Морально испорченная

Глава 44

Бьянка

Я с трудом открываю глаза. Подавив стон, вызванный сильной головной болью, я пытаюсь поднять руку, чтобы помассировать висок, но понимаю, что не могу.

Мои руки связаны у меня за спиной. Я дважды моргаю и пытаюсь сфокусироваться на окружающей обстановке. Все вокруг по-прежнему, как в тумане. Во рту пересохло, от обмотанного вокруг скотча. И когда я медленно прихожу в себя, я вспоминаю, как столкнулась с машиной, преследующей меня уже несколько дней.

И тот человек... Сын Хименеса.

Мои глаза наконец-то привыкают к освещению комнаты, и я вижу, что нахожусь в чём-то похожем на подвал.

Я поворачиваю голову, насколько это возможно, но смотреть особо не на что. Кроме стула, на которым я сижу, в комнате ничего нет. Здесь нет окон и только одна дверь, прямо передо мной. Однако есть одна камера прямо над дверью.

Я слегка покачиваю головой, пытаясь уменьшить дискомфорт, который я испытываю.

Они, должно быть, накачали меня наркотиками. Ублюдки... застали меня врасплох. Мои мышцы напрягаются от неприязни, которую я испытываю к ним. Подождите, пока я освобожусь. Я почти испытываю искушение нарушить свое правило "не месси" и заставить их заплатить за то, что они посмели так со мной поступить.

Я извиваюсь в кресле, но мои руки и ноги крепко прикованы к креслу. Сейчас я ничего не могу сделать. Я должна выждать время и воспользоваться ситуацией, когда представится возможность.

Я смотрю прямо в камеру и, резко дернув головой, со всей силы отталкивая ногами от пола. Это срабатывает, и я падаю плашмя на спину. Я искренне надеюсь, что кто-то смотрит эту запись и, увидев доказательство того, что я очнулась, войдет.

Проходит совсем немного времени после моего трюка, и я слышу, как открывается дверь. Поскольку я лежу на спине, я не могу видеть, кто вошел. Но звук чьих-то шагов внутрь безошибочен.

— И она проснулась, — говорит голос в лаконичной манере. Я поджимаю губы, уже зная, кто это.

— Ммм... — Из-за кляпа я издаю какие звуки, надеясь, что он его снимет.

— Негодница, негодница. — Он проходит глубже в комнату и попадает в поле моего зрения. Приседая рядом со мной, он смотрит на меня, приподняв бровь.

— Ты не могла удержаться, не так ли? — спрашивает он, изучая меня. Вздохнув, он помогает мне подняться, так что стул теперь стоит на полу, снова прямо. Я изображаю злое выражение лица, чтобы показать ему свое недовольство.

— Ммм, — пытаюсь я снова что-то сказать через кляп, и он, наконец, спускает его. Я тут же облизываю свои потрескавшиеся губы, жалея, что он не захватил с собой хотя бы немного воды. Что ж... похищение и пятизвездочный отель — не совсем синонимы, так что я пока довольствуюсь тем, что мой рот свободен.

— Правда? — иронично спрашиваю его я.

— Знаешь... Я действительно недооценил тебя. — Он проводит пальцами по волосам. — Сначала я был очень зол за тот трюк, который ты выкинула. Но потом, чем больше я думал об этом..., тем больше понимал, насколько идеальной ты бы была.

— Идеальна? Для чего? — Мне нужно затянуть это, пока я не найду возможность сделать ход.

— Чтобы править вместе, конечно. — Он улыбается мне, а затем хмурится. — Мне просто нужно избавиться от твоего мужа. — Как только я это слышу, холод, которого я никогда не испытывала раньше, распространяется по моим конечностям.

— Может быть, для начала ты скажешь мне свое имя? — Я меняю голос так, чтобы казалось, что я действительно заинтересована в его предложении.

Он смотрит на меня с вызовом:

— Карлос.

— Приятно познакомиться, Карлос, — добавляю я мило, но не слишком. — Честно говоря, мне плевать на своего мужа. — лгу я.

— У меня уже есть свои люди на него. Но не волнуйтесь. Я убью его сам. Я не буду повторять одну и ту же ошибку дважды. — Он берет мою челюсть в свои руки и поднимает ее так, что я вынуждена смотреть ему в глаза.

— Дважды? — Я хмурюсь, но Карлос только ухмыляется.

— Он слишком долго был занозой в моем боку. Я должен был догадаться, что если послать кого-то другого убить его, это не принесет успешных результатов, — говорит он почти задумчиво.

— Кого-то другого? Это ты послал тех людей в дом у озера? — До сих пор я думала, что все покушения на жизнь Адриана были устроены Хименесом.

— Ортега должен был избавиться от него, когда отправил Мартинеса на встречу, но ему не удалось. Поэтому он послал нескольких дилетантов закончить работу. Конечно, они не смогли. — Он качает головой. — Если хочешь, чтобы что-то было сделано правильно, сделай это сам, — бормочет он, больше для себя.

— Но почему? Только потому, что он расспрашивал о твоем отце?

— Почему, спрашиваешь? — Он саркастически смеется. — Это нечто большее... Мартин договорился с Хименесом об объединении их бизнеса. Целью всегда был выход на нью-йоркский рынок, и Мартин был идеальным инструментом. Брак между тобой и мной скрепил бы этот союз, и все могли бы получить прибыль. Но Мартин был жадным ублюдком. Он решил, что человек, обладающий законной властью, будет служить ему лучше, чем Хименес... поэтому он отдал тебя Гастингсу. Конечно, дело не только в этом. Вступая в союз с итальянцами, Мартин думал, что получает лучшее из двух миров — юридическую защиту и доступ к ресурсам итальянцев.

— Значит, Мартина убили тоже по твоему приказу? — Наконец-то все встало на свои места.

— Да, но на это у меня было благословение отца. Мартин был коварным псом. Хименес был рад избавиться от него.

— Значит, если бы не махинации Мартина, мы бы уже были женаты?

— Верно, — спокойно отвечает он.

— Тогда скажи мне, почему я должна выбрать тебя, а не его? — Я меняю тактику, стараясь казаться такой же меркантильной, как Мартин. Он не знает о моих отношениях с Адрианом. Мало кто знает. А со стороны мы идеальная пара из высшего общества. Я могу с этим работать. — Скажи, какие плюсы в том, что вы... присоединится к тебе?

— Ну конечно, ты была бы королевой. Я собираюсь возглавить империю моего отца. И ты была бы рядом со мной. Если бы не твой отец, нам было бы суждено быть вместе. — То, как он это рассказывает, похоже, что он действительно верит в свои бредовые идеи.

— Хм... заманчиво, — соблазнительно тяну я.

— Ты довольно быстро бросила своего мужа. — Он гладит меня по щеке, и мне приходится сдерживаться, чтобы не вздрогнуть от отвращения. Вместо этого я улыбаюсь.

— Это было желанием моего папочки, выйти замуж за Тео... Я не могла отказать.

— И ты сделала все, что сказал тебе папочка, не так ли?

— Конечно. — Я надуваю губы. — Иначе зачем бы я выходила замуж за этого скучного человека? — Я чувствую горечь этих слов на своем языке, когда произношу их.

— Действительно... — Его губы растягиваются в опасную ухмылку. — Ты должна простить меня, если я не верю всему, что ты говоришь. — Хм, значит, он не такой уж и глупый.

Ладно, я могу с этим работать.

— Я бы не стала лгать об этом. Я в твоей власти, не так ли? — Я одариваю его шаткой улыбкой, показывая намек на уязвимость. Я должна сделать это как можно более правдоподобным.

— Это так... — Он достает нож из заднего кармана и начинает проводить им по моей щеке. — Ты такая красивая... неиспорченная... — Его слова звучат тоскливо, когда он сосредотачивается на моем лице.

— Скажи мне, это не мешает тебе смотреть на меня? — спрашивает он, ссылаясь к ослепительному шраму на своей щеке.

— Конечно, нет, — отвечаю я, почти слишком быстро. Черт. — Мне всегда нравились плохие мальчики. — Я меняю свой ответ, надеясь немного погладить его по самолюбию.

— И ты думаешь, что у меня этот шрам из-за того, что я был плохим мальчиком? — Он насмешливо смеётся. — Наоборот, я получил его, потому что был хорошим мальчиком. — Его взгляд перемещается выше моей головы, и каким-то образом я понимаю, что он больше не разговаривает со мной. — Видишь ли... мой отец сказал, что я слишком похож на свою мать. — Он смеется над этим. — И он не мог этого допустить... нет... не тогда, когда он насиловал ее так жестоко в течение многих лет, что она в конце концов покончила с собой, чтобы сбежать от него. — Черт... это появилось из ниоткуда. — Он сказал, что я слишком напоминаю ему о ней... о ее криках. Поэтому он заклеймил меня.

Я не знаю, что на это ответить, в основном потому, что не хочу сказать что-то, что может вывести его из себя. Поэтому я позволяю ему продолжить его монолог.

— Но знаешь ли ты, что он сделал для твоего мужа? Он лично обучал его. — Я почти нахмурилась. Почему он вдруг упомянул Адриана? У него явно проблемы с отцом.

— Ты ведь знаешь, не так ли? Что твой драгоценный законопослушный муж убивал людей в незаконных боях. — Мой рот образует большую букву «О», и я пытаюсь показать ему свое самое удивленное выражение лица.

— О чем... о чем ты говоришь?

— Значит, ты не знала, да? — Он смеется. — Не понимаю, что он в нем увидел. Я делал все, что хотел мой отец. Я возглавил его картель. Это был мой план — использовать Галлагеров, чтобы захватить Нью-Йорк. И чем он мне отплатил? — Он хмыкает. — Он до сих пор больше озабочен о твоем муже. Он сказал, чтобы я оставил тебя в покое, потому что ты принадлежишь ему.

Он подходит к моему лицу, его губы находятся на расстоянии одного дыхания от моих.

— И знаешь что? Я прекратил подчиняться. Ты моя. Империя — моя, — выплевывает он, прежде чем его губы оказываются на моих. Давление почти невыносимо.

На секунду мне кажется, что я не могу этого сделать, но потом я вспоминаю его угрозы в адрес Адриана. Он ненавидит его. Он хочет убить его... Мысленно попросив прощения у Адриана, я отвечаю ему поцелуй. Он должен поверить, что я готова сменить сторону. Если он доверится мне настолько, он освободит меня.

И тогда начнётся игра.

Его язык проникает внутрь, и мне приходится усилием воли заставлять свое тело не вырываться, когда я отвечаю. Кажется, он удивлен моим легким согласием. Закончив поцелуй, он лукаво заглядывает мне в глаза.

— Я почти верю, что ты это серьезно.

— Я же сказала тебе, — говорю я и, взглянув на крестик на его шее, тут же добавляю. — Я ничего не должна своему мужу, кроме верности перед Богом. После того, как ты уберешь его, я твоя. — Я очень надеюсь, что это сработает. Он делает шаг назад и смотрит на меня озадаченно, будто не знает, стоит ли доверять моим словам.

— И всё? — размышляет он. Я использую этот шанс, чтобы закрепить свою позицию.

— Конечно. Я спала только со своим мужем, и только после наших свадебных клятв. — В этот момент я действительно рассчитываю на то, что он честный вор.Учитывая, что он не изнасиловал меня до сих пор, или когда я была без сознания, я готова поспорить, что за ним кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Он выглядит задумчивым, впитывая мои слова. Я активно молюсь тому воображаемому Богу, на которого я ссылалась, чтобы он мне поверил.

— Убей моего мужа, а потом я выйду за тебя. Как и должно было быть. Я буду твоей.

— Моей... — Он пробует слова на язык, его губы кривятся в волчьей улыбке. — Мне нравится, как это звучит. Очень хорошо. — Да. Одна маленькая победа.

Он поворачивается спиной, чтобы уйти, и мои глаза расширяются. Подождите, почему он уходит? Я думала, мы теперь заодно.

— Подожди. Ты собираешься оставить меня вот так?

— Почему бы мне не оставить тебя так? Должен сказать, что до сих пор ты была убедительна, но я усвоил урок с тобой. — Он открывает дверь и уходит, запирая ее за собой.

К черту это дерьмо, — бормочу я про себя.

Мои усилия были напрасны. У меня возникает искушение плюнуть на пол, просто чтобы очистить свой рот от него, но я знаю, что он наверняка смотрит. Поэтому я стараюсь вести себя как можно лучше. Мне действительно нужно думать быстрее. Я не могу ничего сделать отсюда, а Адриан в опасности.

Что я могу сделать сейчас? Мои глаза бешено рыщут по комнате в поисках любой идеи, которая могла бы помочь. Но ни одна не приходит.

Отчаяние охватывает меня грудой разочарований, поэтому я делаю единственное, что остается.

Я прикусываю язык.

Сильно.

Кровь наполняет мой рот и стекает по губам.

Хорошо.

Первый шаг сделан. Затем я снова толкаю себя назад, заставляя свое тело неконтролируемо дрожать, надеясь имитировать припадок.

Конечно, он вернулся. Он наблюдал.

Он берет мою голову в руки и открывает мне рот, захватывая мой язык. Я продолжаю заставлять свои конечности спазмировать. Он пытается убедиться, что я не проглатываю язык. Мои глаза закатываются, и я делаю вид, что отключилась.

Он начинает выкрикивать какие-то команды на испанском, а затем начинает развязывать меня.

Хорошо... хорошо.

Я стону от боли, наполовину притворной, наполовину реальной, так как мой язык действительно болит.

— Ты в порядке? — спрашивает он, когда я освобождаюсь от своих ограничений. Я успеваю кивнуть, прежде чем заставляю себя потерять сознание.

— Черт. Un medico²⁵! — кричит он, и я слышу движение. Он берет меня на руки и выходит со мной из подвала, ведя меня неизвестно куда.



Я тайком приоткрываю один глаз и вижу, что он торопливо ведёт меня в одну из более меблированных комнат с кроватью.

Он осторожно кладет меня на кровать, и я изо всех сил стараюсь казаться не в себе.

— Un medico, pendejo! Ya te lo he dicho. Que estás haciendo? — Он выкрикивает еще несколько команд.²⁶

— Perdon, patron²⁷. — Некоторые люди извиняются, и происходит еще одна перестановка.

Я лежу на кровати с закрытыми глазами, а Карлос все еще поглаживает мой лоб.

Его движения... ласковые. Я почти насмехаюсь над собой, за такие мысли.

Вскоре приходит врач. Поговорив с Карлосом, врач осматривает меня, светит мне в глаза и смотрит на мой рот.

— Tuvo una convulsión. Dejala descansar y la voy a examinar otra vez mañana. Le voy a dar un analgesico por ahora²⁸. — Врач подтверждает мою шараду.

— Doctor, esta seguro que no es nada grave?²⁹ — спрашивает Карлос, чтобы убедится, что со мной все в порядке.

— Si, claro. Quiero hacerla un prueba de sangre³⁰. — продолжает доктор, прося взять у меня немного крови.

— Dale. Tengo algo que solver, pero mandame los resultados cuando los tienes.³¹ — Прежде чем уйти, Карлос опускается на кровать и пристегивает каждую руку к раме кровати, эффективно ограничивая мои движения. Зато, мои ноги теперь свободны.

Я остаюсь наедине с врачом и, закрыв глаза, жду.

— Вы можете перестать притворяться. — Доктор говорит на английском с акцентом. Я открываю глаза и уставляюсь на него. Мой рот болит, и я все еще чувствую вкус крови.

Доктор — мужчина лет сорока, одетый в обычную черную рубашку и джинсы. Видя, что он поймал меня и не разоблачил, я не знаю, чего от него ожидать.

Он оглядывает меня, прежде чем направиться к двери и повернуть замок так, чтобы никто не мог войти. Я хмурюсь. Ему просто нужно взять немного крови, верно?

— Всем было интересно, что за кусок задницы притащил Карлос. — Он смотрит на мои скованные запястья и ухмыляется, направляя руки к джинсам и расстегивает ремень.

Ты что, блядь, издеваешься?

— Карлосу это не понравится, — говорю я, мои слова искажаются из-за поврежденного языка.

— Ему не обязательно знать.

Расстегнув брюки, он подходит к кровати и начинает работать над моими джинсами. Черт!

Я не позволяю ему делать больше ничего, сгибаю ноги и толкаюс. Он на мгновение теряет равновесие, но снова прыгает на меня. Я готова к этому, я обхватываю его шею ногами, оказывая максимальное давление.

— Сука! — выплевывает он, его лицо уже покраснело.

Не знаю, как долго я смогу держать его так, поэтому я сгибаю запястья и держусь руками за раму кровати, используя ее как якорь.

Затем я сосредотачиваю всю свою силу на нижней части тела и притягиваю его голову к себе, ударяя ее о доску. Он пытается дотянуться руками до меня, и мне все труднее и труднее удерживать его на месте. Я глубоко вдыхаю и снова бью его головой, на этот раз, воспользовавшись импульсом, отбрасываю его назад и сбрасываю с кровати.

Его голова сильно кровоточит, и он смотрит на меня с убийственным взглядом.

Я снова обхватываю кулаками каркас кровати, и при одном рывке я осознаю, что он покачивается. Я начинаю бешено дергать все сильнее и сильнее, надеясь дестабилизировать ее настолько, чтобы оторвать от кровати.

Доктор медленно приходит в себя, поднимаясь на ноги. Удар по голове, должно быть, был относительно хорошим, так как он слегка покачивается.

— Чертова puta³², — кричит он, прежде чем снова наброситься на меня. К счастью, именно в этот момент рама кровати срывается с петель, и мне удается бросить ее в него, причем попадая ему прямо в горло. Он издает несколько сдавленных звуков и падает на пол, хватаясь за свое адамово яблоко.

Я вздыхаю с облегчением и беру паузу, чтобы прийти в себя. Понимая, что Карлос может появиться в любой момент, я встаю с кровати, каркас которой все еще держится на моих руках.

Я иду прямо к аптечке врача и ищу скальпель. Я нахожу его, но перерезать веревку, удерживающую мои запястья в плену на доске, все еще трудно.

Я беру скальпель в одну руку и пытаюсь повернуть его так, чтобы острая сторона задела веревку. Я проделываю это движение несколько раз, прежде чем замечаю, что начинает образовываться порез. Я продолжаю работать над этим участком, пока мое запястье не освободится. Делаю то же самое с другим запястьем, а затем бросаю раму на кровать.

Я собираюсь уходить, но для верности еще раз ударяю доктора по яйцам. Он так далеко зашел, что даже не может высказать свою боль.

Вот это было приятно.

Я открываю дверь и выхожу из комнаты, не зная точно, куда иду. В какой-то момент я слышу несколько человек и прячусь за стеной, ожидая, пока они пройдут.

Чем больше я иду, тем больше теряюсь.

Пока не дохожу до лифта.

Зайдя внутрь, я замечаю, что нахожусь на четвертом этаже. Я быстро нажимаю на ноль, чтобы спуститься на первый этаж, надеясь, что на моем пути не будет слишком много людей.



Когда двери лифта открываются на первом этаже, меня встречает пожилой мужчина в элегантном черном костюме-двойке. Я медленно перевожу взгляд с его ног на пистолет, нацеленный на меня, а потом вдруг на его лицо.

— Хименес, — говорю я, имя срывается с моих губ и заставляет вздрогнуть от боли.

— И посмотрите, кто здесь. — Присвистывает он, размахивая пистолетом. Я тут же поднимаю руки вверх, надеясь, что он увидит, что я безоружна.

Его лицо на некоторое время становится задумчивым, когда он произносит.

— Тебя не было в моем плане. Полагаю, придется заставить его действовать по обстоятельствам. — Он отводит меня в сторону и заходит в лифт рядом со мной. Он нажимает кнопку 3, и лифт поднимает нас на третий этаж.

Хименес заставляет меня идти впереди него и говорит, чтобы я шла в конец коридора.

— Отец! — Моя голова поворачивается в сторону, и я вижу Карлоса, направляющегося к нам, в его глазах бушует ярость.

— Я так понимаю, это твоих рук дело? — скучающим тоном спрашивает Хименес.

— Она моя, — отвечает Карлос, его челюсть крепко сжата.

— Нет, она не твоя. А ты собиралась разрушить мои планы. — Хименес толкает меня в знак того, чтобы я продолжала идти, но Карлос еще не закончил.

— Она должна была стать моей. — Он подчеркивает, и Хименес смеется.

— Она никогда не должна была стать твоей. Соответсвенно, сделка была выполнена. Мартин был проницательным ублюдком. — Глаза Карлоса расширяются, и я вижу, что в этот момент он срывается. Он бросается на Хименеса со всей силы.

Я делаю шаг назад, надеясь не оказаться между ними, но тут из ниоткуда появляются несколько охранников и валят Карлоса на землю.

Они обездвиживают его руки и тащат его перед Хименесом, который смотрит на него с отвращением в глазах.

— Мне не следовало брать тебя на службу. Ты слабак, как и твоя мать-шлюха. — Он плюет Карлосу в лицо, и тот начинает бороться с охранниками. — Но я держал тебя, потому что мне нужен был наследник. Теперь ты мне больше не нужен.

Хименес поднимает руку и направляет пистолет в грудь Карлосу. Выстрел эхом прокатывается по всему коридору. Тело Карлоса обмякает, из раны течёт кровь.

— Бросьте его в реку, — приказывает Хименес охранникам, и они начинают оттаскивать Карлоса.

Хименес медленно поворачивается ко мне.

— А теперь пусть начнется шоу.

И я снова начинаю идти.