Монахиня и Оддбол (СИ)

Часть 11 Глава 1

Дора вернулась в Фосбери словно бы другим человеком. Как будто за всё время этой поездки она что-то утратила в душе, но и что-то приобрела взамен. Ей самой чувствовалось, что она снова повзрослела. Она больше не испытывала желания с кем-то обсудить свои тревоги, не чувствовала душевных метаний, свойственных ей совсем недавно, не задавалась вопросами о встреченных неправильностях судьбы или окружающего её мира. Словно она нашла ответы на них.

Элизабет, конечно, спросила Дору о том, как прошла её встреча с леди Элинор, и Дора без утайки пересказала их разговор, а также сообщила о своей реакции после него, что и привело её в замок Оддбэй. При этом Дора рассказывала так, будто прошло много времени со вчерашнего дня, и говорила она почти безэмоционально.

— А ведь я наперёд говорила вам, что не будет никакого толку от вашей встречи, — укорила невестку Элизабет.

— Отчего же никакого? — пожала плечом Дора, — Я смогла составить собственное мнение о том, чего можно ждать от этой женщины… и о многом другом.

Дора взяла свою корзинку для рукоделия и спустилась в комнату Эдварда. Там она присела у окна и занялась вышивкой. Зашедшая туда же немного позже Элизабет сначала ревниво поглядывала на Дору, и долго сама держала на руках малыша, но, увидев, что Дора не собирается отнимать у золовки принятой ею на себя роли наседки над младенцем, успокоилась.

Через день Дора посетила "Ласточек" и просила начальницу разрешить учащимся девочкам отращивать волосы.

— Но ведь… — растерялась та, — Вы же понимаете, ваше сиятельство, вши…

— Нужно провести обработку кипятком всех помещений, где живут ваши ученицы, обустроить помещения для частой помывки с горячей водой, а вновь поступающих девочек сначала определять в карантин, и вот им при поступлении и при наличии вшей можно и обривать головы, я думаю.

— Боюсь, для нас будет сложно всё это выполнить, — грустно вздохнула миссис Мелкер.

— Вы можете рассчитывать на мою финансовую помощь в этих вопросах. Счета присылайте в замок Фосбери на моё имя.

— Благодарю вас, графиня, — склонила голову начальница, — мы с радостью сделаем всё, чтобы сделать жизнь наших учениц более достойной участливого внимания вашего сиятельства.

Дора подождала окончания всех уроков в училище, проведя время за изучением работ его учениц, предназначенных на продажу или использования самими ученицами. Кружева из простых толстоватых нитей выбеливались и пришивались потом в качестве отделки для скатертей и других предметов домашней утвари, тёплые вязанные вещи из некрашеной или выкрашенной в чёрный цвет шерстяной пряжи шли в носку людьми средних и низших сословий, сшитая из грубых тканей одежда также находила свой спрос.

— Мы прилагаем все усилия к тому, чтобы привить нашим ученицам способность к полезному труду, — гордо сказала миссис Мелкер, заметив интерес графини к этим вещам.

— Без всякого сомнения, это очень благородно, — кивнула Дора.

— К сожалению, здесь сейчас нет тех вещей, которые делают лучшие ученицы, уже готовые к выпуску. Им мы даём возможность работать с более дорогими материалами, — добавила начальница.

После уроков в большой зале вновь собрались все ученицы и учительницы, вооружённые ракетками для лаун-тенниса. Они продемонстрировали графине то, чему научились за эти дни и добились похвалы от их знатной благодетельницы. Радостные улыбки этих стриженных девочек, их горящие спортивным азартом глаза были лучшей благодарностью для Доры, чем любые словесные восхваления. "Теперь и я знаю, что чувствует виконт Майкл Оддбэй, когда делает чью-то жизнь краше", подумалось ей. И она почувствовала, будто немного приблизилась к нему.

Лучших из учениц Дора поставила для игры через сетку, а остальным предоставилась возможность смотреть и слушать замечания и указания на ошибки игроков, которые она высказывала.

— Вы уже сообщили окрестным жителям, что их огороды придётся убрать? — Спросила Дора миссис Мелкер после тренировки.

— Конечно, ваше сиятельство.

— Сможете ли вы сами подготовить ровный травяной газон на этом месте, или вам требуется помощь?

— Мы справимся сами, миледи. Ведь здесь нужен всего лишь простой труд.

Прибыв домой, Дора написала на мебельную фабрику в графство Оддбэй заказ, чтобы там изготовили по её эскизу шкафы-витрины, в которых она решила выставлять красивые работы "Ласточек", разместив их на первом этаже училища недалево от входа. Так лучшие ученицы могли бы гордиться своим трудом, а остальные видели бы, к чему им нужно стремиться. Заодно эти шкафы можно было бы вывозить на ярмарки, чтобы население могло увидеть выставленный товар и сделать заказы на хорошо оплачиваемые изделия.

На конюшне Доре сказали, что её лошадь уже покрыли вороным жеребцом графа.

— Точно говорю, ваше сиятельство, Капризная уже жеребая, — говорил ей конюх, — Вон, как внимания и ласки к себе требует, да спит и ест она теперь больше. Вы уж навещайте её почаще, она вам завсегда радуется.

— И когда нам стоит ждать появления на свет жеребёнка? — спросила Дора, поглаживая гриву Капризной.

— Так через одиннадцать месяцев от покрытия, значит, в аккурат к следующей весне и выжеребится ваша лошадка.

Дора погуляла с Капризной, ведя её в поводу по полю, расположенному за замком. Воздух был ещё холоден, но солнце уже светило по-весеннему ярко. В этом году март выдался тёплым, снег сошёл уже почти отовсюду. Дора с каким-то недоумением вспомнила вдруг, как всего лишь год назад она убирала от снега монастырский двор и даже не помышляла о том, что будет когда-нибудь жить в миру.

"Неужели в какой-то один год жизни человека может столько всего уместиться? В детстве и юности один мой год почти в точности походил на другой. Как же не похожа моя теперешняя жизнь на прежнюю! Здесь у меня было столько поводов для волнений, столько трудностей и печалей", думала Дора, не спеша шагая по жёлтой прошлогодней траве, устилавшей землю. "Однако нельзя сказать, что всё это является суетным. Моё участие в судьбе Эдварда и "Ласточек", безусловно, стоило того, чтобы покинуть надёжные стены монастыря. Не говоря уж о встрече с человеком, которым я восхищаюсь и которого я… люблю". Последняя мысль оформилась в голове Доры со всей ясностью, совершенной уверенностью и спокойствием, словно она достигла некоего рубежа, к которому до сих пор только стремилась.