Моряки Зелёного Моря

Глава 8 "Меж золотом и плотью"

- Мне как-то не по себе. Мы падаем?

- Мы всегда падали, почему сейчас тебя это беспокоит?

Кобра осмотрелся. Они в странном салоне, при странных обстоятельствах, да и над странной землей. Она была похожа на воду, но нигде в Десейре не найти столько воды - синие барханы переливались вплоть до самого горизонта.

Они вдвоём были заперты в летящем ржавом гробу, где лишь окна да сиденья. Похоже на салон машины, но кажется, дверей нет, лишь стекло, за которым палящее солнце.

Кобра чувствовал падение каждую секунду; всё внутри замирало, желудок тоже упал вниз и сжался. Но через некоторое время пришло спокойствие; горизонт поднимался очень медленно. Спустя столько времени они всё ещё не упали, значит время есть.

- Не знаю… Мне кажется, я боюсь разбиться, - сказал Кобра, глядя в окно, пока они всё падали и падали. - А что будет, когда мы опустимся?

- Пески заберут нас. Мы погрузимся глубоко-глубоко в море душ.

- Хм… Это больно?

- Очень.

“Наверное хорошо, я этого заслуживаю. Никакого сознания, только боль… Сколько нам ещё лететь? Почему-то, даже если это “хорошо”, я не очень хочу приземляться”.

- От нас что-то зависит? Мы можем спастись?

- Иногда так может показаться, - сказала она.

Кобра сложил руки, чувствуя горячее солнце на своей коже. Бежевая рука с аккуратными ногтями в белом стерильном рукаве взяла Кобру за плечо, и тот выдохнул. Ему стало спокойнее с рукой той, кого он давно уже не видел, но всегда хотел увидеть вновь. Он закрыл глаза, чувствуя, как кабина стремительно опускалась.

- Это ведь сон, правда? - спросил он, осознавая нереальность происходящего, но ответа не услышал.

Они упали.

***

Кобра очнулся, будто его швырнули в ледяную воду. Он дёрнулся, сделал тяжёлый вдох.

«Опять? Сколько можно просыпаться?»

С тех пор как они осели в городе, каждая ночь медленно превращалась в пытку. Кобра часто просыпался средь ночи, словно что-то пыталось спасти его от смерти ударом адреналина в сердце.

Ему постоянно казалось, что кто-то за ним пришёл. Иногда это была Сова или агенты Дома Крови с желанием его убить. Иногда это был Иистир, что за месяц почти не появлялся со своими «проверками».

Порой это были другие. Те, кого Кобра уже не хотел помнить. И вот они уже приходили по разным причинам. И всё же стоило Кобре открыть глаза, как он никого не видел; лишь хитиновый бок Громдака оказывался рядом.

Кобра сел, чувствуя, как пересчитанные в бойцовской яме косточки вновь ныли. Штопарь в лице Совы конечно пошаманил над ним, залечил сломанный нос, но боль всё равно не уходила.

Когда он спал в кроватной, становилось ещё хуже. Он просто не засыпал. Ему казалось, что он предавал друга; Кобра знал, что очень скоро с Громдаком придётся расстаться.

Он пытался спать в кроватной подальше от жука, но это не помогало. Порой ему снилось, как Громдак лежит перед ним, измученный и израненный, а Кобра нажимает на спусковой крючок, заканчивая страдания, и каждый раз от этого становилось плохо.

В конце концов Кобра начал сходить с ума от бездействия; если бы не Молчун с предложением выплеснуть копящуюся энергию в бойцовской яме, Кобра наверное сошёл бы с ума. Он просто ненавидел города.

Сова снова лежала рядом, словно окуклившаяся гусеница, сокрывшая себя крыльями. Кобра пытался как-то обмануть её, чтобы она нормально поспала, но та постоянно его преследовала. В конечном итоге он сдался.

Если она хочет утопать с ним в жучиной вони, спя на сене и чувствуя его в своих волосах, пусть так и будет

Ворчун с головой ушёл в работу и редко виделся с командой; его семья теперь жила в городе, как и было обещано, но иногда бессонными ночами Кобра навещал его и лишь иногда не находил Ворчуна на рабочем месте.

Сидя на спальнике, он выдохнул; нужно было попробовать снова уснуть, однако он не чувствовал сна. По правде говоря, после такого дурацкого сновидения он и спать не хотел; боль в рёбрах делала сон невыносимым.

Сова зашевелилась. Кобра лёг, стараясь её не беспокоить, но увидел широко открытый глаз, глядящий на него.

- Ты не спишь, – прошептала она.

- Ты тоже, – заметил Кобра. Пескожук во сне издал что-то похожее на свист. «Всхрапнул».

- На сене неудобно спать… Голоса говорят, это закончится; Ворчун доделает колесницу, которую не видел мир. Она разрежет пустыню и Зелёное Море. И новым солнцем вспыхнет на горизонте...

Сова повернулась, уставив широко открытый взгляд в потолок, словно тот был красивейшим звёздным небом. Кобра начал больше прислушиваться к Сове; порой в её бреду прослеживались определённые ноты разумной мысли. В отличие от многих радиошаманов, Сова слушала радио всегда. Вероятно, даже сейчас она снова была в наушниках.

«Неужели тебе нравится мучить бедную девчонку и заставлять её неделями спать в хлеву? У тебя совести совсем, что ли, нет, Марк?» - единственное, о чём мог думать Кобра, глядя на неё. – «Ей может и плевать, а тебе? Спать без Громдака ты не можешь, а она пеной изойдётся, но убедится, что с тобой самим всё в порядке. Может всё-таки уже продать жука? Сколько можно мучиться?»

- …И исследователи с дальних земель придут к нам на поклон, и помогут нам, как и завещал славный владыка. Но испытания дней наших покажутся нам пылью рядом с тем штормом, что грядёт за ними… Зелёное Море, где нет ни воды, ни жизни, только безумие и смерть. Великая пустыня и тысячи глаз, что таращатся из каждого тёмного угла, но судьба твердит нам о победе; она грядёт, даже если нас будет только пятеро… Обязательно грядёт…

Когда она говорила, Кобре мерещились витающие вокруг еле заметные зелёные пятнышки. Как те, что появляются, если резко встать. Боль в мышцах внезапно отступила, а Сова продолжала бормотать, даже засыпая. Кобра видел, как закрылся её светящийся глаз, пока она продолжала бормотать.

Нет. Если он сейчас уйдёт снова навестить Ворчуна, то она скорее всего опять проснётся и последует за ним. Нет. Продолжать так больше нельзя. Ситуацию с жуком нужно было решать; это хотя бы сон наладит, если конечно Кобра не начнёт винить себя за продажу.

Думая об этом, Кобра вновь провалился в сон. На сей раз до самого утра.

***

Он перебрал уже шесть предложений; купить тяглового и умного жука стремилось достаточно народу, но чтобы “сбагрить” жука, Кобре не нужен был кто попало.

Он отдавал в чужие руки целого друга; а сможет ли он себя простить, если покупатель окажется злым?

Кобра с радостью взял бы Громдака с собой, но просто не мог, и он думал об этом уже не первую неделю. Зелёное Море убьёт Громдака, как его не снаряжай. Отпусти его в пустыне, и если он выживет, вероятно его отловят бедуины.

Его нужно оставить, иначе никак. Отдать тому, кому можно довериться.

Последние дни перед этим решением он даже не позволял себе уходить из стойла, подолгу проводя время с жуком и совершая объезды, чтобы проветрить голову и не давать простаивать лапам Громдака.

И всё же, всё хорошее должно было подойти к концу. Это было неизбежно.

Продать его фермеру казалось преступлением против Громдаковой сообразительности, тот заслуживал намного лучшего, это был факт. Но отдавать его замаскированному рейдеру, что угнал бы его в пустыню и обращался с ним как с простой скотиной, тоже не хотелось.

Надо признать, Кобра никогда не умел продавать жуков. Он брезговал торговать живыми существами последние пару десятков лет и считал это неправильным, подобно иномирцу, но увы, такова была реальность Десейры. Живых тут продают, и не важно, насколько они разумны – с этим нужно либо смириться, либо бороться, либо уходить.

Наконец нашёлся подходящий Кобре покупатель: здоровенный мужик-караванщик человеческих кровей с широченной бородой, одетый как хороший торговец или погонщик и даже имевший на лице след от песчаных очков.

Говорил тот нормально, с животными раньше обращался хорошо, состоял в группе караванщиков-торговцев всяким снаряжением, доступным для искателей, что Кобре импонировало. Казалось бы, подвоха нет.

Однако полностью довериться караванщику Кобра не смог, даже когда деньги пересыпались, туго набив кошелёк. Кобра напоследок обнял могучий жучиный хитин, понимая, что вероятно, друг его больше никогда не увидит.

Жук, казалось, тоже всё понял, и грустно шевелил усами, но не сопротивлялся, приняв свою судьбу как блаженный. Иногда казалось, что это создание было куда умнее людей, хотя Кобра до конца не мог сказать, запомнил ли его жук.

“Береги себя, друг”, - сказал тогда Кобра, но подумал, что всё же бережёного пусть Кобра ещё немного побережёт.

Разойдясь с новым владельцем, Кобра на следующий день выследил их с жуком и устроился на соседнем здании от постоялого двора, где остановился караванщик.

С биноклем в руках, лёжа на черепице, Кобра жарился под солнцем и внимательно наблюдал на протяжении часов, как караванщик разговаривал со своими друзьями, с другими своими животными, подмечал его повадки в довесок к тем, какие обнаружил, пока наблюдал за ним до продажи.

Всё сходилось - человек был достойный, и всё же сердце Кобры не успокаивалось. Что, если этот караванщик с гнильцой? Где-то он должен совершить ошибку, люди далеко не прекрасны. Они любят быть жестокими, уж Кобра это знал как никто другой. Если легендарные миротворцы способны на ошибки, то чего стоят простые смертные работяги?

- Что делаешь?

Кобра вздрогнул, перевалился на спину и, увидев Сову, откинулся на кровлю. Опять она его преследовала.

- Ох чёрт, почему ты меня так пугаешь?

- Я не чёрт, я светолит, - хитро и широко ухмыльнулась Сова, устроившись рядом на кровле и сложив крылья. - Духи нашептали, что скоро солнце прожжёт в тебе дыру, вот я и пришла посмотреть. Что делаешь?

- Наблюдаю, - отмахнулся Кобра и дополнил, предвещая поток вопросов. - Я продал жука одному караванщику, но думаю, что в том есть гниль. Мне просто нужно в этом удостовериться…

- Если в человеке есть гниль, её надо вычистить, - серьёзно добавила Сова. - Я могу пустить ему кровь. А ты удостоверишься, есть ли в нём гниль.

- Нет, - Кобра посмотрел на неё даже более серьёзно, чем она на него. - Это погоды нам не сделает… Гниль у него может быть в душе, её надрезом не вытащишь. Почему тебя, блин, так постоянно тянет на кровь?

- Меня не тянет, она сама тянется. Кровь - основа всей жизни. В ней вся человеческая сущность. Вылей из него кровь, и от человека ничего не останется.

То ли от солнца, то ли от речей Совы, но голова Кобры была готова поплыть.

- Как ты вообще меня нашла?

- Признаться, это несложно, когда умеешь летать, - Сова улыбнулась. - Зачем ты вообще следишь за тем, кому продал своего жука? Это ведь ты его продал, теперь он чужая собственность, значит и чужая головная боль, разве нет?

«Рабочий обязан работать, в этом его главная ценность. Человек принадлежит тому, кто им владеет, а не самому себе, ибо так гласит закон силы. Если человек не подвержен соблазнам, если человек умеет управлять реальностью вокруг себя и способен следовать замыслу, то он управляет собой».

- Ты говоришь прямо как дьявол, - фыркнул Кобра. – Вот ты. Разве ты могла бы продать Малину? У тебя бы поднялась рука?

- Даже если бы попыталась, не думаю, что избавилась бы с концами. Малина очень упрямая птица. - Сова слегка хихикнула. Сегодня она казалась даже почти нормальной. - Да и вообще, у меня бы сердце не дало её продать.

«И вот как её поймёшь? Сердце, рука, разве не это я имел в виду?»

- Если бы мы могли поместить Громдака в нашу машину, думаю, он остался бы у меня, - объяснил Кобра. - Но мы не можем. Потому что он размером с отдельный грузовик и требует ухода, который мы вряд ли предоставим.

- Да-да-да, я это понимаю. Кобра, пускай я лишь иногда слышу ваши слова, но понимать вас несложно.

- Оно и видно, - пожал плечами Кобра. Кобра действительно порой думал, что у Совы всё плохо со слухом.

- Что видно? - не поняла она, но потом встряхнула головой. - Мне вот что сказать тебе хочется; ты пропал тут на день. Исчезнешь на неделю. Нет ничего плохого в том, чтобы подобрать для друга хорошего нового владельца, если ты не можешь о нём позаботиться… Но ты не можешь заботиться о нём вечно. Ваши судьбы разошлись; это одно из правил вселенной. Тебе будет больно, если не примешь это. Оно колется, оно жжётся, но оно твоё, и так как оно произошло, его нужно принять.

«Ты уже донесла мысль, почему ты начинаешь пересказывать её мне, да ещё и странным языком?»

- Мне всё равно нечем заняться. Посижу тут, вреда не будет. Я уже даже на мордобой с Молчуном записываюсь, лишь бы время с пользой потратить, - пожал плечами Кобра. - А если этот бородач будет плохо относиться к Громдаку?

- Ты не сможешь это проверить, Кобра. Ты не будешь с ними месяцами, а они не будут тут вечность, - сказала Сова, пересела и прикрыла голову от солнца. - Я вижу в тебе раны. И я знаю, как их унять: зияющую пустоту надо заполнить, тогда она перестанет быть пустотой.

- Это что ты имеешь в виду? – с сомнением посмотрел на неё Кобра, чувствуя, как солнечный жар понемногу становился невыносимым. Приходила пора очнуться и заканчивать со слежкой, иначе до похода можно не дожить.

- Тебе нужен жук поменьше, - предложила Сова. - Такой, чтоб и в руке помещался и нравился тебе; согретое сердце нередко как хорошо перебинтованная рана. Вселяет надежду и уверенность, снимает боль.

- Но что, если он ублюдок? Что, если Громдак будет работать больше, чем может выдержать, или этот чёрт пустит его на мясо? Я знаю, как обращаться с жуками, а он? А может он просто слабохарактерный, и если Громдак пострадает, то просто бросит его умирать?... Сова, нельзя же так. Безнадёжно раненых добивают, если нельзя вылечить, но у кого-то на это может духа не хватить.

Впрочем, Кобра уже не был уверен, как нельзя, а как можно. Возможно, во всей несправедливости было виновато лишь палящее солнце.

- Кобра. Можно, - кивнула она подбадривающе. - Его судьба всегда была написана, и если она должна пройти через жестокого владельца, то мы ничего с этим не сделаем. А если нет, то возможно, именно твоя судьба сыграла в этом свою роль.

Кобра покачал головой. Он всё хорошо обдумал и покрутил, прежде чем дать ответ.

- Ладно… Пускай. Пускай будет так. Громдак - сильный жук. Он сможет о себе позаботиться. Я уже его продал, вернуть не выйдет.

- Ага, - довольно кивнула Сова. - Раз уж я оторвала тебя от этого занятия, чем теперь будешь заниматься?

- Для начала хотя бы ополоснусь. Потом пойду, попробую на завтрашний бой записаться, - Кобра ухмыльнулся. - Придёшь посмотреть?

- На пробовать или записаться? - приподняла бровь Сова. Кобра с усталостью на неё посмотрел.

- На сам бой, Сова. Будут люди, они будут кричать; из меня в центре импровизированного ринга будут выбивать дерьмо и зубы. Всё в этом духе. Крови будет достаточно, думаю, тебе понравится.

- Мне казалось, ты уже был там, - хмыкнула Сова, и резво потянулась к лицу Кобры очередным бесцеремонным жестом, видно желая посмотреть, все ли зубы на месте, но Кобра, уже начавший к этому привыкать, схватил её за руки.

- Стой. Что мы говорили о личном пространстве?

- Не хватать людей за лица, это им не нравится, - Сова отвалила, сложив ноги лотосом, а сама повернула голову так, словно собака, пытающаяся почесать ухо, либо что-то слишком уж усердно вспоминающая. - Но ты же сказал - “людей”.

- Сейчас ты просто пытаешься оправдаться. Я имел в виду всех разумных. В первую очередь, себя.

- Вопрос остаётся; почему зубы на месте?

- Пара из них медных, не обольщайся, - пожал плечами Кобра. - Я довольно хорош в уворотах против забойных пьяниц.

Сова ехидно ухмыльнулась.

- Что же ты, демоноубийца, пьяницам себя бить даёшь? Человек беспомощным становится, когда выпьет. Такому под удар попасть - позор навыков твоих.

- Вот пойдёшь и посмотришь, какие там пьяницы. Заодно за вещами присмотришь. Не хочу, если меня отоварят, чтобы мои пожитки стащили, - хмыкнул Кобра и поднялся.

Он взялся руками за край крыши и спрыгнул на внешнюю лестничную клетку, прочь от солнца. В тени он наконец-то почувствовал себя легче. Сове следовать за ним было ещё проще.

- Если тебе так хочется, я могу пообещать, что буду там, - сказала она. - Но я хочу, чтобы ты пообещал купить себе маленького жука и больше не думать о Громдаке.

- Ладно-ладно, - Кобра улыбнулся и пожал плечами. - Обещаю, что подберу себе друга до отъезда.

***

Десейра замечательное место. Вместе с рабовладельцами, чьи рынки можно увидеть в отдельном для этого квартале и за городскими стенами у менее успешных конкурентов, и жестокими бедуинами, что оберут вас до последней нитки и нитку последнюю тоже заберут, здесь есть ещё одно излюбленное развлечение.

Старый добрый мордобой.

Это развлечение древнее, как сама Десейра, и пошло на самом деле от слишком большой цивилизованности. После слов “раз на раз, на кулаках выйдем - проигравшего повесят, победитель заберёт всё”, через мордобой решались многие споры.

Теперь это забава либо очень богатых, либо умеренно бедных. Первые смотрят за рабами, что убивают друг друга. Вторые же наблюдают за классическим боем; нередко два искателя для быстрого заработка отправляются на ринг, чтобы кровью урвать денег.

Выигрывает, понятное дело, только победитель, а проигравшему хорошо если перевяжут раны. Обычно просто обирают, пока он без сознания, и выкидывают из заведения.

Остальные правила так же просты: проигравший определяется, когда он либо сдастся, либо потеряет сознание на десять секунд. Или умрёт. Используются только части тела. Никаких магических фокусировок, никаких кастетов и дубинок, только старые добрые кулаки (или врождённые особенности тела, вроде рогов, хвостов и т.д.).

Кобра что, сумасшедший, записываться на подобное? А что, если ему проломят голову? Или может какой-нибудь дикий маг внезапно сожжёт ему мозги?

Это не исключено, но Кобра рассудил так: “Раз от судьбы не убежать, а мне где-то находиться всё это время нужно, то пусть я проведу это время, зарабатывая деньги, а не пролёживая простыни”.

Более того, это помогало измотать силы, так легче засыпать.

Если бы не Молчун, предложивший подобный вариант в качестве тренировки в опасных условиях, то Кобра наверняка сошёл бы с ума, скатился в пьянство или ударился в радио-прослушивание, чего он совсем не хотел.

Конечно, многие искатели сказали бы: “Но как же азартные игры, коих в Десейре великое множество? Или как насчёт хорошо проведённого времени за бутылкой или в компании съёмной девочки? Да даже временно записаться в местное ополчение?”, но все эти варианты Кобре не подходили. На деньги Кобра не играл; потому как знал, что не остановится. Со дна бутылки выбраться крайне сложно. А от простого контакта с женщиной Кобра удовольствия получал немного, во всяком случае теперь. Ополчение могло быть хорошим вариантом, если бы Кобра был наивным, но ведь ополчение - те же бандиты, только в гордый профиль.

Даже в славном граде таких бойцовских ям несколько. В некоторых из них лишь бои на переломы и травмы, а где-то дрались исключительно насмерть. Человек выходил против человека, против жука, даже младших демонов. Где-то можно палить из оружия, а где-то не допускалось ничего, кроме кулаков.

Как это всё выглядело?

Разумные собирались в подземье. Под каменным сводом, покрытом укреплениями и рунами, зажигались бензаковые прожектора, белым светом разрезающие тьму. Линии света сходились в бойцовской клети шести метров радиуса, ослепляя бойцов. Весь пол засыпан песком, хорошо впитывающим кровь.

Вокруг клети в несколько рядов вырезаны из камня ступени, на которых рассаживались посетители арены. На заранее записавшихся и оглашённых бойцов ставили ставки, правда, сами бойцы нередко узнавали об этом уже на арене.

- Дерёшься сегодня с Голди, - ящеролюд-учредитель клацнул зубами, слегка повернув голову и глянув на Кобру большим янтарным глазом.

Ящеролюды - страшный народ, они высокие, подвижные, с длинной шеей и вытянутой ящериной пастью. На руках настоящие когти, да и бегают они тоже быстро. Этот был «украшен» россыпью шрамов и пятнами содранной чешуи.

- Кто такая? - приподнял Кобра бровь, стаскивая с себя куртку вместе с нагрудником. Здесь, в славном граде, даже вещи проигравшего порой оставались под охраной.

- Найротская выскочка, - фыркнул ящер и обошёл Кобру, как бы оценивая. - Расфуфыренная курица в золоте. А думает о себе, как о целом индюке. Хочет отмутузить ради забавы какого-нибудь инферлинга, но я не дам ей какого-нибудь, я дам ей тебя. И рассчитываю, что она уйдёт очень расстроенной.

“Без понятия о твоих сравнениях, но видно, твою ящериную морду впечатлить я успел”.

- Угу. Что мне нужно знать? Наверняка на ней имплантов понавешано…

“Найротская выскочка в золоте” может быть пусть и неопытным, но всё же опасным противником. Никогда не знаешь, когда киборг вырастит меж пальцев полуметровый клинок.

- Не похоже. Глаза кибернетические, скорее всего заменены кости, в руках пистолетные отсеки с выдачей, но она их снимет. На счёт остального тебе придётся разобра-а-аться самому, - протянул ящер, почесав когтями чешую на шее, и глядя на Кобру свысока. - Считай, что это бой между Десейрой и Найротом за межмировую гордость. Проиграешь…, - ящер приблизился к Кобре, нарушив личное пространство, и заглянул ему в глаза. - Я тебе расскажу, как ящеролюды достают мясо для супа без скота. Это интересная лекция, но для тебя приятной не будет.

- Начинаю думать, что я уже не свободный искатель, а ты на меня какие-то планы заимел. Отодвинься. - Кобра знал свои границы и возможности. Свобода - пустой звук, если ты не можешь её защитить, а Кобра не любил кидаться пустыми словами. Ящер повиновался и отошёл.

- Ты можешь думать о чём хочешь, свободный искатель, но я вижу в тебе хорошего бойца. Чемпиона. Твой потенциал умрёт, если ты вдруг решишь, что тебе не нужен представитель. Что ты справиш-ш-шься сам. В этом деле нужен тот, кто разбирается в бизнесе, и этот кто-то - я. Со мной ты встанешь на вершину золотых гор. Но тебе нужно научиться дисциплине.

“Я видел прошлого чемпиона - старика с переломанными конечностями, которого в молодости выкинули, как только он получил пару серьёзных травм, что здесь неизбежны. Даже если я был бы свободен от своего предназначения, ты бы пошёл к чёрту”.

- Как и сказал раньше, я здесь не за карьерой. Не нужно мне золотых гор; сегодняшнего выигрыша вполне хватит, а там посмотрим.

Зрачки ящера сузились, став почти змеиными. Это плохо, очень плохо. Кобра внезапно подумал о том, что нерадивых, но опытных бойцов распорядитель может попытаться отправить в яму к жукам. Кобра этого не боялся, но это было ещё одной проблемой, а их порой хватало. Впрочем, в рукаве у него был козырь, который стоило засветить.

- У Владыки есть на меня собственные планы, а так я подумал бы над твоим предложением, - и Кобра невзначай засветил жетон, выданный Властителем дома Славы. - Однако он расстроится, если я не сделаю того, что он просил. Было бы неприятно, если бы я отправился заниматься другими делами. Либо просто куда-нибудь отправился, верно?

Кобра посмотрел на распорядителя испытующе. Тот некоторое время помолчал, по всей видимости обдумывая варианты. Украсть жетон ведь каждый может, верно?

- Довольно, мы достаточно друг другу наговорили. У тебя бой, Кобра, а у меня представление.

На этом проблема могла быть исчерпана. Ящер удалился, и лишь хвост ещё мелькал в тёмном подземном коридоре, освещённым тусклыми бензаковыми лампочками.

Кобра избавился от куртки, оставив только плотные кожаные наручи, которыми было позволительно блокировать удары, да штаны с наколенниками и ботинками. Бронзовое тело с чешуёй на плечах и спине было готово получать новые тумаки, а кулаки причинять боль.

Прожектора разрезали подземную тьму. Промозглость, сходящая с камней, заставляла мышцы судорожно сжиматься, а утробные рыки музыки разносились по пещере, отчего под потолком то и дело вспыхивают красные защитные дьявольские руны, удерживающие это место от обвала. Им вторили крики, взывающие не к бойцам, не к ставкам, а к самому бою. Им хотелось крови.

Впрочем, среди криков Кобра иногда слышал своё прозвище; надо признать, это грело – чья-то любовь, чьё-то ожидание, Кобре порой такого не хватало. Однако оно так же ужасало; вера в него могла очень быстро обернуться злобой за проигрыш. Сам он ничего для них не значил – лишь ставку, которую они поставили.

Адреналин бил в руки. Кобра быстрым шагом направился к клети по коридору из стальных прутьев, видя блестящие глаза, рога, и конечно же, слыша голоса болельщиков. Средь них он пытался высмотреть Сову или Молчуна; если кто тут важен, так это они. И он действительно их увидел, сидящих в средних рядах. Сова озиралась по сторонам, пытаясь взобраться повыше, пока Молчун её постоянно осаживал. В какой-то момент он сам показал в сторону Кобры и увидел, что тот на них смотрит, Сова замахала ему рукой в когтистой перчатке. Кобра помахал им в ответ.

- Богатые и бедные, удачливые и не очень, приветствую вас на нашем вечернем мордобое! Пошумите! - послышался голос комментаторши из сицилискового рода, с почти певучим голосом, уходящим в бешеный отрыв, когда требуется.

Сицилиски, почти то же самое, что и инферлинги – имели рога и хвост (разве что тоньше, и острый, словно бритва). Но они иномирцы из Ниямии, все красивы лицом, голосом, отчего-то поголовно женщины и редкие, словно алмазы в песке. Бледные как бумага и изукрашенные причудливыми рисунками. Встретить такую редкость в качестве комментаторши неудивительно.

Кобра вгляделся в соперника и удивлённо хмыкнул; по ту сторону находилась полуэльфийка в лёгкой спортивной одежде из хороших, качественных материалов, совсем новенькой для Десейры. Чего-то такого Кобра и ожидал, но он совсем не думал, что встретит знакомую. Это была именно та полуэльфийка с белыми волосами, которую он видел на приёме у Властителя.

Её кибернетический глаз сиял в темноте. Руки были повязаны чистыми бинтами, готовыми впитать кровь и пот. Она выглядела по меньшей мере атлетично, хотя морщины на её лице заставляли Кобру чувствовать себя малость неуютно; стариков он ещё не бил.

Тем не менее она вполне могла тряхнуть стариной; на коже местами виднелись металлические линии, сегментами соединяющие имплантированную кожу. Мало того, что её кости могли быть стальными, так и плоть её могла быть бронированной.

Когда вой толпы слегка улёгся, комментаторша продолжила;

- Поприветствуем наших бойцов; в южной стороне ринга располагается наше недавнее пополнение, через пот и кровь проходящее через одного соперника к другому, огибая их как песчаные барханы. Он искатель, он боец, и говорят, сам чёрт ему брат, а удары его стремительны как у змеи. О-о-о-он - Кобра-а-а!!!

Комментаторша издала чуть ли не воинственный клич, совсем не подходящий её хрупкому сицилисковому лицу. Толпа завопила в ответ. Сквозь десятки голосов, особенно выделялись боевое совиное завывание и тяжёлое скандирование Молчуном его имени, утопающее средь остальных. Кобра сложил руки у рта и прокричал свистожучным перестуком племенное приветствие. Это было встречено хорошо.

- С другой же стороны… ранее неизвестное, новое мясо прямиком из Найрота!… Или же я должна сказать - железо? Посмотрите на её импланты; я без понятия, что они делают, но уверена, что эта лошадка пальцем дыру в стене прошибёт! Охочая до злата, даже в своём возрасте она унесла не одну жизнь, и возможно, унесёт сегодня ещё одну. Поприветствуйте! Го-о-о-олди!

Слишком много одобрительных криков не последовало, а местами даже звучали слова вроде “Корпорациям никогда не взять Десейру!” или “Вали обратно под неоновый навес!”, но сама эльфийка улыбалась, словно это была музыка для её ушей.

- У-у-ух, сразу видно, кто держит зрительские симпатии, - с улыбкой заметила комментаторша. – Посмотрим, сможет ли доблестный Кобра одолеть полноценного киборга! Сегодня эти двое окрасят песок кровью и маслом! До момента, пока кто-то из них не упадёт без сознания или не завизжит, моля о пощаде! Откры-ы-ывайте ворота! Поехали!

Двери, лестно названные “воротами”, с железным грохотом отворились. Кобра вступил на ринг и почувствовал, как под ногой, среди песка, хрустнул чей-то сломанный зуб.

Полуэльфийка с забранными назад волосами окинула взглядом арену и крикнула, глядя на Кобру:

- Спорю, половина всех собравшихся не знает, чего ты стоишь? Но я наслышана о тебе, Марк Кобра. И я хочу удостовериться, что ты действительно таков, каким тебя рисует пустыня.

- Ого-го, кажется, у нас намечается драма. Давно такого не было, не правда ли? Оба соперника примеряются друг к другу. В этом приветственном танце они оценивают слабые и сильные стороны, как рвачи над убитым пескожуком, неспособные поделить его! – надрывалась комментаторша. – Но чья же кровь будет пролита первой?

Кобра оценивал Голди, слушая ее речь, и пытался анализировать видимые мелочи. Возможно, у киборга где-нибудь торчала проводка или что-то искрило? Увы, изъяны Голди оказались недоступны его взгляду.

Кобра быстро направился к сопернице, сжав кулаки, совсем не беспокоясь о защите; разве что язык к нёбу прижал, чтоб не откусить ненароком.

Полуэльфийка бросилась к нему, внезапно нырнула на руки, оттолкнулась ими, и как на пружинах попыталась влететь в Кобру с двух ног. Кобра кинулся в сторону, уйдя в перекат.

- Ого, она отскочила как кузнечик. Видно, в этих стальных мышцах настоящие стальные пружины! Ох и нелёгкая бабка попалась сегодня Кобре. Посмотрим, как он ответит!

А ответил Кобра славно, вновь сократив расстояние. Он увернулся от одного из её ударов и дал короткий в челюсть. Рука загудела, но не сильно; кости может и стальные, но и у неё есть податливые места. Завязалась настоящая драка.

- Противники обмениваются джебами и короткими выпадами. Кобра перехватывает инициативу. Что это? “Летящий мохножук”? Кобра проводит серию молниеносных ударов. Ух! Десерийская подножка явно не удалась; для этого у кое-кого стальные ножки! Не завидую постельным парнёрам Голди, от тазовой кости наверняка ничего не остаётся!

Кобра сжал зубы, увернулся ещё от пары атак. Пока что он получал лишь по касательной, отскакивая назад или в сторону. Он был немногим быстрее и возможно таким же сильным, но от его ударов ей словно ни тепло, ни холодно. Интересно, Голди вообще чувствовала боль, если половина тела из стали, а мясо синтетическое? Или же она не настолько модифицирована, как ему показалось?

Голди выглядела свежей, в то время как каждый его удар, казалось, наносит ему самому больше вреда, чем ей. Даже под колено ей не ударишь, ноги у неё действительно были стальными. Тем не менее, Кобра наконец заметил, что одна её нога медлит, и тут же это использовал, постоянно обходя её с неудобной стороны.

Наконец и он получил один крепкий удар по торсу, но выстоял и смог увернуться от ещё одного. Комментаторша кричала о перехваченной инициативе, но Кобра дал сопернице в челюсть и увидел, как та поморщилась от боли.

Они обменялись ударами, те оказались не так страшны. Больно, крепко, но и с ног Голди не валила. Драка перешла в борьбу; в захватах Кобра явно проигрывал, но успевал выскользнуть.

- Ого, я вижу кровь! Но бойцы её не боятся. Голди пытается взять Кобру в захват, но найротская выскочка ещё не знает: не стоит обнимать змей! Кобра вырывается из её объятий и выдаёт ещё один удар в голову!

Они оба покрылись потом. Когда разошлись, Кобра смахнул с плеча содранную чешую. Голди смачно высморкала кровь.

- Танец маленьких утят у тебя неплохо получается, Кобра, - усмехнулась Голди. - Но опыта танца со зрелой женщиной у тебя явно нет!

Она занырнула под него, обхватила за торс ногами и с переворотом повалила на землю. Затылок Кобры ударился о песок. Она насела сверху, руками готовая забивать инферлинга. Тот закрылся, получая в блок и уворачиваясь от ударов, пытаясь найти окно, когда её можно сбросить с себя. Гулкие удары содрали в нескольких местах кожу. Стукаясь затылком о песок, он чувствовал, как прокатывалась по черепу острая боль.

Однако наконец он углядел окно для контр-выпада. Хлопнув Голди по ушам ладонями, он вцепился в её плечи и, хотя и получил удар по шее, всё равно свалил её с себя, с треском дал в нос кулаком и не стал на этом останавливаться; сбитые кулаки, что почти не чувствовали боли, отбивали по лицу и носу киборга.

Кобра стискивал зубы, голова плыла от пары пропущенных ударов, а руки слабели от уже затянувшейся схватки. Ничего нельзя было услышать, кроме стука крови в висках, рёва толпы и комментариев.

Полуэльфийка собрала раму и выдала Кобре апперкот такой силы, что тот отлетел назад и грохнулся в песок. В глазах всё расплылось, он не сразу понял, где находится. Он попытался стиснуть зубы, подняться. Голди перехватила его за торс, взвалила на плечи и принялась кружиться на месте.

Кобра всё же пришёл в себя. Вырвался из захвата, ухватил её за шею и повалился вместе с ней, приложив головой о песок арены. Перехваченная инициатива открыла второе дыхание.

Ничего уже не слыша, он придавил ее и взял на удушающий; если нельзя перебить кости, то хотя бы удастся пережать дыхание. Это единственное, на что можно рассчитывать. Голди что-то прохрипела, пытаясь сбросить Кобру с себя. Её острое ухо ткнулось ему в глаз, но он лишь зажмурился, всё ещё сжимая ей шею и не давая вырваться.

- Д-давай жёстче! - хрипнула она с улыбкой. Кобра не растерялся, хотя позыв такой был, и действительно принял это как вызов.

Бабка хрипло каркнула и захлопала его по руке:

- С-сдаюсь! Задушишь!

- Руку подними, если сдаёшься! - заревел Кобра, чтоб все слышали. Голди задрала руку, и Кобра отпустил её, встал и стряхнул с себя песок.

Дыхание напряжено, адреналин бежал по рукам, недавно вправленный нос снова придётся вправлять, и скорее всего, обратиться к магическим лекарям. Рёбра гудели.

- Эх, а я уже думала, что на ринге мы увидим самый жар! - улыбчиво заявила комментаторша. - И, за сдачей Голди, победителем определяется Ко-о-обра! Найрот отправляется обратно в мусорку!

- Приятный бой, - откашлялась Голди, не обращая внимания на ненависть зрителей. - Пошли, угощу тебя, что ли, за знакомство. Не зря же тебя выслеживала.

***

Доверие - такая вещь страшная - обмануть может каждый, и ему не то что бы нужна причина. Есть те, кто обманывают просто так, забавы ради. Но верить людям иногда всё ещё надо; как иначе жить-то? Закрыться в скорлупе, лишь бы не достали? Так ведь всё равно достанут. Так чего бояться?

С возрастом просто начинаешь понимать, кому верить опасно, а кто, даже если захочет обмануть, много вреда не принесёт. Возможно конечно, Голди разыграла перед ним «лоховскую руку», показав что безвредна, но Кобра знал, что она ещё многое сможет провернуть.

Верить Голди по поводу выпивки было опасно, но Кобра всё равно согласился. В конце концов, у него была поддержка двух друзей. И несмотря на то, что в Десейре друзьями становятся быстро, вот им он доверял; с троими Голди вряд ли справится, каким бы киборгом она ни была.

Воздух в иномирском баре «Пьяный Долгоносик» был прохладен, как и выпивка. Сам бар находился в черте города, внутри стен, пол был отделан тёмным деревом, под потолком на деревянных кронштейнах висели сделанные в стиле жуков латунные магические лампы с мягким тёплым светом. Играли магические инструменты, оживлённые ловким заклинанием.

В “Долгоносике” сидели разные люди: купцы, туристы-иномирцы - совсем не тот контингент, к которому привык Кобра. Все они были разумные приличные и одетые в цветное, шёлковое и порой даже узорчатое. Иномирцы же вообще имели на себе одежду в стиле “кто во что горазд”. От арбентских камзолов до стимтуровских кожаных жилеток с рубашками. Возможно, повезло, но Голди оказалась единственной из Найрота, и потому выделялась. Да что уж, наша группа не выглядела завсегдатаями.

Устроились в небольшой каменной “беседке” с деревянным сводом и круглым столом посередине. Голди в самом центре, Молчун по одну сторону, Кобра по другую. Сова села поближе к выходу со стороны Кобры. Правда, её попросили снять когти, чтобы она не поцарапала стол, потому она скребла его несколько бледными руками.

Заказали напитки: виски со льдом и лаймом для Голди, просто стопку виски со льдом для Кобры (раз уж тут можно), Сову очень заинтересовала иномирская “Кровавая Мария” (которой она осталась недовольна), а Молчун показал, что обойдётся только хорошо заваренным чаем (которым потом и делился с Совой).

За столом повисло напряжение; Молчун испытующе смотрел, Сова сверлила взглядом то Голди, то занавески позади себя, а Кобра прикладывал холодный стакан к ранам.

- Мне кажется, детки, вам лучше начать с вопросов.

- Пх…, - Кобра усмехнулся. - Хорошо, будь по-твоему, таинственная незнакомка. Бой не случаен; ты намеренно меня искала?

- Мне хотелось посмотреть, чего ты стоишь, - полуэльфийка спокойно пожала плечами. - Если хочешь узнать, это было несложно. Ты и не сильно скрывался; а в моей профессии умение находить людей - чуть ли не главное.

Она подмигнула, оставив открытым жёлтый кибернетический глаз, и отпила из стопки, смакуя вкус.

- Ты знаешь Кобру, - сказал Молчун с нажимом, явно пытаясь показать, что не задумывал этот диалог как дружеский. - Откуда?

- Знаю ли я его? - приподняв одну бровь, ответила она. - Нет, чёрт возьми, я сижу с ним первый раз. Но я наслышана о Марке, конечно. Если ты хочешь найти кого-то, сначала послушай, что о нём люди говорят. И наш Кобра - птица интересная… - При этих словах Сова повернулась и удивлённо посмотрела на Кобру. - Не каждый день пересекаешься с демоноубийцей.

Сова теперь перевела взгляд на Голди, пытаясь сложить в уме какие-то свои умозаключения.

- Да что уж, убийство демона было командной работой, и в этом не только моя заслуга, - пожал Кобра плечами и тяжело выдохнул. Это была не та история, которой он хотел делиться.

- М-м-м, да, некоторые источники говорят, что тебе помогали, - она с улыбкой похлопала по поясной сумке. - Есть даже слухи о том, что в этой истории поучаствовал «Конклав Расхитителей», кто-то даже говорит о том, что в этом был замешан дьявол, хотя некоторые говорят, что ты был мистическим помощником самого Отто Ина…

“Я само вселенское терпение, мою голову коронуют шипы, мои плечи окрылёны стальными пластинами…”, – тяжело подумал про себя Кобра. – «Не теряй головы, она играет с тобой. Даже если она знает, что с того, верно? У неё нет ни черта, кроме слухов».

Кобра тяжело вздохнул. Молчун бросил на него взгляд, потом на Голди.

- Но всё же я лично придерживаюсь…, - она с хитрым видом уже потянулась в сумку за «доказательствами».

- Довольно. Я понял, - остановил её Молчун, и Кобра удивлённо поднял бровь, после чего сразу опустил. Это всё равно было неожиданно.

- На самом интересном, погоди…, - Сова уже даже руки протянула, но Молчун осадил и её, как ударом железной трубы, и она уселась обратно на место. Голди подмигнула ей и «выстрелила» в неё из пальцев.

- Сразу видно, кто станет фанатом моих высокоинтеллектуальных фанатских додумок, – она улыбнулась, разведя руками. – Но ладно-ладно, я буду скучной Голди и не стану давить на больную тему.

- Кобра, давай о деле, - Молчун передал инициативу Кобре.

- То что ты людей искать умеешь, это мы поняли, - кивнул Марк, внимательно посмотрев на Голди, что примирительно подняла руки вверх, слегка покривила губами и ещё немного пригубила стопку. – Драться и возможно шпионить, тоже. Но что ещё?

- А что, тебе не хватает того, что выгляжу я неплохо, и могу человеку нос баранкой загнуть? Ну раз вы просите…, - она поставила стопку, подняла примирительно руки, показала ладони, покрутила ими. Внезапно с лёгким щелчком в её ладони легли два позолоченных пистолета найротского образца, после чего предплечья закрылись, не оставив и малейшего шрама. Это казалось чёрной магией технологий, воспроизвести которую никто в Десейре даже не подумал бы. Просто сунули бы пистолет в рукав, однако впечатление было произведено.

- Хорошо стреляю из этих малышек. Автонаводка, компенсаторы в предплечьях, биометрические сканеры для подсчёта патронов, предохранители, в общем, полно сочного-сочного сока. А если кто чужой решит выстрелить, кто мной не будет, скажем так… Там находится разрывающий сознание сюрприз, - она подмигнула и спрятала пистолеты таким же ловким движением. - Вместе с этим ещё увлекаюсь техникой, почитываю статейки от МНИЦ, странствую по мирам и неплохо плету корзинки из лозы и историй. А вот готовить, увы, это не ко мне; любое моё блюдо начинается с разбитых яиц. И обычно на этом заканчивается.

- М-да, вижу, и с юмором у тебя порядок, – заметил Кобра.

- Не понимаю, как можно без него вообще жить, - очень серьёзно сказала она, откинувшись на диване и забросив руку за спинку. - Мы вечность убиваем, умираем, лежим с порезанным брюхом, гниющие от наркотиков… Без юмора можно сойти с ума и на него больше не взобраться. Курите?

Она достала бумажную пачку с золотистой маркировкой, вытащила тоненькую сигаретку и всунула её в зубы. В её запястье открылось небольшое механическое отверстие-зажигалка, и старуха-полуэльф прикурила от него. Молчун покачал головой, Кобра вежливо отказался; Сова потянулась, но получив сигарету и сделав затяжку, чуть не посинела, сдерживая кашель.

- У тебя сегодня всё в первый раз? - хмыкнул Кобра, глядя на Сову, отставившую сигарету с видом, что в жизни не притронется к этой гадости. Голди посмотрела почти с сожалением, видно пожалела товара. Сова закашляла, упёршись головой в стол, держа от себя сигарету. Кобра с демонстративным видом забрал сигарету у Совы, вставил себе в рот и затянулся.

У «благородной найротовской сигареты» оказался очень необычный мятно-табачный привкус. Приятный, тающий на языке, как хаш.

“Смотри, найротка, мы тут все такие дикари: убиваем людей, мало что знаем о гигиене. Половина народа в отдалённых местах даже совокупляется со своими сёстрами. И зачем ты сюда припёрлась из самого технологичного мира, где каждый начинает жизнь с нового листа?... И правда, зачем?”

- Что ты вообще тут забыла? - спросил Кобра, пока Сова всё ещё пыталась отхаркать свою душу. - Ты могла сидеть в своём доме где-нибудь в Найроте. На кой чёрт тебе эта пустыня?

- Ха, знал бы ты, сколько раз меня это спрашивали…, - Голди улыбнулась, покачала головой. Выпустила сизый дым, посмотрела в потолок, будто думая над ответом, а потом стряхнула пепел. – У всех есть свои причины. Вот например, почему вы решили отправиться в Зелёное Море? Я не думаю, что хоть кто-то из вас планирует вернуться.

- Я точно нет, нет-нет-нет, никогда больше, – подняла руку Сова, отвечая видимо на что-то своё. Остальные на неё выжидающе смотрели, хотя Голди это, кажется, не стесняло.

- А у вас она со странностями, а?

- Ты не ответила, - вернул её Молчун. Голди закатила глаза.

- Это хороший заказ для заработка славы. Тем более, я и не из такого дерьма выбиралась; Зелёное Море отправляется в список моих врагов для покорения.

Она развела руками и улыбнулась.

- У тебя что, во время операции мозг вытаскивали и засовывали обратно по частям? – спросил Кобра, подняв бровь. – Выходы конечно везде есть, но как ты планируешь выжить?

- А ты, умник чешуйчатый? – приподняла она бровь в ответ.

- У меня есть план на этот случай, – сказал Кобра, не сводя с неё глаз.

- Вот и не у тебя одного, – с нажимом ответила полуэльфийка. Инферлинг хмыкнул, наезд зашел в тупик. Голди допила виски, откинулась на спинку дивана. – Ладно-ладно, будущие друзья, нет ничего лучше небольшого напряжения в группе, а? Но давайте сбавим темп; я работаю на Владыку, это то, что делают люди моей профессии. Предам ли я вас? Нет, пока вы не предадите меня. Золотое слово. Мир?

Она протянула руку. Кобра выдохнул; она была права, она всё равно часть команды, и от неё не отвертеться, а значит, и настраивать против себя не нужно. Он пожал её стальную конечность. Голди улыбнулась.

- Ладно, добро пожаловать на борт, полуэльфийка Властителя, – хмыкнул Кобра. – Странный у нас для тебя приём был.

- Никаких проблем, бача. Моя личность часто открывает у людей странные грани, – она снова хитро подмигнула. – Мне Владыка приказал вообще-то проинспектировать состояние вашего «Исследователя». Пройдёмся до него?

А чем ещё заниматься искателям, нежели куда-то ходить и что-то искать?

***

Мастерская Властителя огромна. Высокий ангарный потолок, способный вместить под собой хоть шесть обычных мастерских, яркие электрические лампы, механические подъёмники, способные приподнять грузовик. Постоянный кислый запах бензака и машинного масла. Сталь, очищенная ржавчина, резина, что свежая, что протёртая. Постоянно приезжающие и отъезжающие машины, к которым группу подпустили только при демонстрации значков милости Владыки.

Механиков тут много, и почти все обезличены: наряды из плотной джинсовой ткани, кожаные фартуки, вымокшие в масле, перчатки. Они выглядели лучше, чем некоторые успешные искатели, это точно.

Однако одна часть ангара сильно отличалась от других; на целой стороне, подобно спящему лендворму, расположилось стальное чудовище. Боевая фура, которой ещё не видела Десейра, как и предсказывала Сова.

Две части боевой фуры соединялись железным суставным переходом, обтянутым защитным покрытием. На отдельных пластинах обшивки блестели различные руны - их значений разобрать незнающий не мог, но нетрудно было предположить, что они требовались для защиты.

Шлюзовые двери, толстое защитное стекло с сеткой внутри. Задвижные жалюзи, два внешних пулемёта на крыше по носу и по корме; если Молчун впечатлённо хмыкнул, то Голди присвистнула, раскинув руки в стороны, словно пыталась обхватить это чудо.

- Надо же, видно мне доведётся прокатиться аж на двойном танке! - с широкой улыбкой воскликнула она. Кобра удивлённо потёр лоб, задрав голову и осматривая технику. И его реакцию можно было понять; Молчун тоже не видел ничего более тяжёлого, чем новоиспечённый «Исследователь».

- Кто, чёрт возьми, орёт на моём участке, кроме меня!? - прозвучал зычный рык разозлённого Ворчуна, а через секунду он появился собственной персоной, стаскивая запачканные рукавицы. – Драть вас в дышло, я же просил больше дней; мы ещё не готовы, что вы припёрлись?

- Его величество Властитель приказал проверить, как продвигается работа, то-то и всего, господин Мастер двадцати божественных цилиндров, - улыбнулась Голди, примирительно подняв руки.

- Вы, проверяющие, задрали меня и моих парней вкрай; если вы будете приходить два раза в день, это не ускорит сборку, а только, блин, замедлит. Ты видишь, твою мать, что здесь творится? - он показал на “Исследователя” рукой. - Это чёртово произведение искусства, готовое пережить армагеддон, если тот настанет. Вам нельзя, чёрт возьми, нас торопить. Но ещё важнее, вам нельзя нас отвлекать. Я не могу работать, пока каждая бабка сюда притаскивается «посмотреть».

- Боже, успокойся! Мы просто посмотреть, чего ты завёлся? – старуха заметно отступила назад. От такого яростного напора даже психи могут стушеваться.

- Тогда стой подальше и смотри с расстояния, белобрючная, а не то на куртку масло попадёт, - злобно бросил Ворчун, но сбавил обороты, после чего перевёл взгляд на остальных. - А вы чего забыли? По графику мы будем готовы только через четыре дня. Дайте мне, чёрт возьми, ещё немного времени.

“Под глазами мешки, движения дёрганые, очень раздражён, несёт табаком и кофе - последние дни Ворчун работает на износ. Это его магнум опус и он должен быть идеален, но идеал никогда не придёт ему в руки”, - подумал Молчун, внимательно глядя на механика.

Ворчун и вправду выглядел измотанным, но он либо доделает своё детище, либо упадёт замертво.

- Спокойно, мы и не подгоняем, - сказал Кобра примирительно. - Это кстати, Голди, она и есть наше пополнение от Владыки. Голди, это Ворчун, наш механик и водитель. Ворчун фыркнул.

- Это чучело? – они оба посмотрели друг на друга странными взглядами. Он со смесью непонимания и отвращения, она же с оскорблением и удивлением. - Ты куда на старости лет собралась? Ты вообще знаешь, куда мы едем?

- И это твой механик? - спросила она у Кобры, повернувшись к нему, и указала на Ворчуна пальцем. - Впрочем, не удивительно, что он возится с машинами; они единственные женщины, что ему дают, с такими-то словами.

«Десейра удивительно место – даже умнейшие люди превращаются тут в хабалок, если дать им возможность. Эти пески порой провоцируют эмоции и вот они; ругаются на пустом месте».

- Он на всех поначалу ворчит, но потом становится милейшим человеком, если его узнать, - спокойно сказал Кобра, вдвинувшись между ними. - Ворчун, Голди один из наших напарников, нравится это или нет. С этим придётся смириться, и чем раньше, тем лучше.

“Вечно Кобра суетится, меж каждого перекрёстного огня встает, лишь бы его затушить. И ради чего? Конечно же, ради своей вины - вины в нём, как песка в пустыне, но за что? А за всё, что делают остальные. Возможно, именно поэтому он так кривится при разговоре с любым незнакомцем”.

- Кобра, меня, если честно, утомило смиряться. Она из Найрота, она же нихрена не знает, как у нас тут в Десейре дела делаются. Я не хочу, чтобы какая-то старуха учила меня жизни на протяжении всей чёртовой поездки, словно хоть что-то в ней понимает.

- Не волнуйся, паренёк, я учу только тех, в ком вижу потенциал к учению. Тебя оставлю в покое, - с улыбкой отметила Голди.

Механик смерил её презрительным взглядом.

- «Паренёк»? У меня жена, дети, чёрт возьми, – Ворчун сделал глубокий вдох, затянулся от дешёвой сигареты, после чего стал спокойнее, но не сильно. – Ладно. Если ты будешь держаться подальше и не путаться под ногами, может от тебя и будет толк. Кобра, мне с тобой ещё нужно поговорить: о команде, о машине и обо всём остальном. Завтра свободен?

- У меня ещё были планы, - Кобра глянул на Сову.

- Ага, - фыркнул Ворчун. - Тогда исполняй свои планы сегодня. Завтра я, чёрт возьми, проинструктирую тебя и покажу, как всё работает, чтобы ты знал, что вертеть, на случай, если со мной что-то произойдёт.

Кобра покачал головой.

- Будет лучше, если ты покажешь это Голди. Она хорошо разбирается в механике и немного совместно проведенного времени пойдёт вам на пользу.

- А не-не-не, Кобра! Ты наверное не понял; я тоже разумная, у меня полная сумка бабкиных дел, - полуэльфийка слегка подняла брови и улыбнулась, разведя руками.

Кобра грозно на неё посмотрел.

- Ты теперь часть команды. Тебе придётся действовать как часть команды, или нам придётся избавиться от тебя. Тем или иным образом. А мы хотим себе друга, а не очередного врага, понимаешь меня?

- Оу, босс, кажется, теперь вы говорите на моём языке, - Голди улыбнулась, щёлкнув языком, выстрелила “пальцами” в Кобру. - Завтра, я и мистер Ворчалка, на этом самом месте. Будем копаться в технике и масле. Так точно!

“Она его проверяет”, - подумал Молчун, следя за ней. - “Она хочет знать, кто здесь лидер, кого слушать. В ней самой одна зияющая дыра, заставляющая её пухом лететь по ветру… И ей хочется знать, куда дует ветер. Но я всё равно проверил бы, не сарказм ли это; сейчас это понять сложно”.

***

- Как на счёт пятнистого пискуна? - спросила Сова, разглядывая в клетке жука размером с кошку, постукивая по подбородку острыми когтями.

Кобра наклонился, посмотрел на жука, почесал подбородок, внимательно вглядываясь. Пятнистый многолапый пискун поднялся к нему брюхом, слегка поприветствовал жвалами и поднял лапки, издав звук, словно слегка сжали детскую резиновую игрушку.

“Ударить, ударить, ударить, ударить, схвати вольер, разбей. Осколки кинуть в охранника, пока ослеплён, оторвать язык продавцу. Схватишь припадок, это не страшно, страшно жить, страшно мужаться, схватить припадок не страшно... Хохотать станем долго, хохотать будем много...”

Сова внимательно смотрела на Кобру. Кобра внимательно смотрел на жука.

- Мне нравится, но…, - дальше слов Сова не слышала, хотя очень усердно всматривалась в губы Кобры. Голоса перебивали, создавали мешанину.

“Мне не подходит”, - донеслись его мысли. - “Мало страха, мало скорби, много страха, дыра во мне голодна, её надо забить”.

Сова начала озираться. Малина сорвалась с её плеча, отправившись в полёт, но хозяйка почти не обратила внимания. Она всматривалась в вольеры, разглядывая названия жуков и тех, кто там обитал.

Они были большие, они были маленькие. Они были воинственные, они были спокойные. Они были молодые и энергичные, они не были старыми - старым тут место не нашлось.

Она придержала наушники, рассматривая их сигилы; один покорный как остывший песок, другой воинственный как ржавая пика, третий незаметен, словно ночной шаг… Такого будет легко потерять в машине.

Но главное, никто из них не был выбран Коброй. Никто из этих жуков не умолял о помощи. Это было не то, что нужно Кобре, Сова это знала. Это пришло к ней, пока она думала.

Что-то вывело её из транса. Рука. “Чья рука!?”. Рука Кобры. Смуглая, местами покрытая чешуёй. Покрытая стерпленной болью, принятым, полюбленным проклятьем.

Он что-то ей говорил. Сова настроилась.

- …что пойдём в другой отдел, думаю…, - снова нечётко, но она чувствовала его спокойствие, принятие. Ей самой стало спокойнее. Жестокие голоса говорили меньше. - …владельца.

Она согласно кивнула и последовала за ним. Владелец что-то сказал им вдогонку. Она не была настроена, отдаленно донеслась недоброжелательность оставленного калеки. Может это был он? Раненый в сердце торговец завидовал молодому Кобре? Наверняка он сказал что-то оскорбительное. Сова повернулась с диким взглядом, чиркнув когтями.

Кобра снова взял её за плечо; её это останавливало. Торговец - слегка полный мужчина-дварф удивился и прихватил руками собственную бороду. Щелчок лезвия, падающие волосы, сковывающий позор, как от снятого нижнего белья.

Его охранник-кахашир напрягся, нахмурил брови. Сбитые костяшки пальцев, кровавые бинты. Рога, жаждущие крови, кулаки, жаждущие драки, карманы, голодные до серебряных жуков.

- Он всего лишь пожелал нам доброго дня и… «найти нам то что ищем». - Кобра улыбнулся, невольно показал медные клыки. Символ заходящего солнца, память старой гордости. – Пой… «Не пой, пойдём, в порядке всё, слова мои спокойствия полны, в порядке всё».

- Простите, - Сова широко открыла глаз и помахала торговцу рукой в когтистой перчатке. - Вам того же, что и вы пожелали.

Дварф удивлённо хохотнул, кахашир расслабил кулаки. Спокойно льющаяся вода. Конфликт разряжен.

“Ты должна была вырвать ему глаза; как он на тебя ими смотрел! Это был взгляд запуганной жертвы! Забрать, пустить кровь, моё!”

“Нет, не должна. Он добрый дварф, таких редко встретишь в Десейре. Дорианна завещала хранить редких существ. Существа - всего мира, не твои, не мои”.

“Разумных полно - здесь котёл с чертями, здесь мы все храним в себе тьму. Ослепить можно каждого. За тот глаз, на который ослепили тебя”.

Она сняла наушники, чтобы дать мыслям слегка успокоиться, но окружающий мир оказался ещё страшней; он вопил человеческими голосами, гремел каменным потолком подземного рынка.

Она чувствовала, как нитями протекали бродячие души; их пути оборвались в тёмных подворотнях меж домов. Иногда, когда не было глаз, что могли бы увидеть, прямо на площади. Разили руки тех же, что и защищали. Средь золотых врат, полных славы, тоже текла невинная кровь.

Люди казались оглушенными, но не звуком, а своими чувствами. Чувства кричали о них, и не всегда было понятно, действительно это было или нет.

Кобра несколько успокаивал её, пусть сам этого и не понимал, потому она держалась близ него. А он просто шёл, оглядываясь по сторонам и посматривая на Сову, как если бы она могла потеряться. О нет, она не потеряется, она сама его где угодно найдёт. Вернулась Малина, с удовольствием хрустя пойманной мышью. Сова слегка почесала ей лапки, обрадовавшись за улов подруги.

«Где страха улов, где страх кормится, где пожинает? Где хрустит жуками? Там где жуками хрустят все, там где тесаком отделяют нить меж жизнью и телом».

Они прибыли в жукомясную лавку, где за прилавком стоял багровый хоркбьёрк - смесь орочей и инфернальных кровей - крепкий, мускулистый и клыкастый разумный. Они поздоровались, Кобра попросил показать ещё живых жуков.

Неожиданная просьба, неожиданные гости, в его едином слове много голосов. Голос любопытный, голос жадный, голос хитрый, голос готовый взять побольше денег за ещё не распотрошённый товар.

С хоркбьёрка жиром лоснилось обжорство, каждым своим движением он будто показывал, как тесаком разрубал сочных жуков на части. И жуки тряслись от этого, ибо знали, что происходит с их сородичами, ибо видели это.

- Фам обяфательно нуфно вифеть еду, префде фем есфь? Эфо фтоит по-друфому.

Сове показалось, что именно это и сказал хоркбьёрк, пусть точные его слова всё ещё были замылены и сокрыты от неё, даже без наушников. В его душе клубилась чёрная нить, звенящая хриплым басом – нить жестокая.

Сова почувствовала на плечах Кобры стяжающие цепи отвращения. Они сковывали ему руки, заковывали глаза. Приносили страх… Или, постой-ка, может никакого страха? Может он её защищал? Ей и правда в этом месте было неуютно, она чувствовала плохую кровь, стылую кровь, жестокую кровь.

Они пришли в правильное место, но Сове не всегда нравилось делать правильные вещи. Правильным порой бывает убийство родной крови, что была к тебе добра. Кто может назвать это приятным? Точно не она. О нет-нет-нет!

Кобра – торговая душа, даёт за сотню, три и два гроша. Но хоркбьёрк тоже не пальцем шит, не лыком вышит, не рыбьим, ни жучиным, а иглой, иглой не из злата, но из меди.

Они сказали слова договора. Мясник решил провести их в разделочную, и Сова не могла держать свой глаз ещё шире, ибо сердце забилось птицей. Она вцепилась Кобре в руку, собираясь держаться так близко, как это возможно, словно он был единственным костром средь всепоглощающей белой пустоши хлада.

Тусклые лампы еле-еле освещали помещение с клетями. Напротив находились стальные столы, они казались ледяными. В неясных предметах Сове чудились чьи-то руки, пальцы, крылья… Но лишь смаргивая наваждение, она видела, что это не так.

Тем не менее, чей-то ужас кричал здесь и передавался ей. Здесь очень стойко несло кровью, слизью и разрубленными надеждами. Надеждами на спасенье, отсечёнными одним ударом. Ударом, оборвавшимся хрустом.

- Ты в порядке? - спросил Кобра, посмотрев на неё. Она решительно кивнула, не сводя с него взгляда.

“Вгрызться ему в лицо, зубами сорвать ему скулу, щеку и оголить глаз. Вместе с его плотью даруется и спокойствие его, и уверенность его, и прыть его, и сила его. И за сим, сила наша возрастет”.

«Нет-нет, судьба, предназначение – он сам несёт свой свет, ты помогаешь. Свет заберёшь, судьбу потеряешь, потеряшь судьбу - потеряешь мир, подведёшь себя, свою кровь, богов и Дорианну, что царствует в вечных лесах…»

Она сжала зубы. Вжалась крепче. Кобра зашипел от боли, и она быстро перехватила его по-другому, дабы не впиваться когтями. Даже сквозь транс она научилась теперь это делать - это было маленьким достижением.

- Фе фто сефодня ефть, любуфтесь.

- Приятель, хочешь пару советов с клыками? Выдери те нижние бивни, тебе станет легче. А ещё лучше, развороти дробью свою пасть, может тогда ты наконец перестанешь царапать мои уши.

Сова удивлённо посмотрела на Кобру, легко сказавшего такие страшные слова.

- Ты говоришь кровью, Кобра. Не твой путь говорить кровью. Не говори ему таких вещей, это сделает его лишь темнее, он будет говорить злобой, он будет говорить с нами, - попросила она, глядя на хоркбьёрка, который будто никак не отреагировал на фразу Кобры.

Она моргнула. Кобра, что до этого обращался к хоркбьёрку, моментально повернул к ней голову и теперь смотрел непонимающе. Стены хрустели позвонками, лёгкие стучали своими зубами, сделала вдох, сделала выдох, стало полегче, подул ветерок спокойствия, подобно студёной воде.

- Я ничего не говорил, Сова. Всё точно хорошо? Ты можешь подождать меня снаружи, если тебе тут не нравится.

Она вжалась крепче. Это снова голоса её путали. Они говорили голосом Кобры. Но она не могла уйти, даже если тут голоса становились сильней, о нет-нет-нет, она обещала.

- Твой путь - мой путь, судьба моя, близ тебя судьба - до самого конца. Страшно мужаться, страшно сражаться, страшно рождаться, не страшно только умирать…, - зашептала она.

- Сфтранная офна у тефя, - хмыкнул хоркбьёрк. - Сефтра?

- Нет… «не кровь моя, может душа моя, принял я её, взял – она не пущает; я не отдам, она наше радио, наши души» - сказал Кобра, вглядываясь в клети. - Большую часть времени она безобидна, но «шутки шутить сложно, шутки не понимает, кровавые они», угу?

Сова ничего не сказала. Она отвела взгляд, одной рукой надела наушники. Снялась с белого шума и переставила на станцию. Чей-то голос снова заговорил, но стало спокойней; мир больше не терзал её. Она больше не боялась в нём ошибиться. Они смотрели жуков.

Многие из них жались от света фонаря подальше в коробку. Некоторые почти не реагировали. Кобра прошептал что-то, и некоторые жуки словно ожили, потянулись к нему.

Это снова голоса играли с Совой; она закрыла глаз, погрузившись в чернильную тьму ощущений и звуков. Это всегда было страшно; иногда во тьме могли ждать те, кого ты и в реальности не встретишь, но ей нужно было это сделать. Ведь тогда голоса заберутся к ней в череп через глазницу под повязкой и окажутся внутри, а снаружи всё от них освободится, и можно будет видеть правильно. То, каким мир хотел бы казаться без духов, являющих себя, дёргающих за волосы…

Она сделала вдох, она сделала выдох.

Это был её храм на каменистом холме, её поющий ветер в округе. Она была готова к вторжению; к тому, что вырвется из храма. Снова станет пламенем солнечным, станет пламенем яростным. Когтем. Злобой, а не страхом. Ужасом, а не ужаснувшейся. Всего-то нужна пустота над головой, а не давящие стены, полные мёртвой крови. Если бы не совиные когти в её плече, если бы не живая кровь Кобры под её пальцами, ей было бы хуже.

Это её храм - она в безопасности. Когда она выйдет, она будет больше чем сама безопасность. Страха нет, страх - лишь замеченная рана. Получить рану не страшно.

- …Будет этот, - произнёс голос Кобры, а в нём освобождающий призыв.

Сова открыла глаз. Кобра уже приобрёл небольшой ящик и повёл её прочь из этого места.

- Уходим? - спросила она. - Я пропустила…

- Да, мы идём назад, - своими словами Кобра согрел окружающее теплом. Ей не терпелось вернуться к тёплому ветру пустыни, оставив позади широкие подземные узилища. - Я кажется… нашёл Громдака.

«Нашёл тепло, нашёл свои стяжающие нитки, свою вату, что впитает кровь».

В его словах таился найденный курс. Узретая башня средь вечных барханов. Оазис средь пустыни, если сказать совсем просто.

Когда рынок остался позади, а солнце вновь светило над головой, она почувствовала себя спокойно, словно гигантский бархан, обдуваемый ветерком. Как летящий над пустыней песок.

- Кобра. Терпеть не могу залезать под камень, - сказала она, отпустив его руку. – Спасибо, что дал свою живую кровь.

- Я и заметил; ты ощутимо хуже стала себя чувствовать, когда «к мастеру разделителю зашли, к убийце», - хмыкнул Кобра. – Конечно, могу понять, атмосфера была угнетающей…

- Терпеть не могу города, - сказала Сова, обхватив рукой руку и почёсывая предплечье стальным пальцем. - Слишком много голосов начинает скапливаться.

- Я тоже, - хмыкнул Кобра. – Города – это «инфернум, пламя, злоба, законы, великие дома, полные великих существ, глаза, растущие из стен, глаза, что облизываются лезвиями». Никогда не знаешь, откуда ждать опасности.

Его голос стал чётче, и ей полегчало.

Ей нравился такой редкий просвет, иногда, когда ей становилось лучше, она и других начинала слышать лучше. А порой бывало непроглядно; голоса замещали её саму в голове и заталкивали так, что и двигаться было тяжело, словно её засунули в бочку.

- А кого ты взял? Кого под крыло пустил, под пухом приютил?

- А ты разве не видела? - удивился Кобра и поднял вольер, показывая на создание. - Погляди на Громдака Младшего.

- Какая красивая..., - у Совы округлился глаз, когда она смотрела на создание в клети. - Как думаешь, какие мысли скапливаются на кончиках этих лапок?

- Хм…, будем надеяться, что сейчас только самые лучшие надежды. С ним придётся провести ещё какое-то время, прежде чем он начнёт ложиться на плечи, думаю, именно этим я и займу дни.

- Можно с тобой? Малину нужно приучить, чтоб она её не съела.

- Думаю, следовало бы, - усмехнулся Кобра. - А то вышло бы неловко.

И они направились дальше.

Раньше она с большой радостью взлетела бы вперёд, к облакам, чувствуя обжигающее солнце на лице, но сейчас ей нравилось так медленно передвигаться ногами по земле, слушая, как стучала музыка с радиостанции. Как кровь пульсировала в её жилах - тёплая, живая кровь, что рвалась наружу и дышала полной грудью.

И ей было радостно от того, что дыра в груди Кобры после потери Громдака зарастала быстрее, так оставалось меньше шансов, что его живая кровь стала бы стылой. Ведь это важно, иметь рядом того, ради кого живёшь, ведь одним призванием жизнь воздухом не напитать.

Прежде чем оставят славы сияние за спинами, прежде чем закуют себя в воинственного дракона, какого не видела Десейра, остались считанные циклы; луны и маска из злата, луны и маска из злата…