Мера человек: Зов

Глава 11. Помощь беса

Светлячок духа от Аллиго не вылетел, не унёсся к Небу. Далеко внизу покачивались кроны деревьев, и, естественно, сквозь листья ничего разглядеть было невозможно.

«А ты шаришь, кусок! Не зря Белиар, чтоб его нули поработили, с тобой связался».

Я ещё постоял пару минут возле обрыва. Бывали моменты, когда Небо не сразу вытягивало жизнь из зверя. Но нет, духа так и не было.

Значит, ушёл Аллиго, чёртово Безликое зверьё. Теперь жди проблем, на его месте я бы доложился куда надо.

Спускаться мне очень не хотелось, попробуй теперь выследи зверя в его же родных джунглях. А ещё интуиция подсказывала — время начинает поджимать. Не просто так небеса горят, не просто так тут звери чудят.

«Ты ведь частица сраного Абсолюта, поэтому и чувствуешь это…»

— Что? — вырвалось у меня.

«Изменения, тупой ты червь. То есть, великий господин».

На оскорбления беса мне давно было плевать, а слова заставили задуматься.

Изменения?

Я покрутил головой, глянул на усыпальницу, снова всмотрелся в пылающий горизонт. Давно мне не приходилось так сильно прислушиваться к своим ощущениям.

Хоть сейчас и был ясный день, но мне казалось, что вместе с пламенем над Проклятыми Горами алеет всё небо. Я сморгнул — нет, обычный синий цвет, который становится молочным к горизонту.

Может, в более глобальном смысле, это и вправду изменения? Но я никогда за собой не замечал склонности к предсказаниям или предвидению. Вот мои враги, те да, ну все как один оракулы.

А я максимум что могу, так это чуять опасность для себя и для других, близких мне.

«Веларий, что ли? Да ты умеешь удивлять, кусочек. Так может, ты чувствуешь сейчас, что кого-то скоро убьют?»

Я снова заметил алые цвета на синем фоне. И вдруг слова беса задели какой-то крючок внутри, внезапно все мои мысли свелись к единой догадке…

Это тревога! Это опасность для нас, для всего вокруг!

«Аха-ха! Инфериору, кажется, скоро крышка?»

— А Тенебре нет, что ли? — огрызнулся я.

«Ты так не шути, червяк. Бездна вечна, и Тенебра, дитя её».

Что-то подобное я чувствовал над Шмелиным Лесом, когда чуть не позвали Апепа из преисподней. Здесь это чувство было другим…

«А Небо рухнет, и Инфериор накроет… Всё к хренам полетит, в нулячью меру, и останется лишь Тенебра!» — беса разорвало на радостную истерику.

— Нужно спешить, — игнорируя Хродрика, я двинулся вдоль обрыва.

Вход в усыпальницу, как и положено, был закрыт огромной плитой. Я даже никогда не интересовался, каким образом звери сдвигают такую махину. Судя по следам вдоль стены, её просто толкают в сторону.

«Кусок Абсолюта, даже нам понятно, бесам, что тут надо поработать магией земли».

Я хмыкнул, прислонил копьё к стене, примерился к плите. Выпустил стихию земли, поднажал…

— Твою… ну-у-у-у… лячью! Меру, чтоб её! — крякнул я.

Плита еле сдвинулась, а у меня почти сразу половина энергии ушла в небытие. Я утёр выступивший пот со лба, а потом чертыхнулся — на запястье осталась глина.

Да чтоб тебя, Небо милостивое, как же сдвинуть эту плиту?

«О, а ещё на Бездну бочку катите, черви! Вон, Небо тебе в мозги ещё похлеще лезет».

Покосившись в сторону, я будто незаметно пнул копьё, и оно, отлетев, упало в метре от меня.

«Сраный ты кусок! Великий господин, чтоб твоя мера пробила нулевое дно!»

Голос беса звучал уже гораздо тише. Я в который раз отметил, что так гораздо удобнее — таскать ментальных помощников в какой-нибудь вещи, а не в голове. И рассудок цел, и, видит Небо, польза есть.

Небо… Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Посмотрел вниз, набрал пальцем пыли.

Пылинки и известь прокатились под кожей, и тут меня осенило. Да ну, дерьмо нулячье, магия магией, а физику-то никто не отменял!

Снова примерившись к плите, я выпустил сканер. Стал рассматривать стихию детальнее, опустил внимание под плиту. Ощутил каждую пылинку, камешек, крошку.

Чуть приложив усилие руками, действуя просто мускульной силой, я одновременно дал приказ тысяче крошек под плитой перевернуться.

Плита сразу же шаркнула на полметра, и я едва не посунулся вперёд. Так вот как звери двигают! От неожиданности вся моя сосредоточенность слетела, и мне пришлось заново настраиваться.

Хотя уже открылась щель, но я бы при всём желании не смог пролезть. Нет, конечно, можно и раздолбать плиту «земной волной», но Небу это явно не понравится — герои, спасающие Инфериор, не должны осквернять усыпальницы.

Я поднял глаза к Небу. А ведь, пока сосредотачиваюсь, мысли о нём отпускают. Может, и не стоит лоб мазать?

— Попробую так справиться, — твёрдо сказал я для собственной уверенности.

«Сказал бы я, с чем ты справишься… Возьми сейчас же, человек!» — донеслось от лежащего копья, — «Возьми меня!»

— Слышала бы сейчас Тенебра твою просьбу, — усмехнулся я.

Хродрик разразился ругательствами, намекая на то, что он сделает со мной, едва обретёт своё тело.

Я покосился на него, вспомнив, что сам ищу способ вернуть Белиара. И если про кровь мы выяснили, то остаётся уточнить, какой должен быть рисунок для призыва.

Ещё раз сосредоточившись на пыли под плитой, я всё-таки сдвинул плиту на добрых два метра. Открылась достаточная щель, из усыпальницы дохнуло сухим и прохладным воздухом.

Подобрав оружие, я вошёл внутрь. Усыпальница, как и у всех звериных стай. Всё та же плита, чистая, без единой пылинки, и голые стены вокруг. Я сосредоточился, распыляя внимания на всё помещение.

Рисунки я почуял сразу же. Да, почти прозрачные, кровь разводили водой, потом наносили рисунки. В темноте никогда не заметишь.

«Сотри их, и дело с концом».

Я потёр подбородок.

— Если бес говорит, стереть, значит…

«Правильно, великий господин. Ты же знаешь, я теперь твоё верное копье, и думаю, чтобы твоя рука всегда его держала».

Я кивнул:

— Значит, сделай всё наоборот.

Хродрик опять обрушил на меня волну истеричного гнева, и я просто бросил копьё. Потом вернулся к месту побоища, где трупы зверей ещё не исчезли. Спускаться в обрыв за остальными я не стал, обошёлся оставшимися четырьмя.

— Заблудшие дети Крокодилов, ваш род всё равно примет вас, — ворчал я, перетаскивая тела.

Недолго думая, разместил одно на центральной плите, и ещё три по углам. Кажется, примерно так делали Степные Соколы?

Действуя чисто по интуиции, я намочил ладони в крови всех четверых Крокодилов, потом стал ходить по склепу, затирая рисунки.

Моя логика была проста. Они нашкодили, им и отвечать. Кровью.

Так, смачивая ладонь несколько раз, я и снаружи обошёл усыпальницу вокруг, отыскивая ещё рисунки. Как оказалось, эти отморозки и по земле начертили большой круг. Его я больше ногами затёр, но для верности в нескольких местах нарушил границу и кровью.

Весь измазанный в красно-серой грязи, я отошёл от усыпальницы и опёрся о копьё, с довольным видом глядя на дело рук своих.

Видит Небо, это хорошо. Да возрадуемся же, что законы снова торжествуют. Полный эйфории, я приложил два пальца ко лбу, глядя наверх.

А потом чертыхнулся и дорисовал кружок на лбу — сразу же лишние мысли исчезли. Нет уж, тренироваться стойкости будем потом, сейчас мне мозги нужны.

«Было б чему радоваться. Ничтожное племя с ничтожными проблемами. У тебя, мой великий господин, другая цель, зачем ты размениваешься на такие мелочи?»

Бес опять стал вежливым, и я усмехнулся:

— Бесишься, что не послушал тебя?

Хродрик опять разразился бранью, а я в этот момент почуял, как что-то надвинулось, будто приблизилось к нашему обрыву. Незримое, большое, сильное… и благодарное.

Талисман Рычка дёрнулся на груди, а потом с открытой усыпальницы донеслось:

— Спа-а-а… си-и-и… бо-о-о…

«Опять сила рода. То, чего я всегда боялся, когда был приором. Звери с их родами, когда несколько поколений накапливают силу… Этого не должно быть! Людям — людское, а зверям — зверево».

Я ничего не ответил Хродрику. Лишь смотрел на пылающий горизонт.

Теперь ясно, что мне надо туда. О каких братьях говорил Аллиго? Тут, в Оранжевом приорате, только два знаменитых брата. Наместники в Пекле и Сквозняке, как называют тут две половины.

А слово? Что за слово, которое не хотят услышать?

«Ладно уж, я тебе подскажу, кусок тупого Абсолюта…»

Бес не успел ничего сказать, как я, усмехнувшись, предположил:

— Ты о завещании Оранжевого Приора?

«Да сам бы ты не догадался! Это я, твой верный и умный слуга, навёл тебя на мысль, о великий господин, чтоб тебя бесы драли».

— За-а-а… кро-о-ой… — донеслось из усыпальницы.

Сказано, сделано.

Заметно уставший, я присел у каменной двери, опёршись спиной. Прижал затылок к камню, стал смотреть на небо.

«И что? Всё, эти сраные звери даже благодарить не будут?»

— Ты не слышал? — проворчал я, — Сказали же: «Спасибо».

«Да в задницу Апепа их грёбаное спасибо!»

Заметив блеск в голубом небе, я улыбнулся. Через секунду в меня влетел большой светляк, сила хлынула по жилам, возвращая бодрость, и я сразу же устремил взгляд внутрь.

Что новенького?

Моя точка в пятом персте сдвинулась наполовину. Никаких даров…

Я едва сдержался, чтоб не разочароваться, и всё же улыбнулся, похлопал камень за спиной:

— Спасибо.

Род Крокодилов не отвечал, да у меня к нему и претензий особо не было. Вместо этого у меня были вопросы к бесу:

— Есть у меня кровь троих. Если то, что Аваддон не нужен, правда…

«А вот и неправда! Сдохнешь ты, кусок, если кровь Аваддона не вернёшь!»

Я проигнорировал его реплику.

— Что ещё нужно?

Копьё молчало. Я чувствовал, что у беса сейчас явно напряжённый мыслительный процесс. Как бы всех вокруг обвести вокруг пальца, да при этом остаться целёхоньким?

«Нужен алтарь», — вдруг сказал Хродрик.

— Какой?

«Он в Тенебре. Конечно, я провожу тебя, о великий господин».

— И я, естественно, поверил, — растягивая искусственную улыбку, сказал я, — Дерьмо ты нулячье, если сейчас не скажешь.

Я встал и замахнулся, собираясь метнуть копьё с обрыва.

«Грёбаный ты кусок человечины, я правду сказал!» — рявкнул Хродрик, — «Да кидай, может, меня найдёт кто-то поумнее!»

Я опустил руку и вздохнул. Да ну твою же нулячью меру, как понять, что правда, а что нет?

— Что за алтарь?

«Ты алтарей, что ли, не видел, червь? По всему Инфериору их жопой жуй!»

— Тогда другой вопрос. Что делает алтарь для молитвы Небу в Тенебре?

«А моё какое дело?! Мы, бесы, грязь преисподней, и таких вещей не знаем».

Я снова глянул на горизонт. Слово приора там, братья-наместники наверняка тоже попрутся туда для разборок. В Проклятых Горах есть достойные противники, чтобы поднять меру — в Тенебру по любому не стоит спускаться с моим пятым перстом.

Мою последнюю мысль бес услышал.

«А ты рискни, ты же сильная воля!»

— Иди ты… в Тенебру, — проворчал я.

«Давно мечтаю!»

Понимая, что все разговоры можно вести и по дороге, я подошёл к обрыву и стал спускаться вниз. Пальцы послушно врезались в породу, высекая обломки, осыпающиеся вниз.

«Ты что делаешь, кусок?»

— Как что? Иду к Проклятым Горам…

«Ты представляешь, сколько туда идти?! Да я же сдохну с тобой, червятина! Мне дух нужен, я силы теряю!»

— Не моя проблема, — проворчал я, — Значит, перенеси меня.

«Ты с Целесты рухнул, поднёбная твоя мера? У меня тела нет, жизнь на волоске, а ты мне…»

Его аргументы кончились примерно через пятьдесят метров.

«Раздобудь лошадь».

— Как только, так сразу, — кивнул я.

И снова молчание. На такой высоте ветер подвывал, залезая под истрёпанный доспех, но я уже слышал шелест листьев внизу. Кажется, кричат всё те же обезьяны.

«В задницу тебя, великий господин. Тебе нужно убить крупного зверя, желательно, поближе к твоей мере».

— Зачем?

«Его дух мы используем, чтобы перенестись, кусок ты тупой! Так я не умру».

Поиск животного занял не так уж и много времени. В лесу было много хищников, но все они были едва выше двенадцатой ступени. Достойные противники для зверя, но слабоваты для человека. Их духа бесу не хватало.

Погонявшись по зарослям за антилопами, и прибив разок особо крупного тигра, я внезапно наступил ногой в размокшую почву.

Сразу вспомнил, что с высоты я видел зеркало воды. Если в джунглях есть река или озеро, значит, там должны быть особо упитанные хищники. Весь мой небогатый опыт жизни в Инфериоре говорил о том, что даже самое захудалое болото таит в себе настоящую опасность.

Буквально через полчаса я действительно вышел на край болота. И улыбнулся, когда меня кольнуло чувство опасности.

Стоя на засохшем бревне исполинского дерева, утопающем в ряске, я смотрел на зелёную гладь болота. Смотрел, и чуял, что под водой действительно засела сильная тварь.

Зудела мошкара, которую отгоняла моя мера, квакала безмерная мелочь. Кое-где булькали пузыри, поднимающиеся из глубины трясины.

«О-о-о… Какая отожравшаяся скотина там засела. Червятина, а ты потянешь её?»

— Такой твари тебе хватит, чтобы перенести меня к Проклятым Горам?

«О, да. И ещё останется, мой великий господин».

Охота на тварь требовала особого подхода. Мучаясь угрызениями совести, я вернулся в джунгли и опять стал ловить животных. Надеюсь, Инфериор простит мне?

Особо возмущенный тигр, сам сидевший в засаде, стал идеальной целью для меня. Моя маскировка легко обманула его, и уже через пару минут я тащил его к болоту, хотя он всё порывался отгрызть мне руки.

Когда полосатый бедняга бухнулся в воду, разорвав зелёное полотно ряски, он жалобно замяукал и изо всех сил погрёб в сторону берега. Я же, наблюдая за тигром, присел, приготовившись метать копьё.

Из болота в нескольких метрах выглянул уже знакомый хоботок. О, привет, давно не виделись — уж этих-то тварей я прекрасно запомнил.

«Великий господин, ты позволишь мне забрать весь дух? Мы летим на далёкое расстояние…»

— Да, — сказал я.

Зелёный сгусток ещё летел в затылок тигру, когда я с разбегу, одолев сразу всё расстояние до хоботка, рухнул в воду. Схватив рукой отросток, я рванул на себя, подтягиваясь к склизкому телу. Массивное туловище было неглубоко, прямо тут же.

Тварь, равная мне по мере, явно не привыкла сама быть жертвой. Вода забурлила, когда в панике пиявка заворочалась, пытаясь хоть как-то сбросить меня. Куда там, с такой массой, да с беззубым ртом, который может только засасывать парализованных жертв…

Под хохот счастливого беса остриё копья поехало вспарывать мягкие ткани, выпуская в болотную топь внутренности хищника. О, да, здесь духа нам хватит…

Я едва вынырнул и поплыл к бревну, когда в спину закричала новая опасность. Обернувшись, я увидел, что меня окружали ещё пять таких хоботков.

— Дерьмо нулячье! — только и вырвалось у меня.

Время замедлилось, и сгустки зелёного яда, вылетев, вспороли воздух, приближаясь ко мне.

Я дёрнулся, используя стихию воды и загребая в сторону. Но твари атаковали вразнобой, и от трёх мне удалось отвести голову, а вот два плевка легли смачно прямо в лицо и висок.

— Тва-а-ари, — захрипел я, пытаясь остановить яд, лавиной хлынувший сквозь капилляры.

Рука задела копьё, которое я выпустил в момент неразберихи. И разума коснулся голос Хродрика:

«Ну что, кусок червятинки, поехали?»

— О-о-ох… — я весь согнулся, чувствуя, что не могу пошевелить ни одним суставом.

Рядом валялось копьё, но бес молчал. Скосив глаза, я рассматривал небо и не видел его — серое, почти чёрное, будто где-то рядом пожар.

И как жарко-то, нулячья мера! Я вдохнул, и тут же закашлялся — едкий угар проник в лёгкие, вызывая спазмы. Тут же стало есть и глаза.

Вот же дерьмо нулячье, что творится в этой Каэлевой Впадине? Вроде как здесь должен быть чертовский холод, но уж никак не адская жара.

Так, Марк, ты же человек.

Я выдохнул, пытаясь успокоить лёгкие, и решил сразу не вдыхать. Всё прошло как нельзя лучше. Болотные твари тебя не съели, и ты уже в Проклятых Горах. И пусть парализованный, так, что не можешь двинуться.

Да, было глупо нырять в топь, не разведав. Действительно, ну кто мог подумать, что в болоте больше одного хищника?

Я хотел усмехнуться, но едва шевельнул губой. Вниз сразу потянулась слюна, я чувствовал влагу на коже.

Закрыв глаза, я посмотрел внутрь организма, заставляя работать стихии воды и огня. Гоним яд, вытягиваем из нервной системы, из мышц, собираем в крови. Гоним, сжигаем.

Стихия воды почему-то сбоила, не желала слушаться, отзывалась с трудом. Что, Инфериор-таки обиделся за тигра?

Огонь не особо помогал, я собрал в одном месте сгусток яда, но его надо было куда-то выпустить. Тогда в виде желчи я выпустил его в желудок, и через пару секунд меня вырвало зелёной дрянью.

— О-ох, — я кое-как упёрся ладонями в землю, подтянул колени.

Организм просил воды, и я закрутил головой. Но вокруг была только серая каменная земля, валялись огромные валуны, дальше поднимались вверх безжизненные грязные склоны, исчезая в дыму.

Ручьёв не было, но впереди виднелись расщелины, откуда валили какие-то испарения. Что-то булькало и журчало.

Так журчать может только вода… Со стоном подтягивая тело, я пополз к ближайшей расщелине.

Да уж, подкосила человеческую меру двойная доза яда. Хрипя от натуги, кашляя от дыма, я не сразу услышал, что за спиной хрустнул гравий.

Мне бы обернуться, вскинуться, но тело пока не слушалось.

— О, смотри, это ж человек! — просипел противный голос.

— Червятинка, червятинка…

Тут же спину пронзила боль, я почувствовал, как когти проходят сквозь плоть. Они вонзились между рёбер, проткнули лёгкие, и я выплюнул кровь.

И тут же меня вздёрнули над землёй, как пушинку. Это невероятно сильные звери!

Что, мать твою, тут творится?!

— Не убей ты, смотри.

— Что ему будет, это ж человек?

— Ещё один идиот силы захотел, — и оба незнакомца залились хрипящим хохотом.

Я хотел повернуться, но меня опять бросили на землю, и через шею перекинули верёвку. Стянули, надавили коленом на затылок, и только тогда развернули.

Передо мной сидел самый настоящий бес. Абсолютно голый, с бордовой кожей, сутулый, с торчащими рёбрами и с исковерканным лицом. Красные глаза с интересом рассматривали меня, за ухмылкой между чёрными губами показались острые зубы.

И страшная догадка заставила меня покрыться мурашками, не смотря на пекло. Захрипев, я попытался схватить воздуха, но от дыма потемнело в глазах. Напрягся, собираясь с силами, но паралич ещё не отпускал.

— У-у-у… — засипел я, покосившись на копьё под ногами у беса.

Сраный Хродрик, куда он меня притащил?!

— Что, не нравится, челяха сраная? Добро пожаловать в ад! — зловоние говорившего в ухо дохнуло из-за спины.

Я стиснул зубы, пытаясь удержаться в сознании, но сил сопротивляться почему-то не было. Земля не хотела отзываться, чтобы дать энергии.

— А кто это? Давно люди сюда не летали, — бес передо мной поскрёб когтями уродливый подбородок.

— А наше какое дело? Тащим к господину, он и скажет.