Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии

А как творился культ Ленина — мы уже видели в первый день его приезда.

Ленин готовил достойный ответ коалиционному правительству и многотысячные массы уже пропитывал лозунгом — «Вся власть Советам!», —

«Не надо нам парламентской республики, не надо нам буржуазной демократии, не надо нам никакого правительства, кроме Советов рабочих, солдатских и батрацких депутатов!», — вдалбливал Ленин.

И в отличие от 4 апреля — теперь он добился нужного эффекта. При этом Ленин уделил большое внимание на борьбу по захвате власти в Советах.

«Во многих Советах прошедшие в мае-июне перевыборы обеспечили большевикам прочное большинство… Большевики завоевали рабочие секции Саратовского, Екатеринбургского и Сызранского Советов», — отмечает Ненароков.

Ряд районных Советов были захвачены ленинцами и в Петрограде. Англичане с настороженностью наблюдали за растущей угрозой. Чем могли ответить англичане? —

«31 мая в Петроград из США прибыла дипломатическая миссия во главе с бывшим государственным секретарём сенатором Э. Рутом. В ней, кроме Рута, входили: вице-президент американской федерации труда Д. Дункан.., нью-йоркский банкир С. Бертрон…(и др.). Задачи миссии по словам самого Рута, заключались в содействии укреплению Временного правительства и в улучшении морального состояния народа и армии», — отметил Ненароков.

Но эффект этой миссии был слабый, не нашли они общий язык с рабочими и «моральное состояние народа» не улучшилось.

3 июня Украинская центральная рада вместе с украинским Советом приняла решение об автономии.

3 июня в Петрограде начинает работу Первый Всероссийский съезд Советов. Ленин усиливает агитацию и пропаганду своей идеи-лозунга — «Вся власть Советам!».

И Ленин доволен произведённым эффектом — большинство депутатов его поддерживают. Во время работы этого съезда Ленин опять задумал осуществить попытку захвата власти. — На субботу 10 июня ленинцы начали готовить грандиозную демонстрацию. Замысел Ленина противоборствующая сторона поняла с пониманием — Милюков:

«Бессилие власти было настолько очевидно, что понятен был соблазн покуситься теперь на нечто большее, нежели отложенная демократия 10 июня».

«11 июня. Вчера грозила катастрофа: огромная уличная демонстрация большевиков против Временного правительства… Вмешался Совет рабочих депутатов… Пока на три дня запрещены демонстрации, а что дальше?» — волновался С.Дубнов. То есть сам совет и сорвал очередной план Ленина по захвату власти.

На вечернем заседании съезда выступил с разоблачительной речью Чхеидзе и по его предложению съезд проголосовал за запрещение демонстрации во главе с ленинцами. Ночью ленинцы собрались на совещание и после долгих дискуссий решили все-таки подчиниться решению съезда.

«Ночью 9-го и рано утром 10 июня, в субботу, члены ЦК, ПК, Военной организации при ЦК РСДРП (б) и члены большевистской фракции Всероссийского съезда Советов побывали в воинских частях, на крупных заводах, разъясняя рабочим и солдатам решение ЦК (об отказе)», — фиксирует события Ненароков. Ленинцы дали отбой очередной авантюре по захвату власти и пытались сохранить лицо перед теми, которых они подготовили к штурму.

Так провалилась вторая попытка захвата власти Лениным; о чём так упорно умалчивали советские историки и идеологи. Эта попытка провалилась из-за Петроградского Совета и Съезда народных депутатов. То есть опять народ не поддержал Ленина и его подельников. Прошлый раз Ленина не поддержали петербуржцы. Теперь же, через два месяца, Ленин в Петербурге чувствовал себя на много увереннее, но зато его не знали в других городах России, Ленин там никого не пропитал своей агитацией — и эти «здоровые на голову» делегаты не дали ему захватить власть.

Ленин с немцами проиграл, соответственно англичане выиграли этот раунд и пытались развить успех — 12 июня на Всероссийском съезде выступил представитель американской миссии Россель: «Наша просьба к вам — вперёд!» (Н) — призывал он к наступлению на фронтах против немцев.

18 июня прошла мирная демонстрация рабочих под совместным руководством, фактически под руководством Советов, а не Ленина.

И Ленин опять с дьявольским упорством взялся за пропаганду и агитацию. Усиленно заработала привезённая и подаренная Парвусом (Гельфандом) новая типография и его немецкие деньги. Этими деньгами уже оплачивали участие рабочих в демонстрации. В эту пору Парвус сам приехал на помощь в российскую столицу. На роль в «углублении революции» Александра Израилевича Гельфанда (Парвус) стоит обратить особое внимание. Он прекрасно понимал задачи и цели войны задуманные лидерами еврейской общины на планете и удачно дополнил их своим лозунгом — «Мировая война может завершиться лишь мировой революцией».

В то время, когда русские армии теснили на фронте немецкие войска, разбогатевшему в Турции Гельфанду-Парвусу, уже «большому человеку», пришла в голову идея заварить глобальную авантюру — используя немцев, — и денег заработать и попробовать осуществить в России государственный переворот. И он начал усердно искать контактов с высокопоставленными немецкими чиновниками.

7 января 1915 г. Парвуса в Турции принял германский посол фон Вангенхайм, который отправил в Германию руководству телеграмму —

«Интересы германского правительства целиком совпадают с интересами русских революционеров. Российские демократы могут добиться осуществления своих целей только при условии полного разрушения самодержавия и разделения России на отдельные государства. С другой стороны, Германии не удастся добиться полного успеха, если в России не произойдёт революции».

И в феврале 1915 г. когда дела немецких армий на фронте были совсем плохи, немецкое руководство вспомнило Гельфанда-Парвуса и вызвало его из Турции в Германию для встречи с государственным секретарём МИДа Германии — фон Ягов.

В результате этих переговоров германское правительство пообещало Парвусу дать деньги на поддержку радикальных партий в России, на мощную антимонархическую и антивоенную пропаганду, на очернение и дискредитацию России в Европейской и Американской прессе.

В марте 1915 г. Парвус получил первый миллион марок и направил по назначению, не забыв и про себя любимого. Летом 1916 г. получил ещё 11 миллионов, а в апреля 1917 г., как раз во время рассматриваемых нами событий, — очередные 5 миллионов. В начальный период Февральской революции Парвус уговорил немцев не активизировать действия на фронтах, чтобы не возбудить патриотических чувств в обществе, подождать — когда начнётся анархия, и только после этого что-либо предпринимать.

Особые надежды возлагал Парвус на большие петроградские заводы — Путиловский, Балтийский и Обуховский, — Парвус: «усиление политической агитации поставят царское правительство в сложное положение. Если оно прибегнет к репрессиям, это приведёт к росту сопротивления, если же проявит снисходительность, это будет воспринято как признак слабости и пламя революционного движения разгорится ярче».

27 октября 1917 г., через два дня после захвата власти группировкой Ленина Германское правительство выделило ему в поддержку его Советской власти (для закрепления успеха) — 11 млн. марок. Эти факты в настоящее время, после вскрытия немецких архивов являются неоспоримыми.

Раньше советские идеологи — коммунисты эти факты замалчивали или отрицали. Теперь же, в 2005 г., модный историк и писатель-фантаст А. Бушков оправдывает и хвалит за это Ленина — Ленину нужны были деньги для захвата власти в России, поэтому он их взял у якобы глупых немцев, а потом их «кинул». Я пущей убедительности А. Бушков проводит параллель, якобы аналогичный случай:

«Аналогичная картина — в Польше. Юзеф Пилсудский, будущий маршал, создавал свои легионы при серьёзной немецкой, австрийской и даже японской финансовой помощи… Пилсудский получил независимое польское государство, а немцы в купе с остальными компаньонами по инвестициям в Пилсудского — шиш с маслом… По большому счёту Ленин поступил с немцами гениальнейшее. Кинул их грандиознейше».

Лукавый А. Бушков «забывает» рассказать читателям как за эти деньги Ленин дорого расплачивался с немцами, сколько отдал им золота, сколько отдал им российской территории после подписания Брестского мира. А главное А. Бушков, всё прекрасно понимая, «случайно» не указывает на огромную разницу между целями и действиями Ю. Пилсудского и В. Ленина — Ленину деньги были нужны для захвата России, для удовлетворения своих чудовищных амбиций и для ужасных экспериментов, а Пилсудскому для освобождения своей Родины и для возрождения суверенной, свободной Польши; при этом Пилсудский не устроил кровавый террор и не пролил и капли польской крови, не развязал Гражданскую войну и не погубил, как Ленин, многие миллионы русских, и, в отличие от Ленина и в самом деле немцам долги не отдавал.

Вернёмся в Россию, в июнь—июль 1917 г. Фактически после демонстрации 18 июня инициативу должно было перехватить Временное правительство и что-то активно предпринять, — ведь было уже две попытки свергнуть Временное правительство. Но умных и тем более — решительных людей там не было. Там были все сплошь Розановы или Николаи II. И глава Временного правительства в этот период — князь Львов был самой правдоподобной копией Николая II. Как отмечал свидетель тех событий Вырубов — Львов был слишком хорошим человеком, честным и порядочным чтобы успешно противостоять Ленину и ему подобным. Князь Львов был якобы компромиссной нейтральной фигурой, пожалуй, — он был единственным не масоном во Временном правительстве, — Н. В. Вырубов:

«Я доподлинно знаю по семейным обстоятельствам, что князь Львов не был масоном. Об этом говорил мой отец — сам масон…»

Но английская сторона сделала Львова главой правительства в роли свадебного генерала, чтобы фактически самим править.

«Мы можем гордиться среди народов мира тем, что русской душой владеет не гордость, а любовь. И да не смущаются робкие сердца перед русской свободой!» — вот такую чепуху нёс Львов.

Керенский по этому поводу очень язвительно, но верно заметил: «Весь князь в этих словах. «Дон — Кихот, фантаст» — воскликнули многие».

«Горе Львова в том, что он, в дни помешательства народного, верил в добрую сердцевину русской души, искал спасения в путях разума…», — отмечал Ф. Родичев.

Керенский: «Чужим он стал скоро и «своим». Там, в совещаниях Государственной Думы, князя правителя скоро стали тяготиться. Потом «игнорировать», пренебрегать за «бессилие». Наконец, почти ненавидеть за «попустительство левым»«.

Основатель Всероссийского Земского Союза, депутат Государственной Думы, впоследствии один из лидеров русской эмиграции Н. В. Вырубов объяснял неспособность Львова справиться с ленинцами:

«следует учитывать сознательное нежелание изменять демократическим принципам правления, которые исключали применение насильственных мер в борьбе с политическими противниками. Князь Львов следовал своим моральным установкам и оказался в неравном положении…».

В результате всего этого — через несколько недель, к началу июля, ситуация в столице была уже более критической — Ленин фактически уже имел превосходство в силе.

В июле рабочий и солдатский Петроград был уже на стороне Ленина. В июле французский журналист Клод Анэ показывал через Неву на Выборгский район и говорил:

«Ленин и Троцкий царят там, как господа», «Если Ленин и Троцкий захотят взять Петроград, кто им помешает в этом?» К тому же теперь у Ленина появился достойный и такой же агрессивный соратник — Бронштейн-Троцкий, с которым теперь на равных можно было обсуждать многое и получить от него дельные советы. Ленин и сам понимал, что теперь ему навряд ли помешают захватить власть и стал опять готовиться к захвату.

Тем более, что в правительстве опять начался кризис, на этот раз искусственный, — англичане в правительстве хотели пугнуть-потеснить представителей Советов и 2 июля вывели несколько своих министров из состава правительства. Ленин верно «раскусил» ситуацию:

«Уход кадетов может быть понят лишь как результат расчёта… Мы-де их пугаем. Без кадетов это-де значит без «помощи» всемирного англо-американского капитала… Они-де нам уступят!» (Н).

И тут же Ленин решил сделать контр-выпад, чтобы использовать этот кризис —

«3 июля вечером Ленин уже занял свой знаменитый балкон в доме Кшесинской и приветствовал солдат, давая им указания. Здесь размещалась вся военная разведка ЦК партии большевиков; сюда направлялись и отсюда рассылались приходившие военные части. Словом, военный штаб восстания был налицо», — вспоминал Милюков.

«В итоге дебатов 3 июля было принято решение выступать в 5 (17) часов, избрать вместо полкового комитета временный революционный комитет (по два-три человека от роты) и послать представителей в другие части гарнизона и на заводы столицы», — отмечает Ненароков.

Розенфельд (Каменев) вспоминал слова Ленина — «А не попробовать ли нам сейчас?»

Но «Центральный Комитет РСДРП (б), собравшийся в 4 часа дня, принял решение воздержаться от выступления», — фиксирует Ненароков. Почему опять отбой?

Советские историки и идеологи мило «объясняют», что народ рвался в бой, но ЦК Ленина сдерживало его и в последний момент посчитало захват власти преждевременным. Но и в этом случае не объясняют — почему посчитали преждевременным.

Объяснение простое — о планах Ленина узнали и в Совете и в правительстве и на этот раз оперативно стянули для защиты верные войска, в частности — много броневиков.

Ленин и ленинцы об этом узнали и заколебались, они не то что боялись кровопролития, но что кровопролитие развяжет руки правительству и оно наконец-то осуществит репрессивные меры против неугомонных захватчиков власти.

Объявив отбой, — Ленин здорово хитрил, стараясь ввести в заблуждение наблюдавшую за его манёврами сторону. В этот же день, после 17 часов дня он решил прощупать реакцию противной стороны — «Доношу, — писал в рапорте Керенскому командующий Петроградским военным округом генерал-майор П. А. Половцев, — что около 7 часов (вечера) сегодня, 3 июля, 1-й пулемётный полк (ленинский), выйдя с оружием из своих казарм, направился к Московскому, а затем и к Гренадёрскому полкам, призывая к вооружённому выступлению с целью свержения Временного правительства…

Все эти части сосредоточились у Троицкого моста, но на левый берег не переходили…

Около 9 часов (вечера) они начали переходить Троицкий мост… перейдя мост, демонстранты разделились на две колонны. Одна направилась по набережной к Таврическому дворцу, другая… к Мариинскому дворцу… Демонстранты, недолго постояв перед Мариинским дворцом, далее направились по Невскому». Кстати, странные демонстранты — военные полки.

Это была одновременно репетиция, подготовка к завтрашнему дню и показушная ложная мирность ленинских полков. Но Керенский и руководители Совета поняли коварный замысел Ленина.

На следующий день — 4 июля к середине дня Ленин к уже названным полкам стянул в столицу дополнительные части «из Петергофа, Ораниенбаума, Кронштадта, Красного Села»(Н) плюс поднял максимум рабочих — получилось около 500 тысяч. И двинул эти пол миллиона своих бойцов на Мариинский дворец, на захват власти. А в центре города их уже ожидали: пулемётчики на крышах, казаки и юнкера.

«Интересно» комментирует эти события советские историки и идеологи в лице Ненарокова:

«Выразив сожаление, что не удалось предотвратить выступление (народа), он (Ленин) вместе с тем одобрил решение ЦК и ПК принять участие в движении, чтобы превратить его «в мирное и организованное выявление воли всего рабочего, солдатского и крестьянского Петрограда»…

Однако контрреволюционеры открыли по демонстрантам ружейный и пулемётный огонь. Улицы столицы обагрились кровью рабочих и солдат».

Удивительно легко разбежались ленинские вооружённые полки — все его пол миллиона перед казаками и юнкерами. Самокатный батальон занял штаб Ленина — дворец Кшесинской.

«Люди (лидеры Совета), говорившие с нами, как товарищи, вдруг призвали для охраны Таврического дворца войска, заявили, что мы вызвали вооружённое восстание, и объявили нас изменниками революции. Наступил крутой поворот в событиях…», — жаловался на коллег из Совета

И. В. Сталин. Исполком Всероссийского Совета одобрил меры правительства (!).

Это событие послужило поводом к сильному раздраю Ленина со своими бывшими партнёрами-бундовцами. Бундовцы встали на сторону англичан, публично раскрыли финансовый источник Ленина и обвинили его в работе на немцев. Ленин по этому поводу обиженно писал:

«Газетная травля лиц, клеветы, инсинуации служат в руках буржуазии и таких негодяев, как Милюковы, Гессены, Заславские, Даны и пр. орудием политической борьбы и политической мести».

Опять, в третий раз авантюрная попытка Ленина захватить власть не прошла, хотя на этот раз у него было уже пол миллиона бойцов. Вспоминая те события, Каменев отметил сомнения Ленина: «фронтовики не все наши». Ленин, вероятно, ожидал, что солдаты противной стороны не станут стрелять в ленинских солдат, а начнут брататься и перейдут на его сторону. Но получилось иначе, было ранено и убито около 700 человек.

5 июля Ленин в панике восклицал — «Они теперь нас перестреляют…», вероятно, при этом одевая парик и убегая из столицы в шалаш. «Юнкера до тюрьмы не довезут, убьют по дороге», — подбадривал Ленина Сталин, укрепляя его в правильности решения.

Юнкера и весь остальной воинский и мирный люд видели — кто очередной раз готовил государственный переворот, поэтому — естественно антиеврейские настроения кипели. И хотя за весь 1917 г. ни одного еврейского погрома не произошло, но, оправившись от стресса и глубоко законспирировавшись, — Ленин 11 июля переживал и объяснял неразумным рабочим:

«Темные силы готовятся вновь терзать многострадальную Родину. Они натравливают тёмные массы на евреев» (С).

7 июля правительство издало указ об аресте Ленина, Апфельбаума (Зиновьева) и их подельников. Их обвинили в заговоре против существующей власти.

Через две недели нашли и арестовали дружков Ленина — Лейбу Бронштейна (Троцкого), Розенфельда (Каменева) и сына богатого питерского еврея — студента Психоневрологического института и одновременно самого молодого специалиста по оболваниванию мозгов рабочих и солдат (в частности — рабочих Путиловского завода) — Семёна Рошаля (1896–1917 гг.).

Апфельбаум (Зиновьев), как и Ленин, покинул столицу и надёжно спрятался. В Петрограде в подполье стался только Сталин.

Итак, англичане выиграли и с разу стали видны последствия — газета «Живое слово» опубликовала статью о связи Ленина с немцами; 8 июля место главы правительства занял Керенский, вместо Львова;

правительство «естественно» объявило дополнительный призыв новобранцев в армию, и русские армии предприняли широкомасштабное наступление на немцев.

В это время в Германии за этими событиями в России внимательно наблюдал Альфред Розенберг, который в своей работ «Русско-еврейская революция» писал:

«В июле 1917 года кронштадские матросы, ведомые печально известным Рошалем — еврейским студентом из Риги, пытались свергнуть правительство Керенского. Переворот не удался, и большевистские лидеры — евреи Бронштейн (Троцкий), Розенблюм (Каменев), Коллонтай и другие оказались в тюрьме. Но не надолго. Благодаря стараниям Либера и Дана они были освобождены слабовольным Керенским… После освобождения большевики-агитаторы возобновили свою деятельность в удвоенной энергией…

Их представители: Бернштейн, Коган, Либер, Дан и Гец клялись в верности существующему порядку, но втайне, прикрываясь свободолюбивыми лозунгами, препятствовали правительству (Временному) в принятии решительных мер против угрожающе растущего большевистского движения».

Временное правительство отправило союзникам официальное сообщение, что июльские события были «организованы неприятельскими агентами».

Чем ответил Ленин и немцы? Он (они) потерпел поражение, ибо его не поддержала армия — за армию ленинцы и взялись особенно яро, за её разложение. Генерал А. И. Деникин в мемуарах писал —

«Братание случалось и раньше до революции. И имело даже традиционный характер в дни святой Пасхи… Теперь же немецкий генеральный штаб поставил это дело широко, организованно и по всему фронту, с участием высших штабов и командного состава, с подробно разработанной инструкцией…

Груды пораженческой литературы, заготовленной в Германии, передавались в наши окопы. А в то же время по фронту совершенно свободно разъезжали партизаны из Совета и комитета с аналогичной проповедью, с организацией «показного братания» и с целым ворохом «Правд», «Окопных правд», «Социал-демократов» и прочих творений…»

С другой стороны ленинцы сделали всё возможное чтобы привлечь руководителей солдатских комитетов на свою сторону и вовлечь в заговор. При этом использовался интересный технологичный принцип — Бронштейн (Троцкий): «Армия должна была послать своих представителей в революционные организации ранее, чем её политическое самосознание могло подняться хоть в слабой степени до уровня революционных событий…» — чтобы легче было манипулировать (Из мемуаров Деникина).

В столице начали происходить, по мнению советских историков, вообще возмутительные события — 13 июля исполком Всероссийского Совета заявил, что «считает совершенно не допустимым уклонение В. И. Ленина от суда… Между тем контрреволюция всё наглела.

День 14 июля она превратила в торжественную манифестацию и под колокольный звон всех петроградских церквей хоронила не демонстрантов… а семерых казаков, погибших при попытке разогнать вооружённых солдат…

Газета «День» после похорон казаков осмелилась именовать петроградских рабочих взбунтовавшимися рабами, и идиотами, и тёмной накипью, и злой иностранной заразой…», — возмущался в 1988 году А. П. Ненароков.

26 июля оставшиеся в столице сторонники Ленина провели свой всероссийский съезд. Этот съезд был довольно странный. «…Имеет ли партия право лишать себя указаний главных вождей? — спрашивал в своей речи А. Г. Шлихтер (он же под маской — Данилов), — На этом съезде нет с нами товарища Ленина и нет надежды, что всё будет исчерпывающим образом освещено» (Н).

Но всё было в порядке — «А. В. Шотман писал, что на съезде ставились на голосование резолюции, написанные рукой Ленина. Однако подлинный ленинский текст найти не удалось», — отмечает с сожалением Ненароков.

Четвёртую и последнюю попытку захвата Лениным, Бронштейном и их группировкой власти в России рассмотрим в следующих главах.

Глава 4. Глупости патриота Корнилова

Все эти месяцы 1917 года мы наблюдали борьбу внутри России сторонников Англии и Германии.

А был ли в России — среди 200 миллионов россиян хотя бы один патриот, который смог бы побороться за саму Россию и благополучие её народов? Этот странный вопрос, конечно, касается в первую очередь элиты российского общества и интеллигенции.

Да и где эти пресловутые и вредные «черносотенцы», о которых так много писала советская и еврейская пресса, и о которых говорил наш современный ведущий «специалист» по истории Феликс Разумовский — что именно «черносотенцы» совершили в России две революции?

Грустно задавать такие вопросы. Следует отметить правду, действительность — не было в огромной России умных и достойных людей, умных патриотов, людей чести и организаторского таланта.

За Россию боролись в своих интересах исключительно продажные сволочи.

В этот трагический период история зафиксировала только один случай патриотической борьбы за Россию — попытку генерала Корнилова в августе 1917 г. взять власть в России под свой контроль.

Как мы уже видели ранее — генерал Корнилов Лавр Георгиевич (1870–1918 гг.) был свидетелем бурных событий в Петрограде и даже их активным участником. Запомнились и его нервные, необдуманные поступки. После разгрома ленинцев Временное правительство18 июля назначило Л.Г.Корнилова главнокомандующим.

Корнилов отчаянно пытался навести элементарный порядок в армии, и чтобы противостоять разлагающей пропаганде ленинцев и ещё 7 июля просил Временное правительство немедленно ввести смертную казнь, которая была отменена 12 марта 1917 г.

Назначение Корнилова главнокомандующим было следствием борьбы и защиты власти от сверхагрессивных ленинцев. Власти необходим был профессионал, военный. Таким образом, этот важный силовой пост занял не ставленник Англии, а русский генерал.

К этому времени многие «интеллигенты» в России, наблюдая пол года бурные события, — уже немного поумнели, и угар головы от сладкого слова «свобода» немного стал проходить, они стали лучше разбираться в происходящих событиях. С назначением Корнилова появилась некая надежда, что Россия останется Россией.

Генерал А. И. Деникин в своих мемуарах дал следующую оценку Корнилову:

«…для меня главные черты Корнилова-военноначальника: большое умение воспитывать войска;… решимость и крайнее упорство в ведении самой тяжёлой, казалось обреченной операции; необычайная личная храбрость, которая страшно импонировала войскам и создавала ему среди них большую популярность; наконец, высокое соблюдение военной этики…

После изумившего всех бегства из австрийского плена, в который Корнилов попал тяжело раненным, прикрывая отступление Брусилова из-за Карпат, к началу революции он командовал 25-м корпусом.

Все знавшие хоть немного Корнилова чувствовали, что он должен сыграть большую роль на фоне русской революции»

Совещание общественных деятелей, организованное по инициативе председателя Всероссийского торгово-промышленного союза П. П. Рябушинского обратилось к Корнилову с такими словами —

«…в грозный час тяжёлого испытания вся мыслящая Россия смотрит на вас с надеждой и верой».

Известный заводчик А. И. Путилов организовал «Общество содействия экономического возрождения России», в которое вошли многие директора банков и страховых компаний. Это «Общество..» выделило в помощь Корнилову 4 миллиона рублей.

С уверенностью можно предполагать, что ещё до своего высокого назначения Корнилов много думал о судьбе России, о происходящем, и задавался вопросом — Что можно сделать? Как спасти Россию? И, видимо, у генерала был некий план.

Когда бывший глава правительства, а ныне член Думы «Дон Кихот и фантаст» — князь В. Н Львов приехал в ставку в г. Могилёв к Корнилову, чтобы обсудить формирование нового правительства, то 25 августа Корнилов попросил Львова передать в Петроград Керенскому и Думе, что он, Корнилов, требует передать ему «всю военную и гражданскую власть» в стране.

Генерал Корнилов с первых шагов совершил мальчишескую глупость характерную для всех русских интеллигентов того времени, — вместо того, чтобы действовать, имея под своим командованием все армии — и попросту приехать в столицу и захватить власть, — главнокомандующий начал рассуждать и говорить. Это был некий Розанов в военном мундире, похожий на своего последнего императора.

Львов и поехал в столицу обрадовать всех социалистов и демократов, что Корнилов решил стать военным диктатором, забрать всю власть себе, чтобы спасти Россию.

На следующий день, 26 августа, Львов передал требование Корнилова главе правительства Керенскому, в котором содержалось к тому же «порядочное» предложение — Корнилов предложил Керенскому занять пост министра юстиции в своём правительстве.

Может реакция Керенского была бы более уравновешенной, если бы не отсебятина идиота Львова, который в конце своего доклада ещё лично от себя добавил роковое личное мнение –

«Они устроили для вас ловушку. Они арестуют вас. Уезжайте из Петрограда, и уезжайте как можно дальше».

Возмущённый Керенский (далее — К) не стал никуда уезжать, и отдавать власти ему совсем не хотелось, — он срочно собрал правительство и –

«доложив о встрече со Львовым, зачитал его записку и дословный текст моего разговора с Корниловым (по телефону). Высказавшись за подавление мятежа, я заявил, что считаю возможным бороться с поднятым мятежом лишь при условии если мне будет передана Временным правительством вся полнота власти» (К).

Теперь Керенский решил воспользоваться ситуацией и сам получить диктаторские полномочия.

«Генерал Корнилов, не преследуя никаких личных честолюбивых замыслов, опираясь на ясно выраженное сознание всей здоровой части офицерства и армии, требованиях скорейшего создания крепкой власти для спасения Родины, а с ней и завоеваний революции, считал необходимым более решительные меры, кои обеспечили бы водворение порядка в стране…

Ради спасения России Вам необходимо идти с генералом Корниловым, а не смещать его. Смещение генерала Корнилова поведёт за собой ужасы, которых Россия ещё не переживала…», — пытался объяснить Керенскому генерал Лукомский, который как оказалось — был уже в курсе планов Корнилова.

Но Керенский был непреклонен и вечером этого же дня арестовал безобидного князя Львова как пособника заговорщикам.

Узнав о реакции Керенского, — Корнилов 27 августа делает из Пскова обращение к народу, пытаясь объяснить и оправдать свои планируемые поступки (вместо того, чтобы это сделать после захвата власти) — «Русские люди, великая Родина наша умирает! Близок час кончины! Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства Советов действует в полном согласии с планами германского Генерального штаба…

Я, генерал Корнилов, сын казака — крестьянина, заявляю всем и каждому, что лично мне ничего не надо кроме сохранения великой России, и клянусь довести народ путём победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад своей новой государственной жизни…».

«Неловко, неумно, безыдейно, политически и литературно неграмотно… такая низкопробная подделка под суздальщину!» — прокомментировал это воззвание специалист по оболваниванию неграмотных рабочих и солдат один из руководителей Совета — Гиммер (он же — Суханов)(С).

И в этот же день Корнилов даёт телеграмму правительству — «Корпус прибывает в район Петрограда вечером 28-го. Пожалуйста, объявите 29 августа военное положение в Петрограде. Корнилов».

Вроде генерал Корнилов — уже взрослый мужчина, при этом знал о реакции Керенского — и надеялся что его в столице встретят с оркестром и радостными транспарантами…

Керенский понимал, что ситуация более чем серьёзная — сил отразить попытку захвата власти Корнилова у него не было, и у него ничего не оставалось, как мобилизировать все возможные силы — то есть, в том числе и обратиться за помощью к своим недавним врагам — ленинцам.

Для Ленина наступил совершенно неожиданно звёздный случай — оказия, пора ему было вылезать из шалаша.

Керенский объявил Корнилова врагом народа и — «я дал указание… остановить движение воинских эшелонов в направлении Петрограда и разобрать линию (ж. д) Луга — Петроград», — вспоминал он.

28 августа ленинцы и бронштейнцы выходят из подполья и создают «рабочую милицию», которая вскоре превращается в Красную гвардию. Яков Свердлов, член военной организации ЦК РСДРП (б), начинает организовывать оборону столицы. Ленинцы кинулись за своё любимое дело — кинулись на встречу корниловским солдатам, обрабатывать обещанием «светлого будущего» их умы.

28 августа Керенский назначает вместо Корнилова главнокомандующим генерала Клембовского, поляка по происхождению. А тот отвечает:

«Готовый служить Родине до последней капли крови, не могу во имя преданности и любви к ней принять эту должность… Считаю перемену Верховного командования крайней опасной…»

У Керенского возникают трудности с армией, решающей силой в этой ситуации. Корнилова поддержал и Врангель.

Генерал Деникин — «Сегодня получил известие, что генерал Корнилов, предъявивший известное требование, могущие ещё спасти страну и армию, смещается с поста Главковерха.

Видя в этом (в смещении) возвращение власти на путь планомерного разрушения армии и, следовательно, гибели страны, считаю долгом довести до сведения Временное правительство, что по этому пути я с ним (с Вр. пр.) не пойду…»

Не согласился на эту должность и сын рядового солдата из тверской губернии — генерал Алексеев, хотя затем согласился возглавить штаб армии.

В это время воинские части под командованием генерала Крымова по приказу Корнилова приближались к столице, к Петрограду. Рассмотрим этот фрагмент истории, первый признак приближающейся Гражданской войны подробнее на примере воспоминаний непосредственного участника этих событий Всеволода Никаноровича Иванова (1888–1971 гг., «Из неопубликованного» 1991 г.), потому что из этого частного фрагмента поймём многое, в том числе и некоторые причины поражения Белой защиты России. В. Н. Иванов:

«26 августа 1917 г. наштакора генерала Солнышкина вызвали в штаб фронта. На автомашине с ним поехал я. Нас принял генерал-квартирмейстер штафронта генерал Лукомский и объявил приказ Ставки Верховного Главнокомандующего о немедленной погрузке корпуса Крымова в поезд для следования к Петрограду, где ожидаются крупные беспорядки.

Штакор и 1-я Донская казачья дивизия направлялись по Варшавской железной дороге в район Царского Села, а Уссурийская казачья дивизия через Псков-Нарву-Ямбург в район Гатчины.

Сразу начались недоразумения. В ночь на 27 августа головные подразделения Донской дивизии железнодорожники отправили не на Лугу, а на Нарву. (Это сработали друзья Ленина из Бунда — Р. К.).

В 12 часов 27 августа эшелон штакора прибыл в Лугу, где без паровозов стояли два эшелона донцов. Начальник станции луга доложил штакору о полученном им в категорическом распоряжении Начальника Управления Военных Сообщений Петроградского округа не пропускать в сторону Петрограда ни одного эшелона казаков. Все паровозы депо должны быть угнаны на север…

Из штаба фронта в Пскове подтвердили приказ Ставки о движении на Петроград и добавили: если нельзя по железной дороге, двигаться походным порядком. Связаться с Уссурийской дивизией не удалось… В 15 часов из Пскова шёл пассажирский на Петербург, можно было поехать туда и всё на месте узнать. Я поехал. В городе всё спокойно… (То есть — воинские части могли приехать в столицу пассажирским поездом, подцепив несколько вагонов с оружием и боеприпасами. — Р. К.).

В штабокруге меня обступили офицеры… Я услышал: тут ждут нашего подхода, чтобы столичные надёжные части выступили против Совдепа…

Я в Луге в 2 часа ночи, на перроне личный адъютант Крымова, корнет Квятковский: «Генерал Крымов приехал час назад, ждёт Вас!». Я доложил о смещении Корнилова и о приказе Керенского. Крымов вскочил с места и хлопнул кулаком по столу так, что упали свечи. Нецензурная ругань.

«Я так и знал, что этому негодяю Керенскому нельзя верить ни на грош. Керенский поставил меня в гнусное положение. Придётся драться, начинать гражданскую войну!». Долго кричал Крымов, окружающие молчали…

28 августа… Стало известно — севернее Луги железная дорога разобрана… 29 августа в 6 часов вечера генерал Крымов вызвал к себе начальника Донской дивизии и приказал ему и дивизии в 9 часов вечера выступить в город Лугу и далее двигаться на Петроград… Были собраны полки и сотенные комитеты и офицеры. Уговаривали выполнить приказ, казаки молчали… (Это уже специалисты от психологии — агитаторы Ульянова-Бланка поспешили приехать и постарались. — Р. К.)

Упорство было сломлено. Колонна дивизии двинулась… 30 августа. Колонну около 12 дня догнала машина, в ней начальник гарнизона Луги генерал-майор Изергин и от Керенского его помощник начальник «военного кабинета» полковник Самарин…

Крымов сказал: «Я еду в Петроград, вызван Керенским… Указания будут из Петрограда!»

…Генерал Дитерихс потом говорил, что генерал Крымов старался доказать свою лояльность Временному Правительству. Он вручил Керенскому свой приказ № 125, а тот, прочитав его, заявил, что все же считает Крымова соучастником Корнилова, вызвал главного военного прокурора…

Утром 1 сентября из Петрограда (в Лугу) сообщение: Крымов застрелился, и приказ выслать делегацию на похороны 2 сентября…

Генерал Крымов был Керенским обласкан (посмертно), всему составу корпуса было выдано новое обмундирование, полное снабжение… Однако Петроградский Совет рабочих депутатов настойчиво требовал удаления казацких частей, и Керенскому пришлось уступить. Из-под Петрограда корпус был переброшен на Северный фронт…

Осень 1917 г. на всех фронтах проходила в полной тишине… и была очень буйно оживлена в тыловых прифронтовых городах и особенно на станциях железной дороги. Началась массовая демобилизация действующей армии. Все станции были забиты людьми в серых шинелях без всяких воинских отличий, с котомками на спинах и с ружьями за плечами. Народ спешил домой, чтобы участвовать в революции, прежде всего, заботясь о земле (Согласно коварно лживым обещаниям Ульянова-Ленина. — Р. К.).

В казачьих частях эта проблема волновала мало и даже побаивались, чтобы не вышло ущерба».

31 августа Петроградский Совет был уже полностью в руках Ленина. Это было начало его победы.

Освободили из-под ареста князя Львова, и он удалился к монахам в Оптину пустынь залечивать душу и лечить свой разум.

Никто из генералов не хотел быть главнокомандующим, все дружно и солидарно поддерживали на словах Корнилова. В конце концов — 1 сентября Керенский объявил себя лично Верховным главнокомандующим.

Армия была деморализована. А славные генералы вместо того, чтобы действовать — только болтали, критиковали Керенского и чего-то ждали. В это время только один персонаж не ждал никого и ничего — он вылез из шалаша и начал действовать.

Теперь диктатора Керенского стали критиковать ещё и все социалисты и демократы, даже его друг — Милюков выступил с передовой статьёй против Керенского и за Корнилова.

Пошёл со всех сторон шквал критики в сторону Керенского. Керенский:

«газеты, поддерживающие генерала Алексеева, продолжали отравлять сознание общественности, изображая меня политическим шарлатаном и мошейником».

И газеты были правы, можно ещё было добавить — самозванцем и авантюристом. Керенский в растерянности, не знает — что делать, все против него — и принимает оригинальное решение:

Керенский срочно уплывает в Англию советоваться со своими руководителями… и возвращается через неделю с решением — создать коалиционное правительство с Лениным.

Керенский потом в своих мемуарах будет оправдываться: «В начале сентября 1917 года никто, конечно же, и представить себе не мог ту форму политического садизма, в которую переродится большевистская диктатура с уничтожением демократической системы».

Глупый и наивный Керенский… — ведь он, конечно же, читал «Тайны сионских мудрецов»…

А генерал Корнилов — ждал когда вернётся из Англии Керенский… Какой-то театр абсурда.

«Все, у кого бьётся в груди русское сердце, все кто верит в Бога, — в храмы, молите Господа Бога об явлении величайшего чуда спасения родимой земли», — восклицал Корнилов красиво и театрально.

Вроде Корнилов был не попом — а генералом.., сыном казачьего офицера и после молитвы должен был и действовать. Вед смог же он дважды сбежать из плена и из австрийского, и из красного.

Этот малодушный и слабоумный забыл великие слова Сергия Радонежского на вопрос Дмитрия Донского — Что делать? — Русь защищать! Сражаться!

А ведь является бесспорным, что в этот период генерал Корнилов мог взять власть в России намного легче, — чем была разогнана за несколько часов 4 июля в столице полумиллионная армия вояк Ленина.

«Корниловский мятеж потерпел полный провал раньше, чем дело дошло хотя бы до единого выстрела. Собственно, один выстрел прозвучал. Это застрелился генерал А. М. Крымов, поставленный Корниловым во главе отрядов, шедших на Петроград», — с полным правом ехидничал А. П. Ненароков.

«И среди малодушных (в Ставке) начались уже панические разговоры и принимались меры к реабилитации себя на случай неуспеха», — пытался оправдать в какой-то мере Корнилова колебаниями офицеров в Ставке генерал Деникин.

Россия как красивая молодая девка — вырвалась из патриархальной опеки и теперь пьяная от свободы и льстивого внимания со всех сторон — лежала голая, неграмотная и развратная, желая экспериментировать.

А генерал Корнилов был благородным, воспитанным и честным человеком с недостатком некоторых знаний — и без приличествующих манер он не мог к этой России подойти. И это была проблема-трагедия не только его, но 99% российской интеллигенции того периода.

Зато в это время в шалаше лежал наглый лобастый насильник с пламенной жаждой мечтавший — что он будет делать с этой девкой, когда он до неё дорвётся.

Причём Корнилов не должен был поступать как Ленин, а как строгий отец. Россия сполна заплатит страданиями в экспериментальных пытках за своё поведение, когда этот реальный «Франкенштейн» из шалаша с дружками начнёт свою кровавую оргию.

Глава 5. Четвёртая попытка Ленина захвата власти.

Ленин: «овладеть массами — стать материальной силой».

Итак, попытка генерала Корнилова захватить власть позорно провалилась, а приплывший из Англии Керенский предложил Ленину создать совместное правительство.

Ленин многозначительно улыбнулся — все были против Керенского, даже его друзья, Керенский фактически был одиноким и беспомощным. Ленин прекрасно понимал эту беспомощность положения Керенского — и какое с ним может быть совместное (коалиционное) правительство? И вообще — зачем с Керенским делить власть?

В ночь с 31 августа на 1-ое сентября Петроградский Совет подавляющим большинством голосов принял предложенную Лениным резолюцию, в которой отвергалась всякая коалиция и двоевластие — власть должна быть только в руках Советов. То же решение принял и Совет в Москве.

Ленин, с учётом прежних ошибок, начал усиленную подготовку к последнему штурму за власть.

Одновременно продолжилась борьба ленинцев за те Советы, которые были в руках других социалистов.

9 сентября в результате перевыборов Ленин окончательно захватил Петроградский Совет.

Благодаря 11 млн. марок полученных от Германского правительства месяц назад через Парвуса Ленин развернул мощную пропагандистскую компанию в прессе.

«получив большинство в обоих столичных Советах рабочих и солдатских депутатов, большевики могут и должны взять государственную власть в свои руки», — написал 12 сентября Ленин в письме к ЦК столичным комитетам своей партии. — «С середины сентября лозунг «Вся власть Советам!» стал равносилен призыву к вооружённому восстанию», — комментирует ситуацию Ненароков.

«К моменту падения Временного Правительства — октябрь 1917 года — евреи, как упомянуто выше, заняли почти все руководящие роли в советах, комитетах, революционных партийных организациях и их центральных комитетах, авторитет которых в широких массах населения значительно превосходил авторитет Временного Правительства.

Но в Правительство они не входили, предпочитая оказывать на него давление в желательном для них направлении, и не беря на себя ответственности за его действия и общее направление политики.

Ни одного министра-еврея во Временном Правительстве не было, равно как и ни одного дипломата-еврея не было назначено до самого октябрьского переворота и провозглашения Советской Власти», — отмечает исследователь истории Андрей Дикий.

Понимая положение в стране: положение Керенского и быстро растущую силу Ленина — та часть еврейского общества, которая ранее не поддерживала Ленина,— стала переходить на его сторону.

Ленину было важнее в этот момент другое — «Растёт и ширится интенсивное строительство отрядов красной гвардии, несмотря на правительственное запрещение «самовольно» формировать любые так называемые отряды по борьбе с контрреволюцией.

На начало сентября только в Петрограде насчитывалось — около 13–15 тысяч красногвардейцев, в Кронштадте — около 4 тысяч. Усиленно формируются новые красногвардейские отряды в Москве, Ревеле, Гельсингфорсе, Царицыне, Киеве, Одессе, Екатеринбурге, Челябинске… (и т. д.).

Во всех случаях Временное правительство бессильно было что-либо предпринимать против «самовольных» действий масс»? — рассказывает Ненароков. — То есть, учитывая советский ветер идеологии, следует заменить сказку о» самовольстве масс» — на самовольство Ленина и его подельников.

Ленин уже нагло, не конспирируясь и не скрывая своих замыслов, готовился к вооружённому нападению на Временное правительство.

Членам Временного правительства не позавидуешь — читавшие Маркса о диктатуре, гегемонии и терроре, а также то же самое в — «Тайне сионских мудрецов», — должны были для сохранения своей жизни и своих близких срочно собирать чемоданы и убегать далеко. Но большинство членов правительства тупо смотрело из окон за происходящим.

Ленинской наглости в подготовке можно только поражаться — «Нужда и бедствия трудящихся масс дошли до предела. По всей стране прокатились волнения в связи с голодом. В отдельных случаях, как, например, в Житомире…» — отмечает Ненароков, — и это осенью, в сентябре! И даже — на Украине!!! — Ленин не гнушался использовать даже в период сбора урожая старый трюк с голодом.., чтобы вызвать массовое недовольство правительством.

Да, — но тогда ещё его фашистской продразвёрстки не было — задачка читателям-исследователям: «Кто помог Ленину осенью 1917 года организовать голод в российских городах?» Можно, конечно, всё свалить на армейские заготовки…

Керенский был то в прострации, то не понятно дёргался, иногда изображал какую-то деятельность мелкими приказами или инициативами типа образования «Демократического совещания». Такое впечатление, что он уже понял исход, и ему было уже все равно. Но не всё равно было англичанам — ведь Ленин с немцами выигрывал.

США предоставили Временному правительству большой денежный заем. А английский посол вместе с французским и италианским 26 сентября прибыли к Керенскому и потребовали — «доказать на деле свою решимость… и обеспечить правильное функционирование правительственного аппарата как на фронте, так и в тылу» (Н).

А на помощь Ленину подключился Бунд во главе с Цедербаумом (Мартов) и Гольдштейном (Володарский). Бунд по своей силе, влиянию и численности во много раз превосходил ленинскую террористическую организацию. Бунду подчинялись все профсоюзы железнодорожников в западной части России. В августе 1917 г. Бунд организовал «Викжель» (Всероссийский исполком железнодорожного профсоюза).

Кроме Бунда, видя, что Ленин уже совсем близко к власти и его уже не остановить, — на помощь Ленину пришли и остальные еврейские организации — кадеты и сионисты.

«До Октябрьского переворота большевизм не был сильным течением среди евреев. Но перед самым переворотом боевое соглашение с большевиками, Троцким и Каменевым, заключили от лица левых эсеров Натансон, Кац и Штейнберг», — отмечает в своём исследовании Солженицын.

Керенский давно собирался выехать в Ставку — надеялся договориться с Корниловым и другими генералами теперь уже против Ленина, чтобы те направили с фронта армии в столицу на помощь правительству. После визита союзных послов Керенский наконец-то выехал в Ставку.

Ответ был незамедлительным — Бунд организовал трёхдневную всероссийскую забастовку железнодорожников. Этим дав понять, что войска с фронта до столицы не доедут. Одновременно это была и репетиция-тренировка — если в самом деле будет принято решение послать войска.

«Центральный Комитет РСДРП (б) призвал рабочих и крестьян «окружить железнодорожников атмосферой полного сочувствия», оградить их от травли контрреволюционеров», — отмечает Ненароков.

Совместные «учения» бундовцев и ленинцев прошли очень успешно, стало ясно, что Временному правительству подмога не придет, — провал 4 июля не повториться. Теперь можно было начинать…

Ленин 29 сентября: «Ибо пропускать такой момент и ждать съезда Советов есть идиотизм или полная измена… Ждать съезда Советов есть идиотизм, ибо съезд ничего не даст, ничего не может дать!»,

«Если нельзя власть взять без восстания, надо идти на восстание тотчас».

Менее сообразительные и менее наглые настаивали на съезде — чтобы представители разных организаций обсудили этот вопрос и приняли согласованное решение. Но Ленин помнил подобный неприятный для него июньский опыт и не хотел опять рисковать с съездом, а хотел принять это решение в узком кругу. Причём в своей спешке Ленин был прав — он чувствовал и понимал, что это единственный исторический шанс, другого такого не будет и его нельзя упускать.

Интересно оправдывает жажду власти Ленина советская идеология — Ненароков:

«Именно большевики должны взять власть, ибо только они имеют чёткий и ясный план вывода страны из затяжного кризиса: установление правильной и справедливой системы использования рабочей силы в производстве и распределении продуктов, устранение всякой лишней траты сил и ресурсов». — Без улыбки это трудно читать.

Ненароков прекрасно знал, что Ленин через семь лет умер — и так и не смог вывести страну из кризиса, и через семь лет после его смерти — его последователи также не смогли этого сделать.

Ленин целесообразность захвата власти доказывал своим соратникам ещё целый месяц до конца октября, хотя фактически мог это успешно осуществить в конце сентября.

Воспользовавшись заминкой врагов, Временное правительство предприняло некоторые защитные меры: попыталось безуспешно найти самого Ленина и ввело в столицу казачьи полки.

Но история с отрядами Корнилова Керенского ничему не научила. Против казаков Ленин применил своё излюбленное оружие — замутнение мозгов. — «Большевики провели огромную работу среди казаков… Представители казачьих полков были приглашены на совещание представителей полковых комитетов гарнизона в Смольном.

Выступая на этом совещании, казаки заявили, что они не пойдут против рабочих и солдат. Так была сорвана ещё одна провокация Временного правительства», — отметил Ненароков.

Казаки в столице подчинялись атаману Дутову А.И., который возглавлял Всероссийский союз казачьих войск и который так и не разобрался в политических масках и нависшей над Россией угрозе.

«Отмена демонстрации казаков есть гигантская победа. Ура! Наступать изо всех сил и мы победим вполне в несколько дней!» — орал радостно Ленин.

Храбрые и искусные войны эти казаки, к тому же очень трудолюбивые и порядочные люди, но то что они — глупые, тёмные и необразованные — они поняли только тогда, когда через два года посланные Лениным красные армии во главе с фашистом Яковом Свердловым вошли в их мирные станицы и устроили Холокост — уничтожили миллионы казаков.

Тогда казаки, вероятно, вспомнили судьбоносный для них момент в 1917 году, и поняли, что надо было думать не над вопросом — идти или не идти против рабочих и солдат, а — идти или не идти против Ленина и ему подобных заговорщиков.

Итак, с казаками, с защитой правительства всё было решено, но начало восстания всё откладывалось.

У рабочих и солдат уже никаких сомнений не было — они были зомбированы Лениным надёжно. Но вот у его «интеллигентов» были сомнения в насильственном, не легитимном захвате власти. Во-первых, они помнили, что с начала года в обществе обсуждалась идея народного вече — Учредительного собрания, которое и должно было решить судьбу и устройство России, — а это неприятно давило на совесть.

А что касается страха, то, во-вторых, — они ещё хорошо помнили о 600 народных еврейских погромах в революцию 1905 года.

«А когда дошло уже до решающего восстания большевиков, то на гарнизонном совещании, собранном ЦИКом 19 октября, «один из представителей 176-го пехотного полка, еврей», предупреждал: «Там, внизу (на улице), кричат, что во всём повинны евреи» (газета «Речь» от 20 октября 1917 г.)», — отмечал Солженицын.

Это совещание проходило в связи с съездом солдатских депутатов, о котором А. Розенберг писал:

«…в октябре 1917 года съезд солдатских депутатов обратился ко всем армиям с призывом бросить оружие и перестать подчиняться приказам правительства. История этого съезда весьма показательна.

На нём предполагалось обсуждение социальных и политических вопросов, но большинство его делегатов временно отказались обсуждать политические вопросы из-за напряжённой обстановки на фронте. Это отнюдь не смутило рьяных большевиков: они собрали своих представителей, и еврей Абрахам (Крыленко), никем не уполномоченный, занял председательское место и стал объявлять декреты от имени всей русской армии, от имени всего русского народа. Попытка Керенского пресечь эту неслыханную наглость позорно провалилась».

«Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно… Нельзя ждать!! Можно потерять всё!!.. « — орал на своих боящихся, копошащихся и ещё в чём-то сомневающихся соратников 24 октября Ленин. Глядя на широкомасштабную пропагандистскую компанию Ленина бывший юрист и пока ещё глава правительства Керенский 24 октября так комментировал ситуацию:

«Таким образом в столице в настоящее время существует состояние, которое на языке судейской власти и закона именуется состоянием восстания. В действительности это есть попытка поднять чернь против существующего порядка и сорвать Учредительное собрание и раскрыть фронт перед сплочёнными полками железного кулака Вильгельма!»

И Керенский решил принять меры «по уничтожению восстания в самом зародыше», — «Мы ждали прибытия с фронта воинских частей. Я вызвал их загодя, утром 25 октября они должны были быть в Петрограде. Однако вместо войск поступили телеграммы и телефонограммы о блокаде и саботаже на железных дорогах». Это Бунд Цедербаума (Мартова) делал своё отрепетированное дело.

Кроме указанных были и другие факторы, во-первых, целый участок ж/ д дороги перед Петроградом Керенский сам разобрал ещё раньше, боясь Корнилова. А, во-вторых, — из-за истории с Корниловым большинство генералов презирали Керенского, не признавали его Главнокомандующим и саботировали.

И всё это вместе обернулось окончательной трагедией для России.

Вызов Керенским войск — подтолкнул к началу восстания красных захватчиков. Утром 24 октября Ленин через газету «Рабочий путь» открыто объявил о начале восстания по захвату власти.

В этот же день в 13 часов Керенский в Мариинском дворце высокопарно говорил — «Временное правительство и я предпочитаем быть убитыми и уничтожены, но жизнь. Честь и независимость государства мы не предадим!»

В это время красные отряды уже направлялись на захват Главного телеграфа и других объектов.

Зимний дворец защищал женский добровольческий батальон… и юнкера. Не было никаких героических и красочных штурмов дворцов, как это вдолбил в головы советский, большевистский кинематограф.

Большевик Гиммер (под маской Н. Суханов) в своих мемуарах «Записки о революции» признавался, вернее — просто писал как было: «Группки юнкеров не могли и не думали сопротивляться… военные операции были похожи на смены караулов… Город был совершенно спокоен».

Смена власти не совсем напоминала смену караула, ибо всё было намного веселее — покуражились над юнцами-юнкерами, затем дружно и весело изнасиловали женский батальон.

Чем ещё «героическим» могли похвастаться в этот период ленинцы? «В первую же неделю после Октябрьского переворота был убит первый известный на сегодня священномученик новой эпохи — протоирей Иоанн Кочуров» — напомнил им М. Назаров.

К середине 25 октября был захвачен Мариинский дворец, а вечером этого дня и Зимний.

Захватом столицы у красных руководил еврей из Полтавской губернии Григорий Чудновский (не путать с другим «революционером» Чудновским — Соломоном Лазаревичем) под общим руководством Бронштейна (Троцкий).

«По рассказу Гендельмана в ЦИКе в ночь на 25 октября: когда он днём выступал в Петропавловской крепости, пытаясь отвратить гарнизон от восстания, ему кричали: «а, Гендельман — значит жид и правый («Известия» от 26 октября 1917 г.)», — отмечает Солженицын.

В ночь на 26 октября Керенский уже был вынужден удирать из столицы.

«Петербургский гарнизон деморализованный праздностью и деньгами, получаемыми из неизвестного источника (в городе говорили, что от немцев, ибо еврей Фюрстенберг — Ганецкий, судя по всему, переводит большие суммы из Стокгольма для местного солдатского Совета), и хорошо вооружённый, сверг последнее русское правительство…» — писал в 1919 г. в своей книге Альфред Розенберг.

«Временное правительство дало себя переловить как перепелов и было отведено в Петропавловскую крепость. Как и в предыдущее восстание в июле, военный министр Керенский случайно не оказался налицо и поэтому избежал участи своих коллег!» — вспоминает княгиня Л. Л. Васильчикова.

А ведь у Корнилова получилось бы ещё быстрее и легче…

В Москве ленинцы захватывали власть под руководством Усиевича (того…), Шлихтера, Пятницкого (он же — Ташис Осип Аронович (1882–1939 г.)) Губельмана, В. Юдовского, Я Гамарника, Л. Кагановича, А. Розенгольца и др. В Москве процесс захвата власти ленинцами длился с 25 октября по 2 ноября. Решающим моментом в захвате власти в Москве — было посланный Лениным из Петрограда в подмогу 5-тысячный корпус красных бойцов.

(Губельман Миней Израилевич — он же под русской маской Ярославский Емельян Михайлович стал в 1917 г. первым военным комиссаром Кремля, а в последующие годы был «видным советским деятелем» — страстным борцом за уничтожение православия).

Дальше действия Ленина были логичны именно по технологии марксизма —

«К этому времени (27 октября) большевики захватили в России мощную Царскосельскую радиостанцию. Они немедленно начали вести пропагандистскую кампанию по деморализации русских войск…», — фиксировал Керенский. Эта работа по искривлению разума имела большой успех. В армии солдаты выходили из подчинения, убивали офицеров, создавали солдатские Советы и Комитеты.

Керенский в это время с небольшим отрядом находился в Гатчине размышляя — уже удирать в Англию или ещё попробовать побороться…

«27 октября на Балтийском вокзале, когда Гоц во главе делегации хотел уехать в Гатчину к Керенскому, — матросы едва не убили его и ругались, что «советы попали в руки жидов» («Дело народа» от 29 октября 1917 г.)», — отмечает неоднозначность настроений народа Солженицын.

Все-таки очередной раз стоит удивиться и отдать должное — ложь обладает огромной силой.

«…Ложь в политике… есть функция классового строения общества. Ложь угнетателей есть система отуманивания масс для поддержания своего господства» — объяснял Бронштейн (Троцкий) секреты успеха.

«Сила во лжи. Ложью можно преодолеть ход времени, доказав, что прошлое было не таким, каким оно воспринималось и каким оно сохранилось в памяти. Ложью легко превратить свободную волю в несвободную. Подчинённую иллюзиям. Ложь ломает пространство, создавая облики (или призраки) далёких вблизи, а близких отдаляя от общения.

Ложь делает бывшее небывшим, небывшее облекает в призрачное бытие на пагубу всем живым существам», — писал знаменитый исследователь истории Л. Н. Гумилёв.

Вторым фактором успеха Ленина вместе с ложью была — активность действий, даже — наглый натиск.

«И все-таки я полагаю, что натиск лучше, чем осторожность, ибо фортуна — женщина, и кто хочет с ней поладить, должен колотить её и пинать, — таким она поддаётся скорее…» — учил в ещё в XVI веке Николо Макиавелли (1469–1527 гг.). Генерал Корнилов этой истины не знал…

Всё, в России установилась диктатура Ленина, его подельников и его помощников. Ленин с четвёртой попытки захватил власть в государстве и теперь должен что-то делать — или разрушать или строить или и то и другое одновременно. Наступает новый период в истории России. Красные флаги иешиботников заполыхали над Россией.

«Таким путём большевики пришли к власти, и теперь никакая сила не сдерживала евреев. Они скинули свои маски и установили чисто еврейское «русское» правительство. — писал А. Розенберг в 1919 г. — Ленин единственный нееврей среди народных комиссаров (Розенберг не знал, что Ленин еврей по материнской линии). Он как говорят, русская витрина для еврейского дела…

Кто же другие? Приведём их имена, чтобы никто больше не мог отрицать того, что установлено еврейское правление. Комиссар по военным и иностранным делам — уже упоминавшийся Бронштейн (Троцкий) вдохновитель красного террора; комиссар по культуре — Луначарский; комиссар образования — Коллонтай; комиссар по торговле — Бронский; комиссар юстиции — Штейберг; глава ЧЕКА — Моисей Урицкий. В его следственной тюрьме по известному адресу Гороховая, 2 без суда убиты тысячи невинных. Абрахам (Крыленко) — о нём говорилось выше — стал главнокомандующий всех армий. После того, как обнаружилось его участие в весьма скандальной истории, он был заменён евреем Посерном…(и т. д.)».

Далее нас логично интересует не столько ситуация на фронтах, сколько — как удалось Ленину удержать власть; на каких принципах основывается план Ленина по строительству совершенно нового в истории человечества общества и государства. И проследим, наблюдая за событиями, — как этот план ему удалось осуществить и с помощью каких сил и средств.

ЧАСТЬ  ТРИНАДЦАТАЯ

Ленин и его Кадры.

Диктатура захватчиков

Глава 1. Срочные меры по удержанию власти.

Вот так из ша­ла­ша и в прези­денты, им­пе­ра­то­ры, глав­ные пред­се­да­те­ли. Эту са­мую вы­со­кую верши­ну власти можно на­звать как угод­но.

А что де­лать Лени­ну даль­ше? Что де­лать в первую очередь? — Да, в первую очередь за­крепить ус­пех, уп­ро­чить за­хват и расши­рить его по всей терри­то­рии Рос­сии, за­щи­тить се­бя — ещё бо­лее усилив се­бя.

Ещё в ночь на 27 ок­тября сроч­но приня­ли «декрет о земле», чтобы сразу об­на­дё­жить крестьян и солдат, окон­ча­тель­но их пристег­нуть на свою сторо­ну и поднять миллионы ос­таль­ных ко­леблю­щихся против сторонни­ков старой власти, ибо в Пет­ро­граде и Моск­ве си­туация уже ясна, а вот там — на просторах много­милли­он­ной крестьянской Рос­сии…

Да, — приятно ошиб­лись — не ­ожида­ли, что так бы­ст­ро по­лу­чится за­хватить власть, по­это­му пришлось для «декре­та о земле» полно­стью одол­жить эсеровский (ка­детский) ва­ри­ант земле­устройст­ва в Рос­сии.

Хотя за двадцать лет безде­лья Ленин и его «ин­телли­генты-терро­ри­сты» — могли бы хоть что-то приду­мать на эту те­му… Но они толь­ко ду­ма­ли о разру­ши­тель­ной терро­ри­стиче­ской со­став­ляю­щей…

Но ни­че­го, не впер­вой, не ос­тавлять же славу ка­де­там и вы­став­лять се­бя ду­ра­ком — сред­ст­во из­вест­но на­дёжное — Ложь: скажем всем и по­томкам, что эту идею приду­ма­ли са­ми не­грамотные крестья­не — за­сы­па­ли Лени­на свои­ми по­же­ла­ния­ми — на­ка­за­ми со всех угол­ков Рос­сии. И Ленин, как всегда, — толь­ко вы­полнил во­лю на­ро­да. Вот, — как краси­во по­лу­ча­ет­ся.

Правда тут не­увя­зочка по­лу­чи­лась — Ленин обещал раздать землю крестья­нам, и те, ес­те­ст­венно, по­ня­ли — в ча­ст­ную собст­венность, Ленин их ни в чём ра­зу­бе­ждать не стал.

А эти ка­де­ты в своём ва­ри­ан­те преду­смот­ре­ли на­циона­ли­за­цию земли и полное от­сутст­вие вся­кой собст­венно­сти, что со­от­ветст­венно пред­по­ла­га­ет ис­клю­че­ние вся­кой собст­венно­сти, и со­от­ветст­венно за­прет на распо­ря­же­ние землёй как собст­венно­стью — прода­вать, арен­до­вать, в за­лог.

Но ни­че­го — по­ка крестья­не разбе­рут­ся что, к че­му… — начнут ло­мать их старые стереоти­пы, а можно им «пред­ло­жить» — на­пример, опыт ев­ре­ев в Пале­стине, ко­то­рые в 1904 г. приду­ма­ли но­вую форму ве­де­ния сель­ского хо­зяйст­ва — «ки­бу­цы», то есть — «коллективные хо­зяйст­ва» на их языке, а по-русски — колхо­зы…

Вот опять не­увязка — все мысли о за­хвате власти не по­зволи­ли да­же до­ра­бо­тать эсе­ровский ва­ри­ант Мар­ка Натансо­на и его со­ро­ди­чей — ведь аб­со­лютно нет ме­ха­низма распреде­ле­ния, разда­чи российских зе­мель, не оп­ре­де­ле­ны прин­ци­пы и прави­ла, нет ни­ка­ких ин­ст­рукций…

Понятно, что в этой си­туации проис­хо­дит в де­ревнях на всей ог­ромной терри­то­рии Рос­сии — тради­ци­он­но ни­щие по из­вест­ной причи­не крестья­не за­падных гу­берний, а также са­мые отъявленные бездель­ни­ки, ло­ды­ри и пья­ни­цы центральных и южных гу­берний как по­след­ние варва­ры не­сут­ся на те­ле­гах в по­ме­щи­чьи владе­ния — грабить… Поче­сав го­ло­вы, за ни­ми по­ехали и обес­пе­ченные.

И всё грабят, жгут, бьют в морду хо­зяевам, вы­но­сят по­су­ду и всё что толь­ко можно унести и утащить, и до смер­ти разби­ва­ют друг другу но­сы за скот, ло­ша­дей, краси­вую уп­ряжь и де­лёж земли — анар­хия и перво­бытное варварст­во в XX ве­ке (!).

Только те — кто на са­мом де­ле хо­тел ра­бо­тать на земле и жить в достатке — уже давно по­ехали на Дон (со­временные терри­то­рии Рос­товской об­ласти, Вол­го­град­ской и Красно­дарского края), на свободные жирные земли, присоеди­ни­лись к ка­за­кам и жи­ли се­бе на счастье. В этих ка­зачь­их ре­гионах с но­ября 1917 г. ни­ка­ко­го хаоса и варварст­ва не бы­ло, мирная жизнь текла по-преж­не­му. Поэто­му ка­за­ки и ни­че­го не хо­те­ли ме­нять, они бы­ли до­воль­ны и да­же бы­ли го­то­вы за­щи­щать своё счастье и со­от­ветст­венно — старую власть.

Пони­мал ли это Ленин? — Конечно. Лег­ко можно пред­по­ло­жить рассу­жде­ния Лени­на — «ни­че­го… не всё сразу, по­степенно разбе­рёмся — ор­га­ни­зу­ем в ка­ждом районе Коми­те­ты и Сове­ты, ко­то­рые и займутся этой ру­тинной ра­бо­той, ре­гу­ли­ровкой де­ле­ния и на­де­ла земли, и во­об­ще всей жизнью в де­ревне. Может этот ха­ос — и не плохо… — Осво­бо­ди­ли тёмную варварскую, разру­ши­тель­ную си­лу это­го быдла именуемо­го «на­ро­дом», ко­то­рый те­перь сдела­ет за нас оп­ре­де­лённую ра­бо­ту — унич­то­жит старые клас­сы собст­венни­ков в де­ревне, ли­шит их вся­кой си­лы и способно­сти со­противлять­ся. Нам ос­та­ётся толь­ко прий­ти на это расчи­щенное ме­сто (на вся­кий случай с оружи­ем) и ра­зо­браться с са­мим этим «на­ро­дом». Всё очень да­же хо­ро­шо скла­ды­ва­ет­ся.

А ка­за­ки.… С эти­ми русскими ум­ни­ка­ми также со време­нем разбе­рёмся, по-другому.… За ни­ми ещё старые греш­ки есть…».

А по­ка с ка­за­ка­ми на­до бы­ло до­го­ва­ри­вать­ся, ибо бе­жавший из столи­цы Керенский ря­дом в Гат­чи­не пы­тался со­брать во­ин­ские части и двинуть­ся на столи­цу. Обра­тимся опять к ин­те­ресным свиде­тель­ским воспо­ми­на­ни­ям Все­во­ло­да Ива­но­ва (1888–1971 гг.):

«Утром 26 ок­тября ко мне прибе­жал офицер из Штарма с те­ле­фо­но­грам­мой от комко­ра ге­не­ра­ла Красно­ва — вы­ступить в Гат­чи­ну. О со­бы­ти­ях 25 ок­тября нам ни­че­го ещё не бы­ло из­вест­но… Утром 27 ок­тября мы в Гат­чи­не, штакор в Пав­ловском двор­це.… Во втором эта­же расположился Керенский с не­боль­шим ок­ру­же­ни­ем и личным конво­ем из юнкеров…

— Здрав­ст­вуйте, — приветст­во­вал ме­ня ге­не­рал Хра­ца­тицкий, — мы опять под Пет­ро­градом, и опять по­ло­же­ние прескверное. Керенский сбежал из Петербурга. Большевики и совдепы, очевидно, прихлоп­ну­ли Вре­менное Пра­ви­тель­ст­во. В Пскове Керенскому пришлось об­ра­тить­ся к на­ше­му корпу­су за по­мо­щью…—Како­во ре­ше­ние ге­не­ра­ла Красно­ва?

— Петр Нико­лаевич от­лично по­ни­ма­ет об­становку. Даже с та­ки­ми си­ла­ми можно во­рваться в Пет­ро­град… Но для это­го ну­жен оп­ре­де­лённый на­строй ка­за­ков. Нуж­на не­на­висть к боль­ше­ви­кам!. Уверенность в том, что они с Лени­ным ве­дут Рос­сию к ги­бе­ли. Но это­го факти­че­ски нет… Ска­жу боль­ше — я, да и вы также, — не имеем твёрдо­го убежде­ния в том, что возврат расхля­банной ке­ренщи­ны спаси­те­лен. О мо­нархе и го­во­рить не прихо­дить­ся — де­ло со­всем безна­дёжное.

Кстати, и ве­ли­кий князь Миха­ил Александро­вич здесь в Гат­чи­не… А вы Керенского ви­де­ли? Нет? Соби­райтесь, пойдём в столо­вую!

Сто­ло­вая бы­ла в нижнем эта­же Пав­ловского двор­ца. Там си­де­ло до ста че­ло­век, прихо­ди­ли, уходи­ли. Быст­рой своей по­ходкой во­шёл Керенский, боль­шинст­во подня­лось для по­клона, но да­ле­ко не все. Керенский, прохо­дя по ря­дам, протя­ги­вал ру­ку для по­жа­тия, с иными разго­ва­ри­вал. Он по­до­шёл к мо­ло­день­ко­му юнке­ру Пав­ловского во­ен­но­го учили­ща:

— Здрав­ст­вуйте, юнкер! — и протя­нул ему ру­ку.

— Я не же­лаю вам по­да­вать ру­ки! — резко от­ве­тил юнкер, не вста­вая со стула. Раз­дался гром­кий смешок. Керенский расте­рялся и скрылся в другой комна­те, где для не­го был на­крыт стол.

28 ок­тября корпус вы­ступил по шоссе на Цар­ское Село, шли по - мирно­му, без по­ходно­го ох­ра­не­ния, без разведки… Сол­да­ты (де­зерти­ры, пе­ре­бежчи­ки) боль­ши­ми толпа­ми уходи­ли по шоссе на Пет­ро­град.

Город Цар­ское се­ло был за­нят. Оста­ва­лось всего 25 вёрст… Гвардейская сотня за­ни­ма­ет Кузьми­но без вы­стре­ла, продвига­ет­ся на се­вер. Бой на­чался ут­ром в 11 ча­сов. Пер­вой очере­дью шрап­не­ли у на­ступаю­щих убит орен­бург­ский подъ­еса­ул, не­сколько ка­за­ков ра­не­ны. Сот­ня за­легла в 700–800 ша­гах от окопов. Гене­рал Краснов спешил все полки в це­пи. Око­пы не­чем бы­ло стро­ить — ло­пат не бы­ло.… Пошёл дождь…

Око­ло 1 ча­са со сторо­ны де­ревни Сузи по­ка­за­лись не­сколько длин­ных це­пей в чёрных бушла­тах. Раздался залп трёх ба­та­рей, и две ты­ся­чи матросов повернули на­зад, не­ся по­те­ри. Это бы­ло един­ст­венное на­ступле­ние петро­град­цев…

Око­ло 8 ча­сов ве­че­ра двину­лись че­рез Цар­ское Село на Гат­чи­ну — на­зад. Ника­ко­го преследо­ва­ния не бы­ло. Ни едино­го вы­стре­ла.… В 4 ут­ра мы верну­лись в Гат­чи­ну.… В полдень в ки­ра­сирскх ка­зармах со­бра­ние корпусно­го и ди­ви­зи­он­но­го ко­ми­те­тов по­стано­ви­ло:

1. Отка­зать­ся вести борь­бу против со­ветской власти.

2. Рас­пустить по до­мам корпус…

3. Арестовать Керенского, как го­су­дарст­венно­го преступ­ни­ка

4. Пере­дать его в ру­ки со­ветской власти для су­да над ним.

Что­бы арестовать Керенского бы­ло по­становле­но — юнкерский ка­ра­ул за­ме­нить ка­зачь­им. А ко­гда сотник, на­чаль­ник ка­раула, за­шёл в комна­ту Керенского, то то­го не об­на­ру­жил:

— Керенский ис­чез!

… Из ко­ри­до­ра крик: пе­хо­та идёт. Под­хо­ди­ла длин­ная ко­лонна по от­де­ле­ни­ям, без по­гон.… Из неё двое: ви­ди­мо, парла­ментё­ры яви­лись к ге­не­ра­лу Красно­ву:

— Гос­по­дин ге­не­рал! Гвардейский Фин­лянд­ский ре­зерв­ный полк по прика­зу Рев­во­ен­со­ве­та прибыл в Гат­чи­ну!

Гене­рал Краснов спра­ши­ва­ет:

— Какая у вас за­да­ча? Нам прика­за­но за­нять Гат­чи­ну! Но это­го де­лать не пришлось — мы прошли беспрепятст­венно. Дру­гих за­да­ний нет…

Око­ло 5 ча­сов поя­ви­лась длин­ная ко­лонна ма­шин из Пет­ро­града — крас­но­гвар­дейцы, матро­сы в пу­ле­мётных лентах. Кри­ки: «зо­ло­то­по­гонни­ки»… Угро­зы. Но, в об­щем — благо­по­лучно. Через час поя­вился матрос Дыбенко, ат­лет с бо­ро­дой. Раз­го­вор: Дыбенко, другой матрос, ге­не­рал Краснов, Сол­нышкин и я. Дыбенко сказал: «Мы прибы­ли по по­ру­че­нию то­ва­ри­ща Лени­на до­го­во­рить­ся о прекраще­нии борь­бы и ва­ше­го со­противле­ния. Город на­ми за­нят».

А но­чью ка­за­ки, на­по­ив матросов и красногвардейцев, выбрались из Гатчины, и уш­ли в Лугу».

Итак, вышеописанная карти­на да­ёт от­ве­ты на многие во­просы о «странно­стях» Гра­жданской войны.

То, что Рос­сию сроч­но не­об­хо­ди­мо бы­ло вы­во­дить из войны, спасать — это бы­ло бесспор­но, ведь уже по­гибло по ви­не «свя­то­го Нико­лая II» бо­лее 6 миллионов российских мужчин.

Но у Лени­на бы­ла другая ло­ги­ка, своя. Речь да­же не идёт о том, что он должен по­ка­зать своим благо­де­те­лям в Гер­ма­нии свою по­ря­дочность, джен­тель­менст­во — что он по­лу­ченные день­ги от­ра­бо­тал че­ст­но. Ведь так бы­ст­ро пе­ре­ми­рие не за­клю­ча­ет­ся, да и ре­альных возможно­стей к это­му не бы­ло — фрон­то­вые ар­мии, ге­не­ра­лы, Ставка — ещё не подчи­ня­лись 27 ок­тября Лени­ну. Ставку ещё пред­стоя­ло за­хватить. Из опыта 4 ию­ля — са­мая опас­ная проти­во­дейст­вую­щая си­ла — это ар­мия, ге­не­ра­лы.

Что­бы нейтрали­зо­вать ар­мию, чтобы ли­шить ге­не­ра­лов си­лы — влия­ния на ар­мию и унич­то­жить ус­пешно Ставку — для это­го не­об­хо­ди­мо бы­ло ос­тавшиеся ещё в жи­вых не­сколько миллионов солдат вы­вести из подчи­не­ния ге­не­ра­лов, Ставки, и — пе­ре­подчи­нить их се­бе, дав этим из­му­ченным войной солда­там долго­ждан­ную на­де­жду на мир и на­де­жду на землю.

Вот этим и дикто­ва­лась вся сроч­ность это­го ночно­го декре­та, а не той че­пу­хой, ко­то­рой корми­ли миллионы росси­ян до конца XX века со­ветские идео­ло­ги-ле­нинцы, эти специали­сты от Лжи.

Поэто­му, ко­гда по прика­зу Бронштей­на и Лени­на специалист по психо­ло­гии Семён Рошаль и ко­манда ему по­добных по­ехали в Ставку чтобы «развести» там всех, унич­то­жить Ставку, арестовать ге­не­ра­лов и за­брать се­бе ар­мии, то ни Кор­ни­лов, ни де­сятки других ге­не­ра­лов не смог­ли оказать сколь достойно­го со­противле­ния. Они так до сих пор и не по­ум­не­ли, как не бы­ли они по­ли­ти­ка­ми — так и ос­та­лись ту­пы­ми солдафонами, по­те­рявши­ми Роди­ну.

А у 20-летне­го та­лант­ли­во­го и на­глого ев­рейского студента Семё­на Роша­ля всё по­лу­чи­лось, — Ставка пе­ре­стала су­ще­ст­во­вать 20 но­ября. Кор­ни­лов и другие ему по­добные… уже си­де­ли в глубо­кой простра­ции в тюрь­ме го­ро­да Быхо­ва и пы­та­лись о чём-то ду­мать…

А Ленин с Бронштей­ном и други­ми по­добны­ми — могли ударить друг друга по ру­кам и крик­нуть — ЕС! Полу­чи­лось! Что они и сдела­ли, и стали по-хо­зяйски обуст­раивать­ся в ар­ми­ях, на­во­дить свой по­ря­док и уже прики­ды­вать — в ка­кой район Рос­сии их на­править и против ко­го, ко­гда бу­дет подпи­са­но пе­ре­ми­рие с немца­ми. Пере­ми­рие с немца­ми, по­сле ли­кви­да­ции Ставки, уже бы­ло не­об­хо­ди­мо, чтобы ос­во­бо­дившиеся ар­мии на­править внутрь Рос­сии, против врагов но­вой власти.

Вот суть и смысл сроч­ных ночных декре­тов в первые же ча­сы по­сле за­хвата власти в Рос­сии Лени­ным, его по­дель­ни­ка­ми и по­мощни­ка­ми.

И ес­ли ос­па­ри­вать старую «версию» со­ветских и ев­рейских идео­ло­гов — то кто из них вразу­ми­тель­но от­ве­тит на эле­ментарный во­прос — не­уже­ли приня­тие этих со­вершенно не подго­товленных «декре­тов «не могло по­до­ждать не­сколько дней или не­сколько не­дель, а не­об­хо­ди­мо был сроч­но объя­вить в ночь сразу по­сле за­хвата Зим­не­го двор­ца?

Что ка­са­ет­ся ве­ли­кой Лжи со­ветских и со­врменных ев­рейских идео­ло­гов, то следу­ет от­ме­тить, что по признанию са­мо­го Лей­бы Бронштейна (Троцкого) в эту ночь, 27 октября, был принят и третий сроч­ный декрет-резолюция по опыту 600 народных погромов в ре­во­лю­цию 1905 го­да с це­лью — «не допустить еврейских погромов со сторо­ны темных сил» (С).

А по­скольку в един­ст­венные ор­га­ны но­вой власти — Сове­ты входи­ли за­хват­чи­ки не толь­ко ев­рейской на­циональ­но­сти, то Бронштейн, страху­ясь и «разво­дя» своих ин­терна­циональ­ных по­мощни­ков по­дчёрки­вал, что вы­полне­ние этой за­да­чи — борь­ба с ан­ти­се­ми­та­ми явля­ет­ся «де­лом чести ме­ст­ных Сове­тов».

Гла­ва 2. Дележ до­бы­чи

Ленин бо­лее де­ся­ти лет от­сутст­вал в Рос­сии — по­сле прие­хал и че­рез шесть ме­ся­цев захватил власть.

Это всё-та­ки впечатля­ет, как и впечатля­ет глупость и безво­лие по­те­рявших власть.

В конце ок­тября — на­ча­ле но­ября, ко­нечно, ещё не вся Рос­сия бы­ла за­хваче­на, но это бы­ло уже де­ло техни­ки — тем бо­лее, что в этот пе­ри­од серь­ёзно­го со­противле­ния не на­блю­да­лось. Ско­рее был шок, пауза осоз­на­ния происшедшего.

«Лю­ди так глупы, что их на­силь­но на­до вести к счастью», — ве­ро­ятно, вспо­ми­ная эти слова Белинского, подбадри­вал се­бя Ленин.Сбы­лась его мечта — он на верши­не, он над Рос­си­ей… Над им­пе­ри­ей… Вот он — са­мый счаст­ли­вый миг Лени­на, де­душка и брат им бы горди­лись… А как счаст­ли­ва ма­ма… Инесса… Наде­жда…

С гордостью можно те­перь по­смот­реть в глаза Усиевичу, Натансо­ну, Абра­мо­ви­чу и т. д. — Веро­ятно, та­кие слад­кие мысли прихо­ди­ли Лени­ну в го­ло­ву по­сле бурных дней 25–27 октября.

Идеолог позд­не­го большевистского периода, «за­стой­но­го» А.З.Рома­ненко пи­сал:

«Побе­да Вели­ко­го Октября бы­ла по­ра­же­ни­ем сионизма в Рос­сии и его со­юзни­ка — Бун­да».

Но не тут то бы­ло.… Рано бы­ло ра­до­вать­ся этой по­бе­де.… Уже 27 ок­тября пришли к не­му его «Чёрные во­ро­ны», «демоны революции» — по­мощнички из Бун­да и других ев­рейских ор­га­ни­за­ций.

И лю­бо­му из этих ис­то­ри­че­ских знаменитостей: Юлик Цедерба­ум под маской «Мар­тов», Абра­мо­вич Рафа­ил Абра­мо­вич по клич­ке «Рейн», Вайнштейн Арон Исаако­вич под маской — Рах­ми­ле­вич, Фрумки­на Мария Яковлевна по клич­ке «Эстерь» (бу­ду­щий ре­дактор перво­го 8‑томно­го из­да­ния ра­бот Лени­на на ев­рейском язы­ке), Гольд­ман М.И.под маской Либер, В.П.Мах­но­вец под маской Аки­мов, А.С.Пик­кер под маской Мар­ты­нов, Ф.И.Дан под маской Гур­вич, А.И.Кре­мер под маской Вольф, В.Д.Медем под мас­кой Гринберг, А.Я.Мут­ник под маской Абра­мов, М. Я. Левинсон под маской Кос­совский, Либер, Эрлих, Рафес, Хей­фейц, Розеншталь, Левин, Лурье, Вай­сенб­люм и т. д. (Изви­ни­те, не обижайтесь, что не всех на­зы­ваю или ка­кую-ли­бо фа­ми­лию пе­ре­пу­тал) — было, что сказать Лени­ну и своему бывше­му — Бронштей­ну

В их тёмных глазах не бы­ло особой гордо­сти за Лени­на, но прон­зи­тель­но звучал во­прос — как те­перь бу­дем де­лить власть над Рос­си­ей? — А кто сражался и по­ги­бал за эту власть с 1901 г. и по 1906 год, ко­гда в это время мо­ло­дой здоро­вый Ленин ва­лял ду­ра­ка и беспечно жил в благо­по­лучной Евро­пе на чьи-то день­ги? Это бы­ли не шу­точки, это бы­ли старые закаленные террористы, и Ленину пришлось не легко.

Они вы­ра­зи­ли стра­ст­ное же­ла­ние совместного управления Рос­си­ей и в ка­тегоричной форме по­требо­ва­ли созда­ния со­вмест­ного коали­ци­он­но­го «од­но­родно­го со­циали­стиче­ского прави­тель­ст­ва».

Ленину очень жалко бы­ло не то что от­да­вать власть, но де­лить­ся ею. Вот она долгожданная мечта — в его ру­ках, а этих лю­дей Ленин прекрас­но знал — от­дай им па­лец, — считай, что уже нет ру­ки, и чем это кончится и бу­дет ли жив Ленин не по­нятно…

Вот те­перь, ве­ро­ятнее всего, Ленин в очередной раз вспомнил свои же слова, сказанные ещё в 1903 г:

«Само­стоя­тель­ность и не­за­ви­си­мость Бун­да не подле­жит со­мнению, равно как и по­степенное их усиле­ние». И по­старать­ся са­мо­му приме­нить свои же со­ве­ты: «С Бун­дом на­до быть коррект­ным и ло­яль­ным, но в то же время ар­хи­хо­лодным, за­стёгну­тым на все пу­го­ви­цы и на за­конной почве припи­рать его не­умоли­мо и ежечасно, идя до конца без бо­язни», «с Бун­дом на­до го­то­вить войну, ес­ли хо­теть с ним ми­ра».

Рас­кол ме­жду друзья­ми и парт­нё­ра­ми на­ме­тился с са­мо­го на­ча­ла власт­во­ва­ния — ёщё ве­че­ром 25 ок­тября, ко­гда на­чался. Вто­рой Все­российский съезд Сове­тов ра­бо­чих и солдатских де­пу­та­тов, ко­то­рый от­крыл бундо­вец Ф. Дан, — ка­де­ты Л.Хин­чук и М.Ген­дель­ман по­ки­ну­ли съезд в знак протеста против за­хвата власти си­лой. То же са­мое сделали члены «Бун­да» во главе с Р. Абрамовичем и Г. Эрлих.

«Когда-ни­будь вы поймё­те, в ка­ком преступле­нии вы участ­во­ва­ли», — да­вил на со­весть ле­нинцев «чистый» Цедерба­ум (Мар­тов). Раз­ра­зи­лась ссора, получился скан­дал.

«Тем, кто от­сю­да ушел, и кто выступает с пред­ло­же­ниеями, мы долж­ны сказать: вы — жалкие едини­цы, вы банкроты, ва­ша роль сыгра­на, и от­прав­ляйтесь ту­да, где вам от­ны­не надле­жит быть: в сорную корзи­ну ис­то­рии…», — по­сы­лал всех ма­ло­душных ев­ре­ев по­даль­ше… боевой Лей­ба Бронштейн (Троцкий) (обе ци­та­ты из ис­следо­ва­ния — В. А. Поце­луева, да­лее — П.).

И они уш­ли.… Но по­том со­об­ра­зи­ли, что этим толь­ко облегчили жизнь Ленина, Бронштейна и им подобных, а глав­ное — этим са­ми се­бя ли­ши­ли да­же ма­лень­ко­го кусочка от за­хваченно­го пи­ро­га.

На следующий день, 26 октября, посовещавшись и оценив свои си­лы и возможно­сти, обиженные ре­ши­ли пугнуть Лени­на резким заявлением, чтобы был сговорчи­вее —

«Железно­до­рожный проф­со­юз объявля­ет всех тех, кто бу­дет продолжать ре­шать споры внут­ри стра­ны си­лой оружия, врага­ми де­мо­кратии и преда­те­ля­ми ро­ди­ны».

Такая мощная структура как Вик­жель был полностью в ру­ках Бун­да — толь­ко 3 члена прав­ле­ния этой ор­га­ни­за­ции из 29 бы­ли ленинцами. Кро­ме то­го, Бунд насчитывал как на­циона­ли­стиче­ская ев­рейская ор­га­ни­за­ция — 400 ты­сяч членов. С этой си­лой также нель­зя бы­ло не считаться.

После че­го бундовцы пришли к Лени­ну с мирным пред­ло­же­ни­ем де­ле­жа и ульти­ма­ту­мом всероссийской за­бастовки же­лезно­до­рожни­ков уже на­ме­ченной на 29 ок­тября, и всеми вы­те­каю­щи­ми от­сю­да по­след­ст­вия­ми.

Неко­то­рые сторонни­ки Лени­на дрог­ну­ли и на­ча­ли на не­го да­вить — «От нас от­шатнуть­ся и те груп­пы, ко­то­рые нас поддержи­ва­ют. И мы не в со­стоя­нии бу­дем удер­жать власть», — объяснял Рыков.

Как обыч­но в та­ких си­туаци­ях, за­па­ни­ко­вал Розенфельд (Каме­нев): «Пока мы спра­вимся с за­бастовкой (ж. д.) прой­дёт не­сколько не­дель… мы проиг­ра­ем», «Бороть­ся можно толь­ко с Вик­же­лем, но не против не­го…». В та­ких си­туаци­ях его всегда поддержи­вал его друг — Хирш Апфель­ба­ум (Зиновь­ев).

Сим­па­ти­зи­рую­щая но­вой власти Гип­пи­ус о требо­ва­нии 29 ок­тября Бун­да с ирони­ей пи­са­ла — «уже развёл ру­ка­ми чёрны­ми Вик­жель пу­ти».

Но Ленин не сдавался, упор­но не хо­тел де­лить­ся, и ехид­но от­ве­тил — «бе­ри­те власть в ИК. Но мы пойдем к мо­ря­кам!» (С). Это бы­ла ответная уг­ро­за фи­зи­че­ской расправы, — ведь РВК ру­ко­во­дил Бронштейн (Троцкий).

«В восстании участия не прини­мавшие. Хотят вы­рвать власть у тех, кто их сверг (Врем. пр.). Неза­чем бы­ло подни­мать восстания, ес­ли мы не по­лу­чим боль­шинст­ва», — поддержи­вал Лени­на Бронштейн, — он также не хо­тел де­лить­ся за­ха­панной властью, Рос­си­ей.

Ленин с Троцким по­ни­мали, что им проти­во­стоят не Кор­ни­ло­вы и Львовы, а ум­ные лю­ди, владею­щие той же опас­ной техно­ло­ги­ей за­мутне­ния мозгов. Поэто­му 27 ок­тября они декре­том СНК за­крыли все не­боль­ше­ви­ст­ские га­зе­ты — «Речь», «День», «Новое время» и другие.

Эти­ми действиями они уб­ра­ли противни­ка с ин­форма­ци­он­но­го пространст­ва и ус­та­но­ви­ли свою мо­но­по­лию над российскими «масса­ми»; то есть — ли­ши­ли не­давних друзей по борь­бе с российской властью возможно­сти воздейст­во­вать на российский массы, ли­ши­ли другие ре­во­лю­ци­он­ные ев­рейские ор­га­ни­за­ции си­лы — си­лы российских масс.

«В своё время во имя гу­манно­сти они требо­ва­ли свободы слова, и от­ме­ны смертной казни. Но как толь­ко они пришли к власти, — бы­ла ус­та­новле­на та­кая цензу­ра, ко­то­рой не знал да­же в са­мые мрач­ные времена ца­ризм. Смерт­ная казнь прак­ти­че­ски приме­ня­лась по­всеме­ст­но, а за­тем её ввели в «ле­галь­ном плане» — комменти­ро­вал дейст­вия марксис­тов-боль­ше­ви­ков их современник Альфред Розенберг.

28 но­ября партия ка­де­тов ор­га­ни­зо­ва­ла ми­тинг у Тав­ри­че­ского двор­ца, где распо­ла­гался Совет, с требо­ва­ни­ем к Лени­ну — вернуть де­мо­крати­че­ские свобо­ды. После это­го давления «народного» ми­тинга Ленин партию ка­де­тов — «Вина­ве­ров» и «Сли­оз­бергов» объя­вил «врагом на­ро­да»

В этот же день (28 октября) от­ку­да-то появился всеми за­бы­тый старик Г.В.Пле­ха­нов и подлил масла в огонь со своим «Открытым пись­мом к Пет­ро­град­ским ра­бо­чим», в ко­то­ром преду­преждал о не­из­бежно­сти тя­жё­лой гражданской войны.

Кон­фликт между старыми и мо­ло­ды­ми террористами за за­хваченную Рос­сию на­би­рал остро­ту, ес­ли да­же не­много­слов­ный Дзержинский зая­вил — «…мы не до­пустим от­во­да Лени­на и Троцко­го» (П) из ЦК. Все во­круг притихли, на­блю­да­ли за эти­ми разборка­ми, де­ле­жом власти на са­мой верхушке — не­уже­ли в Рос­сии вспыхнет ев­рейская ме­жду­со­би­ца, ев­рейская гражданская война в Рос­сии?

Обе сторо­ны по­ни­ма­ли, что это­го до­пустить ни­как нель­зя.

В это время — 29 октября в центре Петербурга подня­ли воору­жённое восстание против за­хват­чи­ков мо­ло­день­кие курсанты во­ен­ных училищ. Они до­воль­но бы­ст­ро захватили Михайловский ма­неж и Госу­дарст­венный банк. А со сторо­ны Пав­ловска и Красно­го се­ла стали на­ступать на столи­цу части ге­не­ра­ла Красно­ва, за спиной ко­то­ро­го поя­вился сбежавший Керенский.

В этой си­туа­ции бы­ло не до разбо­рок и обе ев­рейские сторо­ны по­шли на взаим­ные ус­тупки.

Бун­довцы по­проси­ли от­дать им хо­тя бы не­сколько ми­ни­стер­ских по­стов. Ленин согласился рассмот­реть это пред­ло­же­ние, и обе сторо­ны созда­ли со­гласи­тель­ную ко­миссию.

Ленин не возражал против вклю­че­ния от­дель­ных лиц в правительство, но при жё­ст­ком ус­ло­вии, что в лю­бом случае правительство, то есть и эти ли­ца, долж­ны подчиняться ле­нинскому политическому штабу — ВЦИК.

Но 31 ок­тября си­туа­ция бы­ла уже другой: восстание курсантов бы­ло жесто­ко по­давле­но, а части Красно­ва на Пул­ковских вы­со­тах бы­ли разби­ты крас­ны­ми полка­ми, уг­ро­за ми­но­ва­ла. Кстати, и тех и других опять подве­ли ка­за­ки атама­на Дуто­ва, ко­то­рые в на­ча­ле со­гласи­лись поддержать это бе­лое восстание и на­ступле­ние, а за­тем — в хо­де бо­ёв — от­ка­за­лись.

Теперь Ленин мог уже опять не де­лить­ся до­бы­чей и 1 но­ября на за­се­да­нии ЦК РСДРП (б) ка­те­го­рично зая­вил — «Вик­жель в Совет не входит, и его ту­да впус­кать нель­зя; Сове­ты — ор­га­ны добро­воль­ные, а Вик­жель не имеет опоры в массах…» — то есть не имеет си­лы, — «по­ра по­кончить с ко­ле­ба­ния­ми.… Коле­бать­ся нель­зя… мы долж­ны апел­ли­ро­вать к массам…», — убеждал своё ок­ру­же­ние Ленин.

2 но­ября Цедерба­ум (Мар­тов) по­требо­вал от СНК от­ме­нить за­прет на вы­пуск ря­да оп­по­зи­ци­он­ных га­зет. Бунд рвал­ся к российским массам и требо­вал от Лени­на че­ст­ной борь­бы.

И ве­ро­ятно в этот мо­мент Цедерба­ум об­ра­тился к ок­ру­же­нию Лени­на ап­пе­ли­руя к справедливости и кров­ной солидарности. Ибо Каменев, Зиновьев и другие сторонни­ки Бун­да Лени­ну зая­ви­ли — «Мы стоим на точке зрения не­об­хо­ди­мо­сти об­ра­зо­ва­ния социалистического прави­тель­ст­ва из всех со­ветских партий». Ленин от­ве­тил им ультиматумом — «…мы требуем категорического от­ве­та в пись­менной форме на во­прос, обя­зу­ет­ся ли меньшинство подчи­нить­ся партийной дисци­пли­не и прово­дить ту по­ли­ти­ку, которая сфор­му­ли­ро­ва­на в принятой ЦК ре­зо­лю­ции то­ва­ри­ща Ленина».

7 но­ября «Правда» опуб­ли­ко­ва­ла бо­лее мягкое об­ра­ще­ние ЦК РСДРП (б) — «мы бы­ли со­глас­ны и остаемся, со­глас­ны разде­лить власть с мень­шинст­вом Сове­тов, при ус­ло­вии ло­яль­но­го, че­ст­но­го обя­за­тель­ст­ва это­го мень­шинст­ва подчи­нять­ся боль­шинст­ву…». А 8 но­ября Ленин по­ка­зал, что он не шу­тит и мо­жет отодвинуть от власти са­мо­го пред­се­да­те­ля ЦИК — вместо Розенфель­да (Каме­не­ва) го­ло­са­ми: 19 «за» и против 14 пред­се­да­те­лем ЦИК был из­бран Яша Сверд­лов.

Ах, так! Не ис­пу­га­ешь! — ви­ди­мо сказал Розенфельд и в знак протеста вы­шел и из СНК.

А вслед за ним уш­ли из ЦК и СНК Зиновьев, Тео­до­ро­вич, Рыков. Эти двое: Каменев и Зиновьев и рань­ше подво­ди­ли Лени­на, в ча­ст­но­сти они бы­ли против на­ча­ла воору­жённо­го восстания в ок­тябре.

Мож­но смело го­во­рить о кризи­се в верхах из-за Бун­да, о кризи­се власти и ко­манды Лени­на — всё-та­ки Рыков ко всему проче­му был нарко­мом внут­ренних дел, а И.Тео­до­ро­вич — нарком по де­лам продо­воль­ст­вия. Это был серь­ёзный удар Лени­ну в спину, преду­прежде­ние.

В это время к се­ре­ди­не но­ября по старой схеме: Бер­лин, Германское правительство — Пар­вус — Ганецкий (Дания) — Е. Сумель­сон (Рос­сия) по­ступи­ли в распо­ря­же­ние за­хват­чи­ков 11 млн. не­мецких ма­рок, ко­то­рые им вы­де­ли­ло не­мецкое прави­тель­ст­во сразу че­рез два дня по­сле за­хвата власти в Рос­сии — в поддерж­ку Советской власти за­хват­чи­ков. И эти день­ги как-то не­об­хи­ди­мо бы­ло де­лить совместно. При этом глав­ный идео­лог и финансовый по­сред­ник Пар­вус-Гельфанд также на­де­ялся, что Ленин с ним по­де­лить­ся властью — даст ему достойный го­су­дарст­венный пост в Рос­сии.

А 5 декабря 1917 г. в Петрограде шумно и массо­во прошёл Всер­ос­сийский съезд Бун­да, на ко­то­ром го­ря­чо возму­ща­лись жадно­стью Лени­на.

В этой ситуации Ленин был вынужден ус­ту­пить и ид­ти на пе­ре­го­во­ры по вклю­че­нию бундовцев и ка­де­тов в своё прави­тель­ст­во. — И 9 декабря 1917 г. в Совнарком во­шло ряд бундовцев и ка­де­тов, — Ленин на­звал это — «че­ст­ной коали­ци­ей».

Кро­ме то­го, Ленин по­шёл и на другие ус­тупки — по­обещал сроч­но создать Цен­тральный ев­рейский Комисса­ри­ат и Цен­тральное Бю­ро ев­рейской секции при ЦК РКП (б). И выполнил это обещание, что так усердно скры­ва­ли, не афишировали советские идео­ло­ги. Правда, на вся­кий случай «Цен­тральный ев­рейский Комисса­ри­ат» Ленин разместил по­даль­ше от се­бя — в Моск­ве.

Но не всё по­лу­ча­лось по-че­ст­но­му — Бунд не был до­во­лен до­бы­тым куском, не был удов­ле­творён и же­лал боль­ше­го — ещё в хо­де пе­ре­го­во­ров и форми­ро­ва­ния коали­ци­он­но­го прави­тель­ст­ва — 20 но­ября Вик­жель принял резолюцию, по ко­то­рой требо­вал — чтобы бы Ленин от­дал им в управле­ние всё хо­зяйст­во же­лезной до­ро­ги в Рос­сии.

Ленин прекрас­но по­ни­мал все по­след­ст­вия и за­ви­си­мость — ес­ли он от­даст «друзьям» по борь­бе ж.д. до­ро­ги Рос­сии, по­это­му ре­шил по­бо­роть­ся с Бун­дом за же­лезную до­ро­гу — 23 но­ября СНК по­стано­вил со­звать Чрезвы­чайный съезд же­лезно­до­рожни­ков.

И 12 де­кабря в Пет­ро­граде этот Чрезвы­чайный Все­российский съезд ж. д. ра­бо­чих на­чал ра­бо­ту. Ленин призвал ликвидировать беспо­ря­док на транспорте и по­ме­нять бундовское ру­ко­во­дство. Съезд ру­ко­во­дство не стал ме­нять, хо­тя и принял ре­зо­лю­цию не­до­ве­рия к Вик­же­лю.

В от­вет на попытку Ленина отобрать основную си­лу Бун­да, и на не­же­ла­ние де­лить­ся даль­ше и боль­ше — Бунд, ка­де­ты и сиони­сты ре­ши­ли, что ес­ли Ленин мирно не хочет с ними де­лить­ся Рос­си­ей, то­гда следует за­брать своё си­лой — и создали боевую ор­га­ни­за­цию под характерным названием — «Комитет спасения ро­ди­ны и ре­во­лю­ции» во главе с отъявленным террористом — Гоцем Абрам Рафаило­ви­чем (1882–1940 гг.) (ко­то­рый в 1907 го­ду был осуждён за терро­ризм на 8 лет ка­торги) и стали го­то­вить­ся к за­тяжной борь­бе.

Ленин в от­вет на­чал дейст­во­вать очень ре­ши­тель­но — арестовал ряд этих ев­рейских бунтовщи­ков во главе с Гоцем и по­са­дил в тюрь­му. Остальные не­до­воль­ные, но запуганные от­ка­за­лись от претензий на власть, но обиженные в глубо­кой конспира­ции на­ча­ли го­то­вить за­го­вор против Лени­на.

(Забе­гая не­много вперёд, стоит от­ме­тить, — по­сле то­го как за­го­вор в 1918 г. прова­лился, и по­ку­ше­ние на Лени­на не удалось — его толь­ко ра­ни­ли; и Бунд в 1920 раско­ловшись, своим боль­шинст­вом пе­ре­шёл на ра­бо­ту к Лени­ну, то в 1922 го­ду в ви­ду не­хват­ки кадров в со­ветском прави­тель­ст­ве опыт Абра­ма Гоца был востребо­ван но­вой властью, — Ленин и его по­дель­ни­ки простили его, ам­ни­стиро­ва­ли и на­прави­ли на вы­со­кие по­сты в на­родное хо­зяйст­во СССР, так же взя­ли на подмо­гу и Вайнштей­на, Гольд­штей­на и других).

Итак, по­сле ареста Гоца, Ленин ещё бо­лее упор­но продолжил борь­бу за ж. д. — 5 янва­ря 1918 г. со­стоялся ещё один Чрезвы­чайный съезд же­ле­зно­до­рожни­ков. Съезд прохо­дил в упор­ной борь­бе обеих сторон до 18 января и образовал вместо Викжеля новую управляющую организацию – «ВИКЖЕдор».

Но ленинской организацией ВИКЖЕдор так и не стал, влияние Бунда в этой отрасли было слишком сильным - весной этого же года Лениным была проведена реорганизация ВИКЖЕдора, а в июне 1918г. эту орагнизацию ликвидировали за «контрреволюционную деятельность».

Но судя по последующим решениям – проблемы у Ленина с управлением ж.д. на этом не закончились, ибо 30 ноября 1918г. решением СНК ж.д. были объявлены на военном положении и на них был введён институт военных Комиссаров. А 12 декабря 1918г. эти Комиссары были наделены чрезвычайными полномочиями.

И только когда в Москве прошёл 1-й всероссийский съезд ж.д. профсоюзов, начавшийся 1 февраля 1919г., то вся эта история с Бундом и ж.д. окончательно завершилась в пользу Ленина.

Заканчивая эту маленькую, но важную главу, можно вспомнить высказывания одного знаменитого еврея - Э.Ренана: «Мы стали бродильным началом среди неевреев, в среде которых мы жили», «Мы дрожжи… наша задача – сбраживать чужое тесто».

В рассмотренном нами историческом случае, из-за горячего стремления к власти мы наблюдали редкий случай - было самоброжение дрожжей над уже сбродившим российским тестом-«массой», и так забродило, что чуть не привело к внутреннему взрыву «дрожжей».

Гл. 3. Обещания Ленина.

1.Обещание немцам. Как мы уже видели - через несколько часов после захвата власти Ленин своим декретом о мире стал формально выполнять свои обещания и обязательства перед Германским руководством. Стоит повториться, - для Ленина эти обязательства не были срочными, и Германия могла подождать. Ослабление русских войск на фронте до выяснения их лояльности Ленину также было ему выгодно, – именно декретом о мире Ленин хотел заманить солдат на свою сторону, а затем использовать их по назначению в своих целях. И это у него получилось. Он освободил солдат на фронте - чтобы использовать их внутри страны.

У Ленина после захвата власти в России проблем было много и без немцев, а остановить боевые действия на фронтах, и уведомить об этом немцем можно было в течение одного дня.

С приходом к власти Ленина германское руководство по логике интересов и событий долж­но бы­ло спешить к за­клю­че­нию пе­ре­ми­рия, чтобы полностью быть спокойным за свою восточную сторо­ну и спокойно пе­ре­бросить ос­во­бо­дившиеся войска на борь­бу с англи­ча­на­ми и фран­цу­за­ми. С уверенно­стью можно пред­по­ло­жить, что германское ру­ко­во­дство то­ро­пи­ло Лени­на скорейшим осуще­ст­вле­ни­ем формаль­но­стей.

И верный своим обя­за­тель­ст­вам Ленин — 19 ноября 1917 г. (то есть че­рез три не­де­ли по­сле захвата власти) по­слал де­ле­га­цию во главе с А.А.Иоф­фе в Брест-Литовск на пе­ре­го­во­ры с немцами.

Всё, можно уверенно утверждать — Ленин свои обя­за­тель­ст­ва пе­ред немцами выполнил, а немцы на этом эта­пе с не­го возврата де­нег не требо­ва­ли.

С немцами всё шло хо­ро­шо, по плану и эту те­му можно бы­ло бы уже за­крыть, — 2 декабря уже бы­ло подпи­са­но пе­ре­ми­рие с Гер­ма­ни­ей и от­ло­же­но за­верше­ни­е пе­ре­го­во­ров до на­ча­ла следую­ще­го го­да, ес­ли бы к Иоф­фе в на­ча­ле следую­ще­го го­да не присоеди­нился по собст­венной инициати­ве Бронштейн.

Бронштейн был са­мым го­ря­чим сторонни­ком ми­ро­вой ре­во­лю­ции, то есть сторонни­ком ге­ге­мо­нии, причём ми­ро­вой ге­ге­мо­нии точно не проле­та­риата.

А ко­гда ему вместе с Лени­ным удалось за­хватить от­но­си­тель­но легко власть в Рос­сии, то он окон­ча­тель­но уверо­вал в ог­ромную си­лу техно­ло­гии за­со­ре­ния мозгов и со­от­ветст­венно в ми­ро­вое господство. И Гер­ма­нию он уже ви­дел советской, своей. И с этой своей по­зи­ци­ей он вмешался в спокойный ход пе­ре­го­во­ров Иоф­фе с немца­ми — он был за прекраще­ние войны, но против до­го­во­ра с немца­ми. Послуша­ем свиде­те­ля тех со­бы­тий ге­не­ра­ла А. И. Дени­ки­на:

«Кры­ленко (Абра­хам) со­брал 22 янва­ря во­ен­ный со­вет, членов ко­то­ро­го он по­знако­мил с мнения­ми по это­му по­во­ду Лени­на и Бронштей­на. Пер­вый считал не­об­хо­ди­мым за­клю­че­ние мира, во что бы то ни стало; второй пред­ла­гал «всю ма­те­ри­альную часть дейст­вую­щей ар­мии эва­куиро­вать вглубь стра­ны… старую ар­мию распустить, а по­том, не подпи­сы­вая и не за­клю­чая ми­ра, предоста­вить немцам по­ступать с на­ми, как они хо­тят, за­ра­нее зная. Что они всё равно факти­че­ски нам сделать ни­че­го не мо­гут, так как Гер­ма­ния за­ли­ва­ет­ся по­жа­ром проле­тарской ре­во­лю­ции». Даже крыленковский со­вет возму­тился по­добной по­становкой во­проса…»

Лей­ба Бронштейн прекрас­но знал, что почти по российскому об­разцу го­то­вился точно та­ки­ми же людь­ми та­кой же за­хват власти в Гер­ма­нии. Но он пе­ре­оценил си­лы ев­ре­ев-марксис­тов в Гер­ма­нии и сроки на­ча­ла пе­ре­во­ро­та и мир не был подпи­сан.

Нем­цы возму­ти­лись, ибо они прекрас­но помни­ли — благо­да­ря ко­му аван­тю­ри­сты во главе с Бронштей­ном и Лени­ным за­хвати­ли власть в Рос­сии, и по этой причи­не они от­но­си­лись к ним пренебре­жи­тель­но, презритель­но, как к своим «шестёркам», а те­перь — как к не­благо­дарным «шестёркам».

«Порочный основной не­дуг со­ветской власти за­клю­чался в том. Что эта власть не бы­ла на­циональ­ной. Нико­гда ещё в русской ис­то­рии по­сле та­тарского ига пред­стави­те­ли стра­ны, ка­ки­ми в дни ве­ли­чайше­го её па­де­ния яви­лись по­следо­ва­тель­но госпо­да Иоф­фе, Бронштейн и Брилли­ант (под маской — Соколь­ни­ков), не подверг­лись боль­ше­му униже­нию, чем на Брест-Литовской конфе­ренции. Три­жды преры­ва­лась и трижды во­зобновля­лась мирная конфе­ренция», — пи­сал в ме­муарах Дени­кин.

После прова­ла пе­ре­го­во­ров немцы ре­ши­ли до­ка­зать Бронштей­ну, что они всё-та­ки мо­гут ещё кое-что сделать — «6 февра­ля германские ар­мии пе­ре­шли в на­ступле­ние по всему Вос­точно­му фрон­ту, не встречая почти ни­ка­ко­го со­противле­ния… достигнув к марту ме­ся­цу ли­нии Псков — Киев — Одесса», — от­ме­тил А. И. Дени­кин. И серь­ёзно пугнув, германское ру­ко­во­дство вы­ну­ди­ло Бронштей­на и Лени­на подпи­сать мир на ка­баль­ных ус­ло­ви­ях.

19 февра­ля Ленин до­би­ва­ет­ся в ЦК приня­тия ре­ше­ни­я о ми­ре с немца­ми. Новый до­го­вор с немца­ми был подпи­сан 3 марта 1918 г. вБрест-Литовске.

Генерал А. И. Деникин: «В ко­нечном итоге по­след­ст­вия Брест-Литовского мирного до­го­во­ра и дополнительных к не­му соглашений свелись к следующему. В по­ли­ти­че­ском от­но­ше­нии: отторжение от Рос­сии Финляндии, Украины, Кры­ма, При­балтийского края, Лит­вы, Польши, Гру­зии, Бату­ма, Кар­са и Арда­га­на…

Рос­сия от­брасы­ва­лась по­ли­ти­че­ски на­зад, к на­ча­лу XVII ве­ка, те­ряя од­ним ударом всё, что бы­ло приоб­ре­те­но за три столе­тия на Запа­де и Юге ге­ни­альны­ми усилия­ми её со­би­ра­те­лей, кровью её во­ин­ст­ва, труда­ми её на­ро­да.

В эко­но­ми­че­ском от­но­ше­нии на Рус­ское го­су­дарст­во легли, и пря­мые тя­го­ты… Вос­становлен был с Гер­ма­ни­ей торго­вый до­го­вор 1904 го­да, причём ос­та­лись преж­ние та­ри­фы, ко­то­рые ввиду обес­це­не­ния рубля (то­гда уже 1:10) приве­ли факти­че­ски к беспо­шлин­но­му ввозу германских то­ва­ров в Рос­сию…

В скры­том ви­де на­ло­же­на бы­ла на Рос­сию контрибу­ция в 6 млрд. ма­рок зо­ло­том «за все фи­нансо­вые обя­за­тель­ст­ва, преду­смот­ренные до­го­во­ром…» (в счёт этой суммы со­ветское прави­тель­ст­во ус­пе­ло уп­ла­тить Гер­ма­нии 325 млн. зо­ло­тых рублей).

Нако­нец, ог­ромные плодо­родные русские об­ласти с брошенны­ми в них бесчисленны­ми во­ен­ны­ми ма­те­риала­ми ос­тавля­лись в ру­ках ав­ст­ро-германцев…

Одни счита­ют Брест-Литовск просто ко­ме­ди­ей, ра­зы­гран­ной для со­блю­де­ния прили­чия, так как плат­ные аген­ты германского ге­не­раль­но­го штаба, в числе ко­то­рых на­зы­ва­ют Ленина и Троцкого, не могли не ис­полнить требо­ва­ний своих на­ни­ма­те­лей».

Нем­цы преподнесли хо­ро­ший урок за­рвав­шимся своим аген­там-за­хват­чи­кам Рос­сии, но Рос­сия по­лу­чи­ла очередной по­зор. В ре­зуль­та­те Бре­ст­ского до­го­во­ра произош­ло от­торже­ние от Рос­сии терри­то­рии разме­ром в 1 млн. квад­ратных ки­ло­метров с на­се­ле­ни­ем 50 млн.

Что ещё и ко­му обещал Ленин? — Зем­лю - крестья­нам.

2. Обещанную землю крестья­нам Ленин не дал, он её на­циона­ли­зи­ро­вал и да­вал во временное поль­зо­ва­ние, сдирая не­по­мерные на­ло­ги, а то и во все, за­би­рая урожай си­лой. Но ис­то­рию из­де­ва­тель­ст­ва за­хват­чи­ков Рос­сии над крестьянст­вом мы проследим да­лее по хо­ду ис­то­ри­че­ских со­бы­тий.

3. Про обеща­ния свет­ло­го комму­низма Ленин ещё в се­ре­ди­не 1917 г. почти че­ст­но сказал —

«Неве­же­ст­во — обещать, что высшая фа­за разви­тия комму­низма на­ступит, ни од­но­му со­циали­сту в го­ло­ву не прихо­ди­ло, а предвиде­ние ве­ли­ких со­циали­стов (Мар­кса), что она на­ступит, пред­по­ла­га­ет и не те­пе­решнюю произ­во­ди­тель­ность труда и не те­пе­решне­го обыва­те­ля…». Вот так — ви­но­ват сам обыва­тель со своей низкой производительностью труда. Исхо­дя из за­ко­но­мерной разно­сти обыва­те­лей по­нятно — что комму­низм не на­ступит ни­ко­гда.… Это просто блеф-на­де­жда.

4. Обе­ща­ния Лени­на о всеоб­щем ра­венст­ве, свобо­де и брат­ст­ве мы подробнее рассмот­рим в хо­де даль­нейше­го ис­следо­ва­ния ис­то­рии. Одна­ко сразу можно за­ме­тить, что эти обеща­ния Лени­на за­служи­ва­ют особой горь­кой иронии, здесь он по­из­де­вался вдоволь.

5. Обе­ща­ния Ленина су­ве­ре­ни­те­та другим на­ро­дам и его национальную по­ли­ти­ку вы­де­лим в от­дель­ную главу, следующую.

Глава 4. Обещания Ленина суверенитета наций и политика Ленина в национальном вопросе

Сле­дуя своим обещаниям, Ленин 2 ноября 1917 г. подпи­сал важный до­ку­мент — «Дек­ла­ра­ция прав на­ро­дов Рос­сии», в ко­то­рой декларировалось полное равенство и су­ве­ре­ни­тет всех жи­ву­щих в России на­ро­дов. Это формаль­но, а на прак­ти­ке по­лу­чи­лись удиви­тель­ные со­бы­тия.

Сто­ит напомнить по­зи­цию Ленина по это­му вопросу — это бы­ла его чисто словесная декларация, что­бы поднять различные на­циональ­ности на борь­бу с российской властью.

«Вопрос о праве на­ций на освобождение непозволительно смешивать с вопросом о целесообразности от­де­ле­ния той или иной на­ции…

Этот по­след­ний во­прос партия проле­та­риата долж­на ре­шать с точки зрения… ин­те­ре­сов все­го общественного разви­тия и ин­те­ре­сов клас­со­вой борь­бы проле­та­риата за со­циализм», — объяснял Ленин тем, кто уп­ро­щенно подхо­дил к во­просу о свобо­де са­мо­оп­ре­де­ле­нии на­ций.

Украинская Центральная Рада первая потребовала от­де­ле­ния от Рос­сии ещё до захвата власти Лениным, и объявила о создании «Украинской на­родной республи­ки».

Каза­лось бы, те­перь — по­сле 2 ноября Ленин должен был подпи­сать декрет о су­ве­ре­ни­те­те но­вой Украины и подпи­сать с ней ка­кой-то со­от­ветст­вую­щий до­го­вор.

Но.., — не тут-то бы­ло. Одно де­ло — обеща­ния.., а другое де­ло от­пустить на свобо­ду та­кую бо­га­тую Украину.… И во­об­ще — а как же ми­ро­вая ге­ге­мо­ния? Ленин не хо­тел отпускать Украину, — требо­ва­лась ка­кая-то за­цепка — на­шлась са­мая ба­наль­ная. Ленин об­ви­нил Укра­ин­скую Раду, что она не признаёт Сове­ты и со­ветской власти на Украине.

И по­слал ту­да свои войска во главе с проверенным за­хват­чи­ком Петрограда Г. Чуд­новским, дав ему полно­мо­чия Чрезвы­чайно­го комисса­ра, и ук­ре­пив та­ки­ми специалистами по владе­нию техно­ло­ги­ей за­мутне­ния мозгов как, Семён Рошаль и ему по­добны­ми.

14 де­кабря 1917 г. на Пер­вом Все­ук­ра­ин­ском съез­де Сове­тов в Харько­ве, Украина бы­ла провозглаше­на Советской республи­кой. Съезд объя­вил о свер­же­нии Цен­тральной ра­ды. Но не сверг.

Руко­во­ди­тель за­хвата Украины — Г. Чуд­новский в де­кабре 1917 г. был арестован Цен­тральной Радой и приго­во­рён к смертной казни. В этой ис­то­рии с «ук­ра­ин­ским су­ве­ре­ни­те­том» ре­шаю­щую роль сыгра­ли не­мецкие войска, ко­то­рые внача­ле по­могли Лени­ну в борь­бе с Цен­тральной Радой, а ко­гда бы­ли со­рваны пе­ре­го­во­ры Троцко­го с немца­ми, то они стали по­мо­гать ук­ра­ин­цам.

Эту и по­следую­щую ис­то­рию взаи­мо­от­но­ше­ний Советской Рос­сии и Украины следу­ет знать — чтобы в на­ше время не удив­лять­ся не­ко­то­рым «странно­стям» в от­но­ше­ни­ях это­го брат­ского на­ро­да к Рос­сии.

Как мы ви­де­ли и ещё увидим — в на­циональ­ном во­просе Ленин и Бронштейн придержи­ва­лись из­вест­ной аксиомы, вы­сказанной их со­племенни­цей Розой Люксембург — «при ка­пи­та­лизме на­циональ­ное са­мо­оп­ре­де­ле­ние не­возможно, а при со­циализме из­лишне».

С Финляндией Ленин ре­шил по­ступить бо­лее ко­варно. Когда 17 декабря 1917 г. правительство Финляндии об­ра­ти­лось к Ленину с просьбой признать не­за­ви­си­мость, то уже 19 де­кабря Ленин подпи­сал декрет о не­за­ви­си­мо­сти Фин­ляндии и лично вручил подпи­санный им до­ку­мент.

За дальнейшими со­бы­тия­ми по­на­блю­да­ем в из­ло­же­нии ге­не­ра­ла А. И. Деникина:

«Хотя Совет на­родных ко­мисса­ров в конце де­кабря признал не­за­ви­си­мость Фин­ляндии, но тем не ме­нее он продолжал вмеши­вать­ся ак­тивно в гражданскую войну в крае, поддержи­вая восстание финских комму­ни­стов, снаб­жая обильно финскую Красную гвар­дию и подкрепляя её русскими от­ря­да­ми.

В янва­ре 1918 г. власть в стра­не пе­ре­шла в ру­ки со­ци­алде­мо­кратов и возглави­лась финским Сове­том ко­мисса­ров, ко­то­рый ут­вердился в Гельсинг­форсе; прави­тель­ст­во с бе­лы­ми (финскими) войсками, пред­во­ди­тель­ст­вуемые ге­не­ра­лом Ман­нергеймом, вы­ну­жде­но бы­ло уй­ти на се­вер, где об­ра­зо­вался но­вый центр власти и борьбы — в Вазе. Гра­жданская война шла с пе­ре­менны­ми ус­пе­ха­ми. Пока бе­лое финляндское правительство не об­ра­ти­лось за по­мо­щью к Гер­ма­нии.

В се­ре­ди­не марта германцы вы­са­ди­ли в Фин­ляндии ди­ви­зию ге­не­ра­ла фон дер Гольца, ко­то­рый вместе с Ман­нергеймом к се­ре­ди­не ап­ре­ля очистил край от крас­но­гвар­дейцев…

Нена­висть финнов к русским боль­ше­ви­кам пе­ре­шла ко всему, что но­си­ло русское имя. Гоне­нию подверг­лось всё русское на­се­ле­ние.… Если финлянд­ская прес­са то­го време­ни от­ра­жа­ла дейст­ви­тель­но на­родные на­строения, то она ды­ша­ла стра­ст­ной, бо­лезненной не­терпи­мо­стью ко всему, что на­по­ми­на­ло о Рос­сии, да­же к «прокля­тым лу­ко­ви­цам» — так на­зы­ва­ли финны ку­по­ла право­слав­ных храмов…»

Эти факты толка­ют на размышле­ния. Теперь, в 2005 г., не­со­мнен­но, по­нятно всем — за полто­ра де­сятка лет от российской «пе­ре­стройки» Фин­ляндия вы­иг­ра­ла ма­те­ри­ально боль­ше других со­седних стран за счёт прохо­дя­щих двусторонних по­то­ков че­рез неё из всех стран в Рос­сию и из Рос­сии. Не го­во­ря уже о много­милли­он­ном по­то­ке российских граждан ос­тавляю­щие свои день­ги в финских ма­га­зи­нах, турфирмах, банках и т. д. Несмот­ря на силь­ное обога­ще­ние за счёт Рос­сии, прави­тель­ст­во Фин­ляндии, од­на­ко, на­чи­ная с 2003 го­да ве­дёт на ме­жду­на­родном уров­не враждебную по­ли­ти­ку против Рос­сии к удив­ле­нию и не по­ни­ма­нию многих российских граждан. Поче­му? С 2004 го­да об этом на­ча­ли го­во­рить в Рос­сии на офици­альном уров­не. Отку­да эта враждебность и презрение?

Может это ис­то­ри­че­ские по­след­ст­вия…? Царь и Ленин на­ба­ла­гу­ри­ли с финнами, как и с по­ля­ка­ми, украинцами, а со­временным россия­нам расхлё­бы­вать?

Мно­гие гу­ма­ни­та­рии, не го­во­ря уже о демократах и ли­бе­ра­лах, часто ут­верждают — не стоит во­ро­шить прошлое, что бы­ло — то прошло, эти воспо­ми­на­ния толь­ко раздража­ют, мо­гут ис­портить от­но­ше­ния и за­жечь на­циональ­ную вражду. С полной уверенно­стью ут­верждаю — так обес­це­ни­ва­ет­ся ис­то­рия, её уроки и мудрость — и Рос­сия очередной раз боль­но на­ступа­ет на старые граб­ли, и ещё бу­дет на­ступать.., ес­ли не из­ме­нит своё мышле­ние и от­но­ше­ние к ис­то­рии. Если бы Гор­ба­чёв и Ель­цин не бы­ли бы двоиш­ни­ка­ми в ис­то­рии, и в стра­не бы­ла бы наука на­циоло­гия о со­седних и на­се­ляю­щих стра­ну на­ро­дах, то, возможно, они по­ступи­ли бы иначе.

Что­бы многое бы­ло по­нятнее — ни­же внима­тель­но прочи­тайте приве­дённые мною от­рывки из книги ге­не­ра­ла А.И.Дени­ки­на «Очерки русской смуты» по на­циональ­ной те­мати­ке. И сопоставьте приведенные им ис­то­ри­че­ские факты с крова­вы­ми конфлик­та­ми в «пе­ре­стройку», с от­но­ше­ни­ем к русским в бывших брат­ских республи­ках, с от­но­ше­ни­ем со­временно­го грузинского ру­ко­во­дства к Рос­сии, с за­хватом в со­временном Кры­ме та­та­ра­ми земли, а за­од­но — вспомни­те конфликт Ста­ли­на по­сле Оте­че­ст­венной войны с крым­скими та­та­ра­ми, че­ченца­ми — и их свя­зи с немца­ми.

Генерал А. И. Деникин о со­бы­ти­ях конца 1917 г. — на­ча­ла 1918 г. —

«Чеч­ня, разди­раемая внут­ренни­ми междо­усобия­ми разде­лённая на 50–60 враждую­щих партий по числу влия­тель­ных шейхов, склоняясь, то к ту­рецкой, то к боль­ше­ви­ст­ской ориен­та­ции, прояви­ла, од­на­ко, полное едине­ние в ис­то­ри­че­ской тяжбе с русскими ко­ло­ни­за­то­ра­ми. Общая идея со­вмест­ной с ин­гу­ша­ми борь­бы их за­клю­ча­лась в том, что­бы от­бросить терских ка­за­ков и ча­стью осетин за Сун­жу и Терек. Овла­деть их земля­ми и, унич­то­жив тем че­респо­ло­си­цу, свя­зать проч­но горную и плоскост­ную Ингу­ше­тию (в районе Вла­ди­кавка­за), с од­ной сторо­ны, и Чеч­ню с Ингу­ше­ти­ей — с другой.