Галина Ковтун В ГОЛУБОЙ НАШЕЙ ЮНОСТИ…
Проходят дни, месяцы с той памятной ночи в апреле 1986-го, когда случилась авария на четвертом блоке Чернобыльской АЭС. Вспыхнул пожар, огонь стремительно разрастался вокруг разверстой пасти реактора. Авария стала трагедией — героической — для тех, кто первым шагнул в огонь, чтобы спасти нас с вами.
В ту ночь дежурным начальником пожарного караула на атомной был лейтенант Владимир Правик, который первым бросился навстречу беде. Он во главе своих бойцов боролся с огнем, пока хватило сил, пока не потерял сознание. Его нет среди нас. Остались мать, жена, маленькая дочурка, остались друзья-товарищи. И еще — его письма, фотографии…
Говорят, что нравственный уровень общества — в его отношении к женщине. Каким изумительным человеком открывается Володя, ныне Герой Советского Союза Владимир Павлович Правик, в своих письмах к любимой, к невесте, к жене…
Они познакомились в Черкассах, когда Володя учился в пожарном, а Надя — в музыкальном училище. Это произошло в новогоднюю ночь. Надя собралась было ехать к родителям в Городище, а ноги занесли ее не на автобусную станцию — в пожарное училище на новогодний бал. Тут все было необыкновенным: стремительный весельчак Дед Мороз, взрывы хлопушек, дождь конфетти. Она с подружкой стояла в уголке как зачарованная.
И вдруг совсем рядом услышала явно рассчитанное на ее уши:
— Как ты, Сашко, считаешь — сколько лет этой малышке?
Симпатичный курсант обращался к Деду Морозу, который больше напоминал веселого разбойника.
— Да лет двенадцать уже есть.
Конечно, очень обидно слышать такое, когда тебе уже все шестнадцать. Но Надя сделала вид, что это ее не касается. Правда, разволновалась, даже не услышала, что заиграл оркестр. А курсант шагнул прямо к ней:
— Разрешите вас пригласить, Дюймовочка!
Менялись мелодии, не менялся только ее партнер. Это был все тот же курсант Володя, подручный Деда Мороза. Он и домой ее проводил: «Чтобы маленьких никто не обидел».
Володя покорил «детсад» сразу и навсегда. Договорились о встрече… И вдруг от него письмо: «Здравствуйте, Надя. Пишет вам Володя». Оказывается, не смог дождаться назначенной встречи — так велико было желание поговорить, поделиться мыслями. Это было замечательно и удивительно, как в сказке. И эта сказка продолжалась все четыре года и четыре месяца, пока он был жив. За время их знакомства, дружбы, совместной жизни Володя написал Наде восемьсот (!) писем.
В письме признался ей в любви. Это было в январе. В письме предложил руку и сердце — это было в феврале. При встрече она просила:
— А ты скажи?
— О чем?
— О том, что написал.
Он отшучивался, говорил «о погоде и природе». Или же, улыбаясь, обещал:
— Лучше еще раз напишу.
Почтальон приносила и по два, и по четыре письма. Бросала их прямо в форточку, и они летели, как белые голуби. Менялся только обратный адрес. Сначала это были Черкассы, потом, после окончания училища, — Чернобыль. Володя сам сюда попросился. Отсюда родом. Здесь мама Наталья Ивановна, которую он очень любил. Здесь «атомка». Дело новое, интересное, перспективное. Им долго пришлось быть в разлуке: Надя еще продолжала учиться. Поженились они через год — в 1984-м, но еще целый год она оставалась в Черкассах. Володя говорил: «Впереди у нас целая жизнь. Все успеем».
Она получила диплом, приехала к нему в Чернобыль и стала работать в детском саду музыкальным руководителем. А потом им дали в Припяти квартиру, однокомнатную, в чудесном месте — за окном начинался лес. Володя тут же издал приказ по их семейному экипажу: «Отныне стиральная машина, пылесос и авоська навечно переходят в мое пользование. Как и кладовка, где вместо склянок-банок шикарно разместится фотолаборатория — она же универсальная мастерская».
Он любил создавать цветомузыку. Часто — за счет сна. А потом дарил друзьям. Володя сам нес в себе этот свет — энергии и жажды жизни, доброго отношения к людям. Нежно любил своего младшего брата Витю и на его 16-летие — 9 мая — обещал сделать в подарок цветомузыкальную установку. Она так и осталась незаконченной в мастерской и никогда уже не зазвучит.
Жизнь так прекрасно начиналась! Он жил работой, полностью отдавался ей. А еще выпускал «Комсомольский прожектор», «выбивал» квартиру для кого-то из своих хлопцев, конфликтовал с начальством — и такое бывало.
Приходил с работы усталый, но вдруг загорался:
— Полчаса на сборы — и в лес.
Выводили во двор свой личный транспорт — велосипед. Она садилась на раму, и Володя нажимал на педали. Они находили черничные места и возвращались домой «как негры». Варили вареники, приглашали друзей.
А еще они любили бродить вечером по улицам Припяти. И говорить, говорить… Вспоминали любимые стихи. Володя любил заглядывать в будущее, фантазировать. Как-то сказал Наде: «Вот когда мы состаримся, то будем вспоминать, как в голубой нашей юности…»
…Дома каждый был занят своим делом. Володя выходил из «лаборатории», садился за стол и начинал писать. Она спрашивала:
— Что это ты там пишешь?
— Письмо.
— Кому?
— Тебе.
— Лучше так скажи.
— Так неинтересно.
Когда тебя так любят, очень трудно удержаться на высоте. Потому что любовь, как и слава, — большое испытание для человека. Однажды вечером, когда Володя был занят, Надя сказала:
— Правик, пошли в кино.
— Завтра… — донеслось из мастерской.
— Нет, только сегодня.
— Ну… никак!
— Тогда я сама!
Но едва начался фильм, она побежала домой. А Правик стоял на балконе, будто знал, что сейчас Надя вернется. Может быть, кто-то не поверит, но они никогда не ссорились. Спорили довольно часто и по разным поводам. «Чтобы понять истину».
А еще был у них свой условный пароль, слово-заклинание. Каждый раз, когда Володя шел на дежурство, она обязательно провожала его паролем пожарных: «Не гори!»
А когда родилась Наташка… Это он дал ей имя — в честь матери. Он и кроватку смастерил, цветы вырезал и еще летящих голубей. Раскрасил все яркими красками — для настроения!
Тогда, в апреле, Володя, как всегда, ушел в караул. Надя выкупала Наташку, накормила, уложила спать и стала стирать пеленки. В открытое окно залетал весенний ветер, цвели сады. Затихала перед выходными днями улица. Вдруг забежал Володя.
— Ты чего?
— Магнитофон возьму. Надо к празднику что-то веселое записать.
Забрал магнитофон, наклонился над кроваткой:
— Манюню поцелую.
И ушел. Спешил. Она, как всегда, сказала ему вслед:
— Не гори, Правик!
Он улыбнулся в ответ. А через несколько часов все это и произошло. И в минуты, часы той страшной борьбы с огнем… И не только с огнем — выплеснулась вся его жизнь. Он отводил беду от всего, что так беззаветно любил: от земли, на которой вырос, от матери, давшей ему жизнь, от любимой жены и дорогой его сердцу дочурки.
Володя Правик получил большую дозу облучения. И прожил еще шестнадцать дней. Умер в ночь, когда его дочке исполнился месяц. Все эти дни с ним была его мама — Наталья Ивановна. Только ей врачи разрешили. А Надя оставалась с ребенком. Володя написал ей письмо — последнее. Встретились они еще раз в Москве, в клинике. Он держался мужественно и все просил ее:
— Ты уже уходи. Там же Манюня. А я скоро приду. Я буду жить.
Похоронили Владимира в Москве со всеми воинскими почестями. Золотую Звезду Правика вручили матери — Наталье Ивановне.
А письма… Вот они. Их привезла Надя из Припяти, когда ей разрешили там побывать. Они еще хранили тепло их дома.
«Здравствуй, Надя!
Ты, наверное, еще не открыв письма, догадалась, кто это пишет. Конечно, я, Володя. Вот решил поделиться с тобой некоторыми мыслями. А если принять во внимание, что с человеком за сутки столько всего происходит, то можно написать целую поэму. А у меня только письмо. Я думаю над тем, что ты говорила о противоречиях своего характера. Так и должно быть. В человеке всегда борется добро и зло. И вся суть — в этой борьбе, в столкновении наших двух внутренних «я» рождается истина. И чем ожесточеннее эта борьба, тем будет точнее истина, тем поступок станет обоснованнее. Так происходит становление личности. Старайся, чтобы в этом становлении побеждали свет и добро.
А то, что я стал мишенью твоих нападок, меня радует. Штурмуй, круши меня, и эти бомбардировки станут мне хорошим уроком психологии, ведь я стану в будущем командиром-воспитателем. До свидания.
Январь 1982 г.
Черкассы
«Огромный, пламенный тебе привет! Я счастлив, что встретил человека, которому можно сказать о радостях, заботах и печалях, зная, что он все поймет, все оценит. Мне кажется, что я знаю тебя давно, так будет всегда. Потому что не родился еще тот соперник, который мог бы стать на моем пути. Я его сожгу огнем своего чувства. Вот так.
Март 1982 г.
Черкассы
«Здравствуй, родная!
3 часа 36 минут ночи. До утра совсем мало осталось, до конца моей смены тоже. Дежурство прошло спокойно. Могу тебя обрадовать, чтобы ты не волновалась, милая. Вчера на моем дежурстве обеспечивали порядок на республиканском стадионе, где проходит праздник 1500-летия Киева. Нет слов, чтобы передать эту красоту. Впечатления огромаднейшие: представляешь — сто тысяч зрителей. Люди, люди и люди. Такие радостные, счастливые. Я просто онемел от переполнявшей меня радости и гордости. Как жаль, что не было тебя рядом, обидно, что я все это видел, а ты — нет.
Как я хочу домой, в училище, ведь Черкассы стали для меня вторым моим домом. Сейчас все наши уже, наверное, приехали со стажировки. Встретиться бы. Вернуться к тебе, мой цветочек. Я уже навострил уши ехать, но что-то команды нет и нет. Обидно, до слез обидно.
Но скоро мы будем вместе, и как мы будем жить, покажет самый главный судья, мерило всех и вся — Время.
До скорого свидания
28 мая 1982 г.
Киев
«Моя дорогая! Я писал тебе, что осенью уйду в отпуск и приеду. Это, наверное, не получится, хотя я так жду нашей встречи. Но ты меня поймешь и не будешь обижаться. Ведь я и мои товарищи начинают с нуля, и это очень трудно. За этот месяц мы уже немного сколотили скелет нашей «службы», надо, чтобы он оброс чем-то стоящим. Вот сколько это будет длиться? Первое мое дежурство — самое первое во вновь образовавшейся СВПЧ-6, так называется моя часть, и караул у меня самый первый. Ребята попались хорошие, все понимают. Знают, что трудно, и помогают.
Начались дежурства, а с ними появилось немножко больше времени: как раз хватает на письмо.
Прости, что пишу другими чернилами. В этой «напряженке» ручку потерял и вот одолжил у брата Вити и продолжаю свою писанину.
Буду заканчивать, а то пишу уже три дня. Тебе, милая, привет от мамы.
Крепко обнимаю и целую.
16 августа 1982 г.
Чернобыль
«Здравствуй, дорогая, милая Наденька!
Я так люблю получать твои письма, эти весточки твоей души. Ты за меня больше беспокоишься, чем за себя. Ну разве так можно? Разве может со мной что-то случиться, тем более что я сейчас не тушу пожары, а готовлюсь к соревнованиям. И потом, обещаю, я буду послушным мальчиком. Не переживай. А лучше за собой смотри, ведь тебе так поздно возвращаться с занятий, а темнеет так рано.
Наденька, не надо обижаться на паспортный стол, что долго тянут с паспортом. Ведь это не простая бумажка, а документ. С ним тебя выпускают в жизнь на целый век. Но я надеюсь, ты уже получила этот «серпастый, молоткастый», где в ближайшем будущем появится отметка в графе «семейное положение». Да и вообще придется получать его снова на фамилию мужа. Всего год-то и налюбуешься им.
А мне утешение твое фото и письма. И каждое несет так много нового. Ведь наши встречи были такими непродолжительными и каждое прощание было как будто навсегда, до следующего увольнения. Так не хватает тебя. Я в природе больше всего люблю осень. Как хорошо осенью и в саду, и в лесу. Побродить бы нам вместе по нашей родной земле.
До свидания.
Сентябрь 1982 г.
Чернобыль
«Здравствуй, моя единственная!
Вот такая получилась оказия. Не могу простить себя за такое легкомыслие. Я написал тебе письмо, но не рассчитывал, что тебя там не будет и его получишь не ты, а твоя бабушка. Что она подумает, прочитав?
А теперь серьезно. Дела мои идут нормально. Уже работаю в городе Припять, куда и хотел попасть. Отпуск отгулять не дали. Сразу вышел на работу, и так началась моя трудовая жизнь. Сашка (помнишь — Дед Мороз?) передает тебе привет, такой огромный — с него ростом. Теперь мы с ним работаем вместе, начальниками караулов. Будем тушилами пожаров. Только вот такое дело: есть начальники, есть и замы, а работать некому. Вот и ищем народ на работу, ездим по селам. Плохо, конечно, что без отпуска, но что поделаешь — обещают где-то осенью. Вот и приеду к тебе, моя ненаглядная.
Был свидетелем, или, как у нас говорят, старшим боярином на свадьбе. Видела бы ты, какая в деревне свадьба. Грандиозная! А какие там грязи, особенно после дождя. Прошел пять метров и чистишь обувь. Но это мелочи по сравнению с весельем. Так что готовься к свадьбе.
Не скучай! Пиши.
Осень 1982 г.
Чернобыль
«Невеста моя ненаглядная!
После нашего телефонного разговора я прыгал от радости, идя домой, и чуть не угодил в яму. Но радость была такой огромной силы, что я перелетел ее и лишь потом понял, что мог же и упасть. Я очень тебя люблю и, если необходимо будет отдать жизнь, — отдам, лишь бы ты была счастлива, чтобы твое лицо никогда не застилала тень печали.
Осень 1982 г.
Чернобыль
«Здравствуй, любимая!
Только вчера разговаривал с тобой, слышал твой голос, а кажется, это было так давно. Так давно не слышал я твоих песен, я так их люблю, они для меня как сказки.
Завтра еду в Киев на соревнование по пожарно-прикладному спорту. Вернусь с победой, и мы встретимся.
Дела мои идут хорошо. Дома тоже все нормально. Отец ходит по грибы, на рыбалку. У меня здесь появилось очень много хороших друзей, ты еще познакомишься с ними, и будем вместе дружить.
Какая счастливая жизнь будет у нас! Ты всегда живешь в моем сердце и никогда его не покинешь. Ты его вторая половина. Спасибо за все светлые минуты наших встреч. За то, что я счастлив их ожиданием.
Мама приглашает тебя в гости. Хочет увидеть свою будущую невестку. Готовься. Она, кстати, вяжет в подарок тебе платок и очень хочет, чтобы понравился.
Люблю тебя.
Осень 1982 г.
Чернобыль
«Здравствуй, дорогая, родная моя Надежда!
С огромным приветом и сердечной благодарностью к тебе твой будущий супруг. Большое спасибо за письмо. В нем частица твоей души, огонек твоего сердца, оно, как и мое, переполнено любовью. Мой милый человечек, тем, кто дорожит своими чувствами, разлука не страшна. Там, на вокзале, я еле сдержался, видя твои слезы… Я все бы отдал, чтобы на твоем лице играла веселая улыбка, чтобы никогда даже тень, даже маленькая грустинка не тронули его.
Я люблю тебя, моя родная. И еще не одна разлука нас ждет впереди: жизнь — дама капризная. Но где бы ты ни была, куда бы ни занесла нас судьба, мы будем вместе, наши сердца будут рядом, и жить мы будем в едином ритме — ритме счастья.
Низкий поклон твоим родителям. Они очень хорошие, ведь я у них как родной сын. И мои родители тоже передают им сердечный привет. Мама все нахваливается отцу, как нас принимали в Городищах у моей дорогой тещи, у второй моей матери.
Ты мое большое счастье, любовь моя вечная.
Январь 1983 г.
Чернобыль
«Привет из Чорнобиля!
Моя кохана Надійко!
З великим привітом твій Володя. Пишу українською мовою, бо так зможу передати повніше любов свою і ніжність. Скрізь всюди я дописую до твоего імені «моя». Яке це щастя, коли тебе люблять. Мені здається, що мы сто років не бачились. Ластівко моя, твій Вовчатина ніколи тебе не забуде.
Да, кстати, Наденька, ты смотрела материалы на праздничное платье? Если тебе нравится — бери. Сошьем.
Как там поживают твои любимые подружки, твои телохранительницы и мои союзницы? Как они берегут тебя от погоды ненастной, от глаза неверного? Спасибо им за то, что они хоть немного тебя развеселяют и смотрят за тобой. И еще раз прошу: не ходи с «душой нараспашку», погода не ахти, то мороз, то дождь, смотри не простудись.
Будь здорова, сонечко мое золоте.
9 лютого 1983 р.
Чернобыль
«Здравствуй, мой весенний цветочек!
Сегодня первый раз за столько времени светит солнышко, и есть ему за что светить. С самого утра, как только его увидел, почувствовал, что меня ждет радость, и не ошибся. Сегодня я получил твое юбилейное письмо — уже десяток с момента моего пребывания на «службе». Видела бы меня, когда я его читал. Я был на десятом небе. Для меня твои письма очень много значат. Я понял, как облагораживает любовь, она делает человека чище, выше, сильнее, мужественнее. Наденька, для меня счастье имеет твое лицо, такое милое и доброе. И быть несчастным — это потерять тебя. Но это никогда не случится, потому что наша любовь выше всей мирской суеты.
А на деревьях уже появились первые нежные листочки. Ведь весна вокруг, Наденька.
Апрель 1983 г.
Припять
Черн.
«Здравствуй, любимая!
От всего своего горячего сердца поздравляю с девятнадцатилетием. Ну разве ты могла себе представить, что в восемнадцать лет выйдешь замуж, а в девятнадцать будешь хозяйкой нашего дома? Желаю тебе крепкого кавказского здоровья, пусть невзгоды никогда не обрушатся на твою головку, пусть плач и слезы минуют твой дом, забудут о тебе навсегда. Любимая, желаю тебе много Сережек и Наташек в ближайшее время. Со своей стороны я беру обязательство никогда не обижать тебя, моя нежная крохотулька, буду стараться, чтобы ясно сияли твои голубые, словно небо, глазки. Так получилось, что мы сегодня не вместе, — учеба, работа. А сколько было таких весенних, летних, осенних, зимних дней, когда между нами стояла разлука. Теперь ей конец.
Кстати, солнышко мое ясное, ответь мне на один вопрос: ты написала письмо в Нежин, в пединститут? Ведь тебе надо будет ехать поступать учиться дальше. Смотри мне, жена. Никакие уговоры не помогут избежать этого. Трудности — это временное, и с ними надо бороться. Зато после окончания я тебе разрешу недельку выспаться.
А как на лугу прекрасно сейчас, какой воздух. Какая необыкновенная природа. Там даже плакат вывешен, зовет, на нем написано: «Добро пожаловать к нам. Мы напоим вас ароматом цветов, запахом трав».
До скорого свидания.
Передавай привет родителям, друзьям.
Июнь 1984 г.
Чернобыль
«Дорогой мой, милый человечек!
Мы нашли свою судьбу; так и должно было случиться, и нашим детям мы когда-то расскажем, как в голубой нашей юности встретились мы для счастья и жизни. Ведь все наши дни — это борьба за то, чтобы больше было добра и справедливости, честности, больше порядка. Для нас и детей наших.
Декабрь 1984 г.
Чернобыль
«Моя несравненная Кнопа!
Ты хоть питайся регулярно, а то выйдешь на улицу, налетит ветер и понесет тебя в тридевятое царство, в тридесятое государство. А если уже и не ешь, то хоть камешки клади в карманы или железяки. Так по килограммов пять в каждый, чтобы увереннее стоять на земле и не падать. Выбирай. И потом — подумай про нашу будущую Наташку. Имей совесть. Еще один экзамен, и ты — мама.
Нежно обнимаю.
Ноябрь 1985 г.
Припять
«Здравствуйте, мои дорогие, хорошие Наденька, Наташка!
С большим приветом к вам ваш курортник и лодырь. Это потому, что отлыниваю от воспитания нашей крошки Наташки. В начале письма прошу извинить за почерк и ошибки. Это, кстати, Надя виновата, что писала за меня планы, конспекты и совсем меня разучила держать ручку. Напишите, как Надя с Наташкой доехали домой, не приболела ли, не прихватила ли ее та болезнь, которая сейчас ходит по городу, что-то типа гриппа. Живу я хорошо. Поселили нас в институте-клинике для осмотра. Как вы знаете, здесь все, кто был тогда, так что мне весело, ведь мой караул весь при мне. Ходим, гуляем, по вечерам любуемся вечерней Москвой. Одно плохо, что любоваться приходится из окна. И, наверное, на месяца полтора-два. Увы, такие здесь законы. Пока все не обследуют — не выпишут. Пусть Надя живет в Городище. Я приеду прямо к вам, да еще пусть моя дорогая теща присмотрит мне работу, чтобы я мог перевестись.
Надя, ты читаешь это письмо и плачешь. Не надо, утри слезки. Все обошлось хорошо. Мы еще до ста лет доживем. И дочурка наша ненаглядная нас перерастет раза в три. Я по вам очень соскучился. Закрою глаза и вижу Надю с Натальей Владимировной. То, что произошло, вы уже слышали. Я не буду вдаваться в письменные подробности. Да еще вы меня, пожалуй, и не узнаете, когда приеду. Начал отпускать усы и бороду.
Сейчас у меня здесь мама. Примчалась. Она вам позвонит и скажет, как я себя чувствую. А чувствую я себя хорошо.
На этом буду заканчивать. Не волнуйтесь, ждите с победой.
Надя, береги дорогую нам Наташку.
Крепко обнимаю, целую.
Москва
6-я клиническая больница
Послесловие. Позже, когда уже по их жизни прошла та чернобыльская черта и когда Надя поняла, как беспредельно может тянуться одиночество, она не смогла смириться с тем, что произошло. И придумала себе сказку: «Володя жив». Просто еще не закончено лечение. Вот ему станет лучше, и он напишет ей письмо. Самое короткое в мире письмо: «Встречай!» И она ждет.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги