Культиватор Сан Шен

Глава 19

ГЛАВА 19

— Вставай, падаль, — донеслось до моих ушей. А следом прилетел чувствительный удар по рёбрам.

— Аккуратнее с ним. Он должен быть живым, А лнэс, — раздался новый голос рядом. — А ты его уже минуту лупишь.

— Да что с ним случится? — ответил ему первый, кого я услышал.

— Сломаешь ему рёбра и вгонишь в лёгкие, он захлебнётся кровью. И всё, некого хозяевам в дар приносить. Ну, если только тебя за такой проступок.

— … … — в ответ первый разразился громкой и грязной бранью. При этом прислушался к чужим советам и очередной пинок нанёс не моим многострадальным бокам, а в бедро. Попал в какую-то уж очень болезненную точку, отчего меня всего будто электричеством прострелило. Из меня невольно вырвался стон, а тело дёрнулось. — Ага, падаль, очнулся. Встал на ноги, пока я тебе не отрезал что-то ненужное!

Встал… легко сказать. Я даже глаза открыть мог с трудом не то что пошевелить руками и ногами.

Кажется, до моего мучителя дошла ситуация и он прекратил побои. Ещё раз выругался и смолк. Кажется, ушёл.

Не знаю, сколько прошло времени. Скорее всего, я вернулся обратно в пучину беспамятства. Вновь пришёл в себя от лёгкого удушья и волны холода, покрывшей всё тело. Это меня окатили ледяной водой. После кто-то подхватил под руки и рывком поставил на ноги. Отпустили и вновь подхватили — стоять самостоятельно я не мог.

— Да он почти дохлый, — сказал кто-то позади меня. — Зачем было его тащить сюда?

— У него земной ранг, господин Сахад. Редкий трофей для хозяев. А что до его состояния, то если он не помер сразу, то выкарабкается. Только ему немного помочь нужно. А то браслеты из обсидиана мешают телу приводить себя в порядок…

Дослушать не смог. Вновь отключился.

Когда пришёл в себя, то сразу заметил в себе изменения. Почти ничего не болело. голова была достаточно ясная. И главное — меня никто не бил. Несколько минут лежал и вслушивался в окружающий мир. Потом рискнул приоткрыть глаза.

«Темно, как в подвале. И пахнет, как в подвале у бомжей», — пришла в голову мысль.

Рядом кто-то завозился, и я резко сомкнул веки. Немного выждал и вновь решил осмотреться. Когда проанализировал увиденное, приподнялся на локтях и уже внимательное оценил то, что меня окружало. Вокруг в скрюченных позах лежали шесть мужчин в обносках. Заросшие, тощие, грязные, со следами заживших ран и свежими ссадинами с рассечениями, которые точно оставил кнут или розга. Лежали мы на дощатом полу с огромными щелями. И лежали внутри клетки со стальными прутьями. Точь-в-точь такие же показывают в разных средневековых фильмах на Земле. В таких там возят преступников и главных героев, попавших в переплёт. Часто те и другие сбегают по воле сценаристов. Надеюсь, что и мне повезёт с этим.

Сам я выглядел практически также, как спящие люди вокруг. Только щетина было совсем короткая, как и волосы. А вот одежда отсутствовала. Имелись только короткие подштанники по размеру с семейные трусы. На груди толстой коркой застыли струпья от страшного, но уже полузажившего ожога размером в две ладони. Оба запястья плотно обхватывали два широких браслета толщиной около сантиметра из гладкого и твёрдого очень тёмного материала. Каждый такой весил грамм по сто пятьдесят.

«Моё кольцо⁈», — испугался я и потянулся мыслью к артефакту. Когда ничего не произошло покрылся холодным потом.

Неужели украли? Глаза также не видели его.

Я машинально схватился за палец, на котором ранее болталось моё сокровище. И с удивлением и облегчением почувствовал подушечками тонкий ободок. Пространственная побрякушка никуда не делась. Просто отчего-то оказалась заблокирована. Вряд ли это сделали враги специально. Они просто сняли бы кольцо. Либо отрезали бы с пальцем. Уверен, причина в браслетах. Просто чтобы проверить догадку я попытался использовать технику духовного доспеха. Результат нулевой. Даже не колыхнулось ничего в груди.

До утра я пролежал вместе со всеми. Встал тогда, когда рядом зашевелились товарищи по несчастью. На меня они взглянули без особого интереса. Взгляды потухшие, ничего не выражающие.

— Эй, я ничего не помню. Где мы? Почему с нами так поступили? — шёпотом обратился я к соседу слева.

Тот только щекой дёрнул и не стал отвечать. Следующий, кому я повторил вопрос, вообще никак не прореагировал на мои слова. Пришлось умолкнуть и ждать. Чего? Да чего угодно.

Когда утренние сумерки развеялись, я смог получше осмотреться. Рядом с моей клеткой-тюрьмой стояло несколько таких же. Сколько точно не смог посчитать. Увидел других пленных. Их содержали снаружи, привязав к кольям, вбитым в землю. Вместо браслетов на руках они носили ошейники из кожи или дерева с крупным металлическим кольцом. С одеждой у них было получше. Но всё равно та выглядела откровенным рубищем. были там и мужчины, и женщины и даже дети. Совсем маленьких не увидел. Самому младшему было лет восемь. Или он на столько выглядел.

Ещё немного погодя появились те, кто тут всем заведовал. Вооружённые мужчины и несколько женщин. Все обвешанные клинками и топорами до зубов, в боевой эккипировке, а кто-то и раскрашенный с ног до головы. Парочка предпочла обычным краскам на коже татуировки.

Рабы снаружи все съёжились и старались спрятаться друг за другом. Очень быстро стало ясно отчего так. Демонопоклоники выдернули нескольких из них и жёстко избили. Удары не сдерживали, отчего после побоев с земли поднялись не все. Насколько я смог разобраться в ситуации, твари устроили избиение просто так. Словно утреннюю зарядку провели. На нас сидящих в клетках они не обратили никакого внимания. Вот только это продлилось недолго. Через четверть часа рядом остановились двое воинов в чёрных маленьких тюрбанах и в кожаных кирасах, украшенных бронзовыми заклёпками.

— Этот нам нужен, — один из них указал на меня.

Внутри всё буквально рухнуло. Не знаю, что со мной хотят сделать, но мне это уже не нравится. Попробовать напасть на них, как только окажусь снаружи?

— Не дёргайся, ничего с тобой не будет, — сказал всё тот же демонопоклонник, видимо что-то заметив по моему взгляду. — Только хуже себе сделаешь.

— Не соглашайся, — прошептал один из моих соседей. — Лучше смерть, чем добровольно отдать в услужение демонам свою душу.

— А ты заткнись, Каххал, — посоветовал ему тюрбаноносец. — Или я тебе, наконец-то, отрежу язык.

Оборванец быстро зыркнул на него и притих, превратившись в прежнего забитого человека с потухшим взором.

Молчаливый демонопоклоник загремел ключами, подбирая нужный к замку на моей клетке. Справившись с ним, открыл дверцу и поманил к себе ладонью. Я медленно обрался до неё, на секунду замер и спрыгнул. Тут же понял, что зря это сделал. В спине и в рёбрах вспыхнула острая боль, как после удара палкой. Чтобы удержаться на ногах пришлось схватиться за один из стальных прутьев клетки.

Не успел перевести дух, как молчун неожиданно ударил меня в пах и живот. Бил резко, быстро и умело, заставив меня рухнуть на землю. Увернуться не было никакой возможности. В глазах всё потемнело, но сознание осталось со мной. Через несколько секунд стало полегче.

— Что бы ты знал своё место, падаль, — ровным тоном, прям как лектор во время скучной лекции сказал мне его напарник. — А теперь вставай, если не хочешь получить кнутом.

Мне так плохо и стыдно не было со времён школы, когда меня избрал целью для булинга один уродец из богатой семьи, перед чьими родителями пресмыкался весь школьный состав. Моя семья была бедная. Мать попала на уловку мошенников, когда я пошёл в третий класс. В результате на семье повис кредит в несколько миллионов с огромным процентом и пенни. Через суд доказать ничего не вышло. Слишком всё ловко было проведено. Подозреваю, что без своих людей в банке и среди силовиков не обошлось. Отсюда исходила проблема с деньгами и обеспечением меня вещами и игрушками. В пятом классе начались обычные дразнилки по поводу моего внешнего вида. В шестом появились зачатки булинга и тычки. В конце шестого уже стал серьёзно цапаться с упомянутым уродцем.

Один на один я его бил всегда. Даже, когда он пришёл за школу, где была неофициальная площадка для разборок, с кастетом. Но за него всегда вступалась свора его прихлебателей. Нападали толпой. А против нескольких человек я не тянул, хотя и был почти самым крупным и крепким в классе. Если бы я прогнулся, то говнюк оставил бы меня в покое. Но мне гордость не позволяла. Родители пытались как-то повлиять на ситуацию. Обращались к директору и завучам, в полицию, в прокуратуру и следственный комитет, в администрацию. Но везде получали отписки и отсутствие результата. Почти отсутствие. После каждого такого случая классная банда утихала, начинала поливать меня оскорблениями, мол, жаловаться родакам — зашквар. И не то чтобы я просил мать с отцом заниматься подобным. Просто сложно скрыть синяки и разбитые нос с губами, плюс рваную и грязную одежду. И чем дольше я сопротивлялся, тем чаще на меня нападали. А родители — это родители. За ребенка будут стоять горой и пойдут на всё.

Чем сильнее упирался я, тем злее становились шакалята во главе со своим «шерханом». Из класса в класс ненависть росла, не проходило пары недель, чтобы не случилось драки с ним и избиения меня его сворой. Честно признаюсь, что в этот момент меня так довели до ручки, что я чуть не совершил ужасное. Не прогнулся под мелкую тварь, вовсе нет. Для меня подобное было хуже смерти. Идей было две. Прикончить его и одного из самых ретивых приспешников. На это повлияли новости, в которых рассказали о ЧП в армии, где «дух» расстрелял «дедов» за унижения. Мне тогда показалось, что это образец для меня. Или спрыгнуть с платформы под электричку. К счастью, до этого не дошло. Всё закончилось ближе к окончанию восьмого класса. В один день вся эта свора не пришла в класс. Вечером к нам в дом заявились из полиции и забрали отца в отделение. Перед этим полтора часа допрашивали меня и мать. Но на утро он уже был вновь дома.

Оказалось, что всех моих обидчиков кто-то буквально изломал битой или стальной трубой, когда они кучковались на своём любимом месте за ТЦ. Им выбили зубы, сломали кому руки, кому ноги, как следует обработали бока и спины. Им ещё повезло, что быстро приехала «скорая», вызванная, полагаю, тем, кто бил. Иначе могли замёрзнуть или загнуться от болевого шока. Полиция подозревала отца, но у него было стопроцентное алиби. За него поручились трое друзей, с которыми он в это время находился в гаражах и занимался машиной. Я же был уверен, что это он, хотя отец не признался даже матери. Было ли мне страшно, что рядом человек, который искалечил тринадцати- и четырнадцатилетних детей? Ни капли. Наоборот, я себя почувствовал царём горы. Понял, что за мной есть та сила, которая пойдёт на всё, чтобы меня защитить. Против любых законов и правил. Шакалят мне не было жалко ни на йоту. Чужие удары сделали их инвалидами, когда переломали одним коленные суставы, другим локтевые. Уже после окончания школы до меня дошли слухи, что главному обидчику провели операцию по протезированию обеих колен, так как к тому моменту ноги перестали сгибаться и каждый шаг становился мучением. Больше я никого из них не видел. Оставшиеся месяцы до окончания восьмого класса он пролежали в больнице и дома. А после были переведены в другую школу, что позволило мне вздохнуть с облегчением. Мало того, половина школы шушукалась за моей спиной о том, что с ними так поступил я. Подобная репутация оказалась мне на руку. Значительная часть одноклассников и учащихся на год старше и младше стали меня избегать ещё рьянее, чем раньше, когда опасались попасть под горячую руку мелкого уродца. Зато другие наоборот потянулись ко мне. Самые оторванные и отбитые. Самых-самых из них избегал уже я сам. Побывав на месте парии и почти переступив через черту между жизнью и смертью, мне претило заниматься тем же, что делали школьные команды шакалят. А вот внимание девчонок мне льстило. Недаром говорится, что всех девочек привлекают плохие мальчики. Благодаря своей новой репутации я потерял девственность очень рано. И потом вёл частую половую жизнь. К счастью, родители заметили изменения во мне и взялись наставлять. Иначе, всё-таки, я мог и скатиться на кривую дорожку несмотря на все свои принципы и пережитое.

И вот сейчас я вновь пережил все те полузабытые школьные чувства, когда валялся на земле, с трудом дыша от ударов по почках и в «солнышко», а надо мной стояли глумящиеся недруги.

С трудом поднялся на ноги, цепляясь за большое деревянное колесо клетки-фургона. В паху буквально всё горело. Но останься я на земле и тогда досталось бы ещё больше.

— Иди за мной. Не отставай, не пытайся убежать, — приказал демонопоклонник. И затем глумливо усмехнулся. — Хотя, мне будет интересно на такое посмотреть.

Его усмешка была понятна. Мы находились в самом центре огромного лагеря орды. Пока мы куда-то шли я успел насмотреться на сотни шатров, палаток и навесов, вокруг которых бродили тысячи их владельцев. Иногда рядом с ними я видел варгов и иных опасных тварей, используемых в качестве ручных животных. Были не просто четвероногие, но и крупные птицы ростом мне по плечо с невероятно огромными ключами, которыми те могли откусить мне голову. Встречались птицы поменьше и выглядящие как грифы. Они торчали на специальных насестах на шестах рядом с палатками или на макушках шатров. А у десятка демонопоклонников я видел здоровенных змей по пять-шесть метров в длину. Вся эта толпа внешне и повадками выглядела, как стая слабо дисциплинированных бродяг, вооружённых с ног до головы.

Но чем ближе подходили к месту, где находилось командование, тем богаче и чище становились шатры. Простые палатки почти пропали, а навесов и вовсе не стало.

Меня завели в огромный шатёр по типу индийского вигвама. Внутри я увидел трёх человек. Двух мужчин и женщину. Чуть позже одного из определил, как телохранителя. Это был мужик ростом за два метра. И это выглядело очень впечатляюще на фоне не таких и больших местных жителей. Я сам был не выше метра восьмидесяти, даже чуть меньше. Второй мужчина был крепок, чуть повыше меня, гладко выбрит везде, что напоминал бильярдный шар. Тонкие светлые брови терялись на смуглом лице. Надел он на себя прямые штаны с тёмно-синего цвета с золотыми вышитыми драконами по бокам штанин, где у генералов лампасы и такого же цвета прямую длиннополую рубашку с множеством пуговиц, почти касающихся друг друга, со стоячим узким воротников. края рукавов и штанин были завернуты вверх и обшиты золотой тесьмой. На груди у него висел крупный амулет из бесформенного переплетения золотых и серебряных нитей в центре которых сверкал чёрный камень с голубиное яйцо. На пальцах блестели золотые крупные перстни. Четыре или пять штук на обеих руках. Нос очень крупный и крючковатый. А взгляд буквально примораживал к месту.

Женщина была очень худа, ниже меня на полголовы и закутанная в тёмно-синюю мантию с капюшоном. Как и её напарник она была лысая. Ни точного возраста, ни того, насколько она симпатична определить я не смог. Мешала полная её затутуированность. По краям нижних губ она вставила пирсинг в виде золотых клыков. На каждом пальце висело по кольцу с крупным когтем. Они не выступали дальше, чем родные. Но что-то мне подсказывала, что колечки явно артефактные, а не просто украшение.