Мистерия Ориона. Секреты пирамид

ЭПИЛОГ

Самой большой давней мечтой Рудольфа является интригующее освещение археологии, которое должно вызвать всемирный интерес к сохранению древних городищ во всем мире. С этой целью он создал Фонд Упуат в Монако и теперь подбирает специализированную команду исследователей. Он просил меня принять участие в этой работе. В ближайшей же перспективе остается исследование Гантенбринком северной шахты — возможно, еще до Рождества 1993 года — и, разумеется, заветная цель — открытие маленькой двери в южной шахте в феврале или марте 1994 года.

В начале сентября 1993 года, почти через шесть месяцев после открытий Рудольфа в Великой пирамиде, связанных с проектом УПУАТ-2 (22 марта 1993 года), я натолкнулся на поразительные строки в книге Чарльза Пьяцци Смита 1878 года «Великая Пирамида». Это было описание «только что обнаруженных вентиляционных каналов в камере Царицы». Смит писал о том, как Уэйнман Диксон и доктор Грант впервые нашли шахты в камере.

Смит затем рассказывает о том, как была найдена северная шахта и как Диксон и Грант огнем пытались проверить наличие выходных отверстий шахт на внешней стороне пирамиды..

Затем следовал таинственный комментарий, который заставил меня подпрыгнуть, хотя со времен, когда это было сказано, прошло более столетия:

Об этом я узнал впервые. Я продолжал читать. Смит рассказал, какой эти реликвии или «диковинки» «произвели фурор, возбудив всеобщий интерес не только дилетантов, но и опытных антикваров в Лондоне, но дальнейшего развития эта история не получила».

Мне показалось странным, что я никогда не слышал об этих находках ранее. Поначалу я автоматически решил, что египтологам хорошо известно о существовании этих реликвий. Я вспомнил о медных деталях, которые Рудольф Гантснбринк обнаружил в южной шахте. В конечном итоге оказалось, что не он первый обнаружил металл в Великой пирамиде. Мне стало интересно, как он к этой новости отнесется Я немедленно позвонил Рудольфу в Мюнхен, и, как я и предвидел, тот было немало изумлен этим известием. Было непонятно, почему египтологи не сочли нужным информировать нас о поразительной находке Диксона в шахте камеры Царицы. Может быть, они думали, что нам об этом уже известно. Затем я позвонил доктору И. Е. С. Эдвардсу, и, к моему удивлению, он тоже никогда не слышал о предметах, найденных Диксоном, и не читал отчета Пьяцци Смита. Он предложил мне поискать их в Британском музее. Оказалось, что никто ничего об этом деле не помнит. Позднее доктор Спенсер, отвечающий за архивы, подтвердил, что эти предметы в архивах музея не зарегистрированы, не говоря уже о том, что самих реликвий там нет. Все это было весьма загадочно. Что могло случиться с древними реликвиями из пирамиды Хеопса? Были они доставлены в свое время в Лондон или нет? Судя по отчету Пьяцци Смита, в Лондон они были привезены.

Именно в этот момент я подумал, что следует позвонить знакомому астроному-любителю в Шотландию. Он посоветовал мне обратиться к профессору Герману Брюку и Мэри Брюк. Профессор Брюк занимал пост Королевского астронома Шотландии в 1967–1976 гг., а его жена читала лекции по астрономии в Эдинбургском университете. Они были авторами нескольких книг, одна из которых представляла собой полную биографию Пьяцци Смита. Я позвонил Мэри Брюк, и она сказала мне, что видела несколько рисунков этих реликвий в личных дневниках Пьяцци Смита, и любезно предложила выяснить этот вопрос. Через несколько дней она сообщила, что нашла много интересных писем и заметок, и предложила мне приехать в Эдинбург. Две недели спустя я отправился на машине в' очаровательный дом семьи Брюк в Пеникьюке около Эдинбурга. К моей радости, Мэри Брюк дала мне копию эскизов Пьяцци Смита с изображением реликвий, а также — что было еще интереснее — несколько письменных отчетов о них, составленных двумя братьями Диксон — Уэйнманом и Джоном! По отчетам Пьяцци и Диксонов я понял, что реликвии, вероятно, можно найти в Лондоне.

Братья Диксон работали вместе с Пьяцци Смитом по меньшей мере с 1871 года. Они тоже «предчувствовали» возможность наличия «тайной камеры» в пирамиде Хеопса. Например, 25 ноября 1871 года Джон Диксон сообщил Пьяцци Смиту, что его младший брат Уэйнман занят на строительстве моста в Египте и сделал такое загадочное примечание:

Джон Диксон отправился в Египет и по возвращении 8 апреля 1872 года снова написал Смиту о том, что Уэйнман все еще очень занят и «я удовлетворен, поскольку нашел след другого прохода!».

Второго сентября 1872 года Джон Диксон пишет еще одно письмо в Лондон Пьяцци Смиту:

Затем 15 ноября 1872 года Джон Диксон снова написал письмо Пьяцци Смиту с упоминанием «Проходов Диксона»:

Через несколько дней, 23 ноября 1872 года, от Джона Диксона Пьяцци Смиту приходят еще два письма. В одном из них Диксон информирует Смита, что он отправил ему реликвии:

Во втором письме Диксон пишет о «теории» Смита, по которой шахты камеры Царицы являются вентиляционными:

Ставшая теперь знаменитой коробка из-под сигар с реликвиями была благополучно доставлена в ноябре 1872 года в Эдинбург в руки Пьяцци Смита. Он сделал запись об этом в своем дневнике, где поместил также полномасштабный рисунок металлического «инструмента». Пьяцци Смит совершенно справедливо отметил, что «инструмент» был «…странно маленьким и изящным для применения в Великой пирамиде..».

Четвертого октября 1993 года я пошел в отдел газет Британской библиотеки в Колиндейл. Просмотрев декабрьские 1872 года выпуски газеты «График», я нашел статью Джона Диксона в номере от 7 декабря на странице 530 (текст) и на странице 545 (рисунки).

Прочитав статью и комментарий Пьяцци и рассмотрев рисунки, я пришел к выводу, что «бронзовый инструмент», или «крюк типа кошки» был инструментом, который использовали при проведении ритуала, вероятно, имеющего отношение к церемонии «открытия уст». Он напомнил мне раздвоенный змеиный язычок. Такие «змееподобные» инструменты действительно использовались при церемонии, и неплохие изображения этих ритуальных предметов можно найти в знаменитом папирусе Хунифера, который хранится в Британском музее. Дальнейшим доказательством этого предположения был тот факт; что этот предмет нашли в северной шахте, которая, как нам теперь известно, указывает на околополярные созвездия — район неба, ассоциируемый с этой церемонией. Астроном и египтолог профессор З. Заба утверждал, что инструмент, называемый «Пеш-эн-кеф», имеющий форму очень похожую на предмет, найденный в канале Диксоном, в очень древние времена использовали при проведении церемонии «открытия уст». Более того, Заба доказал, что «Пеш-эн-кеф», закрепленный на деревянной ручке вместе с отвесом, применяли для выставления пирамид по полярным звездам Теперь казалось весьма вероятным, что жрец поместил ритуальные предметы в северной шахте за стенкой камеры Царицы.

Где же сейчас находятся древние реликвии? Если их нет в Британском музее, то где они? Я принес рисунки реликвий в Отдел египетских древностей Британского музея доктору Кэрол Эндрюс, но она с уверенностью заявила, что среди ее экспонатов таких предметов нет. Сначала она решила, что предметы, судя по рисункам, не столь уж и древние и, вероятно, были помещены в шахту в позднейшие времена. Но я напомнил ей, что шахты до момента их вскрытия в 1872 году Уэйнманом и Грантом были плотно закрыты с двух концов. Причину хорошего состояния шахт Джон Диксон указал в письме, датированном 7 сентября 1877 года:

Диксон был прав. Реликвии не подвергались воздушной коррозии, находясь в столь тщательно закупоренном канале. Я высказал доктору Эндрюс свое мнение о том, что «инструмент», о котором идет речь, — это «Пеш-эн-кеф», а также геодезическое приспособление для ориентирования по звездам. С последним утверждением доктор Эндрюс согласилась, но сказала, что «Пеш-эн-кеф» такой формы был известен до Восемнадцатой Династии. Затем я показал рисунки доктору Эдвардсу, и он был вынужден поддержать это утверждение, но в отличие от доктора Эндрюс он признал, что видит инструмент типа «Пеш-эн-кеф». И я, и Рудольф Гантенбринк согласились с ним в этом отношении.

Затем следовало проверить Музей сэра Джона Соанса в Линкольн-Инн. Уэйнман и Джон Диксоны, видимо, в свое время были хорошо знакомы с его куратором доктором Буноми, как и Пьяцци Смит. Но заведующая архивом миссис Пармер была уверена, что таких предметов в музей никогда не поступало. Я рассказал ей об интересе, проявленном доктором Буноми к теории Пьяцци Смита, и о том, какой острый интерес он проявил к идее установки в Лондоне Иглы Клеопатры. Доктор Бу-номи умер в 1876 году, когда работы по доставке обелиска из Александрии только начались. В разговоре миссис Пармер вспомнила о любопытном факте, связанном с доктором Буноми: после его смерти согласно его пожеланию на крышу музея был помещен глиняный кувшин типа доултон, наполненный памятными предметами, представляющими интерес.

Именно в этот момент я вспомнил о том, что Джон Диксон был связан с операцией Игла Клеопатры. И он, и его брат заключили контракт с сэром Эразмом Уилсоном и сэром Джеймсом Александром, по которому взялись осуществлять руководство доставкой обелиска в Лондон. Последними этапами работ и монтажом памятника на набережной Виктории занимался в основном Джон. Рассказ об этом появился в «Иллюстрейтед Ландн Ньюс» 21 сентября 1878 года. Я поехал к памятнику и прочитал надписи на нем. На северной стороне памятника было высечено:

Как сообщила 21 сентября 1878 года газета «Иллюстрейтед Ландн Ньюс», множество памятных предметов и реликвий было замуровано в передней части пьедестала. Их заложил сам Джон Диксон в августе 1878 года при строительстве пьедестала, разместив предварительно в двух кувшинах типа доултон. Среди памятных предметов были весьма странные: «фотографии двенадцати английских красавиц, коробка с дамскими шпильками и другими предметами дамского туалета… коробка сигар…»

Не мог ли Джон Диксон поместить древние реликвии, которые он держал в коробке из-под сигар под обелиск? Я позвонил историку из Английского национального наследия мистеру Роджеру Боудлеру, но, по его мнению, вряд ли был известен подробный список предметов, заложенных под обелиск. Он предложил мне проверить архивы компании «Метрополитен Боард оф Воркс», которая вела работы по установке обелиска в 1878 году. Утомительный поиск архивных данных результатов не дал. Ничего не оказалось и в Национальном регистре архивов.

Мы не могли не задавать себе вопроса: может быть, эти древние реликвии — те самые инструменты, с помощью которых выставляли по звездам Великую пирамиду, — все еще лежат в коробке из-под сигар под Иглой Клеопатры в Лондоне. Может быть, там, а может быть, в ином месте, на каком-нибудь темном чердаке или в запыленном шкафу одной из многочисленных лондонских антикварных лавок. Казалось, мы никогда не узнаем об этом.

Считалось, что Джон Диксон и Пьяцци Смит ошибочно охарактеризовали «инструмент», найденный в северной шахте камеры Царицы, как изготовленный из бронзы. Египтологи всегда утверждали, что бронзовый век начался в Египте во времена Среднего Царства. Следовательно, ученые Викторианской эпохи ошибочно приняли медь за бронзу. К моему удивлению, 7 ноября 1993 года доктор А. Дж. Спенсер и доктор Эндрюс, ассистенты Хранителя Отдела египетских древностей Британского музея, сообщили мне, что последними исследованиями установлено: два сосуда Второй Династии, считавшиеся медными, были изготовлены из бронзы. Это означало, что описание Диксона и Пьяцци Смита было в конечном итоге правильным! А также означало: бронзовый век в Египте начался за несколько веков раньше до общепринятой ранее даты.

Как раз в это время доктор Спенсер любезно разрешила мне сфотографировать железную плиту, найденную в 1837 году британским инженером Дж. Р. Хиллом. Плита была заложена в стык плит в южной шахте камеры Фараона в пирамиде Хеопса. «Чтобы изъять ее… (пришлось) взорвать два внешних ряда блоков у современной поверхности пирамиды». Мистер Хилл и сопровождавшие его представили сертификаты, подтверждающие, что железная плита по возрасту соответствует пирамиде. Плиту поместили в Британский музей^{373}.

Плита имеет размер 26 × 8,6 см. В 1926 году доктор Лукас, директор химического департамента Отдела египетских древностей, проверил ее и «установил, что она по возрасту соответствует пирамиде». Довольно странно, но, узнав, что плита сделана не из метеоритного железа, он почувствовал себя обязанным изменить свое мнение^{374}. Вопрос о возрасте плиты оставался в забвении более пятидесяти лет, пока в 1989 году два именитых металлурга — доктор Эль-Гайяр из Организации нефти и минералов в Суэце и доктор М. П. Джонс из Имперского колледжа в Лондоне — совместно не провели микроскопическое и химическое исследование таинственной железной плиты. К огорчению Британского музея, было получено заключение, что «плита была встроена в пирамиду в то время, когда она возводилась»^{375}. Химический анализ показал также наличие следов золота, что позволяло предположить наличие утраченной сейчас позолоты. Кроме того, был сделан вывод, что плита в свое время имела размеры 26 × 26 см (кстати, 26 см представляют собой точно половину древнеегипетского локтя фараона, меры, которой пользовались строители пирамид). Она, вероятно, была использована для запечатывания конца южной шахты в нескольких метрах от внешней поверхности пирамиды. Если согласиться с выводами Эль-Гайяра и Джонса — а серьезных возражений против них не было, — то это означает: железный век также начался за много веков до даты, которой придерживались египтологи!

В октябре 1993 года я отправился в Мюнхен к Гантенбринку Я собирался передать ему всю документацию, связанную с утраченными реликвиями Диксона. На этот раз я настоял, чтобы Гантенбринк показал мне видеозапись, сделанную в северной шахте камеры Царицы. Мне хотелось самому увидеть длинный железный прут, которым, предположительно, пользовался Диксон для исследования шахты.

Наблюдая, как робот карабкается в шахте, я внезапно увидел загадочный железный прут. Он был сделан из четырехметровых секций, соединенных металлическим рукавом. В поперечном сечении он представлял собой восьмигранник диаметром около 20 мм. По мере проникновения робота в глубь шахты мы заметили небольшой предмет, лежащий на полу. Предмет бросил отблеск золотистого цвета. Рудольф нажал на стоп-кадр, и, к нашему изумлению и радости, мы увидели в шахте еще один «инструмент», очень похожий на тот, что был найден Диксоном, но этот, видимо, был золотым С нарастающим возбуждением мы следили, как робот. дошел до интригующего поворота шахты. Здесь, слегка высунувшись из-за угла, лежал длинный деревянный предмет с явно отломанным концом. В поперечном сечении он походил на палку из кедрового дерева, найденную Диксоном в 1877 году. Сомнений не оставалось: шахта обещает нам много интересных находок, когда Рудольф продолжит свое исследование.

Когда я позднее в Оксфорде сообщил доктору Эдвардсу о поразительных кадрах, которые мы разглядели при просмотре, он предложил организовать поездку Рудольфа в Лондон, чтобы показать видеозапись в Британском музее. Демонстрация состоялась 22 ноября 1993 года в три часа дня после замечательно обеда в Атенауме, на котором присутствовали Рудольф, доктор Эдвардс и профессор Жан Керизель, который специально приехал из Парижа для просмотра записи. Все мы надеялись, что реликвии Диксона со временем найдутся. Я сказал Рудольфу и всем присутствующим о своем намерении обратиться к прессе и опубликовать предположение, что реликвии замурованы под Иглой Клеопатры. Может быть, кто-нибудь на это сообщение откликнется. Мы и предположить не могли, как все это потом обернется. Несколько лондонских газет, включая «Индепендент», опубликовали мой рассказ 6 декабря 1993 года.

Восьмого декабря, по-прежнему не имея новостей о местонахождении реликвий Диксона, я вылетел в Каир, чтобы присоединиться к группе Би-би-си, которая снимала документальный фильм по материалам моей книги. Продюсер Крис Манн и его ассистентка Ромейн Ланкастер не оставляли Эдриану и мне ни одной свободной минуты. Хотя работы было много, хотя иногда она приносила только разочарование, между нами завязались дружеские отношения, и мы отлично провели время. Оператор Грехам Вивере и звукорежиссер Роджер Лукас были в Египте в первый раз, как и ведущая Эмма Фрейд. Восхищенные видами и увлеченные темой фильма, мы провели две недели, сочетая работу, каникулярный отдых и учебу. В Египет и пришел срочный факс от моей жены: реликвии нашлись.

Я немедленно позвонил из Каира доктору Эдвардсу, который, к моему изумлению, сказал мне, что реликвии Диксона были все-таки в хранилищах Британского музея. Доктор Петер Шор, работавший в музее в семидесятых годах, увидел статью в «Индепендент» и тут же вспомнил, что кто-то принес эти предметы приблизительно в 1972 году. Оказалось, что это была правнучка Джона Диксона Бет Портос.

Вернувшись в Лондон 23 декабря, мы с Эдрианом тут же ринулись в Британский музей смотреть реликвии. Там они и были все в той же коробке из-под сигар Диксона. С благоговением смотрели мы на единственные предметы, найденные в Великой пирамиде. Бережно взяв их в руки, я не мог не думать, что каких-то 4500 лет назад неизвестный жрец держал их в руках и потом — загадка — положил их в северной шахте камеры Царицы. Было странно видеть их здесь, в академической стерильности Египетского отдела Британского музея в Лондоне, и мы надеялись, что для них найдется и лучшее место, может быть, на родине, в Египте.

Теперь мы ждем результатов научного исследования, которое — что объяснимо — проводит Британский музей. Из какого материала сделан «инструмент» — из бронзы или меди? Это «Пеш-эн-кеф» для церемонии «открывания уст» или нет? Однако тайна, как бы там ни было, уже раскрыта.