Курортное пугало

Глава 34. Настоящая любовь

Москву Люба знала плохо, поэтому не сразу поняла, что Князев везет ее не на вокзал, а к себе домой.

– Куда мы едем? – спросила подозрительно, когда заехали в знакомый квартал.

– Домой, – просто ответил Князев.

– К тебе домой? – возмутилась Люба. – Мне нужно на вокзал, у меня поезд.

– Почему ко мне? К нам, – ответил Эдик, как будто сообщал всем известный факт.

– Я что-то плохо соображаю, – дрожащим голосом промямлила Люба. – Наверное, выпила лишнее. Что ты имеешь в виду?

– Только то, что у нас будет семья. На этот раз настоящая. Если только ты меня любишь, конечно, – на последней фразе голос Эдика дрогнул, показав, что он не так уверен в благополучном исходе задуманной им авантюры, как пытается показать.

Люба кашлянула, не решаясь признаться в чувствах.

– А ты сам-то меня любишь? – наконец-то пропищала еле слышно.

– Сама-то как думаешь? Чудная ты все-таки, – хриплым голосом ответил Эдик.

Люба ничего не ответила. Князев тоже замолчал, сделав вид, что сосредоточился на парковке автомобиля. До квартиры шли тихо. Но стоило им только переступить порог и захлопнуть за собой дверь, как Эдик набросился на Любу с жадными поцелуями, буквально впечатав ее спиной в стену прихожей.

– Ты не представляешь, как я соскучился, – прошептал на ухо, прервавшись и помогая Любе скинуть куртку.

Люба не помнила, как они разулись, разделись, добрались до спальни. Ее разрывали эмоции такой силы, что хотелось кричать и рычать. Казалось, будто голодный зверь поселился внутри и требует скорейшего удовлетворения, рвется на волю, торопит. Даже на слова не хотелось тратить времени и сил. Пуговицы князевской рубашки расстегнуть терпения не хватало: рванула полы в стороны так, что пуговицы посыпались. Эдик довольно рыкнул: – Моя! – и набросился на нее с еще большим пылом. Последовав Любиному примеру, сорвал с нее блузу и лифчик, трусы стянул вместе с брюками.

Люба не поверила бы раньше, что так страстно любить друг друга, как они с Эдиком этой ночью, возможно в реальности. Даже самые бесстыдные ласки не вгоняли в краску, а казались правильными, естественными. Полночи не могли насытиться друг другом, пребывая в каком-то полу-лихорадочном состоянии. Думала, что такое бывает только в кино и книжках. Но, засыпая на груди Эдика, призналась:

– Мне с тобой круче, чем Скарлетт с Рэттом Батлером. И круче, чем…

– Не продолжай, а то зазнаюсь, – улыбнулся Эдик, гладя Любу по голове. – Ты сама слаще всех деликатесов мира.

– Все-таки я люблю тебя, по-настоящему, – прошептала тихо-тихо, почти беззвучно, уткнувшись носом в мускулистую грудь.

Но Эдик расслышал и отозвался:

– И я тебя по-настоящему люблю. Отдыхай!

Проснувшись, Люба почувствовала под собой тонкую ткань, будто заснула на одежде. Покрутившись, вытащила из-под себя свой же пеньюар, забытый в гостевой комнате, когда они там с Эдиком занялись сексом перед самым ее отъездом домой. Как ее пеньюар мог оказаться в его постели? Версия у Любы была одна: Князев водил в дом женщин и позволял им носить Любины вещи. Или, может, вообще имел постоянную любовницу, которая беззастенчиво пользовалась чужой одеждой. Вот и вся любовь, получается!

Расстроенная и возмущенная Люба, не сдерживаясь, растолкала Князева.

– Это что такое? Как он здесь оказался? – процедила рассерженно, пихая тонкий халатик изменнику в лицо.

Эдик неожиданно рассмеялся.

– Что смешного? – недовольно буркнула Люба.

– Знаешь, я должен признаться, что я… извращенец, – улыбнулся Эдик. – Фетишист. Я спал с твоим пеньюаром, пытаясь представить, что ты со мной – просто вышла на пять минут в соседнюю комнату.

– Ты серьезно? – изумилась Люба. И, поняв по лицу Эдика, что тот не врет, рассмеялась.

Отсмеявшись, сказала неожиданно для себя самой:

– Тогда и я должна тебе кое в чем признаться. Знаешь, почему я тогда тебе отказала? Потому что увидела, что мне на счет пришел миллион. Не сообразила сразу, что это был выкуп за Гаврика. В общем, подумала, что ты мне снова за секс заплатил.

Думала, что сейчас Эдик обидится, разозлится, но он… расхохотался пуще прежнего. Да так заразительно, что Любу тоже охватило безудержное веселье. Смеялись хором минут пять, если не больше.

А после душа Князев позвал Любу в гостиную и сказал, что у него для нее сюрприз. Дорогой свернул в коридор, достал что-то из кармана пальто.

– Вот, – сказал, открывая коробочку, – это обручальное кольцо. Я за ним вчера ездил, когда тебя на именинах встретил. В общем, хотел тебе сделать предложение. И сейчас хочу. Выходи за меня по-настоящему! Ладно?

– Ладно, – улыбнулась Люба, подставляя пальчик. – По-настоящему выйду.

Когда колечко оказалось на месте, Люба как бы между прочим сказала:

– Кстати, у меня тоже для тебя сюрприз есть… – И, поймав любопытный взгляд Эдика, продолжила: – Месяцев через семь – семь с половиной ты станешь многодетным папой.

Соображал Князев быстро. Уже через секунду он прижимал Любу к себе, расцеловывая. Очевидно было, что он счастлив. Люба тоже чувствовала себя предельно счастливой. Нет, запредельно!