Любовь и золото

Глава 23. Мертвый корабль

А на следующее утро небо вдруг затянуло тучами и начался шторм. В общем-то для нормального корабля шторм был совсем небольшой — так, маленькая зыбь, способная вызвать у матросов лишь легкую тошноту. Но не для крошечного бота, на котором плыл Дрейк.

Суденышко бросало из стороны в сторону. Волны были так велики, что, того и гляди, могли накрыть бот каждую минуту. Ветер нес посудину куда-то ко всем чертям, морская пена хлестала адмиралу в лицо, попадала в рот, в легкие.

Дрейк то бросался к рулю, то хватал ковш и начинал вычерпывать со дна воду, которая все время перехлестывала через борта, то пытался выправить парус, готовый вот-вот треснуть по швам от сильного ветра.

Так продолжалось не день, не два, а целую неделю. Целую неделю адмирал не сомкнул глаз, не присел на лавку, чтобы перевести дух и подкрепиться. Все семь дней он находился в таком страшном напряжении, которое любой другой человек не смог бы выдержать в течение трех часов.

А потом шторм закончился. Закончился так же внезапно, как и начался. Как будто кто-то решил покарать адмирала за все, поиздевался над ним за его грехи да и успокоился.

Дрейк даже не сразу понял, что все кончилось. Просто вдруг заметил, что вода через борта не перехлестывает, что лодку не нужно держать носом к волнам и что парус уже не лопнет. К этому времени ему вдруг начинало казаться, что Питер плывет за лодкой с кинжалом в руке, то вдруг чудилось, что бот уже давно пошел ко дну и он вместе с ним медленно погружается в холодную темноту, то вдруг начинал кричать, отдавая команды своим матросам.

Когда все кончилось, он упал на колени, дрожащей рукой выдернул клепу из бочонка, долго и жадно глотал воду, а потом повалился на дно, залез под кусок парусины и провалился в забытье, отдав корабль на волю Господа.

Сколько адмирал проспал — не известно. Может, несколько часов, а может, несколько дней. Все это время бот был предоставлен только ветрам и течениям. Когда Дрейк очнулся и вылез из-под парусины, была ночь и на небе ярко светили звезды. Был штиль, и поверхность воды была гладкой, как зеркало.

— Неужели это и есть смерть? — тихо прошептал он и сел.

Звезды отражались в воде, и казалось, будто бот висит в небе.

Панический ужас вдруг охватил адмирала. Никогда раньше он так не боялся открытого пространства, как сейчас. Дрейк то казался себе букашкой, каким-то ничтожеством в этом бесконечном безмолвии, то вдруг начинал ощущать себя просто великаном, и если он поднимет руку, то может случайно задеть луну, и она свалится в море. От ужаса даже закружилась голова.

Дрейк зажмурился в страхе и просидел так некоторое время. Стало немного легче.

— Так недолго и свихнуться, — пробормотал он. Собственный голос казался каким-то слишком громким, резким и невозможно хриплым. У живых людей просто не может быть такого голоса.

И вдруг адмирал понял, что хочет есть. Хочет просто до рези в животе.

— Значит, я жив, — обрадованно вздохнул он и принялся искать какую-нибудь пищу.

Хлеб во время шторма размок и превратился в противную вязкую жижу. Пришлось выбросить его за борт. Остались только вяленое мясо и пресная вода. То, что мясо тоже было подпорчено морской водой, нисколько не смутило адмирала. Привыкший к изысканным блюдам, сегодня он готов был съесть самые жалкие отходы. Жадно отрывая зубами целые куски и совсем не пережевывая, он поглотил не меньше фунта. Запил водой и только теперь почувствовал себя относительно сытым.

После еды опять подступила слабость. Руки и ноги сделались ватными, голова закружилась, веки как будто налились свинцом. Дрейк опять свалился и тут же уснул.

Проснулся он от того, что яркие солнечные лучи бьют прямо в глаза. Солнце стояло в зените. Оно раскалило неподвижный воздух и нагрело поверхность воды до такой степени, что было противно умываться. Камзол был мокрым от пота, Дрейк снял его и бросил на дно бота. Из кармана, словно змея, выползла золотая цепь. Увидев ее, адмирал вспомнил все события на острове. Только теперь они показались ему очень далекими, словно происходили в прошлом году, если не раньше.

— Нужно ждать ночи, — пробормотал он, глядя на небо. — Сейчас все равно не сориентироваться.

Он даже не знал, в какую сторону его отнесло во время шторма. Можно было только определить по компасу, где север, а где юг, но это толком ничего не решало. Для того чтобы хоть куда-нибудь плыть, нужно знать расположение звезд, а для этого придется ждать до ночи. До захода солнца было еще далеко, и чтобы хоть как-то скоротать время, Дрейк решил сесть за весла. Не важно, в какую сторону грести, хоть по кругу, главное не бездействовать.

Он греб часа три, пока не набил волдыри. Весла впивались в гладь моря, киль резал его зеркальную поверхность, и от этого на душе становилось как-то легче, спокойнее.

— Что такое? — Дрейк мельком оглянулся и сначала даже не поверил своим глазам. Это было так неожиданно и так вовремя, что попросту не могло оказаться правдой. Далеко на горизонте показалось нечто. Какая-то точка.

— Нет, не может быть… — пробормотал Дрейк, всматриваясь в это чудо до рези в глазах. Он бросился к вещам, быстро отыскал подзорную трубу и не отрывался от нее минут пять. Потом резко отшвырнул в сторону, бросился к веслам и опять начал грести, бормоча под нос при каждом взмахе:

— Спасибо тебе, Господи. Спасибо тебе, Господи, за то, что услышал мои молитвы.

Он не обращал внимания на жгучую боль в ладонях, на солнце, бьющее прямо в затылок. Он работал так напряженно, как только мог. Сердце вот-вот готово было выпрыгнуть из груди. Но точка на горизонте становилась все больше, постепенно приобретая очертания корабля.

— Эй, кто-нибудь! — закричал он, вскочив, и замахал руками. — Помогите! Я здесь, помогите!

Но на корабле никто не отзывался, наверное, не слышали. Скорее всего впередсмотрящий уснул в бочке на мачте от такой жары и просто не видит его. Тогда Дрейк опять налег на весла. Через десять минут снова вскочил и начал кричать, размахивая руками. И снова ему никто не ответил.

— Что за дьявол?! — выругался адмирал. — Если бы я был капитаном этого корабля, я протащил бы всех вахтенных под килем.

Но никто не отозвался даже тогда, когда Дрейк подплыл к судну и стал колотить веслом по борту, громко ругаясь.

— Эй, вы там, вы что, уснули все или умерли?! Отзовитесь хоть кто-нибудь!

Но с судна никто не отозвался. Это было так странно, что Дрейк даже на какое-то мгновение подумал, не чудится ли ему все это.

Наконец он нашел веревку, за которую смог ухватиться, быстро привязал бот и стал карабкаться на палубу.

На корабле царил страшный беспорядок. Повсюду валялись обрывки какой-то одежды, и нигде не было ни одной живой души.

— Эй, кто-нибудь, отзовитесь, — тихонько позвал адмирал и на всякий случай обнажил меч.

Корабль был совершенно исправен. Но Дрейк обшарил все каюты и никого не нашел. Никогда раньше в своей жизни ему не приходилось сталкиваться с такими странными и страшными вещами.

— Черт подери, что же тут все-таки произошло? — зайдя в капитанскую каюту и бессильно свалившись в кресло, пробормотал он. — Не могла же вся команда покинуть судно прямо в открытом море. И главное — зачем?

На столе капитана лежали какие-то бумаги. Дрейк взял их и начал читать. Корабль, судя по записям, оказался португальским. Больше ничего толком определить было нельзя.

— А вот это то, что мне сейчас больше всего необходимо! — радостно воскликнул Дрейк, заметив катающуюся по полу непочатую бутылку вина, приподнял ее, откупорил и сделал несколько глотков.

«Надо бы посмотреть, что у них в трюмах. Судя по посадке, это судно не пустое», — решил он.

В первом трюме оказалась материя для парусов и канаты для снастей. Груз этот стоил копейки, и Дрейк уже раздумал было спуститься во второй, но на всякий случай решил проверить.

Еще издали ему ударил в нос тошнотворный запах. Запах разлагающегося мяса. Дрейк с трудом отодвинул тяжелый железный засов и поднял массивную крышку люка. Преодолевая подступившую тошноту, адмирал заглянул внутрь. В трюме царила кромешная тьма. Дрейк уже хотел закрыть люк и забыть про эту жуткую вонь, как вдруг из глубины трюма до него донеслись слабые стоны.

— Кто здесь? — спросил Дрейк, подумывая, не отправиться ли ему все-таки на бот за мушкетами.

Но никто не ответил.

— Нет, это просто невозможно. Тут какая-то дьявольщина, — пробормотал он и стал осторожно спускаться по ступенькам, готовый в любой момент ретироваться.

Глаза постепенно привыкли к темноте, и Дрейк стал различать очертания предметов.

От того, что он увидел в следующий момент, волосы зашевелились у него на голове. На полу в трюме сидели и лежали закованные в кандалы люди. Некоторые были уже мертвы, й тела их раздулись от жары и духоты. А от нескольких человек остались одни только обглоданные кости. Те, кто был жив, мало чем отличались от мертвецов. Они сидели без движения и безразлично смотрели на яркий квадрат люка. Изредка кто-нибудь из них вставал, звеня цепями, пошатываясь переходил на другое место и снова ложился.

Дрейк был так поражен, что не мог пошевельнуться. Наконец он пришел в себя и тихо спросил:

— Кто вы?

Все резко повернули головы в его сторону, но ему никто не ответил. Это были несколько самых ужасных мгновений в жизни адмирала. Даже во время самых жестоких морских сражений ему не было так страшно.

— А вы кто? — вдруг раздался голос из глубины трюма. — Вы не плыли на этом корабле.

— Где вся команда? — Дрейк обрадовался, что слышит от этих человекоподобных существ членораздельную речь.

— Мы пленные и рабы. — Один из этих людей встал и направился в сторону Дрейка. Адмирал на всякий случай попятился к выходу.

— Не бойтесь, я не сделаю вам ничего плохого. — Мужчина остановился в нерешительности. — Разрешите мне только выйти наружу и немного подышать свежим воздухом.

— Хорошо. Но не подходите ко мне слишком близко, иначе я заколю вас. — Для большей убедительности Дрейк потряс в воздухе мечом.

— Они все попрыгали за борт, — глухо пробормотал мужчина, щурясь от яркого солнца и удивленно оглядываясь по сторонам, как будто видит эту палубу впервые. — Все до одного.

— Почему? — спросил Дрейк, на всякий случай прикрыв трюм.

— Потому, что прилетал сатана…