Морально испорченная

Глава 17

Влад

Тик-так Тик-так

Я сосредотачиваюсь на звуке издаваемым маятником на моем столе, наблюдая, как серебряные шарики ударяются друг о друга, создавая симметрию звука, которая успокаивает ярость.

Тик-Так... Тик-Так

Если буду долго всматриваться в небытие, то, возможно, смогу стать с ним единым целым. Принять пустоту, которая не обещает ничего, кроме спокойствия. Я закрываю глаза.

Тик Так... Тик-Так

Я почти чувствую это. Точно так же, как чувствую это уже много лет. Тот гнев, что живет в моем теле, готовый выплеснуться наружу. И я не хочу представлять, что тогда произойдет.

Тик-Так... Тик-Так...

Красный. Кровь. Я почти чувствую ее медный привкус.

Тик Так... Тик-Так…

Открываю глаза и чувствую, как мои зрачки расширяются при мысли об этой красной жидкости. Я хочу искупаться в ней, выкрасить себя в алый цвет с ног до головы.

Тик Так... Тик Так…

Дыши... Следуй за звуком... Снова закрываю глаза и следую за звуком маятника, оставляя за собой ярость в виде тлеющего тумана под поверхностью.

Еще один глубокий вдох, и я контролирую себя.

Я смотрю на время на своем телефоне и понимаю, что мне пора идти.

Выхожу из своего кабинета в клубе и обнаруживаю, что Максим уже ждет меня в машине.

— Skolko lyudei? — спрашивает меня Максим, сколько человек мы берем с собой.

— Tolko ya, — отвечаю я, говоря ему, что буду только я.

— Nyet — Он качает головой. — Ne bezopasno — Его беспокойство о том, что это небезопасно, неуместно. Но ему не нужно это знать. Когда я ничего не отвечаю, он понимает, что не может ничего сказать, чтобы изменить мое мнение, поэтому он просто садится на водительское сиденье, а я забираюсь на заднее.

Я приобрел Максима вскоре после того, как стал паханом. Он не говорит по-английски, но он мне и не нужен для того, чтобы поддерживать разговор или его отсутствие. Его единственное назначение — визуальное устрашение. Его огромные размеры и татуированное тело всегда заставляют людей бежать. Предположительно, он мой телохранитель, хотя он не знает, что является лишь прикрытием.

После того, как я оставил Берсеркера, мне пришлось принять новый образ. Образ безработного принца больше подходил мне в долгосрочной перспективе. Это также позволило людям видеть во мне человека, а не миф. Ночное существо, питающееся детьми (да, ходят такие слухи).

После террористического правления моего отца и неудачной попытки Миши превзойти этот террор, я решил, что все должно измениться. Люди подчинялись страху из страха только до определенной степени.

Нет, мне нужно было нечто гораздо более ценное, что связывало бы меня с моим народом.

Преданность.

Я хотел, чтобы они шли за мной не потому, что боялись меня, а потому, что уважали и доверяли мне.

Немного иронично для монстра заботиться о таких вещах, не так ли? И все же, я забочусь... Потому что если они видят что-то большее, чем монстра, то, возможно, для меня еще есть надежда.

Хотя и с каждым днем эта надежда немного уменьшается. Вот уже несколько лет я держусь на волоске. Я чувствую, как погружаюсь в бездну, которой является мой разум, и когда я сдамся... возврата не будет.

Слишком долго моя подруга, Бьянка, была моей связью с внешним миром. Но она тоже ускользает. Или она уже ускользнула больше, чем я. Сначала это была ее одержимость значком. Затем наркотики. А сейчас? Эти убийства выполненные на половину, которые оставляют за собой следы. Она становится слишком небрежной, и мне это не нравится.

Когда она позвонила мне вчера и сказала, что ее муж мог узнать? Я хотел крови. Именно ее крови. Я редко срывался, когда она беспокоилась, но ее легкомыслие подвергает ее опасности.

Я покачал головой и сосредоточился на текущей задаче. После успокаивающего сеанса с маятником последнее, чего я хочу, — это регрессировать. Особенно когда мне нужна моя сообразительность.

Теперь, когда Бьянка всё испортила, мне нужно убрать беспорядок, оставленный ею после себя. Может ли кокаин разрушить мозг? Понятия не имею, но, судя по ее недавнему послужному списку, однозначно да.

Она не только небрежно отнеслась к разоблачению, но и, черт возьми, устроила себе встречу с анонимным торговцем оружием.

В даркнете.

Готов поспорить, она была под кайфом, когда делала это. Иначе я не могу объяснить ее глупость. Такая практика в целом небезопасна, а учитывая информацию, которая у меня есть о тех торговцах оружием... Ситуация более мерзкая, чем я хочу признать.

Я слышал о нескольких людях, соблазнившихся перспективой получить экспериментальное оружие, но попали в ловушку. Пусть мои источники и не были слишком откровенны на информацией, схема установления контакта и продажи одного и того же типа оружия показывает почерк. Я не собираюсь рисковать, когда речь идет о безопасности Бьянки.

Не то чтобы у меня были к ней чувства. Я почти насмехаюсь над словом «чувства» — это не то, что вы можете ассоциировать со мной. Но мы связаны друг с другом как семья благодаря нашей преданности и чувству чести. А семью никогда нельзя подводить.

Мы выезжаем на Девятую авеню, и до отеля остается совсем немного. Я роюсь на заднем сиденье и достаю сумку с разными вещами, которые мне понадобятся наверху, и мое поддельное удостоверение личности. К счастью для Бьянки, большинство наших поддельных удостоверений совпадают, так как мы часто выдавали себя за супругов.

Достав удостоверение и сумку, я выхожу из машины, и даю сигнал Максиму, чтобы он подождал меня.

Направляюсь прямо к стойке регистрации и своим самым очаровательным голосом говорю.

— Моя жена забронировала 204 номер, — предоставляю свои документы и проверив их она даёт мне карточку от номера.

— Спасибо.

Когда я наконец оказываюсь в номере, то рассматриваю мебель и дизайн и думаю. Как мне наилучше использовать это пространство?

Спрятав оружие в нескольких стратегических местах и поставив несколько ловушек, я иду в ванную и надеваю белый халат поверх своей одежды, прячу несколько ножей и шприцов. План состоит в том, чтобы усыпить его для дальнейших допросов в моем подвале. Остальное оружие — план Б. Надеюсь, оно мне не понадобится, если кровь вызовет мою ярость. Но в отеле ковры…

Для пущей убедительности я надеваю длинный рыжий парик и располагаюсь спиной к двери.

Время шоу.



Посмотрев на часы в десятый раз за последнюю минуту, я наконец услышал, как нерешительно открывается дверь. Один шаг. Два шага. Человек входит внутрь. Краем глаза я смотрю в зеркало, отражающее другую сторону комнаты, и замечаю мужчину, одетого полностью в черное, который направляется ко мне. Кажется, европеец, но не могу четко разглядеть его черты. Вижу только, что у него нет ничего, даже отдаленно напоминающего винтовку, так что продажа действительно была приманкой.

— Мисс, — говорит он, и я замечаю, как он достает оружие.

Без всяких предисловий я поворачиваюсь, хватаю его за руку и выкручиваю ее, прежде чем обезоружить его. Он сопротивляется, поэтому я быстро достаю шприц из халата. Втыкаю иглу в его кожу и выдавливаю всю жидкость в его тело. Наблюдаю, как его на мгновение охватывает спазм, прежде чем он обмякнет в моих руках.

Увы, первый шаг сделан. Теперь перейдем к более постыдной части. Я снимаю рыжие волосы и закрепляю их на бессознательном мужчине. Укладываю их так, чтобы выглядело естественно, а затем одеваю его в халат. Я отправляю Максиму сообщение, чтобы он приехал встретиться со мной, и пока жду, убираю комнату, чтобы ни одна из моих игрушек не осталась позади.

Я благодарен, что у нападавшего оказались замедленные рефлексы, потому что, мне не пришлось пускать кровь, а значит, не пришлось бороться за контроль.

Пока что это успех. Я почти похлопываю себя по спине за то, что на ковре не осталось ни одного пятна.

Когда в комнату входит Максим, он берет мужчину на руки, и мы отправляемся ко мне домой.

Должен признаться, что обычно я не занимаюсь пытками, поскольку кровь один из моих триггеров. Но, как у любого уважающего себя пахана, у меня есть камера пыток. Просто регулярно пытки проводят другие люди. Даже во времена моего расцвета в качестве Берсеркера я не беспокоился о страданиях, оставляя это моему другу, мастеру палача (за исключением редких научных экспериментов, но они были строго образовательными... можно сказать).

Учитывая, что личность Артемиды не является общеизвестной даже среди других членов Братвы, на этот раз мне придется выступить в роли палача.

Ах, и кто скажет, что я не верный друг.