Мародёр

Глава 25. Хкадор.

Горячий ветер обжигал. Песок поднятый им иглами впивался в кожу, заставляя пригибаться, прятать лицо за рукой. Это не помогало и песчинки все равно секли кожу. Как не помогало и разглядеть что-то дальше чем песок у самых ног. Песок. Вокруг один демонов песок. Куда не глянь всюду песок. Высокие желтые барханы, предательски обрывающиеся, заставляющие падать, катится вниз. Он падал несколько раз, прежде чем осознал, что спуститься по короткому пути у него не получится. Падение не страшно само по себе, разбиться о песок сложно, но упав во второй раз он потерял нож. Он пытался его найти, но едва не стал жертвой твари, вылезшей из песка. Прошло уже три дня, а он до сих пор вспоминал эти огромные клацающие не то челюсти, не то клешни. Песок. Всюду только песок. На сколько хватает взгляда кругом один песок. Он поднимался на высокий бархан, смотрел во все стороны, но все что видел это песок. Песок и кружащий над ним стервятник. Человек усмехнулся, вспомнив, как заметив снижающуюся птицу показал ей неприличный жест и послал к демонам. И птица улетела. Не просто поднялась в небо, улетела. Когда черная точка исчезла в бесконечном синем небе он уверился, что сможет выбраться. Убедил себя, что он избранный. Иначе для чего Сути Света сохранять ему жизнь? Для чего раз за разом накладывать благословления, снимая жажду, наделяя силами, закрывая порезы. Он избранный и его ведет сама Суть Света.

Но сегодня даже она помочь не могла. Песчаная буря налетела внезапно. Только что светило солнце, только что ветер был хоть и горячим, но ласковым, и вот небо потемнело. Он было обрадовался, поднял лицо к туче, ожидая дождя, но вместо капель получил песком по лицу. Ему еще повезло, и он понимал это, окажись он на сотню шагов правее, и он был бы уже мертв. Там, в непроницаемом, черном, плотном на вид кружащемся с бешеной скоростью песке он бы не выжил, не смотря на всю помощь Сути Света. С другой стороны, окажись он на сотню шагов левее и буря бы вовсе прошла стороной.

Песчинка разрезала кожу. Капелька крови сорвалась с ладони и улетела подхваченная ветром и песком. Человек упал на колени, взмолился Свету. Но молитву подхватил ветер и засыпал песком.

Человек подполз к бархану, прижался к нему. Здесь было тише, ветер не так хлестал, хотя песок доставал и сюда, но песчинки уже не могли резать его. здесь было так тепло, так тихо, так уютно, что он невольно задремал. Проснулся он от того, что кто-то сильно давил ему на грудь, а что-то горячее касалось его лица. Открыв глаза, он понял, что едва не оказался погребен под песком. Отчаянно заработав руками, он попытался найти точку опоры, вылезти. У него получилось. Не сразу, но получилось. Выбравшись из едва не похоронившего его песка, он стараясь отдышаться, упал на землю. Вокруг было тихо, ни ветра, ни рвущего кожу песка.

Тяжело дыша, выплевывая набивающийся в рот песок, человек взобрался на бархан, встал в полный рост. Прикрыв глаза от солнца рукой, он осмотрелся. Песок. Вокруг один демонов песок. Песок и больше ничего. Человек тихо выругался. Бессильно упал на колени. Взмолился Сути Жизни. И она ответила, сейчас ответила. Она не наделила его силой, не исцелила покрытое царапинами тело, не позволила больше не чувствовать жажду. Нет. Но она повернула его голову, она указала ему путь. Он увидел, как далеко-далеко, почти на самом горизонте, на конце демонова моря песка, мелькнуло что-то зеленое. Он встал, всмотрелся внимательней и вновь увидел короткую зеленую вспышку. Его лицо расцвело улыбкой, он шагнул и сорвался с бархана.

Анартах усмехнулся. Он покосился на сидящего рядом человека, поднял медную кружку, отпил. Вновь усмехнулся. И тут же погрустнел. Гость так и не притронулся к чаю. Его медная кружка заполнена до краев вкуснейшей терпкой жидкостью, но гость не сделал ни глотка. Это не хорошо, это неуважение. Анартах сжал зубы. Он – великий вождь, объединивший уже десяток племен, он чье имя гремит и над пустыней и рядом с ней, должен терпеть какого-то человека рядом с собой. Он, Анартах, способный одним движением бровей поставить под копье пятнадцать тысяч воинов, должен терпеть это оскорбление. Должен. Потому что Вестник никогда не приходит просто так. И все же, как можно прийти в дом и не пробовать еду? Эти северяне совсем обезумели. У них там и мяса полно, и птицы, и травы разной и кореньев. Надо бы в будущем году совершить набег на те два жалких городка в излучине реки, что в четырех днях пути к северу.

Вестник поморщился, потер руки, сбрасывая мелкие песчинки, не глядя протянул руку и взял кружку, лишь затем повернулся к вождю.

- Вождь, - погрозил он пальцем Анартаху, - это не честно, вождь. Сама пустыня подыгрывает тебе.

- Никакого подыгрыша, - тонкие губы Анартаха дернулись в улыбке, и расплылись в ней, когда Вестник отхлебнул из кружки. – Надо лишь знать и любить ее.

Вестник поставил кружку на ковер. Пустую кружку. Анартах счастливо выдохнул.

- Вождь, - изумленно глядя то на вождя, то на пустую кружку, то на подогреваемый на огне чайник еле смог проговорить вестник. – Вождь, что это было? Что я сейчас попробовал? Мне нужен рецепт!

- Еще? – спросил вождь, совершенно, абсолютно довольный произведенным эффектом.

- Конечно! – Вестник подвинул кружку к центру ковра, поставил ее на круг.

Девушка служанка тут же подскочила, упала на колени, подняла чайник, налила в кружку темной жидкости и убежала, унося чайник с собой. Она нальет воды и вернется, вдруг гость еще захочет.

Вестник сделал большой глоток, вытер губы, поставил кружку, занес над ней руку, но передумал и брать не стал.

- Твой дед поил меня чем-то подобным, но не в обиду твоему предку и тебе, то было сущее дерьмо.

- Согласен, хотя в наших племенах и не принято так говорить о предках, но ты прав, то было сущее дерьмо.

- А где ты так хорошо научился говорить на языке империи?

- Моей нянькой была людская девушка-рабыня. Не помню, она училась где-то, в каком-то университете.

«В Дамио,» - подумал Вестник. – «Я помню. Я сам подарил ее тебе», - но вслух ничего не сказал, лишь кивнул.

- Так зачем ты пришел, Вестник? Ты не появлялся двадцать лет и вот ты пришел, почему?

- Я Вестник, - пожал плечами человек. – И это не просто имя. Я доставляю вести, послания, пожелания, приказы, просьбы, все, что люди и не только хотят передать друг другу. Я Вестник и часто езжу туда- сюда по всему миру. Да и честно, мне никогда не нравились эти горы песка.

- Кто прислал тебя ко мне и зачем?

- Часовщик. Зачем? Он просил передать, что твой шаман мертв. Надо быть полным идиотом, чтобы прыгнуть через половину мира, только для того, чтобы стать ближе к алтарю. Ладно бы сам прыгнул, но зачем готовую осуществить кладку Мать с собой тащить. Мы эту искали тридцать лет, еще десять готовили. Сколько будем искать следующую? Впрочем, у тебя, вождь сейчас все равно нет шамана, так что время есть.

- Ошибаешься, Вестник, шаман у меня как раз есть.

На лицо Вестника набежала короткая тень, но он тут же улыбнулся.

- Так это же прекрасная новость. Я могу передать ее Часовщику?

- Конечно! И скажи ему больше. Это женщина.

- Что? – глаза Вестника стали огромными. – Женщина? Женщина-шаман? У тебя в племени?

- У меня в племени. Женщина. И скажу тебе правду, я видел на своем веку пятерых шаманов. Хвала Сути, что двое из них умерли, не успев натворить бед. И да, я рад что прошлый шаман погиб. Жаль вместилище, но этого старого дурака совершенно не жаль. Так вот, она сильнейшая из всех, кого я видел.

Вестник молча смотрел на вождя. Это маленькое почти бесполезное, сморщенное существо с коричневой кожей, уверенное золотыми побрякушками, с вросшими а череп золотыми рожками только что сумело его удивить. Его! Вестника! И как удивить. Женщины в их племени всегда считались низшими существами. Они даже с рабами обращались более вежливо, чем с собственными женами. Мужчина имел право даже убить жену без объяснения причин. Конечно если она не была беременна или не кормила ребенка грудью. Но все другие причины были ничтожны.

И вот у него, у Анартаха шаман-женщина. Шаман! Человек от которого зависит как будет жить племя, что оно будет есть, куда пойдет. Часто у шамана в руках сосредоточена вся реальная власть, в то время как вождь лишь исполняет роль рта. Конечно это не случай Анартаха, слишком уж он своеволен и решителен, но все же. Все же женщина!

- Я просто обязан с ней познакомиться, - сказал Вестник, глядя на вождя и улыбаясь ему.

- Вот только не говори, что ты проделал такой путь ради шамана. Ради моего нового шамана.

- Да я даже не знал о нем! – всплеснув руками воскликнул Вестник и тут же добавил тихо, - точнее о ней. Я должен, обязательно должен с ней познакомиться, но не сейчас. Возможно в следующий раз, - голос его вновь стал спокоен, ни удивления, ни возбуждения, лишь легкая усмешка, что так раздражала всех его собеседников. – И ты прав, я пришел сюда ради шамана, но не того, который у тебя сейчас, а того, что совсем недавно помер. Того, что перечеркнул усилия целого поколения твоих людей.

Анархат взглянул на Вестника, почесал щеку, тронул золотое кольцо в ухе.

- Нет смысла говорить о мертвецах, - осторожно произнес он. – Каждый кто ушел в песок, должен там и остаться.

Он повернулся к пустыне, прищурился всматриваясь во что-то среди барханов и хмыкнул.

- Смотри-ка, Вестник, а ты кажется выиграл.

Вестник проследил взгляд вождя и по лицу его расплылась довольная улыбка.

Он дошел. Дошел! Вон уже и палатки лагеря морщинистых уродов разглядеть можно. И того ублюдка, что ему на спину тавро свое поставил. Вон сидит гнида, золотом обвешанная. Дайте только время, дайте только сил, только нож пусть даже тупой. Лучше если тупой! И он в одиночку раскидает всех этих псевдосолдат. Их костяные копья плохи, броню они не носят, выучки почти никакой. А восемь лет, в роте наемников славного капитана Царгвера просто так не пройдут.

Он поднялся на бархан. Остановился. Упер руки в колени, поднял взгляд на сидящих под навесом людей. Человек? Рядом с размалеванным сморщенным коротышкой, сидел человек. Он что-то пил из кружки и мирно беседовал с ублюдком. Человек. Он может, нет, он должен забрать его отсюда. Обязан, как человек – человеку.

Его заметили. Сморщеный коротышка ткнул в него пальцем. Человек поднялся, махнул ему рукой, наклонился, взял чайник, высоко поднял над головой демонстрируя, что получит несчастный умирающий от жажды.

На лице измождённого, уставшего, поджаренного солнцем, исполосованного песком, появилась улыбка. Он скатился с бархана, песок забивался всюду, обжигал, но он не обращал внимания. У него была цель. И она сидела в тени под навесом всего в сотне шагов. Дойти. Надо дойти. Там вода, там еда, там сон и покой. Там тень!

Он встал, сделал шаг. Что-то укололо щиколотку. Он не придал значения. Дойти. Главное дойти! Перед глазами потемнело, и без того горящее на солнце тело, бросило в жар. На лбу выступил пот. Он размазал его тыльной стороной ладони, поднес ее к глазам, увидел тонкие влажные красные полоски на коже. Не понимая оглянулся, но ничего не увидел. В глазах стояла темнота. Он попытался поднять руку, но не смог. Попытался сделать шаг и упал. Тошнота подкатила к горлу, сердце сжалось в крохотную точку, легкие склеились, не желая принимать воздух, желудок вывернуло наизнанку. Он корчился и извивался. Он не хотел, но мышцы делали это сами.

Тень на мгновение заслонила солнце, сквозь боль и слезы он увидел стоящего над ним коротышку с занесенным копьем.

- Ну, вождь, так не честно. Сама пустыня подыгрывает тебе, - Вестник прятал улыбку за медной кружкой с новой порцией травяного напитка. – Он не мог знать, что в песке притаилась змея.

- Никто не мог этого знать, - ответил вождь, глядя как воины забрасывают тело раба песком. – Все мы лишь отражение Сути. Ее желаний, ее устремлений. Каждый из нас лишь песчинка в ее планах и не в наших силах изменить их.

- Я больше не принесу тебе философских трактатов, - грустно вздохнул Вестник. – Где ты набрался такой чуши?

- В книгах, что ты привозил. У магистра Сонга очень светлая голова.

- Я сожгу Дамио! – сквозь зубы проворчал Вестник. Жаль до Сонга ему не дотянуться проклятый старик помер пару месяцев назад. А ведь был так приветлив, так добр, так улыбался, когда передавал книги. Сволочь!

- Скажи, Вестник, ты появляешься всегда неожиданно и всегда точно знаешь где мы. Тебя может не быть десять лет, но ты всегда находишь нас. Почему?

- Я – Вестник! И я всегда точно знаю где находятся те, кому адресовано послание.

- И ты можешь переместиться в эту точку?

- Да, могу. Такова моя Суть. Такие у меня умения.

- То есть у тебя есть Суть?

- Есть. У всего есть Суть. Даже у камня.

- Даже у богов?

- И у богов, - по лицу Вестника пробежала тень.

- А ты, Вестник, ты бог?

- Я? – Вестник засмеялся. – Я не бог. Я даже не бессмертен. Я просто существо, что живет очень долго, - ложь далась ему легко, не зачем Анартаху знать о нем больше. И так у него знаний слишком много.

- А боги? Боги бессмертны?

- Нет вождь, - вздохнул Вестник. – Смертны. Все смертны. Даже боги. И все боги смертны.

И это хорошо, а то становится тесновато. Пора прореживать, главное самому не попасть под гребенку. Вестник поморщился. Неприятно было даже думать о том, что где-то есть кто-то, кто может думать так же как он.

- А старые, - не унимался Анархат. - Старые боги бессмертны? Я слышал, что когда вы, молодые боги пришли сюда, вы не смогли убить старых. И они, живые до сих пор, ещё могут вернуться.

Вестнику пришлось приложить максимум усилий, чтобы сохранить невозмутимость. Теперь он хотел не просто разрушить академию Дамио, но и сжечь ее дотла. Возможно вместе со всем городом и людьми в нем. Да, так будет даже лучше. Весь город а костер. Он понимал, что не сделает этого, но само желание, те картины, что он видел, грели сердце.

- Это сказки, мой друг. Сказки. И, Анархат, я не бог. Хотя не скрою, мне бы этого хотелось.

- Возможно есть шанс и у смертного, вроде тебя или меня стать богом?

Вестник прищурился. Неужели так просто? Неужели все будет именно так? Он рассчитывал на длинный разговор, торг. Собирался давать тысячи обещаний. Но вместо этого, Анархон, вождь всеми забытого племени сам подвёл его к разговору.

- Возможно, что и есть, - тихо проговорил Вестник, но Анархон его услышал.

- И ты ее знаешь?

- Знаю.

- А почему не воспользуется сам?

- Слишком много ответственности. Постройка храмов, забота о пастве, молитвы, люди. Слишком много людей. Я привык жить один. Да к тому же привык путешествовать. Много путешествовать. И везде один.

Вестник вздохнул ожидая реакции Анархата. Он смотрел на вождя с интересом и ждал.

Пауза затягивалась. Анархат молча пил из кружки и смотрел в пустыню. Там крохотная, чудовищно ядовитая змейка высунула из песка приплюснутую рыжую головку, покрутила ей. Спряталась. Чтобы через мгновение вынырнуть целиком и быстро поползти к месту где нашел свою смерть раб. Она нырнула в песок. Ядро взлетело высоко, сверкнув на солнце ярким зелёным боком и упало прямо в развернутый рот змейки. Тело окуталось сиянием и змейка нырнула в песок.

Она не могла съесть человека, слишком уж он большой, но могла стать сильнее, поглотив его Суть. Именно потому она и ужалила его. Она почувствовала Ядро жизни а нем. Почувствовала и отняла.

Вестник проследил взгляд вождя, но ничего не увидел. Его привыкшие к полумраку городов, к стенам, к близким расстояниям глаза ничего не увидели. Вновь взглянув на Анархата, он приготовился его подтолкнуть, но вождь заговорил сам.

- Мне всегда было интересно как это быть бессмертным. Иметь сколько угодно времени для того, что хочется. Чувствовать трепет окружающих тебя людей.

- А разве ты не чувствуешь его? Трепет? И ты, друг мой не человек, - Вестник усмехнулся. - Да и боги тоже смертны.

- У моего народа тоже есть боги. И один из них погиб, вместе со своим вместилищем. Благодаря этому дураку, моему бывшему шаману. Чтобы Бездна была к нему несправедлива. Хотя почему? Пусть дурак получит в Бездне все, что заслужил!

- Быть может он и был не самым умным в твоём племени, но он открыл тебе дорогу.

- Дорогу куда? Мы не имели бога две сотни лет и не будем иметь ещё столько же.

- Божественный престол открыт. Он пуст и свободен. Он ждёт того, кто займет его. Я прибыл сюда не просто так. Как бы ни было мне приятно с тобой общаться, но сам бы я в такую даль не пошел. Меня прислал Часовщик. И прислал к тебе. Он может помочь тебе решить сразу оба вопроса.

- Какие, - Анархат облизал враз пересохшие губы. Он догадывался об ответе, но хотел слышать его своими ушами.

- Часовщик может помочь твоему народу обрести бога. И тебе стать бессмертным. Для начала. И как знать, может быть и богом в последствии.

- И что я для этого должен сделать? - вождь прищурился.

- Уводи людей в пустыню. Найди то, что было утеряно вами тысячу лет назад. Ты вряд-ли вернёшь народу былое могущество, но обретёшь его сам.

Перед вождём легла свернутая в трубочку, скрепленная сургучом, пожелтевшая бумага. Печать Анархон узнал сразу. Только Часовщик, только бог времени, мог поставить ее. Взяв бумагу в руки, Анархон осторожно, чтобы не повредить рисунок сломал печать и развернул свиток.

Они проговорили до ночи. Лишь когда тьма опустилась на мир Анархон потянулся и улыбаясь предложил Вестнику одну из своих наложниц. Вестник отказался. Он знал, что тем самым может оскорбить вождя, но задерживаться в ожившем, начавшем сворачиваться лагере не хотел. Его путь лежал на север. Туда, где в землях малоизвестного, почти нищего дворянина совсем недавно погиб не рождённый бог. Его смерть освободила место в пантеоне и это хорошо. Но тот, кто его убил требовал внимания. И это плохо.

Вестник покинул лагерь Анархона, оставив того в сладком предвкушении будущих великих дел. Он шел по краю раскинувшейся до моря пустыни и улыбался. Все прошло как нельзя лучше. Часовщик будет доволен. Очень доволен.

Вестник засмеялся.