Между никогда и навечно

Глава 16

ЛЕВИ

— Доброе утро, Босс. Какое сегодня слово?

Я смотрю на Бринн, когда она подбегает к столу моего офис-менеджера.

— Заискивать. Глагол. Завоевать благосклонность или признание преднамеренными усилиями.

Шэрон поджимает губы и какое-то время смотрит в потолок, затем улыбается Бринн.

— Я заискиваю перед боссом, признавая, насколько она умная.

Бринн улыбается в ответ и показывает два больших пальца вверх.

— Пять с плюсом, мисс Шэрон.

— Спасибо, Босс. — Шэрон указывает большим пальцем через плечо на кофейную стойку. — Пончики.

Бринн бросается к коробке с пончиками, а я наливаю себе чашку кофе.

— Сегодня ты припозднился, — отмечает Шэрон, и я хмыкаю. — Полагаю, она не давала тебе уснуть?

— Летние каникулы, мисс Шэрон. Сейчас я ложусь спать в девять.

— И до которого часа ты заставляла его решать головоломки?

Бринн хихикает.

— Всего-то до 22:30, но это был «Эрудит», а не головоломка.

Шэрон смотрит на меня.

— Она надрала тебе задницу?

Я поднимаю бровь, и Шэрон громко смеется. Она знает, что Бринн надрала мне задницу. Я перестал поддаваться, когда ей исполнилось шесть. Она не нуждалась в этом. Отпив кофе, я приступаю к делу. Как верно указала Шэрон — мы опоздали.

— Что у нас на сегодня?

— Люк на Пайн-авеню. Утром он заглянул ко мне. Бригада работает по графику, но HVAC снова задерживает поставки.

Бл*ть. Ну, конечно. За этот год это уже третий случай, когда они не смогли уложиться в сроки.

— Я действовала на опережение и подобрала несколько компаний на замену, — говорит она неуверенно. — Если хочешь, могу позвонить им сегодня и узнать цены.

Минуту я раздумываю. Мне не нравится менять поставщиков. При возможности я предпочитаю местные компании, но мы больше не можем отодвигать дату окончания строительства. Этой семье нужен дом до начала осенних занятий в школе. Вздохнув, я делаю еще глоток кофе.

— Дадим им еще неделю. Если к тому времени не объявятся, можешь начать обзвон.

Она записывает что-то на стикере и приклеивает его к компьютеру, затем снова просматривает свой блокнот.

— Я отправила Джемму с Марком на ремонт Березового Острова. Думаю, для нее это будет хорошей тренировкой, так как сегодня они снимают гнилые половицы.

Я киваю.

— Хорошая идея.

— Я также разослала счета и чеки. Подвела баланс.

Когда я смотрю на нее, она глядит прямо на меня.

— Все не так плохо, как ты, вероятно, думаешь, — уклончиво заявляет она. — Принятое тобой предложение от киностудии уже помогает.

Я допиваю остатки кофе и наливаю еще, затем провожу руками по волосам и лицу. Кажется, у меня начинается язва.

Стоимость материалов взлетела до небес, но я не могу заставить себя поднять наши цены настолько, чтобы получить прибыль. Большая часть работы, которую мы выполняем, — это ремонт после недавнего урагана. То, что должно было быть тропическим штормом, обернулось ураганом третьей категории и зацепило нас. Мы едва успели заколотить все двери и окна, но соседний город сильно пострадал, как и многие другие в глубине страны. Ущерб от наводнения для нашего штата стал самым крупным за последние десятилетия. Многие частные предприниматели разорились. Дома были уничтожены. Жизни потеряны.

Я не могу брать с этих людей больше, чем уже беру. Я чувствую себя достаточно плохо, вообще, взимая с них что-то.

Вот уже некоторое время моя компания входит в состав профсоюза работников сцены, но победа в тендере на создание декораций для киностудии стала нашей лучшей удачей за последние два года. Или, по крайней мере, так казалось. Теперь я не знаю, удача это или наказание.

Я смотрю на Шэрон и приподнимаю бровь, раздумывая, не собирается ли она упомянуть слона в комнате. Она отвечает мне такой же поднятой бровью, как бы говоря: «нет, черт возьми». Отлично. Пока можно это игнорировать. Но не через несколько недель, и она прекрасно это знает.

— Как продвигается проект восстановительных работ?

В часе езды от побережья, в городе моего детства, наводнение уничтожило целый район. Дома в районе Ривер-Вью были в основном старыми, плохо структурированными сборными домами на одну семью, и ни один из них не соответствовал требованиям на случай затопления. В результате такой ошибки местного зонирования десятки людей после урагана потеряли жилье, а несколько человек были ранены или погибли. Когда я взялся за проект восстановления, то пришел в ярость, увидев, насколько безответственно все было сделано. Жившие там семьи, понятия не имели, в какой опасности находились. Это был только вопрос времени, когда они потеряют все.

— Довольно хорошо, — говорит Шэрон. — Честно говоря, если бы у нас имелась возможность иметь такое частное финансирование всех наших проектов, проблем у нас никогда не возникало.

Я киваю. Она права. Большая часть стоимости восстановления покрывалась фондом реагирования на чрезвычайные ситуации, но я отказывался экономить, что переросло в непрекращающуюся борьбу за утверждение бюджета с качественными материалами. Затем, около восьми месяцев назад, с городом связался частный спонсор — представитель какого-то богатого филантропа — и предложил покрыть любые дополнительные расходы на восстановление. С тех пор все идет гладко. От этих работ сам я, правда, доход не получаю, но моей команде платят, и у пострадавших семей скоро появятся безопасные и качественные дома, в которые они вернутся в ближайшее время.

— Значит, сегодня ты едешь на съемочную площадку?

Шэрон что-то набрасывает на другом стикере, затем смотрит на меня, ожидая подтверждения. Я киваю. Большую часть времени я тратил на восстановление затопленного района, но теперь, когда у нас есть работа для киностудии, мне приходится метаться между двумя этими объектами.

— Бриннли сегодня останется со мной или с тобой?

— Я еду с папой! — подает голос Бринн со своего места у коробки с пончиками.

В руке она держит клубничный пончик, а ее личико измазано в шоколадной глазури. У девчушки будет адская сахарная лихорадка.

— Она хочет увидеть декорации до официального начала съемок на следующей неделе…

— И ты сказал, что отведешь меня в книжный магазин!

— И я сказал, что отведу ее в книжный магазин.

Шэрон улыбается Бринн, потом смотрит на меня и приподнимает бровь.

— Попробуй повеселиться, — протягивает она. — Может, немного улыбнуться. Я слышала, это высвобождает дофамин, эндорфины и серотонин, которые могут снизить тревогу и сделать тебя счастливым.

Шэрон протягивает руку, и Бринн дает ей пять, проходя мимо стола.

— Пять с двумя плюсами, мисс Шэрон, — радостно восклицает Бринн, а затем ухмыляется мне. — Она хорошая ученица. Ты должен следовать ее примеру.

Мои губы растягиваются в легкой улыбке, и я опускаю ладонь на макушку Бринн и взъерошиваю ей волосы. Что за чертовски умный ребенок.

— Садись в грузовик, Эйнштейн.

— До свидания, мисс Шарон! Увидимся позже!

Шэрон ждет, пока за Бринн закроется дверь, прежде чем ее улыбка сникает.

— Выплаты совершаются регулярно. Работникам, подрядчикам и всем остальным. — Она хмурится. — Дела идут лучше, Леви. Первый транш от киностудии почти полностью вывел бизнес из убытка.

От меня не ускользает ее «почти», а также уточнение финансового состояния дел.

— Ты выписала себе чек? — спрашиваю я, и она отмахивается от меня.

— Мне всего хватает.

Я вздыхаю. Начинать с ней новый спор я не собирался. Упрямство у нее в крови.

Я жду, не спросит ли она меня еще что-нибудь о киностудии или планах съемок, которые стартуют через несколько недель. Она ничего не говорит, так что я тоже не поднимаю эту тему. Мы еще немного поживем в отрицании.

— Хорошо, Шэрон, — хрипло говорю я, открывая дверь и выходя наружу. — Я пошел. Увидимся завтра.

— До завтра.

Я иду к грузовику и забираюсь на переднее сиденье. Бринн уже пристегнута ремнем безопасности к заднему. Обернувшись, я тянусь к ней, дергая ремень, чтобы убедиться, что он надежно закреплен. Она закатывает глаза и громко вздыхает, так что я щекочу ее бок, прежде чем отвернуться.

— Готова, Босс?

— Готова.

Я выруливаю с парковки на главную дорогу, которая выведет нас из города на шоссе. Киностудия находится в сорока минутах езды по побережью, и дорога спокойная. Минимальная загруженность и ясное небо.

— Думаешь, она там? — раздается позади голос Бринн, и мои плечи напрягаются.

— Вероятно, нет, — предполагаю я скорее с надеждой, чем с уверенностью. — Съемки не начнутся еще несколько дней.

Я смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как Бринн хмуро глядит в окно, выстукивая указательным пальцем по бедру.

— Я все же встречусь с ней, да?

Я делаю паузу, прежде чем ответить, обдумывая, как лучше всего это сказать.

— Не знаю, Бринн. Она будет работать.

— Но ты можешь спросить?

Я снова смотрю на нее. Ее палец постукивает быстрее, хмурый взгляд становится более выраженным.

— Да, Босс. Я могу спросить.

Ее плечи заметно расслабляются, она перестает хмуриться, и в этот момент я снова смотрю на дорогу. Все напряжение, которое она чувствовала несколько мгновений назад, покинуло ее и вошло в меня. Я сознательно расслабляю руки на руле, затем включаю музыку. Проходит всего десять минут, прежде чем начинает играть песня «Бессердечного города», и Бринн громко подпевает с заднего сиденья. Я же пытаюсь сосредоточиться на ее голосе, а не на том, что звучит по радио.

Я — абсолютная развалина. Сон дается мне с трудом, а когда я засыпаю, мне снится Саванна. Саванна из прошлого и Саванна из настоящего.

Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на шумиху вокруг «Бессердечного города», но новости о них буквально повсюду. На телевидении. На радио. Черт, их обсуждали даже в моем любимом подкасте.

С тех пор, как группа объявила о «перерыве», слухи только множились. Ранние заголовки называли причиной распада употребление наркотиков и бурные отношения между Сав Лавлесс и бас-гитаристом группы, Торреном Кингом. При каждом упоминании Торрена Кинга я скрежещу зубами. Наша с ним последняя встреча выдалась неудачной. Я до сих пор вижу, как он, обдолбанный, барахтается в песке после того, как я оторвал его брата от Саванны. С того случая я его не выношу.

Тем труднее переварить новые заголовки.

Группа выпустила совместное заявление, опровергающее слухи о распаде и говорящее, что отношения внутри группы крепки как никогда.

«Мы берем перерыв для работы над сольными проектами, но по-прежнему очень любим и уважаем друг друга», — говорится в заявлении.

Затем, на прошлой неделе, Сав Лавлесс была замечена в Лос-Анджелесе с гигантским изумрудным кольцом на безымянном пальце левой руки. Слухи о помолвке не подтвердили и не опровергли, но я чувствую это нутром. Мое лицемерие настолько громкое, что почти оглушает, впервые за многие годы мой безымянный палец зудит и испытывает дискомфорт. Обычно я не обращаю внимания на силиконовое обручальное кольцо. Я его почти не чувствую, и на стройке с ним безопасно. Но недавно? Оно стало ощущаться таким же тяжелым, как и в начале, когда сияло золотом и душило.

— Папа, — зовет Бринн, вырывая меня из мыслей.

По разочарованию в ее тоне я могу сказать, что она звала меня не раз. Я тянусь к радио и убавляю звук.

— Да, Босс? — Я встречаюсь с ней взглядом в зеркале заднего вида.

— После «Пенн и Пейдж» мы можем купить смузи? — Я киваю, и она улыбается. — Спасибо!

Я снова прибавляю звук, и оставшуюся часть пути мы слушаем радио. К счастью, ни одной песни «Бессердечного города» больше не прозвучало до того, как мы подъехали к воротам службы безопасности киностудии. Я опускаю стекло и беру с приборной панели пропуск. Это скорее формальность.

— Полагаю, в следующие несколько месяцев со многими из вас мы будем видеться чаще, — говорит Такер, отмечая меня в списке.

— На время съемок моя команда должна быть здесь.

Такер ухмыляется, затем переводит взгляд на заднее сиденье и машет Бринн, после чего открывает ворота и пропускает нас.

— Хорошего дня, Леви.

Я киваю и без слов заезжаю на территорию.

Пока я паркую грузовик на стоянке за пределами съемочной зоны, Бринн уже отстегивается и готова выскочить из машины. Она подбегает ко мне, осматривая стоянку в поисках… я даже не знаю чего.

— Думаешь, она приехала бы на большой шикарной машине? Вряд ли это был бы концертный автобус, — бормочет себе под нос Бринн, прыгая рядом со мной, пока мы идем к зданию. — Держу пари, ей пришлось лететь на самолете. Как думаешь, у нее есть личный самолет? Надеюсь, нет. Загрязнение воздуха вредно для окружающей среды. Слишком большой выброс углерода. Она бы не полетела частным самолетом, ведь так? Может, прилетела на обычном, а потом взяла лимузин. Но лимузина я не вижу.

Я глажу Бринн по волосам и веду ее через уже открытую дверь.

— Не думаю, что она уже здесь, Босс.

Она смотрит на меня и открывает рот, чтобы ответить, но когда замечает построенные нами декорации, ее глаза округляются.

Две съемочные площадки были объединены, чтобы создать территорию в 40 000 квадратных футов. Квартиры полностью меблированы, краска высохла, добавлены декоративные детали, и, должен признать, смотрелось все чертовски круто. А со светом, звуком и съемочной группой все казалось гораздо более живым и реальным, чем две недели назад.

— Вау, — выдыхает она, осматриваясь по сторонам. — И это все построили вы?

— Мы.

Моя грудь выпячивается от благоговения на ее лице, и когда мы проходим мимо построенных нами декораций, я пытаюсь увидеть съемочную площадку ее глазами. Мы воссоздали несколько модных нью-йоркских офисов, уютную квартиру-студию, лофт кофейни, художественную студию, тюремную камеру, несколько комнат, напоминающих итальянскую виллу, и бальный зал, который мог бы располагаться в особняке мультимиллиардера. Когда мы останавливаемся перед другим строением, у Бринн отвисает челюсть. Она поворачивает голову ко мне, затем обратно к съемочной площадке.

— Папа! Это же наша кухня!

Я наблюдаю, как ее глаза бегают по каждой детали — холодильнику, кухонному островку, двойной духовке — и следую взглядом за ней. Даже фартук такого же цвета и фактуры. На самом деле это жутковато, и я лично работал с командой декораторов и дизайнеров. Не хватает только тарелок в раковине, рисунка Бринн на холодильнике и нашего календаря для записей на стене. Все остальное почти идентично.

— Ох, божечки, не терпится рассказать об этом Кэмерон. Папа, ты такой классный.

— Хочешь посмотреть задний двор?

Она подпрыгивает и хлопает в ладоши.

— Да!

Я веду ее к открытому участку, где мы построили нечто похожее на здания, внутренний двор и несколько небольших дорог в прибрежной итальянской деревушке. Я много читал об этом фильме, когда мы получили заказ, и ему предрекают будущее настоящего блокбастера. Действие триллера происходит в Нью-Йорке, прибрежной итальянской деревеньке и Хэмптоне. Однако, удобно, что он почти полностью будет снят здесь, в Северной Каролине.

— Купер, — окликает меня кто-то, и я оборачиваюсь к Джерри, представителю студии, управляющему строительством, который направляется в мою сторону. Я киваю в знак приветствия, затем поворачиваюсь к Бринн.

— Можешь посмотреть поближе, только ничего не трогай. И найди кого-нибудь из моих ребят. Они где-то здесь.

Бринн салютует мне, а затем скачет прочь, как раз в тот момент, когда из-за одного из фальшивых итальянских зданий появляется Дастин, член моей команды. Он машет мне. Я указываю на Бринн, и он показывает мне большой палец, пока моя дочь вприпрыжку направляется к нему.

— Привет, Босс.

— Привет, Дастин!

Они дают друг другу пять, затем Дастин ведет ее к фонтану во дворе, как раз в тот момент, когда Джерри подходит ко мне.

— Все выглядит хорошо. — Он хмыкает, пожимая мне руку. — Твои парни отлично потрудились. Одна из лучших работ, которые я видел за все годы, проведенные здесь, к тому же, вы управились очень быстро.

— Спасибо.

Он ждет, но поняв, что больше я ничего не скажу, смотрит на Дастина и Бринн.

— Показываешь все дочке? — Я киваю в ответ. — Ей рады здесь в любое время. Мы дадим ей пропуск, если хочешь. Просто держи ее подальше от оборудования. Дерьмо дорого стоит.

Я поднимаю одну бровь, — молчаливое, но саркастичное, «да, ну?», — и он смеется. Мы говорим еще немного, и я узнаю кое-что о съемках, затем мы прощаемся рукопожатием и еще одним кивком.

С Джерри было здорово работать. Я почти уверен, что единственная причина, по которой мы получили эту работу, заключалась в том, что он видел работу моей компании после урагана в этом районе. Я также думаю, что он догадывался, сколько мы не зарабатываем на реконструкции и восстановлении. Это была негласная услуга, и я его не подведу.

Маленькие городки на побережье тесно связаны. Мы все знаем друг о друге, и слухи распространяются быстро. Здесь вы сталкиваетесь с любопытством маленького городка и южным гостеприимством. Как бы это ни раздражало, это также может вызывать очень приятные чувства.

Я зову Дастина, затем забираю Бринн и отвожу ее на стоянку трейлеров. Обычно съемочная группа передвигается на гольф-карах, чтобы добраться от одного места съемок до другого, но мы с Бринн идем пешком, поэтому, когда доходим до трейлеров съемочной группы, мы мокрые от пота.

— Вот где она будет жить, — шепчет Бринн, замедляя шаг.

— Здесь актеры будут находиться во время съемок, но жить они будут где-то за пределами съемочной площадки.

— Как думаешь, мы ув… — Бринн замирает на месте, и когда я прослеживаю за ее взглядом, понимаю, на что она смотрит.

Это такой же трейлер, как и все остальные, но у него на двери прикреплена табличка, на которой большими черными буквами написано САВ ЛАВЛЕСС. В тот момент, когда мой взгляд останавливается на этой табличке, я замираю так же, как и Бринн. Не могу двигаться. Не могу говорить. В груди гудит нечто вроде волнения или страха, и я хмурюсь от этого чувства. Мрачно смотрю на трейлер. На его дверь. На эту табличку.

На ее имя.

Что-то в этой табличке делает все более реальным, чем десять минут назад. Декорации, съемочная команда, студия. Все это существовало в моей голове отдельно от Сав Лавлесс. До настоящего момента. Мои мышцы болят от напряжения, а кулаки крепко сжимаются. В понедельник я буду лучше подготовлен к встрече с ней. Но сейчас мне нужно убраться отсюда.

Я откашливаюсь, затем осторожно опускаю руку на плечо Бринн.

— «Пенн и Пейдж» и смузи.