Монахиня и Оддбол (СИ)

Глава 3

Когда Дора увидела входящих к ним виконта и графиню Оддбэй, в душе её словно что-то развернулось и накрыло мягким покрывалом, под которым оставались только двое — она и лорд Майкл. Ничего похожего на то привычное состояние, с которым она пребывала на приёмах и общалась с другими знатными людьми — лёгкой скуки и отстранённости — она не испытывала. Не зная, как себя вести, она словно окаменела и лишь стояла в неподвижности с искусственной улыбкой, приличествующей хозяйке дома при встрече званых гостей, пока виконт и его мать не ушли в выделенные им комнаты.

Весь ужин она, не глядя на Майкла, постоянно ощущала его присутствие рядом и казалось, что всё, что она делала — улыбалась ли, говорила ли какие-то фразы, подносила ли к губам бокал — делалось ею лишь для него.

Когда на следующее утро Майкл предложил Элизабет прокатиться с нею верхом, Дора почувствовала едва ли не отчаяние, лишь усугубившееся комментарием Фредерика после их ухода:

— Конечно, им надо поговорить, Элизабет так ждала этой встречи.

Дора понимала, что те чувства, которые она испытывает к виконту Оддбэю, неподобающи для жены другого джентльмена. И хотя её мысли не рисовали каких-то конкретных греховных желаний о близости с ним, но даже само волнение при виде его, ревность, с которой она думает о его прогулке в этот час с её золовкой, были чем-то запретным, но совершенно не поддающимся усилиям прогнать их.

Она оживилась лишь тогда, когда Фредерик предложил им сыграть в лаун-теннис полноценной командой. Оказалось, виконт неплохо владеет ракеткой, хотя, по его словам, ранее лишь слышал об этой игре и называл её просто "теннис". Он оказался достойным соперником на корте для Доры и она, наконец, могла играть с полной отдачей.

— У вас хорошие шансы блестнуть в соревнованиях по теннису, графиня, если таковые скоро будут организованы, — с улыбкой сказал ей виконт.

Дора довольно зарделась от комплимента. В этот момент отбивавший подачу Фредерик охнул и схватился рукой за спину. Игра была остановлена. Оказалось, что Фредерик потянул мышцы спины и Дора, испытывая чувство вины перед мужем за вовлечение его в столь активную игру, обняла его и препроводила в спальню. Она проследила за осмотром мужа доктором и с волнением запоминала действия по уходу за ним.

Графиня и виконт в тот же день уехали к себе, а Дора осталась у постели Фредерика и начала читать ему вслух книгу, о которой он попросил. Когда муж задремал, Дора достала корзинку с рукоделием и, помятуя об уроках миссис Линдси, стала вышивать платочки двумя переплетёнными буквами "Ф".

Погружённая в заботу о муже Дора, тем не менее, заметила, что Элизабет не выглядит счастливой после прогулки наедине с виконтом.

— Фредерик, ты не находишь, что Элизабет было бы лучше переехать в столицу и там посещать балы и приёмы? Ей ведь, наверное, нужно устраивать личную жизнь, — набравшись смелости, обратилась она к мужу.

— Моя душа, личная жизнь устраивается не совсем так, как ты думаешь, — улыбнулся он в ответ, — Все знатные холостяки и незамужние девицы королевства, а главное, их родители, прекрасно знают друг о друге и о том приданом, которое дают за той или иной девицей. Приданое Элизабет в своё время было перечислено в газетных ведомостях и, уверяю тебя, та заметка заботливо сохранена всеми семьями с имеющимися в них холостяками. После смерти жениха Элизабет ко мне уже поступило несколько предложений о браке с ней, но ни одно из них не явилось для неё подходящим, по моему мнению.

— Но ведь ты сам просил моей руки после того, как встретил меня на нашем приёме, — осторожно напомнила ему Дора.

— О, я давно мог выбрать себе жену, и Его Величество обещал мне, что одобрит практически любой мой выбор. Я не делал этого лишь по единственной причине — ждал встречи с той, которая ничем не будет напоминать мне о первой жене.

С этими словами Фредерик взял руку Доры и нежно поцеловал её.

— Я просто беспокоюсь об Элизабет. Наверное, это нехорошо, что она почти всё своё время посвящает управлению замком. Она говорила мне, пусть и шутя при этом, что этак она скоро может остаться старой девой. Ей ведь уже за двадцать, а девиц выдают замуж в семнадцать, и каждый год появляются новые дебютантки.

— Да, — поморщился Фредерик, — но не выдавать же дочь и сестру графа за какого-то четвёртого сына полунищего барона?

— Разве это будет иметь значение, если между ними возникнут чувства? — Потупившись, спросила Дора.

— Дора, ты просто не понимаешь, о чём говоришь, — ответил лорд Фредерик, слегка начиная раздражаться, — Наш с тобой случай был особенным. Никакие мои или твои чувства не были бы приняты во внимание, если бы твой отец, а главное, Его Величество, не сочли наш брак нужным для королевства.

— Я помню, отец говорил мне, что от нас с тобой ждут появления наследника…

— И это именно то, к чему мы с тобой оба стремимся, моя душа, не так ли?

С этими словами Фредерик протянул руки к Доре и заключил её в объятья.

Через несколько дней лорд Фредерик начал потихоньку вставать и ходить по комнате. В сопровождении Доры и доктора он даже вышел в сад и посидел там на скамейке, но это продлилось недолго, и с досадой граф опять вернулся в постель. Выходя из покоев мужа, Дора не могла не отметить, что в их замке воцарилась тишина и какая-то опустелость. Элизабет проводила своё время, катаясь на лошади или навещая кого-то из живущих поблизости жителей графства, сопровождаемая лишь кучером её кареты, и её редко стало видно в замке. Составлять ей компанию в этих визитах Дора не захотела, да никто и не настаивал на этом. Работы для замковой прислуги было не много, лишь садовник иногда мелькал под окнами, занятый поливом цветущих клумб и деревьев.

Дора начала чувствовать, что эта тишина и отсутствие сколько-нибудь требующих усилий занятий начинают тяготить её. Теперь она могла едва ли не часами отбивать ракеткой мячик о стену, и длительный мерный стук её мячей отчего-то лишь усугублял ощущение опустелости в её душе.

Это ощущение было несколько нарушено известием о том, что практически на их общей границе в графстве Оддбэй недавно возник завод по производству невиданных прежде продуктов — рыбных консервов. Фредерик приказал привезти к ним на пробу эти продукты, нашёл вкус их небезынтересным, но проигрывающим тем свежим блюдам, что готовятся у них на кухне и отметил лишь возможность их долгого хранения, которая у них в замке была совершенно не нужна.

Вскоре после этого в Фосбери пришло письмо, несказанно обрадовавшее лорда Фредерика. Его друг, граф Вилей Оддбэй, очнулся от комы и чувствует себя хорошо. Фредерик с воодушевлением готовился к встрече с другом, вслух планировал представить ему свою новую жену, показать почти оконченную строительством пристань, обсудить другие новости о произошедшем в период, пока граф был без сознания. Он тотчас же написал другу, что не сможет сам посетить его по причине полученной травмы, но будет рад принять графа Оддбэя у себя, так скоро, как только тот сочтёт это возможным.

Уже на следующий день посетивший их лорд Вилей, одна рука которого до сих пор была в повязке, крепившейся на шее, рассыпался в улыбках Фредерику, комплиментах его милой жене и Элизабет. Дора сопроводила их в кабинет графа, устроив мужа сидящим на диванчике с помощью подоткнутых под его спину подушечек, и оставила мужчин одних. Через некоторое время служанка отнесла к ним затребованное Фредериком вино и закуски, и старые друзья допоздна засиделись там за своими мужскими разговорами.

— А ведь Фредерику было скучно здесь со мной одной — сказала вдруг Дора, обращаясь к Элизабет, — Ему так же, как и мне, не хватает какого-нибудь дела или занятия, которое бы заполнило его дни.

— О, брат легко найдёт себе занятия, как только поправится. А ваши дни сможет заполнить лишь появившийся у вас ребёнок, — ответила Элизабет, с надеждой глядя на Дору.

— К сожалению, пока что появление ребёнка не предвидится, — опустила голову Дора.

— Это будет для брата просто трагедией, если у вас совсем не будет детей, — покачала головой Элизабет, — тогда следующим графом Фосбери сможет стать только мой сын, а я ещё даже не помолвлена.

— Фредерик не хочет отпускать вас в столицу, — решилась на откровенность Дора, — И подходящего для вас жениха среди предложенных он не нашёл.

Элизабет только вздохнула:

— Знаю. Я даже хотела вступить в связь с Майклом Оддбэем, чтобы вынудить его жениться на мне, а брата и Его Величество утвердить наш с ним брак.

— Как вы можете думать и говорить такие вещи! — Шокировано спросила Дора.

— Могу, потому что это уже всё в прошлом. Отчасти благодаря вам.

— Мне?

— Но ведь это же вашей руки просил виконт у герцога, едва познакомившись с вами, — нервно ответила Элизабет, — Мои слова не означают, что я не испытывала к Майклу Оддбэю никаких чувств. Напротив, для меня было непросто пережить то, что я узнала о произошедшем тогда в столице. Но теперь Майкл совершенно охладел ко мне, даже предложил считать его-прежнего умершим для меня.

— Я даже не знаю, что сказать вам на это.

Элизабет фыркнула.

— Просто выполните свою задачу — постарайтесь забеременеть.

— Знаете, я почему-то думаю, что на самом деле Фредерик не ждёт от меня ребёнка, — задумчиво произнесла Дора.

— С чего бы вам так думать? — удивилась леди Элизабет.

— Я не уверена… Но мне показалось, что когда он говорил, почему так долго не женился во второй раз, в его лице что-то такое было… Я почему-то почувствовала, что он подозревает, что он, — на следующем слове Дора снизила голос до шёпота, — бесплоден. А предложение мне он сделал просто потому, что я ему очень понравилась.

Помолчав, Элизабет вдруг сказала:

— Я неоднократно слышала, как женщины в свете сплетничали, что многие семьи в нашем королевстве воспитывают детей не от официальных отцов. И особенно часто в намёках на истинное отцовство упоминался Его Высочество Адриан. Может быть, и вам стоит подумать о свидании с ним или с другим достойным джентльменом? Разумеется, в совершеннейшей тайне ото всех, и особенно от брата.

Дора возмущённо вскочила.

— Я уже жалею, что была столь откровенна с вами, — сказала она, — Ведь вы же ещё девица, как вы можете столь цинично рассуждать о таких вещах?

— Это вам, как воспитаннице монастыря, кажутся такие вещи возмутительными, — разгорячилась леди Элизабет, — Но вынуждена сделать для вас открытие, что среди аристократов, в том числе девиц, в вопросах сохранения титулов нет места ни романтике, ни приличиям, помимо внешних.