Меченый

Глава 22

Я откладывал это до последней возможности. И вот наступило время встретиться с самым темным из моих демонов и узнать ответы на вопросы, которые мучили меня с самого начала дела Чарли Калакоса. Пришла пора нанести визит папе.

Я не стал ему предварительно звонить. Зачем? Был воскресный полдень, а значит, отец сидел дома в мягком раскладном кресле перед телевизором и держал в одной руке банку пива, а в другой – пульт управления. И не важно, какой месяц показывал календарь. Осенью и зимой папа смотрел бейсбол, весной и летом – футбол. В мертвый сезон, в феврале и марте, когда бейсболисты и футболисты отдыхали, он смотрел что придется: пляжный волейбол, слалом, «Битву сетевых звезд». Все, что угодно, лишь бы сидеть и морщиться, пить пиво и ворчать на игроков. Именно для этого существовали воскресенья.

Когда я подошел к домику в испанском стиле в пригороде Голливуда, штат Пенсильвания, у меня екнуло сердце. Во-первых, перед домом стояло побитое желтое такси. Во-вторых, передняя дверь была слегка отворена. Это было не похоже на отца – оставлять открытой переднюю дверь. Обычно он держал дом крепко запертым, как и свою личную жизнь; он не желал подпускать к себе внешний мир. Но что было еще более странным – из маленькой убогой гостиной доносились чужие голоса. Я подумал, что это, должно быть, бубнит телевизор, но потом решил, что комментарии по поводу малоэффективной игры нападения «Филадельфии» звучат не так. Разговор в гостиной скорее напоминал дружескую беседу. «Бети у отца?»

– Папа, – позвал я. Открыл сетчатую дверь, постучался в приоткрытую входную. – Па, ты дома?

– Кто там? – раздалось рычание отца, что было довольно-таки приемлемым вопросом, если бы я не был единственным, кто навещал его время от времени.

– Па, это я.

– Что тебе нужно?

– Просто зашел.

– Почему не позвонил? Я занят.

– Па?

– Что?

– Я могу войти?

– Нет.

– Не будь таким негостеприимным, Джесс, – послышался другой голос, высокий, развязный. – Даже крокодил не прогоняет своих детей. Пригласи мальчика в дом. Это же неожиданная радость. Она скрасит наш разговор.

– Я вхожу, – сказал я, настораживаясь.

– Мальчик умеет настоять на своем, – послышался третий голос. – Мне это нравится.

Я открыл дверь, зашел в гостиную и увидел отца. В своем любимом мягком раскладном кресле он сидел с банкой пива в руке, как всегда по воскресеньям, но не смотрел телевизор, ящик был выключен. На лице отца читалось необычное беспокойство. А на диване бок о бок сидели два незнакомца, тоже с банками пива. Они были старше отца. Один был громадный, с большими руками, широким подбородком и седыми, плохо подстриженными космами. На голове второго, смуглого и худощавого, была надета набекрень синяя капитанская фуражка. Я почувствовал, что в комнате творится неладное.

– Дайте догадаться, – сказал худощавый старик в капитанской фуражке. – Ты тигренок, правильно? Тот самый Виктор, которого мы все видели по телевизору.

– Правильно, – сказал я. – А вы кто?

– Старые друзья твоего отца, – медленно произнес крупный старик низким голосом.

– Не знал, что у моего отца есть старые друзья.

– Как видишь, есть. – Худощавый сделал глоток пива. – Это мы.

– Приятно слышать. – Я снова поглядел на встревоженного отца. – Старые друзья собрались вместе выпить пива, вспомнить добрые прежние времена. А почему такси снаружи?

– Это мое, – сказал худощавый.

– Оно же желтое.

– Это фирма «Желтое такси», дурачок.

– Вы, ребята, не возражаете, если я возьму пива и присоединюсь к вам?

– Если пойдешь на кухню, – худощавый старик поднял банку, – захвати еще одну. Все эти воспоминания вызывают жажду.

Я опять взглянул украдкой на отца. У меня не было настроения пить, но я подумал, что нужно к ним присоединиться. Отец явно не обрадовался моему приходу. Мне очень хотелось выяснить почему. Кроме того, я догадался, кто эти люди.

– Итак, как вы, ребята, познакомились? – спросил я, достав из холодильника на кухне две банки пива и вернувшись в комнату.

– Мы вместе росли, – сообщил крупный старик.

– Твой папа был моложе нас, – подхватил худощавый. – Но мы все же помним, как он пошел в армию. Весь из себя аккуратненький, с начищенными перышками. Он жил на богатеньком конце города.

– Довольно, – сказал отец. – Хватит старых историй.

– Почему хватит? – возразил я. – Я люблю старые истории.

– Он зачесывал волосы назад, они были черные, блестящие, немного волнистые – это в нем сказывалась еврейская кровь. И он всегда носил с собой тюбик бриолина и расческу. Всегда следил за прической.

– И имел успех у девушек, – вставил крупный старик.

– Конечно, имел, – кивнул худощавый. – Учись, мальчик. Хорошие волосы и прическа – великая сила.

Мы посмеялись – все, кроме отца, чьи волосы уже не были ни черными, ни блестящими.

– Так что же привело вас сюда? – спросил я.

Старики на диване переглянулись.

– Просто зашли повидать дружка, – ответил крупный старик.

– Правда? Просто зашли? Ни с того ни с сего?

– Ну, у Джоуи были кое-какие дела, которые нужно обговорить.

– Мы сделали твоему отцу выгодное предложение, – сказал худощавый, которого, значит, звали Джоуи.

– Это же здорово, – улыбнулся я. – Разве это не здорово, папа?

– Я уже сказал им, чтобы они меня не вмешивали, – буркнул отец.

– Ну, Джесс просто не понимает своего счастья, – сказал Джоуи. – Он всегда был таким: задирал нос и не замечал монетки под ногами.

– Все я понимаю, – отозвался отец. – Просто не хочу иметь с этим ничего общего. И Виктор не хочет.

– Мой отец всегда был немного близоруким, когда дело доходило до денег, – сказал я, лишь теперь осознав, что всю жизнь неверно воспринимал отцовскую порядочность. – Зато я могу заинтересоваться.

– Что скажешь, Ральф? – спросил худощавый плотного. – Ты думаешь, нужно взять парня в долю?

– Наверное, у нас нет выбора, – пожал плечами Ральф.

– Действительно, нет, – вздохнул Джоуи. – Парень явился вовремя.

– Мне повезло, да? – сказал я с такой широкой ухмылкой, что стало больно щекам.

Джоуи сделал добрый глоток пива и кивнул.

– Дело вот в чем, Виктор. Мы получили предложение, заманчивое предложение. Оно может изменить нашу судьбу, а наша с Ральфом жизнь, поверь, нуждается в изменении.

– Моя тоже, – заверил я.

– Этой возможностью нельзя не воспользоваться, тебе не кажется?

– У него нет желания связываться с этим, – отрезал отец.

– Пусть мальчик сам решает. – Джоуи сдвинул на затылок фуражку и откинулся на спинку дивана. – Мы получили предложение продать одну вещицу. Условия более чем выгодные.

– О, условия всегда можно сделать более выгодными. Я в этом специалист. Скажите, с кем вы ведете переговоры, и я все устрою.

– Не нужно вести за нас переговоры, дурачок, – сказал Джоуи. – Я тридцать лет за баранкой такси – давно научился договариваться о плате за проезд.

– Если вам нравится сделка, как она есть, тогда продавайте сами свою чертову вещицу, и дело с концом. Вам не нужен ни я, ни мой отец. У нас капитализм.

– Да, ты прав. Совершенно прав.

– Тут есть одна проблема, – сказал крупный старик.

– Всегда есть проблема, не так ли, Ральф? Давайте угадаю. – Я закрыл глаза, потер руками лицо, словно стараясь поймать идею. – Почему-то мне кажется, что вы не знаете, где находится эта вещица.

– Джесс, почему ты не сказал нам, что твой мальчик – прямо-таки Эйнштейн? – спросил Джоуи. – Почему ты ни разу не похвалился? Если бы у меня был такой мальчик, о нем знал бы весь мир.

– Он не такой умный, как кажется, – проворчал отец.

– Вообще-то, Джоуи, поскольку мой отец не интересуется этим делом, нам не стоит обсуждать его с ним.

– Такая сделка бывает раз в жизни, и ты хочешь лишить отца возможности поучаствовать? – возмутился Джоуи. – Я тобой восхищаюсь.

– Мы с отцом научились не смешивать бизнес с родством. Почему бы нам не поговорить в другом месте?

– Как насчет бара? – Джоуи облизнулся. – Все эти разговоры о деньгах вызывают жажду.

– Бьюсь об заклад, что у вас тоже, – сказал я Ральфу.

– Нельзя доверять человеку, который не пьет или не смеется. Так говорил мой отец. А еще он говорил, что не следует доверять никому по имени Эрл. – Ральф допил пиво. – К несчастью, так звали его самого.

– Тогда поехали, – сказал я. – Я угощаю.

– Это благородно с вашей стороны, сэр. Очень благородно. Ну что ж, в путь. Уверен, что у твоего папы есть чем заняться, кроме как тратить время на болтовню со старыми друзьями.

– Убежден в этом. Дайте мне минутку поговорить с ним, обсудить семейные дела.

Как только они вышли, я подскочил к отцу, который остался сидеть в кресле. Он грубо схватил меня за рукав.

– Ты знаешь, кто это такие? – спросил он.

– Да, знаю. Это те парни, которые тридцать лет назад околачивались вместе с Греком Чарли.

– Тогда зачем ты с ними связываешься?

– Во-первых, чтобы убрать их из твоего дома. Они пришли к тебе, чтобы разыскать меня, и тебе это было не слишком приятно.

– Сегодня воскресенье. Показывают «Филадельфию».

– И тебе не хочется пропускать игру.

– Зачем ты пришел?

– Хотел повидать тебя. И заодно задать несколько вопросов. Например, почему ты в долгу у старой ведьмы Калакос.

Он отвернулся.

– Не твое дело.

– Теперь мое, потому что она использует это, чтобы затянуть меня в то дерьмо, в котором плавает ее сын. Тебе придется рассказать мне, прежде чем я погружусь с головой. Но не сейчас. Сейчас мне нужно поехать выпить с Дубиной Ральфом и Малышом Джоуи.

– Будь осторожен.

– Думаю, я смогу справиться с парой таких приятных стариков.

– Они не такие уж старые и совсем не приятные.

Я посмотрел через приоткрытую дверь на желтое такси.

– Подростками они рыскали по району как волки, – сказал отец. – Избили одного парня до полусмерти бейсбольной битой.

– Ты меня в это втянул.

– Я сделал ошибку.

– Не думаю, что теперь они позволят мне отказаться. Кроме того, у меня есть вопрос, на который они могут ответить.

– Какой вопрос?

– Кто знает так много об этом деле, чтобы сделать предложение двум старым ворюгам.