, ни один каратист, даже ни один важный дядька-чиновник не устоит перед такими «доводами». Даже вооруженный автоматом человек в проигрыше, потому что автомат — на виду, а «предъявить наган» можно быстро, вблизи, когда уже поздно сдергивать с плеча автомат и дергать затвор. Что Толик и продемонстрировал патрулям.

Толик мне подробно все про наган разжевал. И как разбирать — смазывать, и как перезаряжать, а главное — как пользоваться. Про наган он все знал.

— Смотри. Если стреляешь самовзводом, — то это надо только «накоротке», когда точность прицеливания роли не играет. У нагана очень тугой спуск. Видишь, да? — перед выстрелом барабан не только проворачивается, но и надвигается на ствол, — и все это за счет нажатия на спусковой крючок. Типа, для предотвращения прорыва пороховых газов между барабаном и стволом. Надо это, не надо — дело девятое, нам вот в этой переделке совершенно не надо, но усилие спуска очень большое. Кстати! Не говори никогда «Я нажал на курок», — курок вот он! На что жмешь — это «спусковой крючок», на курок же не «жмут», его взводят. А «нажимают на курок» только лохи! Ты ж не лох, Серый, ага?… — он подмигнул.

— Значит, дальше. Если есть время взвести курок перед выстрелом, — например, когда нужно точно прицелиться, — взводи. Если накоротке — бей самовзводом. А чтобы иметь возможность несколько раз и быстро нажать на спуск, — жми не указательным пальцем, а средним. Он намного сильнее. А указательный палец прижми к корпусу револьвера. Ну-ка пробуй.

Я попробовал, — действительно. Нажимая на спусковой крючок средним пальцем, я довольно быстро сумел прощелкать весь барабан, — семь раз. В то время как нажимая указательным, — не больше трех, как ни старался, — правда, очень тугой.

— Вот. Еще. Если стреляешь в тушку вблизи, — всегда старайся засадить два раза кряду. Дубль-чек, американцы называют. Двойная гарантия. Еще лучше — двойной в тушку, потом контрольный в голову, все делать быстро. Чтобы делать быстро — надо тренироваться. Рекомендую. Будешь тренироваться, — вставь в патронные гнезда гильзы от уже выстрелянных патронов. Щелкать по пустым каморам барабана без патронов — не есть здорово для механизма, учти!

— Если перед выстрелом ты взвел курок, — соответственно провернулся барабан, — видишь? Теперь представь, что ты уже один или несколько раз уже выстрелил, то есть в барабане у тебя одна или несколько стреляных гильз, а не патронов. Потом, представь, что стрелять ты раздумал. Спустил курок со взвода. Вот так. Чо получилось, видишь? Барабан-то уже провернут. И если ты потом начнешь стрелять — у тебя сначала вылетят те, которые боевые, потом под ударник встанут патронные гнезда с уже выстреленными патронами. И только после них, — оставшийся боевой, который ты провернул, когда взводил, но не выстрелил. Догоняешь? Это может в пиковой ситуации хреново кончиться. Прикинь, — ты выстрелил три раза. Потом взвел, но не выстрелил, спустил курок. Потом вновь стреляешь. Ты думаешь, что у тебя в барабане четыре патрона. Оно так и есть. Но! Под выстрел по порядку у тебя стоит только три, потом три уже выстреленных, и только потом четвертый боевой! Уловил? Вот. Это не есть здорово. Потому, если взвел курок, но стрелять не стал, или просто так по какой-либо причине провернул барабан, — всегда потом проверни барабан так, чтобы перед стволом был последний выстреленный. Тогда все, что у тебя осталось в барабане, будет подряд, — а это, черт побери, бывает важно! Ну и… Перезаряжаться не забывай, при первой же удобной возможности. Не имей дурной привычки таскать с собой не полностью заряженный ствол. Вредно это для кармы.

— Носить как думаешь? За поясом? Вот так вот, чтоб рукоятка не торчала. Нормально. Но только обязательно тренируйся выхватывать, а то в заполохе он у тебя обязательно застрянет, зацепится мушкой, и будешь, блин, дергать как какой-нибудь комедийный персонаж, гы… Каждый день тренируйся, пока не будет у тебя вылетать как сам собой. У нагана предохранителя нет — удобно. Схватил, навел — и жми!

— Еще. Осень настанет, — будешь ходить в куртке. Холодно, — руки в карманах. Разумно и наган в кармане же носить. Тут есть одна тонкость. Носить надо стволом вверх, рукояткой вниз. Вот так. Когда надо выхватить, — просто просовываешь средний палец в спусковую скобу, а наган чуть прихватываешь ладонью. Выдергиваешь его одним движением, за скобу — он при этом гарантированно ни за что не зацепится. Как выхватил, — тут же прокручиваешь его на пальце в скобе, чтобы рукоятка легла в ладонь, — и аллес, пожалуйте бриться! Можно объявлять свои хотелки! Не, крутить на пальце не надо, — ты же, бля, не Клинт Иствуд! Не надо этих понтов. Выдернул пальцем за скобу, тут же одним движением провернул, — и стреляй. Пробуй.

— Дальше. Не исключено, что придется тебе наганом драться. Да-да, хули ты щеришься? Драться. Если патроны кончились, перезарядиться нет времени, а оппонент или оппоненты продолжают предъявлять претензии, то у тебя остается в руках железный аргумент весом в 750 грамм. Отбрасывать его в сторону и драться на кулачках, — крайне глупо. Серый, ты вообще учти, — драться голыми руками, или даже обутыми ногами, — глупо! Но об этом я тебе уже говорил… Так вот! Боевички смотришь? Там герой бьет противников по башке рукояткой револьвера. Распространенный такой киношный штамп. Так я тебе скажу — если происходит свалка, то тратить время на замах глупо, — лучше ткни его стволом в лицо или в поддых. Или в горло. Сильно! В лицо, — постарайся попасть в глаз! Или под нос, в передние зубы верхней челюсти, — там очень болезненное место. Можно еще и дерануть мушкой по лицу — мушка у нагана, — видишь, острая. Выбить ею глаз, или просто пробороздить по харе, — это отрезвляет!

Рассказывая, Толик завелся; пританцовывая передо мной, со свирепым лицом то тыкал воображаемому противнику в лицо стволом, то бороздил по воображаемому лицу, добавляя левый хук в челюсть, — производило впечатление, ага. Что Толик зверье еще то, — я давно понял, и сейчас была задача перенять у него полезные для выживания приемчики. В лесу выживают только звери, черт побери, а мы сейчас практически в диком лесу по взаимоотношениям…

— Если попал противнику стволом в лицо, и он за лицо схватился, — добей! Ударь по голове, — но не рукояткой, а вот этим местом, — спусковой скобой. При этом удар сильнее получается, так как ты еще и кистью доработать сможешь, да и вообще так сильнее, — пробуй!

В заключение Толик заверил:

— Знаешь, Серый, наган в умелых руках, — отличная вещь! Главное — по надежности и неприхотливости, и всегдашней готовности к выстрелу. Пистолет нужно снять с предохранителя, дослать патрон в патронник, — это по идее. Но если даже ты носишь пистолет с патроном в патроннике, и со снятым предохранителем, — все одно это не айс. У буржуев есть на пистолетах автоматические предохранители, которые выключаются, только когда обхватываешь рукоятку рукой, — это все здорово, и все такое, — но это есть усложнение конструкции. Да и не водятся у нас современные западные модели, вон даже к древнему олегову люгеру хрен патроны достанешь. А наган без предохранителя… Впрочем, я уже говорил. Есть и еще плюс револьвера. У пистолета патроны в магазине, поджаты пружиной. Пружина — она того… Имеет свойство слабнуть со временем, если постоянно в напряжении. То есть если набитые магазины пролежат у тебя, скажем год, полтора, два, — то потом есть шанс, что на последних патронах будет неподача. А заряженный наган можно хранить вечно, — нихрена у него пружине не станется, она у него не поджата.

— Так что будь это реальный наган, и изобилие патронов, а не твово бати изделие на коленке, — я бы еще подумал, отдавать ли его тебе… Но раз так, — на, владей, пользуйся!

И он с видом графа, дарующего вассалу пару крепостных деревенек, подал мне револьвер. Сам он достал и стал любовно поглаживать свой новый АПБ. Вещь, конечно, отличная. Емкость магазина в 20 патронов, возможность стрелять очередями, глушитель, приклад… Ладно, будет и у меня такой! Со временем.

С этого дня я и спал с наганом под подушкой, не только что ходил с ним весь день. Давно прошли те времена, когда батя строго наказывал носить с собой нож, — а я над ним смеялся. Здорово времена изменились. И приоритеты. Сейчас смешно вспомнить, что я по новому айфону тащился. Что айфон! Какой с него толк? Вот толковый ствол, — вот это да!

Как- то батя на своем маленьком компе, где у него чего только не было, включил песню старого какого-то автора; кажется, по фамилии Высоцкий. Совсем, как я понял, древнего автора; я про него и не слышал никогда, и пел он только под гитару, — но меня поразила его песня «про оружие».

— И вот идет ханыга,

В кармане денег нет

Но есть в кармане фига

Взведенный пистолет!

Мужик писал как в точности про наше время: если на кармане ствол — ты король! Ну, пусть не «король», но настолько уверенней себя чувствуешь!..

— А маленькие люди

Без оружия — не люди!

Все маленькие люди

Без оружия — мишени!

Видно знал, про что писал, хотя и древний. Вообще батя прав, когда говорил, что раньше люди были ближе к правде жизни, а правда жизни всегда была в том, что кто силен — тот и прав! А оружие — это сила в чистом виде и есть! Даже смешно, как я раньше не понимал таких простых вещей! С батей еще спорил…

— К тому ж мы люди скромные

Нам нужен пистоле-е-ет!

Теперь припев из этой древней, практически неизвестной песни частенько, вместо рэперских напевов, звучал у меня в голове:

— С плохими даже дружен я

Они берут оружие

Оружие, оружие — насилие!

— И с ним пройдусь охотно я

Под вечер налегке

Смыкая пальцы потные

На спусковом крючке!

Весь вечер Белка что-то шила на маминой ручной швейной машинке, потом обметывала вручную; ночью же, как я понял, так благодарила Толика, что он появился у нас, когда мы уже закончили завтракать; заспанный, с засосом на шее и расцарапанной спиной, что я четко засек, когда в ванной поливал ему воду. Батя, как мне показалось, со скрытой завистью рассматривал помятую физиономию брата, потом тяжело вздохнул, и пошел кормить пеонов.

Чуть позже появилась Белка, уже причесанная и накрашенная, как обычно. Белка — теперь эта кликуха к ней приклеилась прочно. Мы переглянулись с Толиком, — вот что она вчера шила! Она сбацала себе кобуру под обрез, причем довольно удачно, — видно, что не зря столько времени смотрела вестерны да боевики на нашем компе. Хорошую, плотную кобуру из кордуры; она вешалась на широкий пояс и прихватывалась к ноге около колена ремешком, типа кобуры для здоровенного ковбойского кольта. И сейчас оттуда выглядывала рукоятка обреза.

Делая вид, что не замечает наших взглядов, она походкой манекенщицы, покачивая бедрами, прошлась по гостиной туда-сюда. Толик не выдержал и заржал, мама фыркнула, я едва сдержался.

— Мо-лод-ца! Лара Кравт, расхитительница гробниц! — вспомнил Толик какой-то старый фильм.

Польщенная Белка присела за стол. Ишь ты, — я обратил внимание, — обрез прихватывался специальным ремешком на кнопке, так, что не вываливался при сидении. А я теперь уже мой наган ношу за поясом… У меня сразу созрела мысль раскрутить Элеонору на пошив кобуры и мне — полезная штука!