Монахиня и Оддбол (СИ)

Глава 4

Глава 4

Стоя рядом с герцогом и братьями в ярко освещённой большой приёмной зале, Дора каждым вдохом ощущала заполнявшее её счастье.

Она была одета в светлое бирюзовое платье без рукавов, с неглубоким круглым вырезом, подчеркнутой узкой талией и лёгким широким низом. На шею ей надели кулон на тонкой цепочке белого золота с крупным аквамарином, на руках были облегающие белые перчатки выше локтя, запястье правой руки поверх перчатки украшал парный к кулону браслет с аквамаринами. Скрытые под длинным подолом платья туфельки на среднем каблучке помогали держать осанку. Крупно завитые волосы свободно облегали голову, слегка прижимались с боков к шее и стекали сзади по спине.

У одной из стен залы находилось огороженное небольшим барьером место для музыкантов, которые играли чудесную музыку. К гордо стоявшему герцогу и его детям периодически подходили пары нарядно одетых гостей, и герцог представлял им свою дочь. В ответ Дора искренне отвечала, что она рада знакомству. Конечно, она не запоминала всех имён представленных ей людей. Но Брайан сразу сказал ей, что это было бы невозможно и волноваться из-за этого не следует.

Через некоторое время, когда зала была значительно заполнена гостями, музыканты после паузы громко заиграли первые такты торжественного танца, и герцог сам вывел дочь в центр зала, держа её ладонь на своей вытянутой вперед руке. С поклона герцога и низкого приседания Доры начался хорошо знакомый ей танец. Легко исполняя положенные шаги и повороты, Дора ловила одобрительные взгляды отца и гостей. С определенного такта к ним присоединилась другая пара, потом следующая, и вот уже большинство присутствующих выполняют одинаковые танцевальные движения. Дора никогда раньше не видела такого массового исполнения танца, и ей едва ли не приходилось сдерживать восторженные слёзы от кажущейся невыразимой красоты этой картины.

Второй танец она танцевала с Брайаном, третий — с Питером. Братья тепло улыбались ей, и Дора лучилась ответной улыбкой. После этого был перерыв в танцах, и гости могли отдохнуть, выпить предлагаемые слугами вина и пообщаться друг с другом. Братья попеременно подводили Дору к группам гостей и обменивались с ними несколькими фразами.

Наконец, Питер подвёл Дору к группе женщин и сообщил, что ненадолго оставит её. Дора оказалась близко под пристальными оценивающими взглядами и впервые почувствовала себя несколько неуютно.

— Это правда, что вы всю жизнь жили в монастыре? — спросила высокая молодая дама с прической, усыпанной переливающимися камнями.

— Да, я была послушницей в монастыре святой Агнессы.

— Брр, не представляю, как можно жить без возможности выбирать наряды, вам ведь наверное там приходилось одеваться в монашеские одежды?

— Конечно, — улыбнулась Дора, — но в них гораздо удобнее участвовать в молебнах и выполнять положенную работу послушниц.

— Работу? — удивилась полная зрелая дама в бархатном бордовом платье с обилием золотой отделки, — Вы что там, ещё и работали? И какую же работу вы там выполняли, милочка?

— Я убирала монастырский двор. Подметала его и чистила от снега.

— Пффф! — фыркнула третья дама в сиреневом платье с черной вышивкой, — Так ведь наверное руки у вас до сих пор в мозолях.

— Ну… да. — Потупилась Дора. Почему-то ей раньше не приходило в голову, что её мозолей на руках следует стесняться. — Но я же ведь собиралась стать монахиней, а в монастыре никто не обращает внимания на чужие мозоли.

— Вы хотели стать монахиней? — Округлила глаза первая заговорившая с ней дама. — Может быть, вы ещё и жалеете, что ваш отец забрал вас из монастыря?

В их женском кружке раздалось несколько смешков.

— Нет, всё не так. То есть, не совсем так. — Дора почувствовала, что её лицо заливает краска. Но не может же она сейчас рассказывать про Бригитту и их подмену. — Я счастлива оттого, что узнала своего отца и братьев, и что имею возможность находиться рядом с ними и быть сейчас на этом приёме!

— Ну что вы, милочка, не смущайтесь так, — снисходительно сказала полная дама в бордовом, — монастырь — это же не вертеп какой-нибудь, и в желании стать монахиней нет ничего предосудительного. Хотя и несколько странно это для дам нашего круга.

— Мда, странно, — протянула самая активная первая дама, — этак окажется, в нашем женском обществе появился свой оддбол.

— Я вас не понимаю, — растерянно проговорила Дора.

— Ох, я сейчас расскажу, — загорелась дама в сиреневом, — сын графа Оддбэй, виконт Майкл Оддбэй, часто говорит странные вещи, ставящие в тупик наших мужчин. Поэтому мужчины прозвали его оддбол, чудак. Ну, каламбур такой: Оддбэй — оддбол. Его слова часто становятся темой обсуждения в мужском кругу.

Дора поняла, что над ней пытаются посмеяться и вмиг почувствовала себя совершенно спокойной.

— Я должна это понимать так, что мои слова тоже теперь станут темой для обсуждения? — Холодно спросила она.

— О, прошу вас, не принимайте на свой счёт, — сразу пошла на попятную дама в сиреневом, — я только хотела пояснить про виконта Оддбэя.

Первая дама с переливающейся причёской всем своим видом показывала, что увлечена игрой света в бокале с вином, зрелая дама в бордовом выразила внезапную необходимость удалиться в уборную.

Дора кивнула и оглянулась в поисках братьев. Она захотела немедленно покинуть этот неуютный дамский кружок и вернуться к любящим её родным. Бывший неподалёку Питер тот час же, извинившись перед собеседниками, подошёл к ней и взяв под локоток, отвёл в сторону.

— Ну что, как тебе беседа с нашими гранд-дамами? — улыбнулся он.

— К сожалению, выученные уроки по истории и естественным наукам мне пока не пригодились, — пошутила Дора. Знаешь… — задумчиво проговорила она, и сама оторопела от возникшей вдруг идеи, — а ты не мог бы показать мне виконта Майкла Оддбэя? Мне сказали, что у нас с ним есть нечто общее.

Питер изумлённо посмотрел на Дору.

— Странности. Оказывается, мы с ним оба говорим странные вещи.

— И какие же странности ты умудрилась высказать?

— Мои слова о том, что я жила и работала в монастыре и собиралась стать монахиней, отчего-то показались нашим гостьям довольно странными.

Питер что-то прошептал себе под нос.

— Мне не следовало оставлять тебя одну им на съедение, — покаянно сказал он, — Брайан меня за это убьёт.

— Не переживай, всё хорошо, правда! Сегодняшний вечер — самое чудесное, что у меня было в жизни.

— Ну, раз так, — облегченно обрадовался Питер, — исполню твоё желание познакомиться с виконтом.

Питер подвёл Дору к стоявшей неподалёку паре — пожилой женщине и молодому мужчине.

— Графиня, виконт, надеюсь вам удобно на нашем приёме?

— Приём выше всяких похвал, — несколько скрипучим голосом ответила женщина, — передайте герцогу моё восхищение.

— Как здоровье вашего супруга? — продолжил Питер.

— Благодарю, увы — без изменений.

В этот момент музыканты вновь заиграли вступление к танцу. Виконт поставил на пустой поднос недопитый бокал с вином и предложил руку Доре.

— Вы позволите пригласить вас, леди?

Дора быстро взглянула на Питера, и после его легкого кивка протянула свою руку виконту. Дора впервые танцевала с практически незнакомым мужчиной и она с любопытством разглядывала своего партнёра по танцу. Виконт был одет в черный сюртук из мягкой ткани и такие же брюки, белую шелковую рубашку с небольшими рюшами и с единственным украшением — золотой булавкой с серым матовым камнем под горлом. Волосы его были светло-русые, длинною до плеч, глаза голубые под низко посаженными бровями, подбородок чётко очерченный, губы привлекали внимание необычной формой — верхняя губа казалась несколько пухлее нижней из-за линии её изгибов. Дора поймала себя на том, что, пожалуй неприлично пристально рассматривает этого мужчину.

По окончании танца виконт отвёл Дору на прежнее место рядом со своей матерью и подошедшим Питером, который успел проводить даму, с которой танцевал. Слуга предложил всем бокалы с вином, и Дора тоже взяла бокал, потому что почувствовала жажду. Из-за этой жажды она, пожалуй, выпила на пару глотков больше, чем приличествовало, и почувствовала как по телу проходит волна лёгкого опьянения.

Раздались новые музыкальные такты незнакомого Доре быстрого танца, и возле Доры оказались сразу несколько новых кавалеров, протянувших ей руку в приглашении.

— Простите, господа, боюсь, я ещё не знаю этого танца, — смутилась Дора.

— Моя сестра обучена только трём главным танцам, — пояснил Питер разочарованным мужчинам.

— Что ж, тогда мы вместе посмотрим на более опытных танцоров, — сказал с довольной улыбкой виконт Оддбэй.

Дора отошла к стене вместе с виконтом и его матерью и смотрела на энергичные кружения танцующих пар. Мельтешащий блеск нарядов и драгоценностей, выпитое вино и странное волнение от присутствия рядом этого мужчины породили в Доре желание оставаться в неподвижности. Она пыталась следить за тем, как танцуют братья, но почему-то её взгляд постоянно возвращался к виконту. Его мать отодвинулась от них на шаг и повернулась с разговором к близко находящейся к ней даме.

— Говорят, вы раньше жили в монастыре? — спросил виконт.

Дора хихикнула.

— А я слышала, что вы часто говорите странные вещи, но оказалось, что ваш вопрос в точности совпадает с тем, о чём меня спрашивали в дамском кружке.

— В другое время я бы постарался расспросить вас о том, что ещё там говорилось обо мне, но сейчас меня больше интересуете вы, — улыбнулся виконт.

— Да, я воспитывалась в монастыре святой Агнессы, носила там монашеские одеяния и занималась уборкой монастырского двора, отчего у меня на ладонях до сих пор сохранились мозоли. И я собиралась стать монахиней. — Отчеканила Дора и с вызовом посмотрела на Оддбэя.

— Как же жаль, что на вас сейчас надеты перчатки, было бы очень любопытно взглянуть на ваши мозоли, — ответил виконт. При этом в его тоне не содержалось и намёка на попытку обольщения.

Дора против воли рассмеялась.

— Боюсь, то, что вы говорите, находится совсем на грани приличия.

— Разве? Трудовые мозоли у дочери герцога — это вполне приличная тема, по-моему.

— Ох, не продолжайте, — махнула на него смеющаяся Дора.

— Но это уже больше соответствует к тому, что вы обо мне слышали? — улыбнулся в ответ виконт.

— Да, пожалуй. Вы знаете, что вас называют оддболом за ваши речи?

— Разумеется, — поморщился виконт, — очевидно, я часто бываю несдержан в своих вопросах и замечаниях.

— А мне показалось, что повод посмеяться над другими у некоторых людей может возникнуть единственно из желания посмеяться, и для этого не нужен особый повод, подойдут любые высказывания, особенно если они искренние.

Виконт серьёзно посмотрел на Дору.

— Должен признаться, вы меня удивили. Не ожидал, что к такой красоте прилагается наблюдательность и умение столь быстро и чётко анализировать увиденное.

Дора зарделась от комплимента.

— Благодарю вас за беседу, виконт. Вы возвратили мне пошатнувшуюся было веру в доброту знатных людей.

Отчего-то Дора не без сожаления почувствовала, что вот сейчас она должна завершить разговор с виконтом и покинуть его общество. Танец, который они вместе наблюдали, закончился, а учителя ей говорили, что более двух танцев с одним и тем же кавалером женщине танцевать неприлично. И пусть повторно они не танцевали, но их беседа была чем-то ещё более личным, чем совместный танец в общем кругу. А допускать для себя даже тени неподобающего поведения и тем самым не оправдать доверие герцога, она не могла.

Дора поймала взгляд Брайана, подала ему знак подойти и вместе с братом покинула общество графини и её сына. Она спросила брата, может ли она уже уйти к себе. Тот удивился:

— Уже хочешь покинуть приём? Но ведь ты ещё мало с кем успела пообщаться.

— Честно говоря, я немного устала. Так много ярких впечатлений, боюсь, мне не переварить все их даже за целую ночь.

— Конечно, — коротко посмеялся Брайан, — ты же не привыкла к таким приёмам. Станцуешь ещё один танец и уйдёшь. А то нехорошо, если виконт Оддбэй будет единственным кавалером, которого ты сегодня осчастливила своим вниманием.

На следующий танец Дора приняла приглашение от пожилого мужчины в красном с золотом мундире.

— Лорд Фредерик Фосбери, — напомнил ей мужчина собственное имя, принимая ладонь Доры на свою твёрдую руку.

В этом танце Дора ощутила себя лёгкой бабочкой, порхающей вокруг крепкого сильного дерева. Она слегка улыбалась лорду Фосбери, ловя в ответ его восхищённый взгляд. По окончании танца лорд подвёл Дору к Брайану и спросил:

— Смею ли я надеяться на второй танец с вами, леди?

— Сожалею, лорд Фосбери, но я уже покидаю приём. Благодарю вас за его прекрасное для меня окончание.

У себя в покоях, когда Дора уже находилась в кровати, она совершенно не могла спокойно лежать, не говоря уже о сне. Хотелось подскочить и кружиться вокруг кресла, или плакать от переполнявших её эмоций. Она перебирала в памяти виды танцующих гостей, лёгкий мелодичный смех дам, исполненные гордости осанки кавалеров, в десятый раз в голове её прокручивались сегодняшние диалоги, и чаще всего этот круг воспоминаний заканчивался мысленным взглядом в голубые глаза под низкими бровями и изогнутой линией губ виконта Майкла Оддбэя.