Мистерия Ориона. Секреты пирамид

ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГИЗЕ И ПОЯС ОРИОНА

Было начало ноября 1983 года, и, как всегда, в это время года ночное небо Саудовской Аравии было кристально чистым. Для иностранцев в Эр-Рияде начался сезон пикников в золотых дюнах, расположенных приблизительно в двадцати километрах от широко раскинувшихся западных пригородов этого спокойного города.

Моя жена Мишель упаковала обычный набор: безалкогольное пиво, много питьевой воды, провизию и спальные мешки. Наша четырехлетняя дочь Кандис была уже опытным путешественником. К нам присоединились две другие пары с детьми. Мы собирались выбрать себе место на высокой дюне, чтобы дети могли играть на чистом золотистом песке, пока родители расслабляются за шашлыком с горячим кофе. Нам всем хотелось отрешиться на время от тяжелой работы и покинуть слишком серьезный Эр-Рияд с его тяжелой атмосферой строгого исламского общества. Ночь в дюнах может оказаться прекрасной. Сразу после великолепного спектакля захода солнца стало темно, и над нами раскинулось небо, усеянное звездами, до которых, казалось, можно было дотянуться рукой. Лежа в спальном мешке, я считал звезды, пока не уснул.

Проснулся я почему-то в час ночи, возможно, подсознательно. Я оглянулся, не сразу поняв, где я есть. Высоко в южном небе изогнулась дугой, почти точно отметив для нас небесный экватор, сверкающая полоса света, блистающая на бархате черного космоса. Это был Млечный Путь, и выглядел он великой небесной рекой. На западном «берегу» расплескались великолепные звезды, выделяющиеся своей яркостью. Я сразу распознал созвездие Ориона и начал будить своего друга Жана-Пьера, который, как и я, интересовался астрономией, а его страсть к парусному спорту требовала знания звездной навигации. Молча он подошел со мной к краю дюны. Глядя на очень яркую звезду, восходящую над горизонтом, он начал посвящать меня в тайны астрономической навигации. «Знаешь ли ты, — спросил он, — как найти точку восхода Сириуса, после того как поднялся Орион?» Я пожал плечами, поскольку не имел об этом представления. «Прежде всего, — продолжал он, указывая в направлении «берега реки», — ты должен найти три звезды Пояса Ориона. Они образуют ряд, и ты продлеваешь его ось до горизонта, когда звезды Пояса поднимутся приблизительно на двадцать градусов — то есть на высоту раскрытой ладони, удаленной от глаз на длину руки. За ними взойдет Орион в той точке на горизонте, на которую они указывают». Теперь он показал на яркую звезду у горизонта, которая, как мы оба знали, была Сириусом. Затем, как бы в примечание, он добавил: «Вообще-то три звезды Пояса Ориона не лежат точно по одной оси. Если ты внимательно вглядишься, то увидишь, что самая маленькая из них — та, что сверху, — слегка отклонилась к востоку, и ось расположена с уклоном в юго-западном направлении относительно оси Млечного Пути. Заметь также, как…» В этот момент я его прервал. Он с недоумением смотрел на меня, когда я начал цитировать слова из Текстов пирамид, которые столь хорошо помнил: «Дуат взял руку фараона там, где Орион…» (ТП 1717). «О, Осирис-фараон… Приди к Реке… пусть лестницу в Дуат тебе воздвигнут, где Орион…» (ТП 1717). К этому моменту уже все проснулись и присоединились к нам. «Je tiens l’affaire!»[63]^{178} — возбужденно воскликнул я. Я намеренно сказал фразу, произнесенную Шампольоном, когда он понял, что раскрыл тайны египетской иероглифической письменности, и надеялся, что кто-нибудь в группе друзей, с которыми я обсуждал загадку аэрофотоснимка Гизе, догадаются, о чем идет речь. По их озадаченным лицам было видно, что никто меня не понял.

Жан-Пьер продолжал пристально вглядываться в Орион. «Что ты там увидел?» — с удивлением спросил он. «Три пирамиды Гизе», — спокойно ответил я. «Что? — обратилась ко мне Мишель. Последние несколько месяцев она слушала бесконечные разговоры о звездной религии египтян. — Ты шутишь?» «Нет, я говорю совершенно серьезно», — сказал я и указал на Пояс Ориона. Так начались приключения, которые заполнили следующие десять лет моей жизни.

О том, что Дуат древних египтян, или небеса, имеет свой эквивалент, или звездное соответствие, на земле, египтологам было известно из многочисленных погребальных текстов, имеющихся в музеях мира. Вопрос о том, где он находится на земле, всегда был спорным, какой-либо особой взаимосвязи между ними не предполагалось. Я знал, что собираюсь предложить совершенно иное обьяснение. Я читал, что в Новом Царстве считали, что Дуат или, точнее, вход в него находится в Абидосе, в то время важном центре поклонения Осирису. Но я выяснил также, что в Век Пирамид Дуат имел свой эквивалент около Мемфиса и что во все времена вход в Дуат имел центральный вход, или Врата, в месте под названием Ростау.

Дальнейшие исследования подтвердили догадку, осенившую меня той ночью в пустыне. Уклон, под которым три звезды были расположены по отношению к Млечному Пути, отклонение малой звезды от оси двух более ярких, южная шахта пирамиды Хеопса, нацеленная именно на эти звезды при строительстве пирамиды, — слишком много для простого совпадения. И вместе с тем, если я был прав, все эти очевидные обстоятельства не привлекли внимания египтологов, что, по всей вероятности, было связано с солнечным штампом, который они поставили на пирамиды. Существующее единодушие египтологов в этом вопросе разрушить было нелегко, поэтому до публикации о своем открытии требовалось провести дополнительные исследования^{179}. Отправной точкой для них стало понятие о Ростау. Если доказать, что Ростау, главные врата Дуата, связаны с некрополем в Гизе, то мы получили бы сильнейший аргумент. Естественно, решающим доказательством мог бы оказаться тот факт, что и другие пирамиды, особенно пирамиды Четвертой Династии, связаны с другими звездами в созвездии Ориона. Но сначала обратимся к первому вопросу: где находится и что такое Ростау?

Уоллис Бадж, бывший Хранитель египетских древностей в Британском музее и плодовитый автор, сделал поразительное заявление о том, что в течение Века Пирамид Мемфисский некрополь с пирамидами был известен как Дуат Сокара по мемфисской мифологии. Бог Сокар, изображаемый в виде человека с головой сокола, считался хранителем Мемфисского некрополя и, что еще более интересно, отождествлялся во времена Четвертой Династии с Осирисом. Это подтвердил и доктор Эдвардс, написавший, что «ко времени пирамид Осириса начали отождествлять с Сокаром, богом Мемфисского некрополя^{180}…». Я обнаружил также, что во многих погребальных текстах центр Дуата назван Ростау. Например, в текстах Шабака[64] район Мемфиса описывается так «Это земля…. место погребения Осириса в Доме Сокара»^{181}. Это позволило Селиму Хассану прийти к выводу, что центр Дуата отождествляли не только с Ростау, но и с «царством Осириса в гробнице»^{182}. В Книге Двух Путей, в которой содержатся погребальные тексты, датируемые периодом Среднего Царства (около 2000 года до н. э.), тоже говорится, что Ростау есть ворота в некрополь и через них можно прямо попасть в Дуат Покойный говорит нам: «Я прошел по дорогам Ростау по воде и земле; эти дороги — дороги Осириса; они в небесах…»^{183}.

Джейн Селлерс, много лет изучавшая астрономию древних египтян, пишет в отношении этих текстов, что «упоминание в Книге Двух Путей, что топография дорог к Ростау, хотя и находящемуся на небе, связана с водой и землей, дает представление о древнеегипетском понимании небес». Она также выдвинула предположение, что «дорога по воде, возможно, есть тот район, который мы называем Млечный Путь»^{184}.

Ростау упоминается и в Текстах пирамид в связи с богом Сокаром (или Сокаром-Осирисом): «Как Сокар Ростау, я привязан к месту, где пребывает Сокар…» (ТП 445). Место, «где пребывает Сокар», — это, разумеется, Мемфисский некрополь, но, по всей видимости, он имеет и астральное местопребывание в районе Млечного Пути. Так есть ли возможность связать Ростау небесный, то есть Пояс Ориона, с пирамидами Гизе?

Уже имелись доказательства того, что Ростау в «месте, где пребывает Сокар», или Сокар-Осирис, является реальным местом на земле, где-то в районе Мемфисского некрополя. Это вполне соответствует мнению изучающих египетский символизм: «дух египетской религии пронизан тем, что символизм должен быть двойным», поэтому каждое деяние человечества рассматривалось ими как «повторение какого-то мифического события во времена богов»^{185}. Египтяне верили, что боги и, конечно, сам бог мудрости Тот построили пирамиды Гизе в Золотой век, когда боги жили на земле. Позднее эти представления были заимствованы греками, которые тоже утверждали, что Гермес, имя, которым они называли бога Тота, построил пирамиды^{186}. Я вспомнил также, что в знаменитом Папирусе Весткара времен Нового Царства пирамида Хуфу, называемая «горизонтом» Хуфу, была связана со святилищем Тота, находившимся, предположительно, где-то в Гелиополе.

Разглядывая недавно изданный «Атлас Древнего Египта»^{187}, я с изумлением обнаружил, что Ростау находится рядом или прямо на плато Гизе: реальное место в Мемфисском некрополе, приблизительное местонахождение которого обозначено как южная часть Гизе. Рандл Кларк называет бога «Сокар из Гизе», считая это место древним Ростау^{188}. Многие египтологи ссылаются на Ростау как на древнее название Гизе. Гойон считает, что Ростау было местом, где сейчас находится деревня Гизе^{189}, а Рандл Кларк говорит, что «Ростау — обратите внимание — (есть).. современный Гизе, кладбище Мемфиса и дом ипостаси Осириса, известной как Сокар»^{190}. Мириам Лихтейм, известный филолог из Калифорнийского университета, утверждает, что Ростау был «некрополем Гизе»^{191}, а Фолкнер утверждает то же самое, отождествляя Ростау с «некрополем Гизе или Мемфисом, позднее понятие расширилось до значения мир иной в целом»^{192}. Во времена Среднего Царства и Нового Царства Осириса называли «великим богом Ростау»^{193}. Это значит, что Ростау рассматривали как место великого ритуала, где возрожденный «шел вперед в день», как тот, кто следует за богом (Осирисом) в его процессии, направляющейся на праздник в Ростау… здесь начинаются заклинания Полей Приношений и заклинания идти вперед в день: приход в мир мертвых (Дуат)…»^{194}.

Все это давало основания выдвинуть тезис, что Ростау — это вовсе не мифическое место, но Гизе, и древние считали это место вратами в Дуат. Оставалось только подтвердить мою догадку, что взаимосвязь между тремя пирамидами Гизе и Поясом Ориона есть часть большой системы.

Как мы видели, Тексты пирамид содержат астрономические данные в части касающейся Ориона, Сириуса и других звезд в том районе неба, который египтяне называли Дуат. Интерес и определенные ассоциации в памяти вызывало то, что древние египтяне отождествляли Нил с «небесной рекой», то есть с Млечным Путем, и это было известно даже грекам. Со времен Гомера Нил ассоциировался с мифической небесной рекой, которую называли Океан или Эридан. Специалист по эллинистике А. Б. Кук считал, что Эридан (который теперь представляет собой слабое созвездие, образованное цепью звезд от Ригеля до Ахернара) был «сначала не чем иным, как Млечным Путем», а Океан в догреческие времена «просто означал Галактику», то есть Млечный Путь. Кук также обратил внимание на заявление Хигина, что реку Эридан отождествляли с Нилом и часто называли Океан («Eridanus: hunc alii Nilum, complures etiam Ocea-num esse dizerunt»)^{195}.

О том, что Нил отождествляли с Эриданом или океаном, в греко-римском мире знали все. Даже Диодор писал, что «египтяне считают, что океан — это река Нил, на которой родились их боги»^{196}, а историк церкви Евсевий Кесарийский отметил, что «египтяне верили, что река Нил — это океан, место рождения их богов»^{197}. Позднее Эридан отождествляли с рекой По в Италии, а иногда с Рейном и даже с Роной, но Р. Г. Аллен полагает, что «ни одна из этих относительно северных рек не соответствует звездному положению Эридана, поскольку это созвездие южное, и представляется логичным искать земной аналог в соответствующей части неба»^{198}.

Теперь становится понятно, почему народ долины Нила со звездной религией отождествлял свою реку с Млечным Путем. Как Нил делит Египет на два региона, так и Млечный Путь делит небо. Кажется вполне вероятным, что эта связь между Нилом и Млечным Путем была первым толчком для обитателей этой страны, подсказавшим идею существования в этом районе неба космического Египта, которого могут достичь души, завершив свое земное существование. Хорошо обьяснил это Уоллис Бадж:

Зная эти строки, я не удивился тому, что Тексты пирамид также говорят нам о важном «Извилистом водном пути» в восточном небе, который очень похож на Нил со своими собственными «великими разливами» и «полями» тростника или камыша:

Теперь все выглядело так, будто я наткнулся на настоящую тайну пирамид. Дуат, который простирается вдоль «западного берега» Млечного Пути, соответствует в зеркальном отражении району, который мы сейчас называем Мемфисский некрополь. Это был, разумеется, не некрополь в греческом, западном смысле слова, а скорее Елисейские Поля — земной аналог небесного пристанища бога-фараона. Египта — Египта Века Пирамид.

Теперь начали накапливаться доказательства, что древние египтяне считали область Мемфисского некрополя земным воплощением небесного Дуата. В древности Млечный Путь считали небесной рекой, аналогичной Нилу, и в Гизе мы получили в буквальном смысле слова Пояс Ориона на земле. Мне надо было теперь проверить, что говорится в Текстах пирамид о пирамидах, не метафорах, выражающих религиозную идею, не о символическом их значении, но о вполне материальных конструкциях. Именно в этот момент я раскрыл нечто очень любопытное: в Текстах пирамид очень мало прямых упоминаний самих пирамид, и эти упоминания были собраны все вместе в длинный пассаж, известный под названием Высказывание 600.

В этом высказывании бог солнца Ра предлагает свое милостивое покровительство этим сооружениям от главы пантеона Гелиополя, сотворившего всех богов, включая Осириса.

Конечно, бог Солнца Ра взял под свое покровительство пирамиды и некрополь в целом, но возрождение можно осуществить только через Осириса. Наконец, я нашел в Высказывании 600 то, что искал: прямое, без иносказаний заявление, связывающее фараона и его пирамиду с Осирисом. Это заявление сделано в форме наставления сыну, новому Гору-фараону, продолжить поля пирамид: «О Гор, этот (отошедший) фараон есть Осирис, эта пирамида его есть Осирис, это строительство ее есть Осирис, обрати себя к ней…» (ТП 1657).

Чтобы лучше понять эти слова, вы должны помнить, что варианты Текстов пирамид были найдены не в одной, но в нескольких пирамидах[65]. Следовательно, можно предположить, что Высказывание предназначалось не для одного, отдельного фараона, но служило общей поминальной литургией по всем усопшим фараонам. Во множественном числе Высказывание 600 будет звучать следующим образом: «О Гор, эти (отошедшие) фараоны есть Осирис, эти пирамиды для них есть Осирис, эти строительства пирамид есть Осирис, обрати себя к ним…» (ТП 1667).

Я, наконец, понял, что нам говорят, причем напрямую: строительство пирамид следует считать Осирисом. Как мне уже было известно, небесной формой. Осириса был Саху, а эта фигура соответствовала нашему современному созвездию Ориона. Пирамиды, следовательно, тоже были Орионом. Авторы текста не могли выразить свою мысль более ясно и напрямую, чем сделали, и это подтверждало мою теорию, что три пирамиды Гизе были символами Пояса Ориона.

Следующий этап работы связан с поиском визуальных доказательств. У меня была хорошая фотография трех звезд Пояса Ориона, и я мог наложить ее на аэрофотоснимок пирамид Гизе. Соответствие было удивительным. Совпало с удивительной точностью не только расположение пирамид Гизе со звездами, но и яркость звезд с размерами: три звезды, три пирамиды, три фараона Осирис-Орион.

Читая слово Осирис, я стал представлять себе небесное тело Орион, «душу Осириса». Высказывание 600 относится к ритуалу, посвященному загробной жизни, и касается не столько набальзамированного тела мертвого фараона, сколько его души, в первую очередь, астральной души, которая присоединилась к Осирису-Ориону в небесном Дуате. Осирис в этом случае был, разумеется, также Осирис-Орион. Таким образом, пассаж следует читать так: «О Гор, эти (звездные души отошедших) фараоны есть Орион-Осирис, эти пирамиды для них есть Орион-Осирис, эти строительства для них есть Орион-Осирис, обрати себя к ним…»

Внезапно я осознал, что не только три пирамиды Гизе, но и другие в Мемфисском некрополе могут соответствовать расположению звезд. Теперь, когда группа пирамид Гизе была привязана к Поясу Ориона, ее можно было использовать в качестве отправной точки, опираясь на которую можно определить относительные позиции других звезд Дуата. Две Великие пирамиды Дашура, например, и пирамиды, находящиеся в Абу-Руваш и Завиат-эль-Ариане, которые соседствуют с Гизе, — разве не могли они тоже соответствовать звездам Дуата? Несомненно, все пирамиды Четвертой Династии были построены по единому плану, чтобы душа Осириса утвердилась на священной земле Мемфиса: Я пришел в сильнейшее возбуждение, вспомнив, что две из этих пирамид, одна Джедефра в Абу-Руваш и Небка в Завиат-эль-Ариане, имеют звездные названия: ««Дкедефра — Звезда Сехету» и «Небка — есть звезда»^{200}. «Звезда Сехету» означает звезда Дуата. Что это за звезда? Искушение было очень велико: надо было продолжать исследование.

Я разложил карту района Мемфиса и сравнил ее с тем районом неба, где располагается Орион. Тщательно совместив группу пирамид Гизе со звездами Пояса Ориона, я увидел, что пирамида Небка в Абу-Руваш соответствует звезде Саиф, или «левой ноге» Ориона, а Завиат-эль-Ариан представлен звездой Беллатрикс, обозначающей его «правое плечо». Больше известных пирамид, которые соответствовали бы другим звездам, таким, как Бетельгейзе и Ригель, не было, поэтому мне осталось только сделать вывод, что они не были построены или полностью разрушены и исчезли под песками Западной пустыни. Зная о плачевном состоянии пирамид в Завиат-эль-Ариан, я предполагал это не безосновательно. Пять из семи ярких звезд Ориона, таким образом, имели аналог в виде пирамид Четвертой Династии.

Но пирамиды Дашура представляли собой проблему. Они не были частью «нашей» современной фигуры Ориона, и только гораздо позже я определил, где их аналог. На этом этапе было ясно, что гипотеза, которую мы называем теперь «теорией взаимосвязи с Орионом», начала жить своей жизнью.

Настало время рассказать обо всем специалистам и выслушать их мнение по этому поводу.