Курортное пугало

Глава 2. Не по плану

Телефонный звонок раздался ровно в 9.00 – несостоявшийся Любин супруг оказался пунктуальным товарищем.

– Каким будет Ваше решение? – спросил сразу же после приветствия.

– Я вынуждена отказаться.

– Могу я поинтересоваться причинами?

– Без проблем: мне не с кем оставить сына.

Собеседник отозвался не сразу. Люба даже подумала, что он резко прервал разговор. Но оказалось, что он лишь задумывался.

– На вашей страничке не было детских фотографий, – наконец-то раздался голос «жениха». – Сколько лет мальчику?

– Восемь. Осенью исполнится девять. Так что одного его оставить, как понимаете, на самом деле нельзя.

Снова наступила пауза.

– Что ж, так даже лучше, возраст подходит, – неожиданно принял решение собеседник. – Приезжайте вместе, дорогу оплачу.

– Для чего подходит возраст? – насторожилась Люба, вспомнив про ужастики, связанные с похищением людей на органы.

– Для роли моего внебрачного сына. Подробности не по телефону. Высылайте копии документов: своего паспорта и свидетельства рождения сына. Как его зовут?

– Гаврик. То есть Гаврила Эдуардович. Фамилия у него моя, – выдала Люба исчерпывающую информацию.

– Даже отчество подходит, – в голосе москвича послышалось удовлетворение. – Срочно высылайте документы и сегодня же вечером выезжайте. Аванс сейчас переведу.

Не попрощавшись, незнакомец повесил трубку. Люба даже не успела обдумать ситуацию и что-либо возразить. Ее мнения никто не спрашивал!

Телефон звякнул, сообщая о получении сообщения. Открыв его, Люба поняла, что ее будущий лжесупруг перевел обещанный аванс: ее счет пополнился на 270 тысяч рублей. Платеж совершил некий Эдуард Борисович К. – совпадение, действительно, было поразительным: отца Гаврика звали так же, даже фамилия начиналась на ту же букву. Трудно было не подумать о том, что это судьба. Люба уже ничуть не сердилась на то, что москвич даже не дал ей возможности возражать. Дурой была бы, если отказалась!

Радуясь, что Гаврик в лагере и не будет мешать сборам, Люба первым делом рванула на вокзал, но не на железнодорожный, а на автобусный. До столицы ехать не так далеко, можно и в автобусе, это дешевле – женщина не собиралось прощаться с привычкой экономить лишь из-за того, что на нее неожиданно свалилось полмиллиона.

По дороге домой купила муку и яблоки, взяла воды и, подумав, палку колбасы и багет.

Вернувшись домой, первым делом замесила тесто. Пока оно подходило, занялась чемоданами. Чемоданов у нее, собственно говоря, не было, но были две большие сумки: одна спортивная, другая шопер. Да еще у сына был рюкзачок, но он не в счет – в него Гаврик почти наверняка захочет сложить любимые игрушки.

Впрочем, и двух сумок должно было хватить – большого выбора одежды, подходящей для отдыха, у Любы не было. Преобладали полуофициальные юбки, брюки и блузы, в которых она совсем недавно ходила на работу. Ехать решила в тонких синтетических брюках, произведенных в одной из стран СНГ, и китайской футболке немаркого темно-синего цвета с принтом в виде розы. С собой уложила длинную свободную юбку из тонкого хлопка, пару светлых футболок и белое летнее платье с хлопковым кружевом.

Платье она сшила сама и очень им гордилась. Если жених не приобретет для торжества наряда, больше подходящее случаю, можно будет пойти расписываться в нем. Но даже если он догадается купить свадебное платье, наряд собственного пошива пригодится во время свадебного путешествия.

На случай похолодания взяла плотную футболку с длинным рукавом, похожую на тельняшку, и кремовый кардиган, тоже собственноручно связанный. Для сына взяла старые джинсы, шорты, несколько футболок и ветровку. Решила, что поедет он в спортивном костюме, а длинные шорты, которые сейчас на нем, она уложит с собой после (если он, конечно, их не порвет и не испачкает, на что Люба не особо надеялась). Белье для себя взяла новое, хранящееся на всякий случай (например, если неожиданно придется лечь в больницу). Казалось, что вещей было мало, но спортивная сумка еле закрылась.

Во вторую сумку Люба положила несколько любимых самодельных украшений и небольшую коробочку с набором камней и фурнитуры, специальными инструментами. Она надеялась, что у нее будет немного времени, чтобы смастерить что-нибудь, навеянное отдыхом у моря. Она помнила, что Эдуард Борисович говорил о планах совершить свадебное путешествие по Краснодарскому краю, так что свиданье с морем Любу ожидало почти наверняка, и она с воодушевлением ждала этой встречи.

Косметикой Люба обычно не пользовалась – Надя говорила, что ей хорошо и без макияжа. Однако пудра, тушь, карандаш для бровей и помада двух оттенков у невесты все же имелись. Она вместе с косметичкой отправила их в шопер, туда же сунула расческу. Оставалось собрать швейные принадлежности на случай, если что-то порвется, и небольшую аптечку. На это ушло еще полчаса.

Закончив с укладыванием вещей, приступила к приготовлению пирожков. И она сама, и Гаврила любили с яблоками. Их Люба и решила напечь в дорогу.

Когда закончила с пирожками, сунув противень в духовку, поняла, что пришло время заняться неприятным, но необходимым делом: предупредить близких о своем временном отъезде, чтоб не волновались и не тревожили полицию.

Начала с матери.

– Мам, меня не будет три недели, – сообщила ей Люба, когда та закончила первую часть обвинительной речи, поводом к которой послужил несвоевременный звонок дочери.

– Я же сказала, что не возьму к себе Гаврика. Ты же не собираешься оставить сына одного? – голос матери звучал язвительно.

– Мы вместе едем. Я предупреждаю, чтоб ты не беспокоилась, если нас дома не застанешь, – пояснила Люба, хотя сомневалась, что мать вообще заметила бы их исчезновение.

– Никуда вы не поедете! – заявила Тамара Васильевна.

– Ты не можешь запретить, – резонно заметила Люба.

– А цветы кто поливать будет?

– Ты и польешь.

– Прикажешь с другого конца города переться, чтоб цветы полить?

– Ты на пенсии, так что потратить час в день на уход за цветами можешь себе позволить.

– Даже не мечтай. Засохнут твои цветочки!

– Тогда и твои тоже!

– Пусть засыхают, – засмеялась Тамара Васильевна. – Можешь вообще считать их своими.

– Хорошо, попрошу кого-нибудь еще.

– Не смей никому оставлять ключи от нашей квартиры! – взвизгнула Тамара Васильевна.

– А то что?

– А то я обвиню твоего помощника в незаконном проникновении в жилище.

Люба знала свою мать – она на самом деле могла выкинуть что-нибудь подобное. Не желая подставлять своего помощника, женщина сдалась:

– Я решу эту проблему по-другому, не беспокойся.

Пришлось звонить Наде, мириться. Для этого потребовалось «скормить» подруге пикантную информацию:

– Я узнала, как зовут моего фиктивного жениха, – с ходу сообщила она подруге.

– И как же? Он известная персона в нашем городе? – сразу же заинтересовалась Надя, забыв про вчерашнюю обиду.

– Он москвич, но зовут его Эдуард Борисович – так же, как и отца Гаврика.

– И фамилия такая же? – ахнула Надя.

– Фамилии его я не знаю, но начинается на ту же букву.

– Так это, может, он тебе и звонил? – догадалась Надя. – Как же ты его по голосу не узнала!

– Я б узнала, если это его голос был. Это не он. Но совпадение невероятное!

– Голос и изменить можно! Всякие прибамбасы технические для этого есть. Или друга попросил вместо себя поговорить. Вспомнил тебя и понял, что жить без тебя не может. Понял, подлюка, что просто так ты его не простишь, вот и придумал этот спецзаказ, – сочинила историю Надя и сама же ею восхитилась: – Вот это мужчина! Вот это романтика!

– Значит, правильно я сделала, что согласилась.

– Зря согласилась, надо было его промурыжить, чтоб выше ценил.

– А если это не он?

– Он! Точно тебе говорю! Ты сейчас дома? Сейчас приеду, поболтаем, придумаем, как его дальше соблазнять, чтоб никуда больше от тебя не сбежал.

– Лучше я к тебе. Заодно цветы привезу, а то поливать их некому.

– Жду!

Цветов было много – пришлось вызывать такси. Выгрузив цветы и расставив их по подоконникам, Люба вручила Наде схему полива и обломала подругу, сообщив, что ей нужно спешить – пора забирать Гаврика из лагеря. Так что поболтать сегодня не удастся.

– Но как вернусь, сразу все расскажу! – заверила она подругу.

– А когда уезжаешь?

– Сегодня вечером. Мы вместе с Гавриком уезжаем.

– Зачем такая спешка-то?

– Работодатель торопит.

– Ну ладно, удачно выйти замуж, – хмыкнула Надежда.

Подруги обнялись, и Люба побежала за сыном.

– Как вкусно пахнет! – довольно протянул Гаврила, еще с порога заметив, что мама пекла пирожки. – С какой начинкой?

– С яблоками.

– О, мои любимые! – скинув сандалии, Гаврик помчался на кухню.

– Руки помой! – напомнила Люба.

Гаврила открыл кран, кое-как сполоснул руки и заглянул под крышку укутанной полотенцем кастрюли.

– Четыре штуки можешь съесть сейчас, остальные возьмем в дорогу, – предупредила Люба, чувствуя, что тоже проголодалась, и кидая на одну тарелку два пирожка, на другую – четыре. – И сначала лапшу поешь, сейчас разогрею.

– Фу, не хочу лапшу, хочу пирожок. Можно пять?

– Кто не будет лапшу, тому пирожки не полагаются, – сообщила Люба, вынимая из холодильника кастрюлю с остатками первого блюда.

Гаврик наморщил нос, но согласился:

– Ладно, но только один половник.

– Договорились.

– А потом мы к бабушке поедем или к тете Наде? – поинтересовался Гаврила, усаживаясь на стул и болтая под ним ногой.

– Нет, мы сегодня в Москву поедем.

– Здорово! Завтра скажу Вовке, что я тоже в Москве был, – обрадовался сын.

– Завтра не получится, мы через три недели вернемся.

– Я так не соглашался, я в лагерь хочу. Мы с пацанами договорились…

– Билеты уже куплены. Никуда ребята не денутся, потом похвалишься.

– Я не поеду, не хочу! – заупрямился Гаврик.

– А на море хочешь?

Люба знала, что побывать на море Гаврила давно мечтает. Его приятель Вова где только ни был, и мальчишка вечно хвалился своими путешествиями. Гаврик же с Вовой во всем конкурировал. Что касается учебы, Гаврила не отставал. И товарищи его уважали. Но вот в плане путешествий с конкурентом тягаться Гаврик не мог. Тот же переманивал у него приятелей и приятельниц рассказами о своих невыдуманных поездках. И самыми яркими были воспоминания о море. Разумеется, Гаврику очень хотелось как-то раз перебить зазнавшегося друга словами: «Подумаешь! Я тоже там был. И мне там было еще интересней!».

Наживку мальчишка тут же заглотил:

– Ладно, на море я согласен ехать. Только ненадолго.

– Но ехать нам придется через Москву, – пояснила Люба. – У нас своих денег на это нет, нам путешествие оплатит один мой друг, очень хороший. Нам только нужно будет подыграть ему, что мы его родственники. А то чужим людям вместе нельзя путешествовать.

– А смартфон он мне купит? – Гаврила быстро смекнул, что сейчас мама готова выполнить чуть ли не любой его каприз, лишь бы он согласился отправиться в путешествие.

– Смартфон я сама тебе куплю, – пообещала Люба. – Когда вернемся. Если хорошо будешь себя вести.

Люба разлила лапшу по тарелкам и поставила на стол:

– Приятного аппетита!

– Да, еще забыл сказать: соглашусь поехать, если не будешь заставлять меня есть, чего я не хочу. И лапшу не будешь заставлять есть. И порожков разрешишь съесть пять штук.

– Ладно, – вынуждена была принять условия сына Люба. – Я съем твою лапшу, а ты мои пирожки.

– Я только один твой пирожок возьму, – сообщил Гаврик. – Мне нужно пять, один лишний.

– Спасибо, мне как раз одного пирожка хватит, я же еще и лапшу съем, – улыбнулась сыну.

После ужина Люба отправила сына собирать рюкзачок, предупредив, что взять с собой он сможет только его. Сама же прибралась на кухне, помыла посуду, собрала в дорогу пирожки и сделала чай, наполнив им термос. Дополнительно нарезала хлеба и колбасы, сложила в отдельные контейнеры и тоже сунула в пакет, приготовленный в дорогу.

Сумок было немного, и с целью экономии Люба решила такси не брать. Наверное, правильно сделала, потому что на дорогах были пробки, и на такси они добирались бы так же долго, как и на автобусе.

– А где здесь поезда? – оглядываясь по сторонам, поинтересовался Гаврик.

– Здесь нет поездов, это автобусный вокзал, – пояснила Люба.

– У, это неинтересно. Я думал, мы на поезде поедем, а то бы не согласился.

– На автобусе еще интереснее ехать, – соврала Люба. – Сядешь у окошка, так что сможешь дорогой увидеть разные города, мимо которых мы будем проезжать.

– А на поезде не увидел бы? – засомневался.

– Поезд быстро едет, толком ничего не рассмотришь, – слукавила Люба.

– Ладно, поедем на автобусе, только чур я сяду у окна.

– Конечно, у окошка сядешь, – сразу же согласилась, лишь бы сын снова не заупрямился.

Сначала Гаврик вел себя шумно: жаловался, что хочет пить, но от чая отказывался, орал на весь автобус, что будет только фанту, и стонал, будто умирающий, что сильно хочет в туалет. На ближайшей остановке пришлось удовлетворять желания Гаврика, чтобы он хоть немного утихомирился – купить ему апельсиновую газировку, которой он запил пирожки и бутерброды с колбасой. Сама Люба ужин запила чаем.

Объевшись и напившись газировки, Гаврик и вправду начал вести себя тише. Поныл немного, что за окошком нет ничего интересного, потом задремал и проспал до утра.

Кто-то, может, и посчитал бы, что Гаврик вел себя невыносимо, но только не Люба. Она-то знала своего сына и понимала, что он очень старался вести себя хорошо, помня об обещанном за примерное поведение смартфоне.

В Москву приехали рано утром. Автобус остановился на Кожевнической, почти напротив Павелецкого вокзала. Люба осторожно потеребила Гаврика за плечо. Он приподнял голову и, сообщив, что не выспался, снова закрыл глаза. Пришлось расталкивать его сильнее и выслушивать ругательства, которые восьмилетний мальчишка вообще знать не должен – их Гаврик перенял у своего друга и конкурента Вовы. Пассажиры, покидая автобус, смотрели на Любу с осуждением, как будто это она научила сына бранным словам.

Когда в автобусе они с Гавриком остались одни, в салон заглянул водитель:

– Заберите багаж, а потом вернетесь за мальчиком.

Люба послушно вышла и вытащила из багажного отделения свои сумки, поставила их на тротуар возле металлического ограждения. Гаврик спал или притворялся спящим, и Любе ничего не оставалось, как попытаться вынести его на руках. Странные действия матери заставили мальчишку все-таки окончательно пробудиться и возмущенно оттолкнуть старающуюся поднять его на руки мать:

– Уйди! Я сам! – проворчал недовольно и, схватив свалившийся на пол детский рюкзак, поплелся к выходу впереди Любы.

Автобус отъехал, и Люба с Гавриком остались на тротуаре одни.

– Мы сейчас на метро поедем? – спросил окончательно проснувшийся Гаврила, осматриваясь.

– Наверное, – растерянно ответила Люба, – не знаю пока.

Ей было стыдно признаться даже сыну, что она не знает адреса мужчины, за которого приехала выходить замуж. Дальнейший маршрут, как и пункт назначения, ей самой был неизвестен. Позвонить нанимателю она не могла, так как не знала его номера. У нее был лишь адрес его электронной почты, но отправить письмо возможности она не имела – женщина до сих пор пользовалась старинным кнопочным телефоном.