Меченый

Глава 4

– Я изменилась, – сказала Тереза Уэллмен. – Вы должны мне поверить.

Но почему? Почему я должен этому верить? Потому что она была хорошенькой, прилично одетой, а платье тесно облегало ее бедра? Потому что она заламывала руки, выражая искренность? Потому что ее глаза и голос умоляли поверить каждому слову, слетающему с изящно очерченных губ? Все это, должен признаться, было весьма впечатляющим, но недостаточным, чтобы рассеять мои сомнения.

В то время у меня были очень большие сомнения в том, что любой человек старше подросткового возраста может действительно измениться в этом мире. Все мы пленники наших характеров, неспособные переделать свою истинную, внутреннюю природу. Если мы утверждаем, что изменились, то в действительности меняется лишь наше везение. Поставь человека в те же обстоятельства, при которых он совершил последнюю глупость, и он вернется к тому, чем был в то время. Именно так я считал, а это означало, что я не до конца верил Терезе Уэллмен.

– Признаюсь, я в прошлом совершала ошибки, – сказала она. – Но я изменилась, я мать, и ребенок принадлежит мне.

Мы находились в нашей довольно убогой комнате для переговоров. Бет сидела рядом с Терезой Уэллмен за столом, наклонившись вперед, всем своим видом выражая ей поддержку. Я с несчастным видом стоял в углу, скрестив руки на груди. Наверное, можно было сказать, что мы играли в хорошего адвоката и плохого адвоката, да только мы не играли.

– Почему бы не начать с начала, Тереза? – предложил я. – Расскажите об отце девочки.

– Его зовут Брэдли Хьюитт. Я познакомилась с ним, когда мне было двадцать, я работала в местном представительстве «Тойоты». Он пришел, желая купить «лексус», поболтал со мной, пока ждал продавца, а вечером позвонил. Мне не разрешалось на стороне встречаться с клиентами, но ему я не смогла отказать. Он был высоким, красивым, у него водились деньги, и ему нравилось их тратить. Меня волновало одно лишь его присутствие.

– Итак, вас привлекла его внутренняя красота.

– Я была молодой, мистер Карл, и никогда до этого не встречалась с такими людьми, как он. Меня покорило то, как он говорил, как одевался, как обращался со мной – мягко и в то же время твердо. Он был старше меня, много знал и носил костюмы такие же дорогие, как его машина. В то время я жила с родителями, которые меня оберегали, но я воевала с ними не на жизнь, а на смерть. Брэдли казался мне выходом из этого положения. Он снимал мне хорошую квартиру, помогал с арендной платой, и некоторое время все было чудесно, пока эти чудеса не кончились.

– Обычно так все и случается, – сказал я.

– Почти каждый вечер мы устраивали вечеринки с его друзьями, пили, танцевали. Мы сказочно проводили выходные с его бывшими однокурсниками. Все его приятели не жалели денег. Шампанское, омары и, конечно, наркотики, но не сумасшедшие – ничего чрезмерного. Просто ради развлечения. Брэдли был веселым, очаровательным человеком, за исключением тех случаев, когда злился и позволял себе грубить. Вначале я почти не обращала внимания на эту его сторону, но потом начала обижаться. Нередко, злясь на меня, он разражался бранью при всех, а иногда, когда мы были одни, бил меня по лицу тыльной стороной ладони.

– Кто-нибудь видел, как Брэдли вас бил?

– Нет, он был очень осторожен. А потом всегда извинялся и жалел о случившемся. Он был очень милым, когда просил прощения.

– Какой у него бизнес?

– Строительный, но он не работает на стройплощадке. Носит обычные деловые костюмы и заключает сделки с помощью однокурсников. Он разрабатывает проекты с нуля. За организацию ему платят процент от стоимости всего проекта.

– Хорошая работа. Хотел бы я ее заполучить.

– В ней есть свои взлеты и падения. Когда у Брэдли случались проблемы в бизнесе, я предпочитала держаться подальше от него, иначе целый месяц пришлось бы накладывать грим на синяки. Мне все еще нравилась новая жизнь, о которой я не могла и мечтать. Мне казалось, я любила этого человека, хотя он не всегда хорошо относился ко мне. Такая была у нас жизнь: спокойная, размеренная и немного рискованная. А потом я забеременела.

– Как на это реагировал Брэдли? – спросила Бет.

– Почти никак. Он думал, что я сделаю аборт. Нашел больницу, оплатил операцию. Но я не хотела аборт. Мне хотелось ребенка.

– Почему? – спросил я.

– Не знаю.

– Чтобы привязать к себе Брэдли? Не дать иссякнуть потоку его денег? Почему вам хотелось оставить ребенка, Тереза?

– Не знаю. Это же ребенок. Мне всегда хотелось иметь ребенка, поэтому я не собиралась избавляться от него, как от старого свитера или ненужной вещи.

– Да, – сказала Бет. – Понимаю.

Я посмотрел на своего партнера: «Действительно ли она понимает такое желание? Не по этой ли причине она последнее время выглядит подавленной? Или я по простоте душевной ищу простое объяснение?»

– Продолжайте, Тереза, – сказала Бет.

– Он пытался переубедить меня, кричал и даже побил, но я приняла решение и его слова были напрасны. Когда он это понял, то просто прекратил…

– Прекратил убеждать вас?

– Да. И видеться со мной тоже. Брэдли ушел из моей жизни. Мне было хорошо, я бросила пить, стала следить за собой и с помощью семьи родила прекрасную девочку, Белль. Некоторое время мы были счастливы.

– Брэдли платил алименты? – спросил я.

– Время от времени он давал деньги для Белль, когда я звонила и жаловалась, но их было недостаточно. Я все еще жила в старой квартире, которую не могла себе позволить, и разрывалась между ребенком и работой. Когда меня уволили, жить стало сложнее. У меня не было другой специальности. Поэтому я решилась на самый отчаянный шаг.

– Какой, Тереза?

– Наняла адвоката.

Я невольно поморщился.

– И как это вам помогло?

– Почти никак. Мы подали в суд, чтобы потребовать алименты. Брэдли подал встречный иск, требуя опекунства, и это меня взбесило, потому что до этого Белль его нисколько не интересовала. А потом ситуация приняла дурной оборот.

– Это как? – спросил я.

– Исход дела был предрешен. Да, у меня начались проблемы: я снова стала пить – это было наследие того времени, когда я жила с Брэдли, – и принимать легкие наркотики в том кругу, в который он меня ввел. Да, было несколько случаев, когда я ненадолго оставляла дочку одну, но они не имели права отбирать ее у меня за это.

– И тем не менее отобрали, – сказал я.

– Это было неизбежно. Перед слушаниями адвокат сказал, что дела плохи, что рассматриваются уголовные обвинения, что против меня работают могущественные люди. Он настоятельно советовал прийти к соглашению.

– Какие могущественные люди?

– У Брэдли много влиятельных друзей.

– Поэтому вы согласились передать ему опеку?

– Перед началом слушаний я подошла к Брэдли. Я умоляла его прекратить тяжбу. Умоляла при всех, перед всеми его знакомыми. А он просто стоял и слушал с каменным лицом, краснея от гнева. То, что этот жестокий человек станет опекуном моей дочери, моей Белль, казалось мне невозможным. Но адвокат сказал, что у меня нет выбора. Исход дела был предрешен.

– В семейном суде? Вы о нем говорите?

– Да. Я уверена: на судью давил друг Брэдли по колледжу.

– Значит, вы уступили опеку над дочерью без слушания дела?

– Я была слаба. Я была больна.

– Вы получили отступные?

– Да, мы урегулировали финансовые вопросы.

– И теперь, продав ребенка, вы хотите вернуть его обратно?

– Я его не продавала. Я вылечилась, мистер Карл. У меня новая работа и новая жизнь. Дочь должна жить со мной.

– Я написала прошение об изменении соглашения об опеке, – вставила Бет. – Слушания назначены на конец следующей недели.

– Чего именно вы добиваетесь, Тереза?

– Просто хочу видеть свою дочурку, проводить с ней время.

– Мы просим о совместной опеке, – пояснила Бет.

– Брэдли нельзя назвать плохим отцом, – сказала Тереза, – но дочь нуждается в матери, разве не так?

– Кто адвокат Брэдли?

– Помнишь Артура Галликсена, который вел дело Дьюба? – спросила Бет. – Он представляет отца и очень решительно настроен против совместной опеки и против того, чтобы разрешить Терезе даже видеться с дочерью.

– Какие доказательства мы можем представить?

– Свидетелями выступят Тереза, – ответила Бет, – и ее новый работодатель. Все анализы из лечебницы показывают отсутствие наркотиков и алкоголя. Мы сможем доказать, что она стала другим человеком.

– Неужели?

– Ты сможешь, – улыбнулась Бет.

– Тереза, почему вы пришли к Бет? – спросил я.

– Ее рекомендовали в женской психологической группе, которую я посещаю. Там говорят, что Бет поможет мне выпутаться.

«Если бы! Лохом родился, лохом и умрешь», – подумал я.

– Но я уверен, что есть много других адвокатов с большим, чем у Бет, опытом ведения дел в семейном суде, которые взялись бы за ваше дело.

– Я пробовала. Никто не хочет браться за него. Они говорят, что у меня недостаточно денег, что у меня слишком слабое положение. Но на самом деле все адвокаты боятся идти против Брэдли.

– Почему?

– Из-за его друзей.

– Особенно из-за его старого приятеля по колледжу?

– Да.

– Того, кто дает Брэдли все контракты, кто предрешил дело об опеке и запугал половину коллегии адвокатов. Вы скажете, кто это, или мне придется догадаться самому?

– Вы тоже его испугаетесь, мистер Карл.

– Тереза, когда речь идет о запугивании, меня можно сравнить со стадом слонов. Они бросаются врассыпную от мыши. А старый однокурсник Брэдли, я уверен, страшнее мыши.

– Это мэр, – сказала Бет.

– Ну конечно, – кивнул я. – Бет, можно с тобой поговорить наедине?

В холле, прикрыв дверь комнаты для переговоров, я сурово посмотрел на Бет. Вы знаете этот взгляд: так мать смотрит на сына после того, как он забыл перекрыть воду в ванне и капель с потолка в гостиной испортила кофейный столик и усеяла пятнами ковер. Именно таким взглядом я одарил Бет.

– Что ты делаешь? – спросил я.

– Она нуждается в помощи.

– Разумеется, она нуждается в помощи, но почему она нуждается в нашей помощи?

– Потому что у остальных хватает ума не браться за ее дело.

– Значит, ты взываешь к моей врожденной глупости, минуя мою жадность и низкий нравственный уровень?

– Совершенно верно.

– Но тебе известно, что мы разворошим осиное гнездо, не так ли?

– Да, – ответила она с озорной улыбкой.

– И это не имеет ничего общего с отождествлением себя с маленькой девочкой, оторванной от родителей?

– Не знаю, может быть. Я просто переживаю за потерявшихся детей.

– Девочка живет с отцом.

– Мне он кажется ничтожеством.

– Да, мне тоже, если верить тому, что говорит наша клиентка.

– Я считаю, Тереза заслуживает еще одного шанса, – сказала Бет. – Мы все заслуживаем еще одного шанса, Виктор. К тому же она изменилась.

– Изменилась ли?

– Мне так кажется.

– Наверное, со временем мы это точно узнаем. Ладно, скажи, что мы сделаем все, что в наших силах. – Я глянул на часы. – А сейчас мне пора бежать.

– Срочное свидание?

– Ну да, – сказал я, – с чайками.