Мистическая Прага. История. Легенды. Предания

Веселый вечер, недоброе утро

Однажды граф, имя которого в предании не упоминается, зазвал бродячих актеров в свой пражский дворец. Им было обещано щедрое вознаграждение.

После успешного выступления перед хозяином дворца и его слугами артистов пригласили поужинать. Стол поразил обилием и разнообразием яств, пива и вина даже повидавших многое на своем веку старых лицедеев.

— Ешьте за двоих, пейте за троих, так, чтобы на всю жизнь запомнилось вам мое угощение! — радушно заявил феодал.

Он даже осушил с гостями малый кубок вина. Потом, видимо, решив, что негоже такому знатному человеку сидеть за одним столом с артистами, попрощался с ними.

— Покидаю вас… Мне пора… Я приказал отвести вам для ночлега теплые, сухие покои. Переночуете, позавтракаете — и я заплачу обещанное за ваше прекрасное выступление. — Хозяин дома усмехнулся. — Надеюсь, век меня не забудете.

Он удалился, а довольные актеры набросились на еду и выпивку. Гуляли, веселились, пели, плясали да восхваляли владельца гостеприимного дома до глубокой ночи.

Проснулись они от страшной головной боли. Чтобы прийти в себя, комедианты попросили графских слуг принести им до завтрака пива. Но те нагло отказали.

— Странно, вчера эти прислужники были такими радушными, любое наше желание исполняли, а сегодня все какие-то угрюмые и в глаза не смотрят, — подметил один из актеров.

— Неужто за ночь отношение к нам переменилось? — отозвался другой. — Может, обратимся к хозяину — уж очень голова разболелась.

— Ох, братцы, невмоготу мне… — простонал третий актер. — А не подмешали ли нам во время застолья какой-нибудь дряни в вино или пиво?

От такого вопроса все переглянулись.

— А ведь могло такое произойти…

— То-то лакеи воротят от нас взгляды…

— Но зачем им это понадобилось? Ведь за подобное самоуправство может влететь от графа…

Размышления актеров нарушило появление слуги.

— Собирайтесь, да поживей! Хозяин ждет! — прикрикнул он.

— Завтракать?

— Нет, велено вам во двор выйти…

Актеры насторожились и молча последовали за слугой.

Обвинение и расправа

А во дворе уже выстроилась челядь. Молодцы, как на подбор, и все почему-то с палками и плетками в руках. Перед ними вышагивал граф. Его злой взгляд не предвещал ничего хорошего.

Увидел он актеров и рявкнул на весь двор:

— Очухались, бродяги?! Так-то вы, рвань чумазая, отплатили мне за доброту?

— Позвольте, но в чем мы провинились? — испуганно пролепетал один из актеров.

— Молчать, нечестивое племя! — снова рявкнул хозяин дворца и тут же зловеще ухмыльнулся. — Вчера вы лицедействовали, а сегодня я дам представление. Поглядим, чье веселее окажется! Ну-ка, всем раздеваться догола!

По его сигналу слуги обступили актеров, помахивая плетками и палками.

— Да за что нам такой позор? — снова подал голос кто-то из актеров. — Что вы собираетесь делать с нами?

— Обыскивать! — Граф сделал паузу и добавил: — Обыскивать, пока не найду золотой медальон. А затем накажу по заслугам вора. Ну-у, может, сами мне его выдадите?

Лицедеи встревожено переглянулись.

— Много лет мы вместе выступаем, и никто в воровстве не был замечен.

— На чужое добро не заримся.

— Живем только на свой честный заработок…

— Отпустите нас с миром… — нестройно заговорили актеры.

— Значит, не хотите выдать вора, — кивнул хозяин дворца и приказал слугам: — Раздевайте этих бродяг! Срывайте все с них! Ощупайте каждую тряпку!

Застоявшиеся молодцы радостно кинулись исполнять приказ.

Актеры попытались сопротивляться. Началась драка. Но силы были неравные. Вскоре избитые, окровавленные лицедеи лежали на земле, а слуги поспешно срывали с них одежду.

Граф внимательно следил за расправой и обыском.

Наконец ему все это наскучило, и он гаркнул приспешникам:

— Ну, что, болваны, долго будете копаться в рванье? А может, бродяги уже вынесли медальон со двора?

— Так и есть, — поспешно ответил один из слуг. — Сторож видел и может засвидетельствовать: кто-то из оборванцев под утро перелазил через забор, а вскоре вернулся.

Вызвали сторожа.

Он окинул взглядом актеров и ткнул пальцем в одного из них.

— Вон тот, худющий. Хотел его схватить, да уж больно верткий, бродяга, оказался.

— Почему не доложил мне? — возмутился граф.

— Лакей не велел, — понуро склонил голову сторож.

— Ладно, с тобой позже разберемся. А этого худого хлестать плетьми, пока не признается… — Граф махнул рукой.

Слуги тут же кинулись исполнять приказ. Но выбить признание не удалось. После нескольких ударов плетьми лицедей перестал кричать и стонать. Несколько раз он неестественно дернулся и затих.

— Кажется, помер… — растерянно произнес кто-то из слуг.

— Проверьте хорошенько. Эти комедианты умеют ловко притворяться, — велел граф.

— Мертвый… Больно хлипким оказался, — через несколько мгновений подтвердили экзекуторы.

Хозяин растерянно обвел взглядом прислугу, но тут же взял себя в руки.

— Отдать рванье комедиантам и гнать их со двора! Да, пусть забирают своего дохляка. Он жив… — Граф поднял вверх указательный палец и после паузы продолжил: — Все поняли? Он жив, просто потерял сознание от страха… А кто будет распускать язык, последует за ним!

Владелец дворца выразительно указал взглядом на мертвого актера.

В это время из дома выбежал лакей, подскочил к хозяину и зашептал на ухо:

— Нашелся медальон… Под шкаф закатился… Велите принести?

— Не надо, — так же тихо ответил граф. — И помалкивай насчет находки…

Он повернулся к актерам и крикнул:

— А вы чего копаетесь, бродяги? Вон отсюда! И держитесь подальше от Праги. Узнаю, что вы в городе, засажу в тюрьму!

Когда артисты вынесли своего мертвого товарища за ворота, хозяин дворца вдруг рассмеялся и заявил прислужникам:

— А ловко я надул этих оборванцев: и представление вчера посмотрел — повеселился от души, и не заплатил им ничего…

Лакеи подобострастно засмеялись в ответ.

Лишь один из них нахмурился и пробормотал, ни к кому не обращаясь:

— Дурной смех… Недобрый смех… Большая беда на него скоро откликнется…

«Чтобы он аплодировал нам!»

Актеры поспешно покинули Прагу, стараясь не попадаться на глаза городским стражникам. Лицедеи опасались, что их могут обвинить в убийстве товарища.

Ясное дело, суд поверит словам владельца дворца — очень влиятельного в городе человека. Доводы и речи странствующих комедиантов никто слушать не будет.

Добравшись до ближайшего от города леса, актеры похоронили товарища. А потом на его могиле поклялись отомстить убийцам.

— Эта месть будет нашим самым страшным представлением. Вместо зрительских слез умиления, радости, сострадания — прольется кровь. Вместо прощального поклона — кара. Вместо аплодисментов — прозвучат предсмертные крики, — произнес, как роковое заклинание, старейший из актеров.

Другие поддержали его:

— Не будем откладывать представление…

— Главный зритель — наш убитый товарищ — не должен долго ждать…

— Пусть взирает с небес на кровавое зрелище…

— Сыграем так, чтобы он аплодировал нам!

Разработав план мщения, актеры вскоре вернулись в Прагу, но уже не гурьбой, а по одиночке. Новые одежды, иные манеры и речи преобразили их так, что даже недавние зрители не смогли бы узнать бродячих лицедеев.

Первая часть представления

Поселились они в пражских постоялых дворах, назвавшись кто торговцем, кто учителем, кто ремесленником. Вместе собирались лицедеи только в пивной и там, в полутемном подвале, вполголоса обсуждали свои планы.

За несколько дней после возвращения в Прагу многое выяснили они: и о ненавистном хозяине дворца, и о его слугах, забивших насмерть их товарища.

И час расплаты настал…

— Завтра днем граф поедет в гости через Малый мост, — сообщил старейшина труппы. — Завтра и начнем представление. Первый выход — твой, — кивнул он дрессировщику.

Тот кивнул в ответ.

— У меня все готово к выступлению. Главный зритель останется доволен…

На следующее утро спозаранку дрессировщик забрался под Малый мост. Другие актеры приплыли на лодке и встали на якорь — так, чтобы хорошо были видны дорога и затаившийся под мостом товарищ.

К полудню вдали показалась долгожданная карета графа. Актеры из лодки подали сигнал дрессировщику. Тот поднес к губам инструмент, похожий на свирель, и заиграл. Но музыка зазвучала какая-то странная. Собственно говоря, ее и музыкой нельзя было назвать. Звуки напоминали громкий комариный писк, змеиное шипение, волчий вой, свист ветра.

Карета приблизилась к мосту, и тут с конями произошло что-то непонятное. Они вдруг разом заржали и понеслись так стремительно, что кучера отбросило назад. В окне кареты показалось испуганное лицо графа. Он что-то кричал, но никто его не слышал.

На середине моста кони на полном скаку неожиданно свернули, сбили перила, и карета рухнула с моста. Через несколько мгновений она скрылась под водой. Никто не выплыл. Не спаслись ни люди, ни лошади.

— Первая часть представления завершилась, — провозгласил один из актеров. — Главный зритель — наш друг — аплодирует с небес…

— Но еще остались убийцы — графские слуги… — заметил старейшина и кивнул фокуснику: — Завтра — твой выход!..

Добрый посланник наследницы

На следующий день у дворца графа остановилась карета. Из нее вышел важный господин.

Опечаленные лакеи встретили его настороженными взглядами.

— Меня прислала дочь и законная наследница графа, — заявил гость. — Завтра она сама прибудет сюда. Ей нездоровится: ваша новая госпожа велела затопить все печи и камины. К ее приезду во дворце должно быть сухо и тепло.

Приказ молодой графини вовсе не удивил слуг. Они все знали, что их новая госпожа действительно постоянно болела.

Засуетились слуги, стали растапливать печи. А тем временем важный господин обходил все комнаты и помещения дворца.

Он останавливался возле каждой печи, некоторое время смотрел в огонь, будто что-то хотел там отыскать. И всякий раз, улучив момент, он мигом доставал из кармана большой флакон и сыпал из него в огонь какой-то порошок.

Таким образом, за полчаса он обошел все печи и камины дворца.

— Я передам графине, что ее распоряжение исполнено, — с удовольствием заявил посланец графини слугам. — Можете сегодня отдыхать. Вы заслужили это. Впереди у всех у нас хлопотные, беспокойные дни: похороны графа, перестановка в доме… — С этими словами он сел в карету и укатил.

Безудержная пляска

И без его разрешения слуги собирались в тот день как следует расслабиться. Они даже украли из графского погреба пару бочонков вина.

Только укатила карета посланца новой хозяйки, лакеи устроили пышное застолье. До завтрашнего дня некому контролировать съестные запасы графа, вот и надо пользоваться.

Не на шутку разгулялись слуги. Даже не заметили, что слишком быстро пьянеют. Необъяснимая радость переполняла их. Кто-то затягивал песню, кто-то пускался в пляс. Жаль только, хороших певцов среди участников застолья не оказалось. Да и музыкантов не было, чтобы поплясать от души.

И вдруг с улицы донеслись задорные, удалые песни. Участники застолья прислушались. Вот чего им не хватало!

Несколько человек, покачиваясь, ринулись на улицу. Вскоре они вернулись.

— Почему не привели трубадуров?! — послышались недовольные голоса.

— Да, в общем-то, они правы, — ответил один из слуг, возвратившихся с улицы. — Нельзя им петь и играть в доме, где покойник.

— Так пусть тогда играют и поют у нас под окнами! — послышалось предложение.

И веселье приняло новый оборот. Громче зазвучала за стенами дворца музыка. Никто из слуг не смог усидеть за столом. Все пустились в пляс. Крики, хохот, странные телодвижения — люди не понимали, отчего им так весело, почему так хочется танцевать. Сколько продолжалась безудержная пляска, неизвестно. Музыканты под окнами дворца не умолкали ни на минуту и лишь убыстряли темп.

Внезапно один из танцующих графских слуг схватился за сердце, охнул и замертво повалился на пол. Никто даже не кинулся проверить, что с ним. Среди пляшущих раздался лишь новый взрыв смеха.

— Эх, как напился малый!

— Ну и пусть валяется, раз такой слабак!

Следом за первым лакеем вскоре повалился на пол еще один, затем — третий, четвертый…

Остальные продолжали веселиться и плясать среди трупов. С каждой минутой танцующих становилось все меньше и меньше. Наконец последний гуляка сообразил, что остался один. Он замер и с ужасом стал озираться.

— А-а-а, вот оно… Я же говорил, когда убили комедианта… Недобрый смех… Большая беда на него скоро откликнется… Вот и откликнулась…

Рванул у себя на груди одежду прозорливый слуга и медленно стал оседать.

Тут же смолкла на улице музыка. Артисты поклонились друг другу.

— Самое страшное представление завершилось, — тихо сказал старейшина. — Товарищ наш отомщен и аплодирует с небес.

— Finita la commedia — представление окончено, — произнес другой актер.

— Finita la commedia, — хором подхватили остальные.