Между никогда и навечно

Глава 35

САВАННА

Леви двигается контролируемо и размеренно. Проникает глубоко, потирает клитор, пока я не устремляюсь ему навстречу. Заставляя трахать быстрее.

— Господи, Саванна. Бл*ть.

Он останавливается и позволяет мне трахать его, и мне так приятно взять на себя инициативу, пусть даже всего на несколько секунд. Я энергично насаживаюсь на его член, выбивая из него стоны. Сводя с ума. Сжимаюсь вокруг его члена, пока сама не оказываюсь на грани оргазма, но он крепко хватает меня за бедра и останавливает. Я рычу.

— Леви! — это практически ругань. — Хватит дразнить!

Он, черт возьми, усмехается, мрачно, коварно и утробно, такое чувство, что моим паинькой Леви овладел какой-то альфа-бог-секса, любящий ввернуть грязное словцо. Мне едва удается с этим справиться.

— Ты все получишь, когда будешь вести себя примерно.

Я испускаю разочарованный крик, и он снова врезается в меня, и мой крик переходит в стон.

— Бл*ть, вот так. Пожалуйста, Леви, вот так.

Я знаю, что выпрашиваю, но не останавливаюсь. Я встану на колени, только бы он продолжил в том же темпе и позволил мне кончить. Он не перестает толкаться, теперь быстрее, давая мне желаемое. То, чего мы оба жаждем.

— Теперь ты пытаешься уболтать меня своим дерзким ротиком? Я — главный, Саванна, но это может сработать. Попробуй еще раз.

Вашу ж мать. Я умру от рук Леви Купера, возбужденная и измученная, и мне плевать.

— Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста, Леви. Продолжай вот так.

Он хватает меня за бедра и ускоряет темп, пока он не становится мучительным. Пока с каждым толчком я не кричу, и мои слова не превращаются в бессвязный лепет. Я так сильно упираюсь руками в спинку шезлонга, что мне почти больно. Возможно, у меня останутся синяки, но я почти онемела. Не хочу, чтобы он останавливался. Не хочу, чтобы он когда-либо останавливался. Он снова трет клитор, быстро и сильно, и когда мои стенки сжимаются вокруг его члена, внизу живота начинаются предательские сальто, а пальцы ног подгибаются, он останавливается.

— Леви! — Я пытаюсь оттолкнуть его, и он отстраняется. — Леви. Трахни. Меня. Немедленно.

Он обхватывает рукой мою шею и притягивает к себе, поворачивает мою голову и целует в губы. Накрыв мозолистой ладонью мою грудь, мнет ее до блаженной боли. Когда он трет сосок шершавой подушечкой пальца, я хнычу ему в рот. Сплетаясь с ним языками, сжимаю его член. Чтобы помучить его. Уговорить снова трахнуть меня так, как я хочу.

Я кусаю его губу, и он рычит, затем шлепает мою влажную, опухшую киску, посылая приятную боль к клитору и по всему телу. Я вскрикиваю ему в рот, и он делает это снова: шлепает по клитору, отчего тот пульсирует. Шлепки становятся жесткими и безжалостными, пока он трахает меня сзади, и это кажется таким греховно приятным, что я вся напрягаюсь. Он мог бы заставить меня кончить вот так, шлепая мою киску, в то время как его член движется во мне.

— Я знал, что тебе это понравится. Тебе нравится, когда тебя шлепают, так же, как мне нравится шлепать тебя.

Его голос звучит как скрежет, когда он цедит слова сквозь стиснутые зубы. Он сдерживается. Держит все под контролем. Это нереально сексуально.

— Бл*ть, у тебя течет по бедрам. Мой член тонет в твоей влаге, рок-звезда. Ты так промокла от того, что тебя отшлепали, как негодницу, которой ты и являешься.

Я хочу поспорить, хочу огрызнуться, сказать что-нибудь язвительное, но не могу. Каждый раз, открывая рот, из него вырываются только всхлипы и мольба. Затем он наклоняет меня обратно вниз, вздергивая мою задницу и надавливая на спину, и я упираюсь в спинку шезлонга, чтобы получить от него еще больше.

— Бл*ть, ты даже не представляешь, как сексуально выглядишь, — хрипит он.

Я чувствую его взгляд на себе, каждой частичкой себя, и это возбуждает почти так же сильно, как и его прикосновения. Он проводит ладонями по моим бокам и хватает за ягодицы. Сжимает их, мнет своими талантливыми пальцами, прежде чем раздвинуть и открыть меня ему. Он плюет, и я вздрагиваю, когда слюна приземляется прямо на анус. Теплая и влажная. Это порочно и изумительно. Я хнычу, прижимаясь ближе. Желая этого. Умоляя об этом.

— Это тоже будет моим.

Он кружит большим пальцем по отверстию, втирая в него слюну.

— Ты отдашься мне так?

— Да. Боже, пожалуйста, бл*ть. Трахни меня в задницу, Леви.

Я дам ему что угодно. Я дам ему всё. Хочу, чтобы он взял это. Я в любом случае всегда была его.

Он плюет еще раз и слегка надавливает, едва проникая сквозь барьер, но когда я подаюсь к нему, он отстраняется. Я хнычу, а он смеется.

— Не сегодня. Я слишком большой, чтобы брать тебя не подготовленную, и хочу, чтобы ты получила удовольствие, когда я возьму тебя сзади. Поверь мне. Я сделаю так, что приятно будет для нас обоих, но не сегодня.

Я хнычу и начинаю протестовать, но он возвращает руки к моим бедрам и заставляет меня замолчать, врезаясь членом в мою киску. Протест переходит в стон, и он снова начинает меня трахать.

— Пожалуйста, на этот раз не останавливайся, — умоляю я, и он стонет, будто, наконец, достиг моего уровня безумия.

— Больше никаких остановок, детка. Обещаю.

Ох, слава богу.

Он снова притягивает меня к себе, целует и трахает. Одной рукой я для равновесия держусь за шезлонг, а он перемещает свою руку к клитору. Он толкается в меня, играет с клитором и атакует языком мой рот. Я полностью в его власти, пока меня не начинает трясти от приближающегося оргазма.

— Вот так, — говорит он, не меняя ни темпа, ни давления. — Ты так сильно меня сжимаешь. Хочешь кончить на мой член, да, рок-звезда?

— Мммм, — мычу я сквозь вздохи.

— Потом ты позволишь мне кончить тебе в рот?

— Да. Да, — удается произнести мне прямо перед тем, как взорваться криком, и имя Леви слетает с моих губ.

Он стонет, но не прекращает двигаться, пока мой оргазм не стихает. Затем выходит из меня, разворачивает и ставит на колени.

Я жадно беру его в рот, облизывая, посасывая и работая рукой. Он убирает мои волосы с лица, затем собирает их в импровизированный хвост. Вцепившись в мои волосы, двигает моей головой, как ему хочется, и я широко открываю рот, заглатывая его член каждый раз, когда он толкается мне в горло.

— Господи, Саванна, — говорит он, когда я давлюсь. — Ты будешь выглядеть чертовски прекрасно, глотая мою сперму. Ты хочешь этого?

В ответ я мычу. Не могу ничего сказать, потому что мой рот заполнен его членом, и он ухмыляется мне, потому что прекрасно это понимает. Просто потому, что могу, я плачу ему той же монетой: обнажаю зубы и задеваю нижнюю часть члена. Он шипит и с мрачным смешком дергает меня за волосы.

— Значит, все такая же негодница. Похоже, в следующий раз мне придется отшлепать тебя сильнее.

Я снова мычу, и его глаза закрываются. Он запрокидывает голову к небу и начинает быстрее входить мне в рот.

— Я наполню этот дерзкий рот, и ты проглотишь каждую каплю.

Мне даже не нужно отвечать. Он знает, что я проглочу. Что сделаю все, что он захочет.

Он перестает толкаться и выходит, беря член в руку.

— Открой рот. Высунь язык, — командует он, и я подчиняюсь.

Он жестко дрочит, пока не выпускает мне на язык порцию спермы. Я не закрываю рот, смотрю на его лицо широко распахнутыми глазами, чтобы наблюдать за его восторженным выражением, пока он не закончит.

— Покажи мне, — выдавливает он, и я высовываю язык дальше, демонстрируя сперму.

Он ухмыляется, его глаза превращаются в расплавленную лаву, затем он снова плюет. Прямо мне в рот, и я чувствую, как его слюна приземляется на язык, смешиваясь с его спермой. Он хватает меня за подбородок большим и указательным пальцами и закрывает мне рот.

— Глотай.

Я сглатываю, затем снова открываю рот, показывая, что сделала так, как мне сказали. Я проглотила его до последней капли, и абсолютного обожания на его лице достаточно, чтобы снова захотеть все повторить.

Леви поднимает меня на ноги и целует, сначала грубо, но потом замедляется, действует мягче и нежнее. Благоговейно и любяще.

— Ты — потрясающая, — шепчет он мне в губы, и от его похвалы я расцветаю.

В груди разливается тепло, сердцебиение учащается по новой причине.

— Теперь отведи меня в свою постель, чтобы я мог заняться с тобой любовью, как подобает.

Я откидываю голову назад, в потрясении открываю рот, и он улыбается. Это самая счастливая, самая красивая улыбка, я давно ее не видела. Он снова целует меня.

— Ты правильно меня поняла, Саванна. — Он шлепает меня по заднице, заставляя вскрикнуть, а затем ухмыляется. — Теперь делай, как тебе говорят.

Я кладу руки ему на грудь и отталкиваю, затем делаю несколько шагов к двери.

— Надеюсь, тебе понравилось доминировать. Но теперь моя очередь. Моя кровать — мои правила. Лучше не отставай.

Затем я поворачиваюсь и иду к двери, ведущей в дом. Леви чуть не наступает мне на пятки, и еще до того, как я добираюсь до лестницы, перебрасывает меня через плечо. Мой пронзительный визг отражается от соседних зданий и вгоняет в краску.

— Спальня?

— Вторая дверь в конце коридора.

Он несет меня в мою комнату и бросает на кровать, затем упирается руками в бедра, демонстрируя уже снова твердеющий член. Он ухмыляется, когда я разглядываю его.

— Ну, рок-звезда. Делай, что хочешь.

Меня будит непрекращающийся гул телефона, и я выбираюсь из объятий Леви, чтобы схватить его с тумбочки.

Все тело болит. Мне нужен горячий душ и кофе, чтобы снова почувствовать себя наполовину человеком, но, боже, какая это была ночь. Я не могу перестать улыбаться. В тот момент, когда мои глаза распахиваются, лицо озаряет улыбка, и мне приходится сдерживать безумный смешок.

Леви Купер — порочный бог грязного секса. Я не должна удивляться. Под этой внешностью хорошего мальчика всегда скрывалась тонкая прослойка тьмы. Непримечательный и скромный в повседневной жизни, но чертовски порочный в спальне. И на крыше. И на его террасе во время ливня. И, вообще, везде.

Тем не менее, он также может быть милым и ласковым. Чувственным. Душевным. Внимательным.

После буйства на крыше, которое теперь навсегда останется в моей памяти, я скакала на Леви в своей спальне, пока не подкосились ноги. Он еще не кончил, поэтому опрокинул меня на спину и замедлил ход событий. Так меня любили лишь однажды: в старом ветхом арендованном доме в Майами, когда мне было восемнадцать.

По сути, Леви идеален, и это сулит мне гребаные неприятности. Потому что я уже решила, что хочу вернуться в группу. Вчера мы все обсудили, и мне кажется, что у нас есть шанс повлиять на лейбл на предмет пересмотра нашего контракта.

Но Леви я тоже хочу.

И не знаю, как смогу иметь все вместе.

Группа мне нужна. Но нужен и Леви.

Я всегда в нем нуждалась.

На следующей неделе я буду в Портофино, и, надеюсь, расстояние между ним, Бринн и мамой даст мне шанс шире взглянуть на события. Я должна устранить проблему. Нужно найти решение, которое позволит мне жить обеими жизнями, иметь и группу, и Леви, ничего не ставя под угрозу.

После прошлой ночи я не хочу снова прощаться. Ни с кем из них.

Откинувшись на грудь Леви, снимаю блокировку телефона и вижу сообщение и два пропущенных звонка от Мэйбл, а также двенадцать пропущенных звонков от Хаммонда. Сначала я просматриваю переписку с Мэйбл.

Мэйбс:

SOS. Ответь на звонок.

Проснись. Тревога.

Перезвони мне, нахрен!!!

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Я нажимаю на контакт, раздаются гудки, потом трубку поднимают, и я без предисловий выпаливаю:

— Что я сделала на этот раз?

— Ты заходила в Интернет?

— Я только что проснулась, Мэйбс.

Телефон пищит мне в ухо, и я отвожу его в сторону, чтобы увидеть ссылку на статью из моего нелюбимого таблоида. Закрыв глаза, делаю глубокий вдох, затем нажимаю на ссылку. Как только веб-страница загружается, желудок уходит в пятки, а голова кружится.

— Ох, пи*дец, — шепчу я и слышу на другом конце линии, как Мэйбл говорит: «Еще какой».

На зернистых фотографиях мы с Леви на крыше этой ночью. Снимки расплывчатые и темные, и, к счастью, Леви практически не распознаваем, но меня можно узнать точно. Мои серебристые волосы как чертов маяк. Затем идет ссылка на видео, и я, как дура, нажимаю на нее. С подскочившим к горлу сердцем просматриваю все три минуты. Я даже не моргаю, пока запись не заканчивается, а потом мне приходится потереть глаза, чтобы избавиться от жжения.

Видео зернистое и темное, и опять же, на нем ничего не разглядеть, слышны лишь звуки. Шлепки, стоны и бормотание. В какой-то момент очень отчетливо слышен мой стон «Ох, бл*ть», но больше ничего.

Я снова прикладываю телефон к уху.

— У меня двенадцать пропущенных звонков от Хаммонда, — говорю я Мэйбл, и она фыркает.

— Потому что лейбл ссыт кипятком. Сейчас буквально единственное спасение в том, что в статье предполагается, что ты с Торреном, так как вчера мы были с тобой, но Хаммонд знает, что Торрен вернулся в отель вместе с нами. Он пытается свести ущерб к минимуму, но, честно говоря, мне кажется, он хочет тебя задушить.

Я со стоном плюхаюсь обратно на кровать, разбудив Леви. «Прости», — говорю я ему одними губами. Он приподнимает бровь, и я качаю головой, затем снова сосредотачиваюсь на Мэйбл.

— По крайней мере, у них не так много информации. Фотографии не так уж плохи. А видео…

— Савви, я знаю, ты привыкла к скандалам и все такое, но это секс-видео. Теперь ты на секс-видео, и тебя ни с кем не перепутать. У тебя один из самых узнаваемых голосов в мире, и теперь все знают, как ты звучишь, когда кончаешь. А если выяснится, что с тобой не Тор…

Мой телефон пищит, и я отвожу его, чтобы увидеть звонок от Хаммонда. Проклятье.

— Мэйбс, мне пора. Хэм звонит, и я могу с таким же успехом получить гребаную пулю.

— Удачи, сучка.

— Эй, Мэйбс, — зову я, успевая перед тем, как она повесит трубку.

— Да?

— Спасибо.

Какое-то время она молчит, достаточно долго, чтобы звонок Хэма перешел на голосовую почту, но потом снова говорит:

— Ты же знаешь, что я люблю тебя? Эта группа — самое близкое к семье, что у меня когда-либо было. Ты — моя сестра. Все так запуталось, и мы потеряли из виду то, что важно. Но я чертовски люблю тебя, Саванна, и просто… не хочу больше никому причинять боль. Ни одному из нас. Ни себе, ни тебе, ни парням. Ни гребаному Хэму, даже если он мудак.

Я смеюсь вместе с ней, а затем вытираю слезы. Слышу, как она всхлипывает и вздыхает.

— Если хочешь уйти из группы, я пойму. Не буду ненавидеть тебя за это, но я не хочу быть в «Бессердечном» без тебя. Я боюсь потерять свою семью, но и не хочу ее без тебя. Короче, что бы ни случилось, я рядом, хорошо?

— Хорошо, — хриплю я. — Я тоже люблю тебя, Мэйбс. И люблю нашу семью. Только…

Что мне сказать? Что я хочу все вернуть? Хочу то, что у нас когда-то было? Хочу просто стереть прошлое и начать все сначала? Возможно ли это? Я смотрю на Леви. Он внимательно наблюдает за мной, и когда мы встречаемся взглядами, он натянуто улыбается. Я люблю его и Бринн. Я люблю Мэйбл и парней. Но неужели мне придется потерять одно, чтобы обрести другое? Я вздыхаю, а затем мой телефон начинает пищать из-за очередного входящего звонка Хэма. Я стону.

— Мне пора. Хэм снова звонит. Люблю тебя.

— И я люблю тебя, — отвечает она, после чего я переключаюсь на звонок Хаммонда.

У меня даже нет возможности поздороваться, прежде чем попасть под его пулеметный огонь.

— Саванна, ты рехнулась? На гребаной крыше? С кем-то, КТО НЕ ТВОЙ ЖЕНИХ?

— Не мой жених, Хэм.

— Саванна, это серьезно! Я рву гребаную задницу, пытаясь прикрыть твою, а ты даже пару месяцев не можешь обойтись без неприятностей? Ты снова употребляешь? Ты была под кайфом, ког…

— Нет, Хаммонд, Иисусе. Не была я под кайфом. И не пила. Я в завязке уже почти год. Отдай мне, мать твою, должное.

— Я пытался отдать тебе должное, а потом ты оказалась НА СЕКС-ВИДЕО!

От его очередного рева я держу телефон подальше от уха. Лейбл — то. Прикрывает мою задницу — сё. Я чувствую себя дьявольски виноватой, но не из-за Хаммонда или Торрена. Я уже решила вернуться в группу, так что цирк с этой липовой помолвкой почти подошел к концу. Но Леви разозлится.

Он даже не хотел фотографий со мной. Когда он узнает, что у журнала о самых знаменитых наркоманах Америки есть трехминутное видео, где он трахает меня на крыше, то сойдет с ума.

— Хаммонд, — кричу я, пытаясь остановить его тираду. Он даже не слышит. — ХАММОНД, заткнись! Я поняла, ясно? Я придумаю, как все исправить.

— Саванна, тебе лучше надеяться, что никто не узнает, что на крыше в тебе был не член Торрена. Ущерб будет непоправимый. Так что, заляг на дно, пока я не придумаю, как снова убрать за тобой бардак.

И он бросает трубку.

Он бросает трубку, и смена ролей еще больше сбивает меня с толку. Я провожу ладонью по лицу, затем сажусь и поворачиваюсь к Леви.

Он сидит на кровати, забинтованной спиной ко мне. Порезы заживают, но кожа вокруг повязки все еще красная и воспаленная. Два дня назад. Три? Как давно нас затянуло в те пороги? И почему у меня такое чувство, что впереди нас ждут еще худшие испытания?

— Леви, — зову я неуверенно. Он не отвечает, поэтому я медленно придвигаюсь к нему на кровати. — Леви.

Тянусь к его руке, но он быстро встает, отмахиваясь от моего прикосновения, а затем показывает мне свой телефон. Там открыта статья, и Леви буквально трясет от гнева.

— Прости меня, Леви, — шепчу я. — Мне очень жаль. Никто не знает, что это ты. Никто не зна…

Врезавшийся в стену телефон и исходящая от Леви ярость испепеляют мои слова. Он поворачивается ко мне и хватает за плечи.

— Думаешь, поэтому я злюсь? Так ты думаешь?

Мой рот открывается, затем закрывается, и я пожимаю плечами.

— Не поэтому? Ты говорил, что не хочешь…

— Торрен, мать его, Кинг, Саванна. Вся Америка думает, что прошлой ночью ты трахалась с Торреном Кингом, но ты моя. Моя. Ты поняла?

Его грудь вздымается, ноздри раздуваются, а зубы крепко сжаты. То, как он дрожит, должно напугать меня, но его хватка на моих плечах нежная. С таким же успехом это могла быть ласка.

— Не понимаю, — честно говорю я. — Ты не хотел попасть под прицел прессы. Относился к этому непреклонно.

Он опускает руки и отступает назад, зажмуриваясь.

— Знаю. Бл*ть, я знаю.

Он проводит руками по волосам и чуть не выдергивает их с корнем, заставляя меня вздрогнуть.

— Бл*ть, Саванна.

— Прости. Я должна была быть более осторожной.

Он вздыхает, но глаз от меня не отводит, его тело по-прежнему напряжено. От него исходят волны бушующего гнева и чего-то еще.

— Нет. Ты не виновата. Я также участвовал в этом и мог бы все прекратить.

— Леви, я придумаю, как все исправить. Твое имя упоминаться не будет, клянусь.

— Ты не должна скрывать мое имя. Если кто и будет на слитом с тобой секс-видео, так это я. Не Торрен Кинг. Никто. Только, бл*ть, я, но…

— Но ты не можешь.

В ответ он качает головой. Он не может.

— Итак, что же это значит для нас? Ты не можешь одновременно быть со мной и избегать внимания прессы, Леви. Я и пресса, мы, к сожалению, комплексная сделка. Заключенная в аду. От них не убежать. Особенно, когда… ну…

— Ты возвращаешься в группу.

Его заявление звучит покорно и устало. Не грустно, а без эмоций, и это убивает. Он уже знал, но вопреки всему надеялся, что ошибается. Я с трудом сглатываю и киваю.

— Я должна, — шепчу я дрожащим голосом, сдерживая слезы. — Я должна, Леви.

— Я знаю.

Он пересекает комнату и заключает меня в объятия.

— Твое место на этой сцене, Сав. Серьезно.

Я чувствую, как он целует меня в волосы и крепче обнимает.

— Я знаю.

Но мое место также и с ним…