Морально испорченная

Глава 26

Бьянка

Я не знаю, сколько времени прошло. Влад предоставил мне одну из своих гостевых комнат, в которой не было ничего, кроме предметов первой необходимости. Он предупреждал меня, что следующие несколько дней будут трудными, но я не поверила ему.

Сейчас, когда я лежу в постели, моя кожа покрыта потом, тело тяжелое и вялое, я почти хочу умолять его либо дать мне дорожку, либо пустить пулю мне в мозг. Давно уже мой разум начал разыгрывать меня, туман затуманил мое зрение и заставил меня потерять представление обо всем, что происходит вокруг.

Я то вхожу в сознание, то выхожу из него.

Я сплю и сплю, а когда просыпаюсь, хочу спать снова. Рано или поздно я должна признаться себе, что не только мое тело жаждет отдыха, но и мой разум, который не хочет смотреть в лицо реальности.

Всякий раз, когда я обнаруживаю, что не сплю, мой разум немедленно возвращает меня к последнему разговору с Тео. Я продолжаю слышать его слова, снова и снова. Они повторяются в моей голове, как заезженная пластинка.

— Ты мне противна!

Раньше я никогда не оправдывала свое поведение.

Я всегда думала, что я такая, какая есть, почему я должна меняться? Я убиваю, потому что мне это нравится. Я принимаю кокаин, потому что мне это нравится. Я люблю Тео, потому что мне это нравится.

Может быть, в этом то проблема... Я всегда возвращаюсь к тому, что мне нравится. Не думаю, что я когда либо делала что-то, что не приносило бы мне удовольствия, независимо от того, сколько я твердила, что всегда ставила благополучие Тео выше своего собственного.

Наедине со своими непрерывными мучениями я понимаю, что никогда не делала этого.

Я была слишком самоуверенна. Полагала, что он никогда не узнает. Думала, что он всегда будет моим.

А теперь это не так.

Почему? Почему он не может не замечать этого? Почему он не может принять меня?

Но в глубине души я знала правду, как и тогда, когда изменила свою личность, чтобы угодить ему. Я знала, что он никогда не примет меня, настоящую меня.

Я начинаю рыдать. Большие, горячие слезы текут по моему лицу. Я не могу этого сделать. Я никогда не смогу этого сделать.

Я с трудом встаю с кровати, чуть не спотыкаясь по дороге.

— Влад! — кричу я, стуча в дверь. — Влад! — Я продолжаю бить в дверь.

— Бьянка? — слышу я ответ Влада, когда дверь открывается.

Однако я не останавливаюсь, и теперь бью его в грудь.

— Я не могу сделать это, Влад. Не могу! Пожалуйста, не заставляй меня делать это! — кричу я, рыдания сокрушают мое тело. Когда все силы уходят на истерику, я падаю к ногам Влада.

— Би, давай, вставай, пошли в постель. — Он берет меня на руки и укладывает в кровать.

— Пожалуйста... — умоляю его я. — Одну дорожку. Только одну. Мне нужно перестать думать. Я не могу выносить эти мысли, Влад. — Я тянусь к его пиджаку, и умоляю его. Я больше не хочу слышать голос Тео, который говорит мне, какая я отвратительная. Не хочу видеть его лицо, полное разочарования, ненависти.

— Не могу, Би. Ты должна перебороть себя. Прошло всего два дня. Все наладится, я обещаю.

— С чего бы это? Он ненавидит меня. Он... Он не выносит моего вида.

— Но ты сказала, что не собираешься сдаваться. Помнишь?

Я качаю головой.

— Это бессмысленно. Он никогда не простит меня, верно?

— Шшш, Би, давай, спи. — Он прижимает мою голову к подушке и держит меня еще немного.

Я сплю больше, просыпаясь только для того, чтобы поесть и попить. Саша, врач Влада, заходит несколько раз, чтобы проверить меня, но ничего особенного не говорит.

Мне по-прежнему снятся плохие сны. И когда я просыпаюсь, мои мысли сразу же возвращаются к Тео.

Я спрашиваю Влада, пытался ли он связаться со мной, но он воздерживается от ответа.

В редкие моменты ясности я могу понять Влада. Он не думает, что я смогу вернуть Тео.

Когда я просыпаюсь, наступает новый день, или я так думаю. Как сказал мне Влад, это третий день моей детоксикации. Сказать, что я жажду дорожки, значит ничего не сказать. Как только я открываю глаза, я чувствую дрожь в своем теле. То, что я плохо фокусируюсь на предметах. Потому что в основном я сосредоточена на том, чтобы достать побольше наркоты.

Это чистый инстинкт, когда позже приходит парень и приносит мне еду. Я жду, пока он повернётся спиной, хватаю его за горло и отобрать у него пистолет.

Я все еще потное месиво, но я потное месиво с определённой целью.

Я открываю дверь и направляюсь к одному из складов. Я знаю дом Влада, как собственный. Как и знаю, что он всегда держит под рукой какой-нибудь товар для экстренных поставок. Мне только нужно дойти до края участка, где расположены склады.

Я дохожу только до заднего сада, когда Влад настигает меня.

— Пожалуйста, не останавливай меня, Влад, — умоляю его я. Наверное, вид у меня испуганны, и я чувствую, как дрожат мои пальцы на курке пистолета.

— Опусти пистолет, malyshka, ты сейчас ни хрена не в состоянии стрелять. — Он улыбается мне и качает головой. Я поднимаю руку и пытаюсь направить ее на Влада и парней за его спиной.

— Ты не хочешь этого делать, — продолжает он и достает свой мобильный из кармана, протягивая его мне.

— Пожалуйста, Влад. Ты не понимаешь. Я не могу этого сделать! — Я не узнаю свой собственный голос, когда говорю.

Влад просто пожимает плечами и набирает номер, показывая мне, что включает громкую связь.

— Гастингс слушает, — говорит голос на другом конце, и мои глаза расширяются от удивления.

— Нет...

— Мистер Гастингс, как раз тот, кто мне нужен, — улыбается Влад, и я делаю шаг к нему, снова шепча «нет».

— В чем дело, Влад? — спрашивает мой муж отрывистым тоном.

— У меня есть кое-что твое. — Он смотрит на меня. — Хоть она и немного повреждена.

— Нет... — Я продолжаю качать головой.

— О чем ты, Влад? — спрашивает Тео, и Влад подмигивает мне.

— Бьянка, ты хочешь что-то сказать своему мужу?

— Тео... — Я произношу его имя и рука, держащая пистолет, опускается сама по себе.

Я делаю шаг к телефону, мое внимание внезапно переключается с наркотиков на Тео. Но я не успеваю. Когда я делаю следующий шаг, то чувствую, как за моей спиной кто-то крадётся, а в кожу вонзается игла.

Я почти падаю на землю, но кто-то не ловит меня, и мне удается крикнуть еще раз во всю мощь своих легких.

— Теооооо!