Момент истины

Он проглотил таблетку, посмотрел выжидающе на собеседника. Тот, подавленный, молчал.

— Можете идти.

Астахов направился к двери.

— Да,— вспомнил Калишер.— Инструкцию уничтожить сразу, как только выучите легенду... Желаю успеха!

Игорь искал отца. Заглянул на кухню, подошел к двери в комнату Мэри, постучал.

— Да.— Мэри стояла перед зеркалом.

— К вам не заходил отец?— спросил Игорь обеспокоенно.

Мэри покачала годовой.

— Вы не знаете, где он?

Мэри снова покачала головой. По лицу ее текли черные слезы.

— День рождения,— тихо говорила она своему изображению в зеркале.— Старая дура... Старая некрасивая дура...

Mopp сидел в своем номере и что-то писал. В дверь заглянул Хольц.

— У тебя еще льду в холодильнике не найдется?— спросил фотограф.— Хочу еще одну пленку проверить.

— Сейчас.—Mopp встал и пошел к холодильнику.

Хольц подошел к столику, за которым только что сидел Mopp, с интересом взглянул на листок бумаги. Он был весь испещрен подписями — Mopp, Mopp, Mopp, Mopp...

— Тренируешься,— усмехнулся Хольц,— отрабатываешь завиточки поэффектней.

— Нет, я просто думал: какой-то никчемный росчерк... Четыре буквы... А цена!.. Никогда не думал, что за четыре мои каракули гонораром может быть жизнь...

— Тут какая-то суета... Что-то от меня скрывают.— А, Эдвард?

— Да нет... какая суета!

— Стэннард сам не свой...

— А он вообще неизвестно чей...

— Слушай, что происходит?— впрямую спросил Хольц.

— Да что ты меня допрашиваешь?— возмутился Mopp.— Я ничего не знаю, как и ты...

— Ну, ну,— Хольц подошел к окну.

— Тебе никогда не приходилось видеть, как киты кончают жизнь самоубийством?—вдруг спросил Mopp.

— Нет.

— Они выбрасываются на берег. Огромные, могучие... Жуткая картина. И никто не знает, почему. Мы сейчас похожи на этих китов.— Он усмехнулся.— Киты журналистики...

— Смотри — Астахов! Куда это его водили! — воскликнул Хольц, увидев, как по улице под дождем, сопровождаемый двумя солдатами, шел к отелю управляющий.

Астахов через черный ход вошел на кухню.

— Где ты был?— бросился к нему Игорь.— Почему ничего не сказал? Тебе же нельзя тяжелое... с твоим сердцем!..

— Ничего, ничего,— бормотал Астахов, ставя на пол две корзины. Взялся за сердце, с трудом выпрямился.— Мне помогли...

— Тебе надо лечь. Я пойду приготовлю тебе постель...

— Иди...

Астахов остался один на кухне. Вынул из кармана листок, полученный от Калишера. Принялся читать, поглядывая время от времени на дверь. Прочел. Начал читать снова.