Морально испорченная

Бьянка

Я наконец-то призналась Тео в правде о себе. По крайней мере, это была правда, с которой он мог жить.

Странно, но за несколько лет я ни разу не вспомнила о Дженне, моей бывшей няне.

Со временем я все больше расстраивалась, что выбрала яд, чтобы избавиться от нее. Она должна была пострадать гораздо сильнее за то, что сделала. Сожаления копились годами, я постоянно думала о том, как могла бы помучить ее и заставить заплатить. Вероятно, именно поэтому многие мои задания в те годы были связаны с растлителями детей. Я могла выбирать некоторые из своих целей, основываясь на этих специфических критериях. Каждый человек, которого я убила за то время, был заменой Дженны. Их ждала не быстрая смерть, а долгая, затяжная.

Впервые за все время я предпочла клинки пистолетам за их способность наносить последовательные повреждения и боль.

Самая продолжительная пытка длилась восемьдесят дней. Восемьдесят дней, в течение которых я добилась того, чтобы хищник пожалел о том дне, когда он впервые увидел ребенка. Восемьдесят дней, за которые я лишила его всякого подобия человечности, содрала с него кожу мелкими полосками и превратила в холст, на котором вырезала его грехи. Восемьдесят дней, которые он прожил на капельницах и экстренных мерах, потому что почему он должен умереть быстрее?

Именно Влад остановил меня, когда я часами пыталась реанимировать мерзавца, чтобы причинить ему еще больше боли.

Я была чудовищем, но не оправдывалась.

А Тео? Он держал моих демонов в узде. Находясь с ним, я каким-то образом освободилась от призрака Дженны. И теперь это было просто то, что случилось со мной. Это было в прошлом.

Рассказав ему обстоятельства смерти Дженны, он берет меня на руки и пытается утешить.

Опять же, странно.

Я сказала ему это не для того, чтобы он меня утешил. Я хотела, чтобы он знал, что я не совсем дикарка. Я не просто убиваю просто так.

Он держит меня в своих объятиях, кажется, целую вечность, пока я не предлагаю уйти.

— Не хочу оставаться здесь дольше, чем нужно.

Только когда мы, наконец, оказываемся дома, он рассказывает о том, что обсуждали в кабинете.

— Погоди, они хотят, чтобы ты организовал им встречу с мэром?

— Да. Они знали, что у меня с ним близкие отношения, и что он был другом моих родителей.

— Мне так жаль, Тео. Я никогда не думала, что отец зайдет так далеко.

Я сижу за столом на кухне с чашкой горячего шоколада в руках. Сделав себе кофе, он присоединяется ко мне за столом.

— Не могу сказать, что это было совсем неожиданно.

— Что ты имеешь в виду?

— Би, только не говори мне, что ты никогда не знала, что твой отец был замешан в незаконных делах.

— Ну да, конечно, у меня были подозрения, но я ни разу не поверила, что он заставит тебя участвовать в этом. Особенно шантажом... И это все моя вина.

— Все нормально. Я же сказал тебе, мы справимся. Но я должен спросить...

— Да? — Я смотрю ему в глаза, и он немного колеблется.

— Что еще у него есть на тебя? — Конечно, он бы спросил. Я помню, как отец намекал на множество других скелетов в моем шкафу.

— Ты поверишь мне, если скажу, что не знаю? Даже с Дженной, моей няней, я понятия не имела, что он знает, что я ее отравила.

Тео задумывается на некоторое время, прежде чем заговорить.

— Мы должны выяснить все, что у него есть на тебя, иначе мы будем находиться в его власти неопределенное время.

Я киваю.

— Я узнаю. Это мой беспорядок, и я исправлю его. Но... только не оставляй меня. Я не переживу, если ты меня бросишь, Тео. — Его рука ложится поверх моей и сжимает ее.

— Похоже, у меня очень повышенная терпимость к вещам, когда дело касается тебя, Би... Просто... не предавай меня.

— Я никогда не смогу предать тебя, Тео. Всегда за тебя и с тобой, никогда против тебя. — Мои заверения льются изо рта, надеясь, что их будет достаточно, чтобы убедить его, особенно сейчас, когда все так шатко. Если бы убийство этих людей решило проблему, я бы сделала это в одно мгновение. Но даже я понимаю, что убийство не является решением в данном конкретном случае. Лучшее, на что мы можем надеяться, это обыграть их в их же игре.

— Мы не можем позволить им вытирать ноги об нас, — добавляю я, надеясь, что у него уже есть план.

— По одному шагу за раз. Я поговорю об этом с Марселем и узнаю его точку зрения.

— Ты уверен? Ты ему доверяешь? — Не то чтобы я не знала, кем Марсель является для Тео, но эта информация слишком деликатна.

— Конечно. Я бы доверил Марселю собственную жизнь. Кроме того, два ума лучше, одного.

— Три, ты забываешь обо мне!

— Би, я не хочу, чтобы ты участвовала в этом. Ты можешь пострадать.

— Ты тоже можешь! И вообще это моя вина, что ты в это ввязался. Я не буду стоять в стороне и смотреть, как ты в одиночку пробираешься в логово волков. — Он глубоко вздыхает.

— Ладно! Но не делай ничего, не поговорив сначала со мной. Не думай, что я не видел, как Энцо пожирал тебя глазами.

— Договорились! И не волнуйся. Мы с Энцо достигли взаимопонимания, — говорю я, вставая, чтобы поставить кружку в раковину.

Тео неожиданно хватает меня.

— Какого понимания? — В его голосе слышится напряжение, и если бы я не считала ситуацию достаточно серьезной, то могла бы поддразнить его за ревность.

— Успокойся, парень, он понял, что я не заинтересована. Правда должна сказать, что динамика между ним и его женой была совсем не та. — Добавляю свое наблюдение.

— Она спит с Мартином.

— Что? — выкрикиваю я.

— Я почти уверен в этом. Впрочем Энцо это не волнует.

— Почему ты думаешь, что они спят? Я не заметила никаких признаков во время ужина.

— Помимо того, что они сидели рядом друг с другом? — спрашивает он, и я вынуждена согласиться, что это было необычно. — Также Энцо кое-что сказал Мартину, когда мы уезжали. Он просил напомнить Аллегре, что у их сына в четверг сольный концерт на фортепиано. Очевидно, она останется с твоим отцом.

— Боже мой, — бормочу я, вдруг потрясенная многочисленными неожиданностями этого дня. Кто бы мог подумать? Аллегра конечно красивая женщина, но с моим отцом? Фу. Что она видит в этой холодной рептилии, я на знаю.

— О, кстати. Что можешь сказать об ирландцах? — спрашиваю его я, внезапно вспомнив интерес Куинна к Тео.

— Честно говоря... — начинает Тео, — не могу сказать, кто из них опаснее, Агости или Галлагеры.

— Ты слышал о них в Бостоне? — Насколько я знала, Тео провел в Бостоне значительное количество времени до и во время учебы в колледже.

— Не совсем, но опять же, мы не вращались в одних и тех же кругах.

— Странно, что Куинн сказал, что ты выглядишь знакомым.

— Кто его знает... — он оставляет это …. , но почему-то меня это не убеждает. И Куинн, и его отец — люди немногословные. Уже тот факт, что он произнес этот вопрос вслух, означает, что за ним что-то кроется.

Но я не могу копать дальше. Тео явно не по себе от этой темы.