Любовь и золото

Глава 35. Надежда

В то время между Америкой и Южной Африкой существовало довольно оживленное корабельное сообщение. В Южную Африку стремились попасть толпы охваченных алмазной лихорадкой людей, тщась найти свое счастье в виде пригоршни блестящих камешков. В основном это были обедневшие фермеры, разорившиеся коммерсанты, жулики всех мастей и даже сбежавшие из тюрьмы уголовники. Правительство Южно-Африканского союза никому не отказывало во въезде, так как алмазы, добытые руками приезжих, приносили немалые барыши.

На небольшом корабле «Санта Роза», которым плыл Никита, шла безудержная гульба. В предчувствии скорого обогащения пассажиры охотно тратили свои деньги в нескольких кабаках, снабженных предусмотрительным капитаном изрядным количеством спиртных напитков, которых должно было хватить на все время плавания. На всех трех палубах стояли пьяные крики, слышалось разноязыкое пение и женский визг. Кое-где играли в карты —* в покер или макао. Время от времени вспыхивали потасовки, частенько перераставшие в жестокие драки.

Никита держался подальше от этих компаний. Цель его поездки совершенно не совпадала с намерениями большинства пассажиров, и поэтому он старался уходить от всяческих расспросов. Однако было совершенно невозможно три месяца подряд избегать общества людей, да еще таких любопытных, как будущие старатели. Человек, сторонящийся компаний, вызывал подозрение. Окружающие сразу начинали думать, что ему известно какое-нибудь тайное месторождение алмазов или еще что-нибудь подобное, и, конечно же, старались выведать причину его молчания.

Чтобы избавиться от лишних расспросов, Никита присоединился к одной, на его взгляд, довольно приличной компании, которая состояла из нескольких человек солидного вида, путешествующих со своими женами. Все они говорили по-английски, что, впрочем, было не особенно важно — разговаривали они между собой довольно редко. Долгое и утомительное время в пути они убивали за карточным столом. Играли по маленькой, просто для развлечения, и с удовольствием приняли Никиту за стол. К слову сказать, следовали они не в Южную Африку, а в Дакар, на государственную службу.

Никогда раньше не увлекающийся карточной игрой, Никита постепенно почувствовал интерес и даже вошел в азарт. От природы сдержанный, он научился играть в покер и время от времени обыгрывал своих соперников. Впрочем, он был достаточно умен, чтобы не ввязываться в крупную игру на деньги.

Дни текли один за другим, складывались в недели, и на горизонте появились очертания черного континента — Африки. Вскоре «Санта Роза» зашла в гавань порта Дакар. Тепло попрощавшись с Никитой, его спутники сошли на берег.

После двухдневной стоянки корабль снова вышел в открытое море. В Дакаре на борт судна поднялся богатый мавр в сопровождении двух охранников, вооруженных длинными саблями в изукрашенных драгоценными каменьями ножнах, и нескольких жен из своего гарема, закутанных в черные покрывала.

Завидев роскошный наряд мавра и, в особенности, его пальцы, унизанные золотыми перстнями, корабельные шулера, за время пути уже успевшие заработать кругленькие суммы, сглотнули слюну. Это была настоящая добыча, не чета голодранцам, проигрывающим свои последние сбережения.

Два дня мавр не выходил из своей каюты. Шулера терпеливо ждали.

Наконец на третий день он вышел подышать свежим морским воздухом. Три самых отъявленных картежника моментально вынесли на палубу ломберный столик и затеяли «крупную» и очень эффектную игру с выкриками, шелестением толстых пачек банкнот и передвиганием столбиков, состоящих из золотых соверенов.

Никита, который уже вполне разбирался в карточных махинациях, внимательно следил за этим спектаклем. Ему было интересно, чем все закончится.

Заслышав за своей спиной шум, мавр обернулся. Играющие напряженно обменивались односложными восклицаниями. Через пару минут они раскрыли карты, и один из них сгреб довольно крупный банк.

Примерно прикинув величину выигрыша, мавр проявил заинтересованность. Игроки не преминули пригласить его. Мавр из приличия отказался, но в следующем коне не смог устоять перед искушением и сел за столик.

В этот день ему везло. Шулера с удовольствием отсчитывали крупные суммы из своих кошельков, щедро отпуская комплименты его сметке и сообразительности. Охранники, как дети, радовались успехам своего хозяина.

На следующий день после обеда мавр уже нервно прогуливался по палубе в ожидании своих партнеров. Конечно же, они не замедлили вскоре появиться. И снова пошла игра.

Через три дня мавр полностью проигрался. Никита только успевал следить, как с его толстеньких пальцев исчезают перстни с крупными камнями. К вечеру третьего дня у мавра не осталось ничего. Даже сабли охранников перешли к шулерам. Кроме того, он проиграл большую сумму в долг.

В какой-то момент его соперники потребовали предъявить наличные. Мавр помрачнел. Было видно, что денег у него нет. Немного подумав, он сказал что-то по-арабски охранникам. Те куда-то ушли.

— Сейчас, — сказал он игрокам с улыбкой. Через несколько минут охранники вернулись, ведя за собой одну из жен мавра. — Вот, — сказал он. — Я ценю ее в сто фунтов стерлингов.

Шулера молчали. Похоже, они не ожидали такого поворота событий. Немного посовещавшись, они отрицательно покачали головами.

— Ну уж нет! — произнес один из них. — На что нам твоя баба сдалась? Есть деньги — плати, а нет — так уж и быть, мы тебе долг простим.

Мавр изменился в лице. Глаза его метали молнии, он гневно сжал кулаки.

— Карим ас-Джалиль не нуждается ни в чьем прощении, — надменно сказал он. — Я имею достаточно средств не только оплатить проигрыш, но и чтобы продолжить игру. За такую девушку где угодно дадут не меньше ста пятидесяти золотых.

Он подошел к ней и сорвал с головы платок, покрывавший ее лицо.

Никита — впрочем, как и все присутствующие, — вздрогнул. Все ожидали увидеть под паранджой чернобровую восточную красавицу. Перед ними же стояла молодая, лет двадцати, белокурая девушка с большими испуганными голубыми глазами.

«Уж не русская ли?» — подумал Никита. Чем-то родным повеяло от ее лица.

— Ну как? — спросил мавр.

Шулера были непреклонны.

— Да ни к чему она нам. Возни одной сколько…

Мавр никак не мог взять в толк, почему эти белые люди отказываются от такой выгодной сделки. Он тяжко вздохнул.

— Ладно. Пятьдесят фунтов.

Шулера снова покачали головами и начали сгребать со стола игральные карты. Мавр растерянно огляделся по сторонам. Ему очень хотелось отыграться.

И тут Никита решился. То ли испуганный взгляд девушки тронул его сердце, то ли ее голубые глаза напомнили первую любовь — Катю Рождественскую… Как бы то ни было, он поспешно достал бумажник из-за пазухи и крикнул, обращаясь к игрокам:

— Подождите!

Все повернули головы в его сторону. Никита достал из бумажника несколько кредиток из числа тех, что вручил ему капитан «Уайт Свон».

— Я внесу залог за этого господина, — сказал он. — А в случае вашего проигрыша, — он повернулся к мавру, — эта девушка перейдет ко мне.

При виде долларовых бумажек у шулеров загорелись глаза.

— Э-э, нет, приятель. Так не пойдет. Игра закрыта. Но если вы войдете в банк и заплатите за него, то мы, пожалуй, сыграем еще партеечку-другую, — предложили они, надеясь выиграть у Никиты все его деньги.

Пришлось соглашаться. Банкующий вскрыл новую колоду, и игра пошла. Видимо, понимая, что в зависимости от исхода игры кто-то из сидящих за столом может оказаться ее новым хозяином, девушка с тревогой смотрела на все происходящее. Но чаще всего ее взгляд останавливался на лице Никиты. А ему везло не слишком. В результате первой раздачи пришлось уйти в пас. Зато мавр в кои-то веки взял небольшой банк.

На второй сдаче Никите пришло два туза и картинки вразнобой. Прикуп тоже ничего не дал. Он проиграл уже почти половину всех своих денег. В третьей партии повторилось почти то же самое. Только в прикупе оказались два валета в дополнение к тем, что уже имелись на руках у Никиты. Он решил рискнуть. После первого круга два шулера неожиданно ушли в пас. Мавр выдержал еще одно повышение ставок и, выругавшись по-арабски, бросил карты на стол. Теперь он остался наедине с третьим, самым опытным из шулеров. Никита успел заметить, что он был очень осторожен и всегда играл наверняка.

— Сто! — вдвое поднял ставку Никита.

Его соперник внес в банк требуемую сумму. Судя по всему, он собирался торговаться до тех пор, пока у Никиты не кончатся деньги. Блефовал ли он? Скорее всего, нет. То, с каким спокойствием он доставал деньги из кошелька, скорее всего свидетельствовало, что у него на руках неплохая карта. Никита вытащил из кармана две последние сотенные бумажки и прибавил их к банку. Его соперник ответил тем же. Слово снова было за Никитой. Шулер, прищурившись, внимательно смотрел ему в глаза. Он ждал, что будет дальше. Широко улыбнувшись, Никита полез во внутренний карман, будто бы за деньгами.

— Четыреста! — спокойно сказал он.

— Пас! — торопливо положил свои карты на стол шулер.

Уловка Никиты сработала.

Рассерженный мавр резко встал, опрокинув стул, и, что-то бормоча себе под нос, умчался в свою каюту, откуда не выходил до самого Лагоса, где и сошел на берег.

Когда все ушли с палубы, Никита подошел к стоявшей у стены девушке.

— Как тебя зовут?

— Надя, — ответила она.

Никита оказался прав — она была из России. Родилась в Санкт-Петербурге, в семье дипломата, графа Шувалова. Когда его неожиданно перевели в Стамбул, Наде было всего шестнадцать лет. Буквально через несколько месяцев ее прямо на улице похитили слуги одного богатого купца, который оказался торговцем живым товаром. Надежды на то, что, ее найдут, не было — через два дня Надю увезли из города в неизвестном направлении.

Вначале она пыталась объяснить, что у ее отца достаточно средств, чтобы заплатить выкуп. Но молодую девушку, почти ребенка, никто не стал слушать. И через несколько месяцев ее продали тому самому Кариму ас-Джалилю — богатому мавру, которого так ловко обыграли корабельные шулера.

Первое время он был очень увлечен своей светловолосой наложницей. Надя получила относительную свободу, у нее появились красивые наряды, золотые украшения. Но примерно через год ей пришлось испытать печальную участь многих женщин из восточных гаремов. Хозяин привел новую жену, и Надя с тех пор довольствовалась скромным положением дом, — работницы в его доме.

Так прошло пять лет. Время от времени Надя предпринимала попытки выбраться из плена, пыталась как-то связаться с русской миссией в Дакаре… Но все было безрезультатно. К тому же, три месяца назад ей в руки совершенно случайно попала старая французская газета, в которой было написано, что в Петербурге состоялись похороны графа Шувалова. На протяжении всего этого горького рассказа по нежной щеке Нади несколько раз стекала слезинка.

— Не надо плакать, — успокаивал ее Никита. — Все уже позади. В скором времени я вас отправлю в Россию.

Она испуганно вцепилась в его руку.

— Нет, сударь, пожалуйста, не надо. Не отправляйте меня одну. Я так боюсь снова попасть в чьи-нибудь руки!

— Но я не могу взять вас с собой.

— Прошу вас… — Она снова залилась слезами. — Вот увидите, я буду вам полезна. Я могу стирать, готовить пищу и… таскать тяжести…

Никита с сомнением покосился на хрупкий стан своего «приобретения». Взять ее с собой значило бы рассказать о цели своего путешествия. А если Надя не сможет сохранить тайну? С другой стороны, Никите бы очень пригодился помощник.

— Я собираюсь совершить путешествие по диким джунглям, — наконец сказал он. — Этот переход труден даже для крепких мужчин. Я не могу подвергать вас опасности.

Но девушка смотрела на Никиту с такой мольбой, что он не мог не согласиться.

Никита арендовал для нее отдельную каюту и постарался сделать так, чтобы она поскорее забыла годы, проведенные в гареме у мавра.

Он покупал ей всякие безделушки в тех немногих портах, в которые заходила «Санта Роза», рассказывал всякие истории из своего детства.

Потихоньку Надя расправила плечи, из глаз ее исчез постоянный испуг. Она так весело щебетала на давным-давно не слышанном ею родном языке, так радовалась каждому новому дню, проведенному на свободе… и с Никитой.

Да-да, конечно же, она влюбилась в своего спасителя. И, надо сказать, он ответил ей тем же.

Никита и Надя подолгу простаивали на верхней палубе, глядя в искрящуюся лазурь океана, проводя время в неторопливых беседах. Потом они шли в каюту, где предавались долгим упоительным ласкам. Проводя много времени в объятиях Нади, Никита в какие-то моменты даже забывал о цели своего путешествия. Однако, в конце концов, пришлось рассказать ей о кладе Дрейка.

Надя отреагировала на это довольно спокойно: она не сомневалась в том, что ее спаситель — человек необычный и ни в коей мере не относится к числу тех, кто едет копаться в грязных зловонных ямах в надежде найти несколько блестящих кристаллов. И, конечно же, она была готова идти за ним хоть на край света.

Никита решил, что так тому и быть, и приобрел Для Нади походный костюм — полувоенный френч, широкие галифе из плотной ткани, крепкие ботинки на высокой шнуровке и пробковый английский шлем. Скинув с себя наряд восточной женщины, Надя полностью предала забвению годы, проведенные в гареме у мавра.

Вскоре на горизонте появился Йоханнесбург.

Покинув изрядно надоевшую им «Санта Розу», Никита с Надей поселились в маленькой гостинице возле порта. Им предстояло дождаться каботажного судна, которое бы доставило их в Бейру. Через несколько дней они уже огибали на маленьком почтовом пароходике южную оконечность Африканского континента, чтобы вновь взять курс на север — в Мозамбик.