Момент истины

На операционном столе лежала Инга, обложенная простынями. Глаза закрыты. Вошел Фуллер а зеленом бумажном (на один раз), будто жеваном хирургическом халате и такой же шапочке. Взглянул на экраны мониторов с предоперационными данными, покачал головой. И тут же с радужной улыбкой подошел к столу:

— Здра-авствуйте, моя дорогая. Ну и погодка сегодня, скажу я вам!..

Инга ответила ему подрагиванием век.

— Ну что ж. Начнем, благословись... Операция сама-то по себе пустячная...

Инга пошевелила губами. Доктор не расслышал, нагнулся к ней.

— Я в вас верю,доктор,— сказала она тихо.—У вас глаза щедрые...

Фуллер выпрямился. Засмеялся трескуче:

— Щедрые? Это еще что за штучки! Хотите всю ответственность — на меня? Не-ет, дорогая, будем вместе бороться! Только вместе! А то видели — глаза щедрые... Ах, хитрющая!

Приговаривая так, доктор уже действовал: кивками и движениями рук отдавал распоряжения.

Анестезиолог поднес к ее лицу маску.

— А Фрэдди... Фрэдди успеет?— спросила Инга.

— Конечно, успеет,— сказал Фуллер веселым голосом, но глаза смотрели жестко.—Что там слышно — вылетел он?— спросил он нарочито громко и бодро, ни к кому не обращаясь.

— Вылетел,— ответила сестра ему в тон бодро и тоже громко.

— Ну вот, видите,— сказал доктор, наклонившись к Инге, затем выпрямился и потребовал властно: — Шприц...

...Mopp подошел к Астахову, перетиравшему стаканы за стойкой бара.

— А вы уверены, мистер Астахов, что ваш Абу передал вчера телеграммы?

— Если с ним ничего не случилось.

Подошедший Игорь подтвердил:

— Абу — честный парень. Мы с ним дружили с детства.

— Серьезная гарантия,— с иронией отозвался Mopp.— Почему же он не вернулся?

— Ушел в джунгли,— предположил Игорь,— как весь город.

— А вы что же не ушли?— недобро бросил Mopp.

Подошел Максвелл.

— Я вот о чем хотел вас спросить, молодой человек. Ведь у вас там есть друзья?..

— В джунглях? Нет,— вместо Игоря ответил Астахов.

— Немного, но есть,— возразил Игорь.

— А связаться с ними?

Игорь не успел ответить.

— Пойди, пожалуйста, помоги Мэри на кухне. Ей трудно одной.

— Сейчас, папа.

— Я говорю, пойди и помоги Мэри,— сказал Астахов тверже.

Хольц, стоявший у окна, произнес спокойно:

— Ну вот, кажется, к нам идет начальство.

В холл гостиницы вошел Фарадж в сопровождении нескольких автоматчиков из местных в маскировочных комбинезонах. Часовые отдали ему честь. Автоматчики остались рядом с часовыми, а Фарадж прошел а середину холла. Он был холоден и официален.

— Здравствуйте, господа, мое имя Фарадж. Я сотрудник отдела прессы временного революционного правительства. Пришел к вам по поручению премьера Фарутдина. Прошу садиться...

— Спасибо, — скривил губы Mopp.— Нас посадили еще вчера.

Фарадж не реагировал на шутку.

— Фотоаппараты, магнитофоны убрать,— он небрежно потряс кистью руки, будто отгоняя мух,— лучше и блокноты... Останутся только господа журналисты.

Астахов и Игорь ушли. Мэри замешкалась.

— Вы журналистка?— обратился к ней Фарадж сухо.

— До этого не докатилась...— заверила Мэри к ушла вслед за Астаховым.

Журналисты выжидающе смотрели на гостя. Кларк — набычившись, Mopp — готовый взорваться каждую минуту, Максвелл — с любопытством, Катлен, кажется, не без кокетства, Стэннард протирал очки, и определить выражение его близоруких глаз было трудно. Хольц, как всегда, оставался невозмутимым.

Фарадж обвел всех взглядом.

— А где же седьмой ваш коллега?

— Нас шестеро,— сказал Кларк.

— Да? А мне показалось, что...

— Скажите, по какому праву вы держите нас?..— перебил его Кларк.

— Мне поручено,— в свою очередь, перебил Фарадж, и голос сотрудника печати звучал властно к недружелюбно,— выразить вам, господа, недоумение правительства республики и лично премьера содержанием телеграмм, которые вы собирались отправить ночью в Нью-Йорк.