Легенды Оромеры. Великий Орёл.

Глава 27 ПОПАДАНЦЫ. Находка (Александр Игнатьев)

Двадцать раз помянув улыбкой и добрыми словами Таисью Сергеевну, Костя мешал наваристый сытень. В десятилитровой посудине фигурировала крупа, морковь, чеснок, сухие грибы и сало с тёмно-вишнёвыми широкими пластами мяса, неторопливо отдающими вкус и цвет готовящемуся обеду.

Ворон, совсем по-собачьи усевшийся на мощные окорока, следил за поварёшкой, вращая глазами то по часовой стрелке, то против часовой, не спросив у матушки природы, как вообще такое возможно. Рядом с ним сидела, одетая в запасные штаны, свитер и чуни, закутанная в стёганное походное одеяло до кончика смешного розового носа девчонка.

«Курица! Курица... цыплёнок всклокоченный», — посматривал на неё Константин, тщательно следя за приготовлением обеда, а то подгорит ещё!

Из-под тяжёлых зимних туч тянуло зыбким ветром, а по пепельному, от стылого воздуха, небу с криком летела какая-то сумасшедшая птица, напоминая о конце серого дня.

Над озером полз ундиний чаровной туман, путающий звуки и превращающий тени в лица, но запасённые дрова полыхали яркими глазами углей, и солнце, собравшееся, было, спать, не давало серой стылой пелене переползти на берег, а пробив дорожку золотому лучу, развеяло навий морок.

Растрёпанная девчонка отогрелась и с аппетитом уплетала его стряпню. Рядом, чмокая языком, и, облизав от нетерпения морду до самых ушей, пританцовывал Ворон. Костя деловито отложил из самой гущи себе и найденышу добавки, потом, к явному облегчению ждущего, снял котёл с перекладины и отнёс его ближе к воде, студить.

— Твоё, — сообщил он другу. — Не торопись, жрать-то, пусть остынет.

Но Ворон только презрительно покосился и, чмокнув для пробы губами, втянул в себя содержимое вёдерного котла.

— Ну, ты бугай! — возмутился скорости съеденного Костя. Динозавр качнулся и, чудом не потеряв равновесие, вылизал остатки со звуком лопнувшего троса.

Парень заглянул в котёл и убедился, что мыть не надо. Рядом хихикнула малявка.

Костя посмотрел, как откинув одеяло, она бессовестно влезла в отложенное в миску, на завтрак. Его безразмерный свитер, напоминающий на ней мешок, задрался, показав сначала белую полоску поясницы, а потом оголив плечо, ещё и грудь.

Парень вдруг густо покраснел и отвернулся.

***

Зачем-то вспомнилось лето в лагере и дед конюх. Он зажмурился и отогнал дивное видение, но оно вернулось и хлестко решило проблему малявки за него.

«Около плетни забора, рядом со старой конюшней, наглая красногубая девчонка с клубникой дразнила, пробегающего мимо паренька. Он живо вспомнил половинки красных сердечек исчезающих во рту при его приближении. Она раздражала, и детдомовский оборванец стремился проскочить мимо калитки незамеченным, но его всегда ждали.

— Клубнички не желаете? Попробуйте, вкусная, — вспомнил он.

Парень опускал глаза к переполненной мутно бордовыми красками духмяно пахнущей корзине и видел её маленькие чёрные туфельки, надетые на босые ноги. Солнце просвечивало почти насквозь голубой сарафан, и Костя представлял эти смутные очертания чуть полноватых ног, почему-то в своих руках. Удивлялся бархатной белизне голых щиколоток и испуганно отводил глаза, от широкой каймы, подчеркивающей тонкую девичью талию.

Потом она вдруг пропала.

Он три раза караулил её у забора, но видение исчезло. Зато его нашёл участковый и, отведя в лагерь, долго задавал странные вопросы ему и воспитателям.

Отпущенный только через неделю в конюшню, под честное дедово слово, он так и не узнал, куда она пропала. Но странная фраза «снасиловали» больно отзывалось в его памяти».

***

Между тем, наглая малявка расстелила попону и разлеглась под защитой толстого Воронова живота, даже не подумав в каком месте должен разместиться хозяин ездового динозавра.

— Ты сказал, что из волчьего уезда, а как не здешний, — первой начала общение взъерошенная курица.

— Тутошний, — уверенно буркнул Константин. — Из Волков мы!

Она внимательно посмотрела на его руки, с серыми от старой грязи ногтями и заусенцами, и быстрым движением подвинулась, предоставляя место.

— А на озеро что приехал на ночь? Рыбачить? В лесу-то теплее.

— Кто сейчас рыбу ловит, по такой стуже?

— Ну, я знаю одного рыбака...

— Спать давай, знает она. Я подумал и решил, вместе поедем. Довезу. Как ты сказала, тётка у тебя в столице живет? Вот и сдам с рук на руки. А там, куда решишь, хоть на остров, хоть к рыбаку знакомому. Спать пора. Спокойной ночи.

***

Костя открыл глаза, когда звёздное зимнее пшено, разбросанное по тёмному небосводу, только начинало бледнеть.

Над озером волглой попоной висел туман. Ворон уже встал, и где-то возле берега Константин услышал глухое ворчание, утиный вскряк и бухающие о воду звуки.

Динозавр охотился.

Почему-то тоже захотелось разбежаться и влезть в эту тёмную муть.

Там, под покровами черноты, жирели в тростнике мощные сомы. Челюсти свело, а руку с кольцом заломило от ожидания. Костя резко встал и пробежался. Напряжение постепенно ушло. Парень вздохнул и, выкинув из головы подозрительные мысли, вернулся на стоянку готовить завтрак.

Наконец, фыркая, дыша сыростью, тиной и прелью, роняя дробную капель из пасти, выполз Ворон.

— Да ты, никак, на сносях, — завистливо посмотрев на отвислое брюхо, отметил Костя.

Ворон опасливо скосил глаз на живот и, ухмыльнувшись во всю свою зубастую глотку, встал над продолжающей сопеть пигалицей.

Чернильная полутьма, наконец, рассосалась, и встающее солнце пустило на разведку зайцев, энергично размножающихся о блестящую прибрежную гальку.

Девчонка, несмотря на нацеленные на неё солнечные лучи, мирно спала. Костя вздохнул и резко стянул с неё одеяло. Яркий свет на миг ослепил, но когда в окружающее пространство пришла темнота улыбающейся рожи ящера, она испуганно вскрикнула и закрыла заспанное лицо руками.

Стоящие напротив, горестно вздохнув в унисон, отодвинулись, и Костя сообщил миру:

— Доброго утра пернатым! Кукареку! Вставай уже, курица!

Девушка обижено надула губы и стала судорожно озираться, натянув на себя удравшее одеяло.

— Кусты вон! — хмыкнул обидчик.

Последующий шелест веток подтвердил его догадки.

Эмили умылась, вздрагивая всем своим крошечным существом, и, молча вернувшись к костру, встала.

«Ровно, как пионерская зорька», — процитировал про себя Костя бабкину фразу и выдал «отличнице» завтрак.

Потом, быстро собрав нехитрый скарб, он также молча подсадил девчонку и, усевшись, взглянул куда-то поверх её головы, усмехнулся и ледяным голосом провозгласил:

— Возвращаемся, Ворон. Малявка, сможешь вспомнить место своей неудачной ночёвки? Порыщем там. Мож, вещи какие остались. На тебя смотреть страшно, будто из Освенцима сбежала.

Эмили только кивнула головой и попыталась не всхлипнуть. Холодный зимний ветер ударил в лицо мелкими брызгами с озера, напоминая о промозглой зимней слякоти, и она поёжилась. Костя вздохнул и, достав одеяло, укутал её, отделив от себя и своего тепла этой стёганной ватной прослойкой.

***

Когда вчера, с добытой нелёгким трудом охотника пернатой удачей, Костя торопился на ночлег он, совершенно, не обратил внимания на дорогу. Но сейчас, он, крутя головой, подмечал все изменения в природных ландшафтах.

Вот песчаный суглинок, щедро дарящий пищу приозерным тварям, сменился на дерновую рогожку и, наконец, по обочинам тропы встали тёмно-зелёные суровые мохнатые папоротники, настолько мясистые, что своим видом они напоминали скорее букеты развесистых перьев какой-то причудливой птицы, чем зелёно-синий растительный мех, согревающий лес.

Иногда, в прогалинах между деревьями мелькали крошечные полянки золотящейся зимней немятой травы.

Ворон тяжело вздыхал и напоминал, как ему сложно нести на себе огромный двойной груз, резво подкидывая сидящих на каждой кочке, вздрагивая от непривычных усилий, и, скаля зубастую пасть. Это быстро надоело седоку, и он, почесывая отбитый зад, пошёл рядом с «наглой ездовой рептилией».

Наконец, они выбрались с извилистой тропинки на дорогу, идущую параллельно тракту и уходящую куда-то в холмы, к хуторам.

В этом месте ещё стлался сырой утренний туман, заползающий под куртку и вызывающий неприятный озноб.

Солнце, напоминающее свежезамороженный мандарин неторопливо подогревало участки почвы, при этом серые ночные волокна стали подниматься спиральками и завитушками, освобождая путешественникам обзор.

Пока Костя деловито изучал данный феномен, составляя в уме прогноз погоды, Ворон тихо хекнул и встал.

— Что там у Вас? — поинтересовался парень, обернувшись.

Эмилия сползла вниз и застыла рядом, показывая пальцем на странные когтистые отпечатки, принадлежащие явно большому пернатому существу.

— Кто это? — поинтересовался Константин.

Девушка торопливо заозиралась, взяла его за кончик рукава и спросила:

— Где?

— Что где? — не понял следопыт.

— Ну, где он, тот, кто? — переспросила Эми.

В этот момент Ворон фыркнул и, подойдя к особенно щедро украшенному папоротнику, аккуратно достал передней лапой большое перо.

— Прям, страус, — резюмировал Константин, и, повернувшись к девушке, поинтересовался:

— Слушай, а что в этих лесах страусы живут?