Моряки Зелёного Моря

Глава 14 "К пропасти"

- Команда, план следующий, - Кобра встал меж двух кресел, окинув всех взглядом.

Ночные ещё не заступили, а дневные не закончили свою смену. Если когда и говорить о великих свершениях, то только сейчас, когда команда бодрствует вместе.

- Жеччедрел - опасный город у пропасти. Испокон веков он держит независимость и управляется только большими рейдерскими кланами, - коротко излагал Марк. - Мы приезжаем туда, Молчун договаривается о том, чтобы нам помогли. Сова, ты ищешь нам умелого мага-механика, Ворчун, на тебе найти место. Голди, твоя задача ему помочь и если что, защитить, но главное - не нарывайся на проблемы.

- А ты что делать будешь, босс? - улыбнулась Голди.

- Отправлюсь с Молчуном на переговоры, - сказал Кобра. - После присоединюсь к Сове, если потребуется.

- Путь выложен проводами, да искрят они, на коже ожоги оставляя…, - пробормотала Сова, почёсывая Малину и вслушиваясь во что-то внутри наушников, но открыв для Кобры одно ухо. Кажется, это было согласие. Затем она подняла очень внимательный взгляд на Кобру.

- Если что-то случится, и мы разделимся - встретимся за Жеччедрелом, у Западных Провалов. Там есть множество давно заброшенных пещер, ведущих в подземную Десейру, - перешёл Кобра к запасному плану. - Если конечно информация верна. Но это единственное хорошее убежище, до которого в случае чего можно добраться за пару дней. Если что пойдёт не так, мы будем ждать там остальных три дня. На дольше оставаться опасно. Если мы потеряем Исследователя, то нам нужно всеми силами его отбить. Или умереть.

- Не забывай, у нас ещё Дом Крови на хвосте, Марк, - заметил Ворчун.

- Кровь течёт ручьями по песку, да в нём не осаждается, - пробормотала Сова.

- Не забываю. Знайте, пока мы находимся в Жеччедреле, мы не в безопасности. Рейдеры не любят инфернальные дома, но это не значит, что они примут нас с распростёртыми объятиями или точно избавятся от наших преследователей. Наша задача - как можно скорее починить Исследователя, укрепить его по возможности и, как там в Найроте говорят, дельнуть?

- Дельтануть, бача, - поправила его Голди с усмешкой. - Слог пропустил.

Кобра довольно кивнул. Голди всё-таки слушала, о чём он говорил.

- Дельтануть, - повторил он, усмехнувшись. - Моя воля, не совался бы в этот город. Для тех, кто не знает, там полно людей, способных убить за робкий взгляд, и никто их не остановит. Мы сами зубастые рвачи; если назревает конфликт, бейте первыми, не просите прощения. Чем вы бешеней, тем больше шансов, что вас оставят в покое.

- Если я прострелю быкующему ублюдку его внутренности, за него впишутся только его товарищи, а? - Голди подняла бровь, уточняя.

- Что-то в этом роде, но я не назвал бы этих разумных безразличными. Они приходят в бешенство, когда чуют кровь; будьте готовы к тому, что развязанная драка может резко разрастись. Если вы начали, старайтесь сразу закончить, а если не вышло, то выбирайтесь из неё. Выживут те, кто ушли первыми или пришли последними и ничего о драке не знали, ясно?

“Словами дела решаются, когда каждая реплика написана кровью… Даже учитывая, что многие из рейдеров без понятия как читать”.

- Потому что глава, если будет разбираться, накажет зачинщиков?

- Ага.

- А если мы вдруг убьём главу? Мы станем новой главой?

- Нет, вы развяжете местную локальную войну, и тот, кто напугает остальных сильнее, станет новым главой. На место убитых приедут те, кто ранее боялся соваться, и цикл сделает ещё один виток. Насколько я помню, за последние лет десять у Жеччедрела было всего пять варбоссов, что продержались больше года.

- Глава будет жить, - Молчун дал понять, что вопрос с убийством Руги не обсуждается. Голди хмыкнула.

- Теперь, если вопросов не осталось…, - Кобра почувствовал нахлынувшую усталость, заставившую плечи опуститься, - объявляю брифинг закрытым.

***

Из носа текла кровь. В плече - раскалённое сверло средь ледяной плоти. Пуля, выпущенная когда-то самым родным инферлингом, причиняла теперь невероятную боль.

- Погляди, во что ты превратился.

Она хмыкнула. По её бронзовой коже пробежали отблески гудящего вокруг пламени, закрывшего их от чужих взглядов.

- Ни твой демон, ни даже твои друзья не помешают тебе наконец-то увидеться с семьёй. – Она снисходительно улыбнулась, покачав головой.

- Ты мне не семья, Иринда, - Марк фыркнул, утирая только начавшие прорезаться усы, залитые кровью, и положил руку на подвеску с тремя змеиными клыками, что болталась у него на шее. - Ты перестала ею быть, когда выбрала месть вместо нашего клана.

- Мой дорогой сын, - она выдохнула почти разочарованно, но небольшая триумфальная улыбка всё равно осветила её лицо. - Как бы ты не отрекался от меня, в тебе течёт моя кровь. Никто из “клана” не может такого сказать. Когда они убили твоего отца, они оскорбили этим клан, это правда, но в первую очередь, они оскорбили этим меня. Какое нам дело до них, простых десейрийцев, когда мы можем сверкать среди великих? В тебе течёт великая кровь, и в Инфернуме для нашего родича готовы величественные палаты. Её нужно только пробудить. Позволь мне.

Её чёрные глаза сверкали, хотя пламя в них почти не отражалось. Гасло, пожираемое тёмной магией. Марк негнущимися руками вытащил из ножен стальную заточку, перемотанную кожей, и наставил в её сторону.

- Пробудить? В тебе? Ценой моей собственной крови!? - он оскалил зубы, - Думаешь, я не знаю, да? Мне рассказали о ритуале! Тебе его совершить я не дам!

Он ранен, сильно. Но он молод, горяч; кровь в нём пылает ярко, словно солнце.

- Мой дорогой мальчик, - она улыбалась, прижимая книгу к себе, а затем опустила её и раскрыла на ладони, не глядя перелистывая страницы. - От тебя так много скрывают даже собственные друзья, в то время как лишь я одна предлагаю тебе спасение. Но думаю, слушать ты меня, как и тогда, не намерен, не правда ли? Мы могли бы отправиться в Инфернум вдвоём. Оставить эту гадкую пустыню, раздираемую червями. Править настоящим балом, жить как короли, а не пресмыкаться подобно рабам!

Её голос эхом разнёсся под чёрным куполом руин. Пламя из ярко-оранжевого стало тёмно-бордовым, а освещение абсолютно алым. Казалось, кровь на пальцах Кобры стала цвета его кожи.

- Пойдём со мной, - сказала она, сделав шаг. - Прошу.

Кобра кинулся вперёд, в ярости занеся заточку. Сделал выпад, но она ловко увернулась, и всполох пламени ослепил его. Подобно призраку, почти не делая шагов, инферлингская фигура обошла его по дуге; в огненном круге по одной зажигались свечи из крови, поднимаясь средь песчаных кирпичей, нерушимые и негаснущие.

Её смех разнёсся по округе, отражаясь от стен. Вдалеке ухнула взрывчатка; в алом свете посыпались чёрная пыль и песок. Но Марку было не важно, завалит ли его обломками, он был готов лечь костями, но отомстить!

С рычанием он бросался вновь и вновь, но она легко ускользала; всегда не хватало сантиметра. Словно его погрузили в воду, в которой он не мог двигаться стремительно.

Он чувствовал, как силы его вытекали свинцовым потоком; она же питалась всем. Её питал воздух, наполненный песком, пламя, обжигающее кожу, отчаяние, сопровождающее каждую секунду; она была неуязвима.

Круг сформирован, свечи зажжены. А он гнался за ней, будто хищная муха пыталась достать паука в его же паутине, клеилась за маленькие липкие узелки, наматывала на себя слой за слоем, пока паук водил её кругами, звонко хохоча.

Однако муха всё равно не сдавалась, она потеряла слишком многое из-за паука. Это было оскорблением, и месть для мухи значила больше чем целый мир, да хоть мириады миров!

Кобра встал, пока она кружила вокруг, он знал, что простыми выпадами добраться до неё не сможет. Колдунья, предательница, обманщица! Он доверился ей всем, и она забрала всё! Даже если он выживет, как он сможет жить после всего, что она сотворила!?

- Устал пытаться перекричать ветер? - хитро заметила она. - Правильно, мальчик мой, лёгкие у великого ветра больше твоих. Но он тебя не остановит, не так ли?

- Ты убила Милларду! - прорычал Марк, сплюнув кровь.

- А она тебя испортила, - парировала инферлингша. - Я теперь у тебя во всём виновата? Даже в демонах, что порвали твою змеюку? Поверь, ты, мой светик, ценнее без демонической порчи, которую притащила эта змея. Как ты из-за неё себя называешь? “Кобра”? У тебя от неё даже чешуйки начинают прорастать, какая гадость…

- Она делала меня сильней! Давала мне настоящую силу, а не ту ложь, которой ты меня кормила! Никто из дьяволов никогда не будет мне помогать, не так ли? Только тебе они обещали вознесение, а я умру под твоим кинжалом!

- Ну почему же. У тебя был другой выбор, но теперь…, когда ты связался с демоницей, ты и сам носишь её часть. Только инфернальный отщепенец решится иметь с тобой дела, а потом избавится при первой же возможности. Ты уже никогда не станешь мне ровней - только топливом.

Блеснул клинок, вынутый из рукава; она сделала выпад, стремясь поразить Марка с размаху в сердце. Внутри него похолодело; он отступил на шаг, оттолкнулся и врезался в неё телом.

Она издала лёгкий удивлённый вздох. Он прокрутил заточку; она чуть задрала голову. Другой рукой Марк схватил книгу за корешок; она её не отпускала. Он дёрнул; она крепко её держала.

- Нет…

Она дёрнула рукой, попыталась достать Марка, но тот оттолкнул её от себя. Чтобы не отдать книгу, она вцепилась в неё обеими руками. Клинок со звоном упало в песок; её внутренности в алом свете показались и заблестели в пламени.

«Иногда всё так и решается. Одним удачным ударом ножа».

Она посмотрела на него; пламя стало бесноваться и плясать. Она пошатнулась и рухнула на колени, намертво прижимая к себе книгу. Её глаза остекленели, а кожа стала распадаться в прах.

Её глаза проваливались внутрь под собственным весом. Ветер сдувал её волосы, уже забрав её голос. Её кровь и внутренности обваливались вниз сквозь разрез на одежде, обращаясь в пепел.

Всё было кончено. Он и сам рухнул на колени. Кто-то кричал его имя. Он смотрел, как она обращалась в груду одежды, как её книга пылала пламенем. Он больше ничего не собирался делать. Никогда.

***

Он проснулся с болящим сердцем, когда в дверь его каюты кто-то быстро и мелодично отстукивал. Сначала Кобра не сообразил, где он, сколько ему, и что он тут делает, но со временем воспоминания вернулись. Всё встало на свои места, и лишь необъяснимая пустота кружилась в сердце.

Стук по железу глухо разносился по каюте, словно Кобра находился в колоколе. Громдак Младший вывернулся из калача и гусеницей приподнял переднюю часть, задрав лапки, и зашевелил усами.

Кобра чуть расчесал шею, аккуратно стянул с неё отслоившуюся чешую. Стук не прекращался, он превращался в симфонию; кто-то тарабанил по ней костяшками и пальцами. По ту сторону “барабанщица” начала напевать.

“Голди”, - подумалось Кобре.

- Ко-о-о-обра, - пропела она. - Маркусий Кобра-а-а, просыпайся, грядёт ночь, мы увезём баронью дочь, - она начала рифмовать, и это раздражало, ведь слуха у старой полуэльфийки не было. - Увезём мы за барханы, за моря великой маны. Только просыпайся наконец, на завтрак ждёт тебя агнец. Я ещё могу долго рифмовать, если это поможет тебе встать!

- Встаю я, встаю! - дал знать о себе Кобра.

Он соскрёб с шеи приличный кусок отошедшей чешуи и шлёпнул его перед Громдаком Младшим. Тот плюхнулся, подобрал его жвалами и начал медленно-медленно перемалывать, завтракая.

Молодая кожа на шее Кобры стала чувствительной, свежей и наконец-то перестала чесаться. Во всяком случае, ближайшие пару недель.

- Вставай быстрей, беги скорей, рейдерский град нас ждёт, убить нас всех он всех зовё-ё-ёт! - она затянула “ё” и начала сбиваться с ритма, что становилось только хуже.

Наконец-то Кобра собрался и открыл дверь.

- Вот оно, выспавшееся лицо президента. Будущее, за которое я не голосовала.

Голди рассмеялась и хлопнула Кобру по плечу, тот покачал головой.

- Сколько ещё до Жеччедрела?

- Птичка щебечет, что совсем немного. Если Артион позволит, то увидим его сегодня.

Кобра чуть приподнял бровь. Имена чужих богов, кроме Калифарга, ему резали слух, несмотря на то, что он знал происхождение найротской наёмницы. Было ощущение, что знать их мог лишь он и Иистир.

- Ты поклоняешься Артиону?

“Великий Дракон, божество Арбента. Покровитель исследователей и путешественников. Создание, чьё любопытство безгранично, как и его крылья… Если подумать, Голди ему действительно подходит».

- Я поклоняюсь всем богам, когда мне это удобно, Кобрыч. Челюсть с пола подними.

Проходя мимо, Кобра проведал Сову; та заканчивала свою работу, и он пожелал ей спокойного сна; та что-то пролепетала, отрастив крылья и закрывшись ими. После стычки с Домом Крови, Сова, такое ощущение, стала его избегать.

Проходя мимо кухни, они остановились, так как Голди захотела сделать кофе. Они аккуратно втиснулись средь множества приборов и ящиков, вмонтированных в стены.

Кобра нашёл, чем ещё подкормить Громдака Младшего, а сам взял для себя порцию рагу, которое наготовил Молчун за свою смену. Оно было душистым, из песчанки и тушёного жучиного мяса.

Громдак взобрался на руку Кобры и протянул жвалы к миске, прибирая куски мяса. Когда Марк посчитал, что достаточно, он аккуратно отодвинул жукозмея ложкой и сам принялся за еду.

Только позже он заметил скривившееся лицо Голди.

- И как ты вообще можешь из одной миски с жуками жрать? Это как с собакой есть, честное слово.

Кобра усмехнулся.

- Добро пожаловать в Десейру, тут так жуков дрессируют. Ешь с ними из одной миски, спишь бок о бок, и они принимают тебя за своего. Или ты думала, что нужно одеться в костюм муравья, чтоб тебя пустили в муравейник?

Её отвращение обратилось в смех. Она припала к кружке горького жженого орехового кофе, а потом, взяв свою тарелку рагу, отправилась по коридору, приглашая Кобру с собой. Они пошли на пост, когда тот уже закончил со своей миской (в Десейре либо жуй быстро, либо не жуй вообще).

- А что, по опыту знаешь?

- Голди, честное слово, с гигантскими муравьями лучше не дружиться. Они те ещё твари, - со смехом ответил Кобра. - Тащат людей к себе в муравейники и потом играют с ними в покер.

- И что в этом плохого? Я бы перекинулась в покер с парой муравьёв. Звучит как необычный опыт.

- Они мухлюют.

Можно было сказать, что у Кобры начало улучшаться настроение. Ворчун недовольно докуривал сигарету, Молчун сидел, сложив руки. Громко играло радио, и Ворчун старался ему подпевать, дабы не заснуть.

- Эй, начальник, а ну, оба, сдрыстните спать, дайте старой поработать.

- Да-да, работай, да не переработайся, - фыркнул Ворчун. Молчун открыл глаза, поднялся и пошёл спать. – Велика нагрузка, еду трескать да языком работать.

- Если завидуешь, можешь так и сказать. Думаю, Кобра не против поделиться сменой, - Голди со смехом подмигнула Ворчуну, и тот аж крякнул.

- Ага, готов, только она работает не так, как ты думаешь, – усмехнулся Кобра.

Ворчун включил “вперёдку”, после чего, не боясь остановки или неожиданного поворота, поменялся с Коброй местами; так и осуществлялась замена водителя.

Ночь обещала быть ровно такой же, какими были многие спокойные ночи до неё, пусть каждый день всё равно мог принести свои сюрпризы. За время поездки они уже сталкивались с дьяволами, с рейдерами, видели диких жуков, иногда расползавшихся из своей засады при приближении громыхающего монстра.

Однажды они даже встретили группу бродяг, пытающихся дойти до верного места. Кобра тогда всё же уговорил группу приостановиться и показал путь в ином направлении от Дома Крови; безжалостные воины могли убить бродяг просто из желания убивать. С ними поделились водой и едой, после чего разошлись своими путями.

Глупое решение в Десейре, так скажут многие. Но Кобра не мог приказать по-другому; “Даже если он обречён на смерть, то мы должны ему помочь прожить этот день. Это в наших силах. Нас это может и не убьёт, а вот ему сохранит жизнь”.

- Каким он был? - спросила Голди в затянувшемся молчании, когда их предыдущая тема закончилась.

Кобра поднял бровь.

- Кто?

- Отто.

Кобра фыркнул, покачал головой, продолжая рулить.

- Я серьёзно, мне интересно.

В кабине повисла тишина. Гудел мотор, иногда постукивали панели. Голди громко отхлебнула кофе, чтобы больше не повторяться. Кобра же думал, а потом пожал плечами.

- Он оказался разочарованием.

- Эх, а мне казалось, ты начнёшь со слов “я до сих пор его люблю”, - почти жалобно сказала она с гадкой иронией в голосе.

- Что? Ты хотела спросить о нём, только чтоб посмеяться?

- Извини-извини, мистер чувствительная змея, продолжай. Чем он тебя разочаровал?

- Слушай, моё знакомство с Отто многое для меня значило. Чёрт, когда я узнал его, я словно заново узнал себя. Стал вообще другим инферлингом. - Кобра хлопнул по рулю. - До него я был максимум одарённым рейдером. Бандитом из клана, которого заботили кровные разборки. После… я будто проснулся. Не знаю, как это описать.

- Пошёл работать в МНИЦ, вместо того чтобы обстреливать их как захватчиков? До тех пор, пока они не начинают стрелять в ответ.

- Что-то вроде того. МНИЦ и правда сильно не любили, они в конце концов иномирцы, а после Отто как-то поменялось. Иномирцы стали людьми. Не все из них хороши, да. Но некоторые пришли сюда делать людям добро, ибо его тут мало. Это уже твоё дело, какое добро из них извлекать. Отто спасал тех, кого, казалось бы, спасать было нельзя, и делал это… филигранно. У него будто не было своей гордости, и у него было всё время мира, дабы спасти даже червя, кто знал лишь жизнь раба, и перемолот ею…

- Но ведь это не единственное, чем он занимался?

- Да, конечно, - Кобра кивнул. - Отто на самом деле не миротворец или альтруист. Он в первую очередь исследователь, искатель. Очень везучий. Он часто работал там, где мог получить выгоду. Всегда было ощущение… магичности вокруг него. Словно он знал больше, чем обычному человеку положено. С ним ты был уверен; всё будет в порядке, ведь он уже знает исход.

- А человеком при этом оставался?

- Перевёртышем. Он мог менять один облик на другой.

- Говорят, что они рано или поздно сходят с ума и начинают есть людей, - заметила Голди и отпила кофе.

Кобра задумался над её вопросами, но та сразу задала следующий.

- Так что в нём разочаровало?

- Десейра ему была безразлична. Когда у нас появилась возможность навсегда её изменить… вернуть ей траву и плодородие, - у Кобры загудело сердце, - он убил эту возможность. А я стоял и смотрел, как это происходило. Он не хотел помогать Десейре. Это штопарь, что вытирает кровь из текущей раны, а не зашивает её. Словно в этом есть хоть какой-нибудь чёртов смысл.

- Но ты пытаешься идти по его стопам? - Голди закинула ноги на торпеду, хитро на него посмотрев.

- Ты меня вообще слушаешь? - хмыкнул Кобра. - Я стремлюсь быть всем тем, чем Отто не является. Он миротворец? Ха, нет, чёрт возьми, я миротворец! Я хочу спасать этих разумных как он, но не для своего образа на обложке собственного журнала.

- Как по мне, ты вполне неплохо их убиваешь.

Кобра замолчал на некоторое время. Он неправильно выразился, наверное.

- У меня иногда нет выбора. Наша миссия важней. Убив некоторых, я возможно даже спасу многих других. Всё что я могу, это пытаться поступать правильно.

- А это имеет значение? Ты всё равно убил разумного, хочешь этого или нет. Его ты явно не спас.

- Так, Голди, - остановил её Кобра. - Зачем ты всё это спрашиваешь?

- Пытаюсь понять, что ты такое, - хохотнула она. – Миротворец - не миротворец, искатель - не искатель, дрессировщик-мницовец. Довольно мутная ты фигура, бача.

- Если я у тебя мутный, возможно тебе пора сменить глаз, - Кобра постучал над бровью. Голди хохотнула над ответом.

- Мне просто кажется, что ты запутался, - хмыкнула она. - Ты хочешь следовать идеалам совершенно другого человека, который не просто так стал франгирской легендой. Вот как например Отто действовал, когда вы сталкивались с рейдерами? Не думаю, что ты можешь договориться с орущим мужиком, который либо разобьёт тебе голову топором, либо умрёт, пытаясь?

- Он обезвреживал их магией. Взмах рукой, и человека могли сковать цепи, очаровать сияние, ослепить… Оно не убивало их. Может, лишало сознание, но Отто всё делал, чтобы не убивать.

- Было как-то в Найроте такое шоу, называлось “Глазоблюд”, освещало разные новости со всего города. В девятнадцатом выпуске показали Отто. Ему в руки попала андроид, которую почему-то захотел один из четырёх глав Тёмного Маркета. Знаешь, что с тем стало?

- Просвети меня, - хмыкнул Кобра, приподняв бровь.

- Отто убил Римуса. Ударной волной Отто выбил его из его собственного дома на двухсотом этаже. Римус, глава Тёмного Маркета, разбился о волны под Оком Бури, пролетев всю высоту, и съемочная команда запечатлела это на камеру своего дрона. Это на самом деле было совсем недавно, ещё до того как я уехала.

Кобра фыркнул. Нельзя сказать, что он был сильно удивлён, но он понял, что с его прошлой речью это не сильно складывалось. Вряд ли можно прожить жизнь легенды, никого не убивая.

- Хорошо, великий миротворец убивает людей. Я и не говорил, что он идеален! Нам-то что с него, далёкого и бессмертного?

- Ничего особенного, - она пожала плечами. - Для великих дел иногда льётся кровь.

- Почему тебе всё это было так интересно?

- Чёрт, а тебе не было бы интересно, если бы например я кувыркалась с Энни Спирит? - Кобра непонимающе поднял бровь, та отмахнулась рукой. - Серьёзно? Ты о ней не слышал?

- Понятия не имею, о ком ты.

Голди подняла палец, включила радио и выкрутила станцию, где играла музыку. Раздалась пара лёгких проигрышей, после чего из радио на них двоих заревел низкий, почти монструозный мужской голос, после чего заиграл бодрый тяжёлый металл. Голди убавила звук.

- Это “она”?

- Нет, но её, короче, тут очень часто крутят. Эльфийка, крутой тембр, написала “Дес-файр” и “Мироскрут”.

- Мироскрут - это…, - Кобра попытался напеть бодрый мотив, чуть покачивая пальцем.

- Скорее…, - Голди попыталась его передать, добавив ещё больше пламени. - Там на эльфийском девушка поёт, как хочет уехать в Десейру и потерять разум. Поливать огнём налево и направо, сеять хаос и разруху, лишь бы выбраться из офисной суеты.

- Погоди, там серьёзно об этом поётся?

Голди громко хрюкнула, а потом засмеялась. Кобра почувствовал себя в дураках, наверное как и большинство десейрийцев, которым было глубоко плевать на “эльфийские языки”. Мироскрут ему казался хорошей, очень заедающей и бодрой мелодией, где был забавный проигрыш с ругательством на инфернальном.

- Да, Кобра, да! - смеялась Голди.

Средь бесконечных песков Кобра увидел вдруг проблеск света вдалеке. Тот был чуть левее их и объявился словно из-за бархана, но не был направлен в их сторону. Кобра громко шикнул, пытаясь вглядеться в источник.

- Стой, замолчи. Кто это?

Голди отставила кружку и вскарабкалась за турель. Уже через несколько секунд Кобра услышал как “выдохнули” поршни и поднялось кресло пулемётчика.

- Фура с сопровождением, заметили нас, едут в объезд.

Кобра дал три коротких гудка. Встречная фура через некоторое время дала три таких же гудка, ответив. Это значило не мир, но нейтралитет: “вы не наша цель, мы не приблизимся к вам”, “мы тоже”.

Разумные всегда создавали для себя языки, даже когда Боги пытались придумать их за них. Боги могли дать разумным буквы, контролировать их слова, но разумные всё равно находили способ начать общаться самостоятельно. Язык сигналов существовал, как только огнестрел попал в обиход.

Поняв, что угрозы нет, Голди вернулась к своему кофе.

- Почему ты в Десейре?

- Ты спрашивал уже это, не?

- А ты нахрючилась вместо ответа и мешала мне вести.

- Туше, туше, - кивнула она. - Я уже становлюсь старой, Кобра. Уже не так крута как раньше, не такая гибкая… А ещё у меня вся нервная система гниёт из-за имплантов.

- Это ещё как? - настороженно поинтересовался Кобра.

- А вот так. Меня не раз уже возвращали с того света, я далеко не одну штуку в себе поменяла. Мои душа с телом в разладе, так что даже если меня не прикончит лихая пуля, скисну мучительно от собственного тела.

Кобра пожал плечами. Трагичности в этой истории для него было столько же, сколько в муках купца о том, какую воду ему сегодня пить, с лимонным сиропом или апельсиновым.

- Потому ты и решила свалить в Десейру, раз тут каждый третий умирает от болезней своего тела? Это всё?

- Ой прости, Кобра, - сказала она едко. - Не знаю, как для вас, ваше холоднокровное высочество, а для меня моя скорая и бесповоротная смерть является проблемой, знаешь ли. Мою душу скорее всего порвут кибердемоны, и всё что от меня останется, сохранится в этих имплантах, - она постучала пальцами по руке. - И если какой-нибудь мусорщик решит вживить в себя мою руку, я задушу его ею во сне, заберу контроль над телом, и снова буду жить. Вот и весь мой план!

- Серьёзно? - тут Кобра удивился. - Ты так можешь?

Голди засмеялась.

- Не, если я его задушу, то мы просто останемся лежать трупом. Но то что часть моего скотского характера останется в имплантах, это вроде как правда.

- И ты пришла сюда просто помереть и оставить заражённые собой импланты? Которые, тебе кажется, кто-то решит сунуть в себя за неимением лучшего варианта? Не эгоистично ли?

- Кобра, Кобра…, - она устало выдохнула. - А что мне ещё сказать? “Меня бесит моя мать, которой жить ещё лет пятьсот”? Может, “я не хочу помереть беспомощной, с растущим счётом за бесполезное лечение, похожим на растягивание смерти”? Что я хочу перед смертью запомниться чем-то крутым?

- Да ладно, не заводись, понял я.

Но Голди внезапно достали его слова, и она “завелась” как стимтурская безделушка.

- Чёрт, Кобра, я конечно не нытик, но и ты меня пойми. В Найроте, кроме матери, которой на меня положить и растереть, у меня никого нет. Куча ублюдков, что хотят моей смерти либо из мести, либо из тщеславия, да пара незнакомцев-почитателей. Я не хочу, чтоб говорили о Голди “она скопытилась, прикованная к кровати, выглядящая как мумия, писая в трубочку”, и потом быть разорванной на части. Хочу уйти хорошо, как легенда. “Она подорвала себя вместе с половиной пустыни”, вот как я хочу, чтоб помнили Голди.

Она откинулась, молча и мрачно глядя в ночную тишь.

Средь ночной тьмы Кобре показалось зарево - белый свет, мерцающий и озаряющий ночное небо. Но приближаясь, они понимали, что до рассвета ещё далеко.

Среди барханов поднималось строение, напоминающее гигантский тент, средь которого постоянно горели прожекторы, пылали факелы и происходили разные вещи. Гигантский тент находился километрах в двух от них, но был отлично заметен сквозь ночную тьму. Сиял, подобно ржавой звезде, освещая красные полотна и почти чёрные стальные опоры. Жеччедрел огородился от всего мира стенами из лома, а снаружи находились вкопанные противотанковые ежи с торчащими из песка усиками фугасов.

Вокруг него становилось словно темнее, когда из труб, проходящих сквозь ткань, клубами вырывался чёрный бензаковый дым. Признак работающих глубоко-глубоко заводов.

- Остановись. Хочу вылезти, посмотреть на него с крыши, - дала знать Голди. Кобра хмыкнул.

- Останусь тут, возьми с собой рацию.

Кобра остановил Исследователя на возвышенности, отключил фары. Голди открыла верхний люк и выбралась наружу.

Нужно было разбудить остальных, дать им знать, что приехали, что возможно действовать придётся прямо сейчас, всем вместе. Но Кобра думал и о том, что нужно пару часов подремать, чтобы прибыть с полными силами всей командой.

Кобра погасил внутреннее освещение и погрузил Исследователя в ночной мрак, лишь приборная панель слегка подсвечивалась. Двигатель всё равно гудел, не переставая - этот шум никогда не утихал, с тех пор как был запущен. Он кончится только когда взорвётся.

Жеччедрел стоял опасной крепостью; Кобра был тут всего несколько раз за свою жизнь, и каждый раз это было испытанием. Каждый раз что-то случалось, и каждый раз это место становилось совершенно другим под предводительством нового владыки.

- Поднимайся сюда, хочу тебе кое-что показать, - прозвучал голос по рации.

- Мы в миле от Жеччедрела, среди пустыни, а ты хочешь, чтобы я вылез и что-то с тобой посмотрел?

- Боишься снайперского выстрела? Верь мне; будь дураком и ничего с тобой не случится. Поднимайся давай.

“Какого чёрта, Кобра, какого чёрта…”, - но Кобра хмыкнул и полез наверх. Закрыв за собой люк, он выбрался на крышу, навстречу ночному сухому ветру и отдалённым музыкальным раскатам.

Голди сидела, расслабленно откинувшись на локтях и свесив ноги на лобовую часть Исследователя. Далёкий свет от огней Жеччедрела освещал её лицо, испещрённое морщинами, но тут, в полутьме, ей казалось не больше тридцати. Высоко над их головами, средь звёзд, плыл «огненный змей» - оранжевый росчерк.

Кобра плюхнулся рядом, опёршись локтем о колено. Пустыня казалась бы тихой, если бы не гулкие всполохи пламени, раздающиеся со стороны города рейдеров, да рокочущая музыка, наверняка подарившая бессонницу многим, кто там жил постоянно.

- Так, и ради чего ты решила рискнуть всем и сунуться сюда?

- Как для чего? Ты разве не видишь? - она показала рукой вперёд. - Почувствуй момент, пока ещё можешь чувствовать. Вдохни воздух.

Голди шумно втянула воздух. Кобра, зная, что именно таким способом уже не раз научился самым разным вещам от самых разных существ, повторил за ней. Воздух казался сухим. Это всё ещё была пустыня, но её “вкус” разбавлялся отдалёнными частичками жжёного бензака и резкой железной музыкой, похожей больше на скрежещущий яростный металл.

Кобра знал – где-то дальше есть «чернильные поля». Вырвавшийся из-под земли бензак, горящий огромными чёрными облаками, что осядут чёрным дождём.

“Пустыня как пустыня. Как обычно, пахнет опасностью, только теперь ещё и гремит рокотом смерти. Настолько привычные ощущения, что рано или поздно начинаешь о них забывать. Как боль, что была с тобой настолько давно, что стала твоей неотъемлемой частью. И нет смысла обращать на неё внимание, ибо она всегда была и вероятно будет”.

- Вдохнул?

- Что именно ты хочешь, чтобы я тут почувствовал? - спросил Кобра.

- Как что? Момент. Долгая дорога заканчивается остановкой. Остановкой опасной, что может стать последней. Разве ты не хочешь иметь особенный момент, перед тем как умереть? Как на счёт того, что невзирая на правила, ты крикнул в лицо судьбе “пошла ты”, подставив себя опасности?

- Начинаю думать, что это была глупая затея, забираться сюда, - хмыкнул Кобра.

- Марк, ты сам-то зачем пошёл умирать? Потому что делать больше нечего? - внезапно спросила женщина из золота и смеха.

Кобра посмотрел на неё, помолчал. Её кибернетический взгляд сиял в ночной полутьме ярко, без намёка на отблики и тени. Он покачал головой и встал.

- Давай лучше вниз, потом как-нибудь продолжим про задушевное тереть. Жеччедрел нас уже заждался.

Голди разочарованно вздохнула, покачала головой, но поднялась.

- Ладно-ладно, мне хватило и глотка, дабы насладиться вкусом ночи. Надеюсь, и ты его запомнишь, бача. Она всегда может стать последней.