Кукла и ее хозяин

Ep. 08. Молодой босс (I)

— Госпожа Люберецкая вчера вечером вышла замуж, — известил меня утром Глеб, едва я спустился в гостиную.

Как будто в мире нет новости интереснее и радостнее. Видимо, прямиком из клуба и вышла — можно поаплодировать такой удаче.

— Прикинь, — добавил он, — за руководителя балетной труппы Императорского театра. Он же еще и хозяин «Кукольного домика».

Как мило, руководитель балетной труппы Императорского театра еще и хозяин частного публичного дома — какой мезальянс.

— Думается мне, — не унимался друг, — что на такое скорое предложение его вдохновил ты…

Остается только поздравить приму со счастливым замужеством. Ну а я не лезу в чужое счастье — особенно если счастье такое уродливое, лысое, крохотное и купленное за деньги. Пора уже заняться девушками подостойнее.

Аэропорт привычно встретил шумом самолетов, грохотом чемоданов, плотной толпой и горящим табло. Убедившись, что нужный рейс прибудет без опозданий, мы прошли в зал прилета.

— Домой я поведу, — заявил Глеб, косясь на ключи в моей руке, которые я у него благоразумно отобрал.

— Нет, пока девчонки в машине, за рулем я.

— Да почему?

— Город — это просто перекресток между автобанами и автотрассами, — напомнил я ему его же мудрость. — Чем быстрее ты его пролетишь, тем лучше…

Вот именно поэтому я и не пускал его за руль, когда в машине был хоть кто-то, кто мне дорог — кроме нас двоих.

— О, прилетели! — оживился друг, глядя на табло.

Совсем скоро двери, скрывавшие внутренности аэропорта, распахнулись, и с выходящей толпой — даже впереди толпы, первыми, словно куда-то опаздывали — выскочили Уля и Агата с полученными чемоданами. Мы заметили их, они нас. Следом с радостным воплем ведьмочка бросила свой багаж и кинулась на шею сразу к нам двоим, щекоча лица своими каштановыми кудряшками. Как кидалась на нас в детстве, так с тех пор ничего и не изменилось — разве что стала потяжелее и начинала дуться, если в процессе мы ее щипали за разные места.

Ульяна же остановилась рядом, глядя на меня и улыбаясь — сияя ярче солнца, которое освещало зал. Сняв ведьмочку, я притянул Улю к себе. Мои руки скользнули по ее талии, ее — обвились вокруг моей шеи. Наши губы встретились, и весь аэропорт будто куда-то исчез со всей его толкотней и звуками — всегда удивлялся этому колдовству. Остались только нежность поцелуя, такой родной манящий запах и мягкость податливого тела под моими пальцами. Из этого мгновения не хотелось выныривать. Наконец-то настоящее после всей столичной мишуры.

За спиной раздалось выразительное «Хм!»

— Я, конечно, все понимаю, — подала голос ведьмочка, — но этим можно заняться и дома…

Нет, ты вообще ничего не понимаешь — маленькая еще. Даже Глеб вон никуда не торопил.

Нацеловавшись вдоволь, я подхватил в одну руку Улю, в другую ее чемодан. Друг взял поклажу нашей вредной малышки, и всей компанией мы отправились на парковку, где ждал недавно отжатый черный кадиллак. По случаю мы решили обкатать обновку.

— Новая машина? — сразу же оглядела ее Агата.

— Ага, — довольно отозвался Глеб, — компенсация.

— Что, — прищурилась она, — вы тут всего ничего, а люди уже начали платить, чтобы вас больше не видеть?

— А ты что думала, — усмехнулся я, — мы не будем работать над репутацией?

Погрузив сумки в багажник, а девчонок на заднее сидение, мы наконец покинули аэропорт. Стоило тронуться, как за спиной началась трансляция. Ведьмочка защебетала, словно включенное радио, делясь впечатлениями о первой в жизни поездке на самолете. Среди этой самозабвенной болтовни я поймал в зеркале Улин взгляд. Улыбнувшись мне, она беззвучно, одними губами, произнесла два слова — и если первое еще оставляло неоднозначность толкований, то второе точно было «тебя».

Внезапно в салоне наступила тишина — наше личное радио почему-то сломалось.

— А где звуки? — полюбопытствовал я.

— Вспоминаю рецепт зелья от приворота, — ехидно откликнулась с заднего сидения ведьмочка.

— А что, по-твоему, в этой машине кого-то приворожили?

— Конечно, — в тон нашей общей подружке отозвался Глеб, — знаем мы тебя, читера!

Уля сзади усмехнулась.

— А что ты смеешься? — Агата повернулась к ней. — Жертва приворота может об этом и не знать. Зато это многое объясняет.

— Например? — уточнил я.

— Например, почему она сама к тебе сенных девок водила, — охотно пояснила подруга.

— А что такого? — предполагаемая жертва приворота пожала плечами. — Жить с Темнотой не просто, а я хочу помочь. К тому же мы давно обговорили этот момент.

— Опа, — тут же оживился Глеб, — и как же вы обговорили? Хотя бы в общих выражениях…

«Ты-то чего завелся?» — мысленно поинтересовался я.

«Да я только сейчас оценил, как кто-то удобно устроился, — отозвался он. — Аж восхищаюсь.»

— А вообще, Ульян, имей в виду, — продолжил этот поганец вслух, обращаясь к ней, но нахально поглядывая на меня, — если ему можно, то и тебе тоже можно…

В следующий миг его рука взлетела в воздух и сама залепила ему смачный подзатыльник, как бы помогая встать мозгам на место и немного фильтровать выходящий поток.

«Да я просто проверял,» — протянул он, потирая голову.

Так и я просто. Просто думай в следующий раз, что ты проверяешь и на ком.

— Мне никто больше не нужен, — Уля снова перехватила в зеркале мой взгляд.

— Он тебя, похоже, реально приворожил, — с усмешкой заметила Агата. — Скажи хоть чем. Интереса ради.

Моя прелестница улыбнулась — лукаво, как умела только она — и, придвинувшись к этой вредной малышке, что-то прошептала ей на ухо. Миг — и личико ведьмочки резко вспыхнуло, будто на него опрокинули ведерко алой краски. Думать же надо было, кого трогаешь.

— Да как такое говорить-то можно! — выдохнула она, растирая горящие щеки. — Тебе вообще не стыдно⁈..

— Что? — заерзал от любопытства Глеб. — Что она тебе сказала?

— Между нами девочками, — Уля невозмутимо вернулась на место и подмигнула мне.

Вот такая она — моя развратная недотрога.

Наконец мы добрались до дома и всей компанией вошли в гостиную, где, усиленно скрывая любопытство, ждала Дарья в форме Святейшего Синода. Я представил всех друг другу, и девушки довольно охотно обменялись парой слов. А затем с новыми соседками полез знакомиться и Харон, показав себя с ходу во всей красе — выскочив из тени на стене и метнувшись на девчонок, как хищная птица. Обе взвизгнули, увидев эту костлявую граблю, хотя я обеих уже морально к нему подготовил. Поганец резко замер, поймав мой взгляд. Очень вовремя, потому что следующим поймал бы хороших люлей.

— Грабли свои убрал, — я отпихнул его подальше от Ули, в сторону которой как раз нацелились эти наглые пальчики. — И даже не думай ее трогать. Тронешь — прибью. В общем, если будет донимать, — я повернулся к Агате, — тоже можешь не сдерживаться.

— Зачем его бить, — ведьмочка сразу вступилась за бедное, несчастное существо размером с диван, — надо же лаской, — и решительно шагнула к Харону. — Аномалии же как живые, а все живое любит ласку…

Выговаривая все это, она поглаживала по темным костяшкам, владелец которых подозрительно спокойно стоял на месте и будто бы даже слушал. А затем посреди очередной ее сентиментальной сентенции этот любитель ласки вскинул в воздух два огромных пальчика и дал Агате звонкий щелбан, выбрав на ее теле самое мягкое место, какое нашел. На него же она и плюхнулась, растерянно глядя на нахальную граблю, которая с довольным видом уползла в тень. Без всяких усилий поганец в очередной раз оправдал свое прозвище.

— Можешь быть с ним так ласкова, как только захочешь, — я помог подруге подняться, — и вообще не скупиться на нежности. Ему не повредит.

Рядом раздался тягучий выдох. Уля положила руку на грудь и осторожно помассировала, словно что-то внутри вдруг стало давить.

— Как ты? — спросил я, рассматривая ее слегка побледневшее лицо.

— Нормально вроде, — отозвалась она, — только душно чуть-чуть.

— Ульяна, как служитель Святейшего Синода, — тут же влезла наша мадам, — хочу вам напомнить, что вы не обязаны здесь находиться, поскольку обычным людям…

— Ты-то хоть не душни, — перебил я и, подхватив Улю за талию, увел в свой кабинет и запер дверь, чтобы наверняка никто не вломился с ценными советами.

С еле заметной слабостью девушка прислонилась к стене. Неудивительно: после недавнего отравления скверна будто до сих пор ощущалась в воздухе, и, пока она полностью не выветрится, обычным людям долго находиться здесь нельзя. Это похоже на горную болезнь, когда не хватает кислорода — так же действует и Темнота, вытягивая силы из неподготовленных. Благо, я продумал этот момент.

— Закрой глаза.

Ульяна послушно сомкнула веки, не задавая вопросов. С ней всегда легко — она верит мне безоговорочно. Вытащив из кармана амулет, который заказал в Лукавых рядах, я застегнул витую цепочку у нее на шее. Не открывая глаз, Уля вздрагивала от каждого моего прикосновения и тянулась навстречу, словно прося еще. Холодный серебряный кулон упал в ложбинку ее груди, где начал мгновенно теплеть. Я слегка оттянул край ее футболки, помогая амулету устроиться поудобнее. В неглубоком вырезе, ставшем чуть больше, мелькнули границы тонкого голубого кружева. О, а я его помню — сам ей однажды дарил. Там и трусики должны быть такие же. Мне нравилось дарить ей то, что касалось тех же мест, которых любил касаться я. Интересно, на ней сейчас полный комплект?

— Можно? — с улыбкой спросила Уля, будто читая мои мысли.

Я разрешил, и, открыв глаза, она с любопытством взглянула на кулон на груди — с точной копией герба моей печатки.

— А что это означает?

— Правила безопасности, — пояснил я, наблюдая, как стремительно исчезает ее недавняя бледность, словно невидимая кисть пробежалась по лицу, возвращая цвет. — А еще этот амулет означает, что ты принадлежишь мне. В общем, ничего нового.

— Вот что значит попасть в плен к колдуну, — лукаво протянула Уля. — И где ты поселишь пленницу?

Изначально я планировал подготовить отдельную комнату рядом с моей, но передумал.

— В моей постели. Потому что ты попала не в плен, а в сексуальное рабство.

— Ох, как страшно, — игриво парировала она. — По-моему, я уже давно в него попала…

Еще скажи, что тебя это не устраивает — вон как глаза жарко заблестели.

— А чем мне еще здесь заниматься? — спросила моя пленница. — Ну, кроме рабства.

— Будешь хозяйкой. Этому дому очень нужна заботливая хозяйка.

Несколько мгновений Уля молча смотрела на меня — пока в ее серых глазах взрывались фейерверки, делая их необыкновенно яркими.

— То есть ты хочешь, — наконец медленно заговорила она, — чтобы я была хозяйкой в доме, где ты хозяин?.. И что это значит?

Ну ты же умная девочка — сама прекрасно понимаешь, что это значит.

— Что кто-то возьмет на себя ответственность за чистоту, порядок, уют и горячие обеды. И будет заботиться об остальных живущих тут бездельниках.

— Ну вот, — Уля попыталась спрятать улыбку, но не справилась, — испортил такой романтичный момент. Как всегда…

Вытянув руку, она ласково провела кончиками пальцев по моей щеке. Я перехватил ее и, перевернув, поцеловал ладонь.

— Что ты, кстати, нашей ведьмочке в машине сказала?

— Одну пошлость, — усмехнулась моя прелестница. — Мне бы не хотелось это повторять.

— Я заинтригован.

— Если коротко, — Уля шаловливо прищурилась, — то это было про твой член.

— Соскучилась по нему? — я приблизился к ней вплотную.

— По вам обоим, — она обвивала мою шею руками.

Не прекращая поцелуй, я подхватил ее под бедра и отнес на кушетку. Пора уже осваиваться в новом кабинете. Теперь это место окончательно стало моим.

Кушетка с честью выдержала тест-драйв — хотя после пары особенно смачных скрипов я думал, что она развалится. Когда мы закончили, Уля была растрепанная, мятая и немного испачканная. Одежду мы даже снимать не стали, просто задрали и сдвинули все в нужных местах — то ли я так соскучился, то ли столько скопилось энергии. А секс вообще-то отличный способ избавляться от излишков.

— Привыкай, — сказал я, любуясь ее затисканным видом, — теперь такое будет часто.

— Похоже, шутка про секс-рабство была не совсем шуткой, — сладко улыбнулась моя наложница.

Ты даже не представляешь, сколько у меня непристойностей в планах с твоим участием. Последний раз столько же было, когда мы были подростками. Похоже, и правда сильно соскучился.

Оставив Улю приводить себя в порядок, я вышел из кабинета и притворил дверь. Глеб, Агата и Дарья сидели на диване в другом конце гостиной и разговаривали, не обращая внимания на жирную тень, которая валялась за мягкой спинкой. Да и зачем обращать? Этот поганец умел выбивать внимание и сам. Тень то и дело материализовывалась в наглую костлявую ручищу, тыкала ведьмочку в плечо и под ее возмущенные вскрики растекалась обратно по полу — мол «а я тут ни при чем».

Все дружно повернулись, как только я появился в гостиной.

— А где Ульяна? — спросила Агата, потирая плечо и грозно косясь за диван.

Улю мы чуть-чуть растрепали, помяли и запачкали. Вид у нее был соблазнительный, но не презентабельный.

— Решила отдохнуть с дороги.

— Точнее, после осмотра Костиного кабинета, — ехидно вставил Глеб.

«Завидуй тише,» — посоветовал я ему.

«Трахайся тише,» — парировал он.

А нечего прислушиваться. Вон Агата, судя по лицу, вообще ничего не поняла. А вот Дарья хмыкнула, но, в отличие от некоторых, тактично промолчала.

— Ну что, — я обвел всю компанию глазами, — поехали смотреть столицу.

Радостный ведьмочкин писк подсказал, что это отличное решение. Его даже Харон за диваном испугался и засунул свои загребущие костяшки обратно в тень.

— Я понял, чего мне не хватает для полного счастья, — заявил Глеб, пока мы ждали в гостиной собирающихся на прогулку девчонок. — Собственного клуба! — изрек он. — Типа того, где мы были вчера.

— Гарема, ты хотел сказать, — с иронией поправил я.

— Вот смотри, у отца есть «Родное поле», — невозмутимо продолжил он, — у Сеньки его Торговая палата, у Женьки жена, ты вообще мессир. А что есть у меня? Мне тоже нужен шанс!

— Так, может, тебя на работу устроить?

— А дальше что, жениться прикажешь? — хмыкнул он.

О, я бы на это посмотрел. Но сначала хотя бы девушку найти, которая будет терпеть твои выходки постоянно. С удовольствием бы познакомился с человеком, который окажется терпеливее меня.

— А я думал, ты желаешь мне добра, — с притворным вздохом протянул друг.

— Давай я тебе абонемент в бордель куплю.

Это выйдет гораздо дешевле и практичнее, чем личный клуб.

Девчонки появились одновременно — все три. Со второго этажа спустились Уля и Агата, успевшие, судя по сияющему виду, принять душ и переодеться, а из глубины дома вышла Дарья, которую мы тоже позвали с собой. Поначалу она отказывалась, нацепив невозмутимую маску «я тут на службе», которая дрогнула в улыбке, когда ее позвала Уля, сказав, что ее сюда, оказывается, тоже работать привезли, и томно покосилась на меня, как бы намекая, что хоть сейчас готова отрабатывать. Надо же, какая трудолюбивая девушка.

Но самый весомый аргумент, как ни странно, привела Агата.

— Пойдемте с нами, — сказала ведьмочка, — при вас эти двое будут вести себя приличнее.

— Ха, — только и ответила наша мадам, но тем не менее пошла собираться.

И вот сейчас впервые на моей памяти Дарья предстала перед нами хоть в чем-то, кроме формы Синода — надев на прогулку обычные голубые джинсы и белую блузку. Даже волосы из строго пучка преобразовались в светлый хвост до лопаток — правда, такой же строгий, без единой выбивающейся пряди. Да и одежда снова в бело-голубых тонах — но все равно это уже прогресс.

«Кажется, у меня есть шанс,» — воодушевился Глеб.

«Не обольщайся. По-моему, это сердце уже занято какими-то голубыми глазами.»

«Ну если у нее такой фетиш, — хмыкнул друг, — то я могу и линзы вставить…»

Всей компанией мы свободно погрузились в кадиллак — как разумно было отжать этот вместительный катафалк — и отправились на прогулку. Сначала пообедали, потом покатались на катере по Неве, погуляли вдоль каналов, покормили наших дам мороженым. Следом посетили Летний сад и прошли мимо дворца, чья охрана по ту сторону силового поля нас узнала и проводила подозрительными взглядами, словно опасаясь, что мы опять будем таранить барьер. Чем? Девчонками?

Дарья, не казавшаяся образцом дружелюбия, почти мгновенно перешла с Ульяной на «ты» и, гуляя по дорожке около Адмиралтейства, о чем-то вполголоса доверительно с ней говорила. У Ули был редкий талант: она буквально за полчаса могла поладить с кем угодно и сделать этого человека полезным мне. Для себя так не старалась, как для меня.

Под конец мы нагрянули в одно уютное кафе, у чьей витрины зависла вновь проголодавшаяся Агата. А тут было, над чем зависнуть: за стеклом гордо примостился огромный торт в форме империи, предлагая удовлетворить не только аппетит, но и амбиции — каждый мог отрезать себе кусочек империи и съесть. Приземлившись за столик, мы заказали горячий шоколад для Агаты, травяной чай для Ульяны и кофе для остальных и, пробежавшись по меню, выбрали с десяток разных пирожных на пробу и пару кусочков империи с разных ее концов. А затем начали дегустацию. На удивление наша мадам оказалась не меньшей сладкоежкой, чем ведьмочка — кто бы мог подумать, что скрывается за суровой формой Синода.

— Мессир Павловский… — неожиданно раздалось рядом, едва я сделал глоток.

К столику подошел пожилой прилично одетый мужчина — на вид типичный зажиточный горожанин.

— Простите, что отрываю, Константин Григорьевич, — он вежливо поклонился, — но я по делу.

«О, уже второй,» — прокомментировал Глеб, догадавшись, по какому делу.

Технически пятый — остальные просто решили вопрос с Савелием, о чем он мне и сообщил. Этот же почему-то не смог, предпочтя пообщаться с мессиром лично. Не теряя времени, он принес соболезнования и попросил принять его обратно, а также обильно извинялся, что не пришел сразу, как только я вступил в наследство. Ну а чего здесь-то? Мог бы и домой ко мне прийти. И как только узнал, что я тут? Надеюсь, не ходил за нами по городу, выжидая удобный момент.

Перебив этот почтительный поток, я уточнил его имя и позвонил своему приказчику. Тот подтвердил, что такой подписчик у нас был.

— Хороший человек, — сказал Савелий. — Растерялся после смерти Григория Марковича, долго думал, что делать. А потом у него проблемы начались. Так что без вашего согласия я перезаключать с ним договор не стал…

— Итак, — закончив вызов, я вернулся к просителю, — какого рода у вас проблемы?

Хотя ответ я уже понял по его расстроенному лицу. Основные проблемы обычно случаются не с аномалиями и прочей нечистью, а с другими колдунами. Всякую дрянь с той стороны придет и почистит Синод. А вот найти причину ее появления и сделать так, чтобы она больше не возникала и не вякала, — это уже задача не Синода. Для этого и нужен покровитель.

Проситель оказался мелким колдуном, который курировал сеть кондитерских по городу, включая и ту, где мы сейчас сидели. Когда он остался без покровителя, к нему заявились борзые ребята и попытались посадить на процент. В итоге у одной кондитерской на днях побили окна, в другой — начали скакать намазанные скверной табуретки. Ребятки пообещали, что дальше будет хуже. Хотя, судя по уровню проказ, тут были не серьезные колдуны, а обычная шпана. Даже удивительно, что не справился сам. Совсем отец своих подписчиков разбаловал. Одного его имени всегда было достаточно, чтобы к ним даже не смели подойти — вот и разленились.

Выслушав, я любезно принял его обратно и отправил к Савелию перезаключать договор.

— А если снова будут проблемы, ссылайтесь на меня. И проблем не будет.

— Спасибо, мессир, — он глубоко поклонился. — Позвольте мне оплатить ваш обед. Это меньшее, что я могу сделать.

Да это меньшее, что ты мог сделать. Примем в качестве извинения за то, что думал так долго. Мой новый подписчик ушел, поклонившись еще разок напоследок.

— Смотрю, дела налаживаются, — заметила Дарья, подхватывая очередное пирожное.

— Ты прям такой важный! — выдала Агата, потягивая свой шоколад.

— А чего ты еще ждала от нашего мессира? — отозвался Глеб. — Он еще всю столицу научит с собой считаться…

Уля же крутила чашку с чаем в руке и загадочно, не говоря ни слова, смотрела на меня. Хотя ее эротичное молчание уже все сказало за нее. Похоже, у вашего мессира сегодня будет насыщенная ночь.