Моряки Зелёного Моря

Глава 17 "От грозы жуки трясутся"

Отдых.

Какие бы испытания не принесла жизнь, рано или поздно страдания закончатся. Они могут длиться часами, днями, возможно целыми годами, но отдых придёт. Чем он будет? Сном? Снотворным? Пулей? И сколько придётся спать? Важно ли это, если в конечном итоге всё равно проснёшься?

Но просыпаться будешь потом, а сейчас - тьма. Она мягкая, обволакивающая, успокаивающая и всепоглощающая, и в ней огнём плывёт сознание. Маленький тусклый огонёк, мерцающий в темноте. И темнота движется, показывая всюду огромные чёрные чешуйки, поднимающиеся и опускающие, словно шелестящие волны. Эта змеиная чешуя и формировала собой саму тьму, что продолжала своё движение.

Кобре показалось, что во сне он дёрнулся в сторону. Плотнее сжал веки, чтобы не видеть, но не каждый сон отпускает тех, кто его смотрит.

- Помнишь, как это было тогда? - спросил из темноты шелестящий голос. Голос знакомый и забытый. Забытый настолько, что возможно уже не совпадал с тем, что был в прошлом. - Когда песок для нас был молод, а жизнь бурлила в венах. Наша первая банда, наш первый дьявол, наш первый рой… Твой первый демон.

- Это было очень давно, - ответил Кобра, и его голос лёгким светом блеснул сквозь тьму. Стало видно, насколько близко змея. Её огромный глаз показался в темноте, поблёскивая. - Мне жаль.

В сердце лишь воспоминания о зияющей боли. Он давно смирился с потерей, но всё ещё носил на груди связку тонких и прочных змеиных клыков.

- И ты упивался этой жалостью как ядом. Иль вином…, - тьма скользила, у неё не было конца, лишь бесконечная чешуя. - И я стала лишь тушей, с которой стекал яд для твоей жажды. Предвестницей конца.

Кобра мысленно пожал плечами, отведя взгляд от огромного глаза.

- Ты пришёл с демоном в Жеччедрел. И привёл демонов. Теперь ты пришёл с дьяволом в Жеччедрел. И привёл дьяволов. Как думаешь, с кем ты придёшь в третий раз?

- Мне кажется, третьего раза не будет. Я стар, и я иду на смерть.

- А ведь ты говорил себе похоже, снова и снова. “Я юн, и я иду на смерть”, “Я молод, и я иду на смерть”... Но ты всё ещё здесь. Ногами топчешь этот злой песок. Зачем?

- Зачем что? - переспросил Кобра.

- Зачем ты доверяешь судьбе, которая не даёт тебе окончательно сдохнуть? - прошипел голос. - Зачем ты не закончишь с этим, если так ждёшь конца?

- Затем, что иначе не могу. Глупый вопрос, - Кобра дерзил, но всё ещё отрешённо смотрел в сторону. - Есть люди, что меня волнуют. Меня волнует и сам мир. Я хочу спасти его, понимаешь? Дать ему жить.

- Зачем?! - прошипела змея. - Безжалостная пустыня принесла тебе боль ран и голода, предательство родной крови, унижения рабства и услужения, ни во что тебя не ставила, сосала из тебя жизнь через каждый твой вдох. Зачем ты продолжаешь за неё бороться, Марк? Зачем ты держишься за меня и за эту пустыню? Зачем?!

- Мне больше не за что держаться, Милларда, - он пересёкся с ней взглядом и выдержал его. - Я не знал иных миров, но я страдал в этом. И я не хочу, чтобы страдали иные. Ибо я выше злобы и выше эгоизма. Если не я, встанут другие, но я тот, кто встал. - Он поднялся на ноги в этом “ничём”, и вместо движущейся тьмы под его ногами оказалась плотная твердь. - Я потерял тебя. Я терял остальных. Но это не значит, что я должен позволить всем потерять всех. Мы спасаем кого можем, что ещё мы можем сделать?

- Мне было бы жаль, Марк, если бы я действительно была тут…

Тьма обернулась девушкой. Её волосы извивались подобно змеям, а кожа сошлась чешуёй с яркими глазами и острыми чертами лица. Она была тьмой, что ползла сама за собой. Могучей и всепоглощающей, но той, что сковала себя в форму. Её лицо было обманчиво человеческим; челюсть легко могла широко раскрыться, подобно змеиной. И она обвилась вокруг Кобры.

- И мне жаль, пускай я здесь…, - сказал он, не двигаясь, когда холодная чешуя коснулась его лодыжек. - Но мы ничего не можем сделать. Только идти дальше. Разве не в этом суть?

- Может и не в этом. Мне лично идти больше некуда, - она застыла перед ним, обдавая мёртвым дыханием. Её глаза были стеклянными, а под чешуёй можно было разглядеть сгнившую плоть.

“Ладно, хорошо что это просто сон, и я не чувствую запаха от неё”.

- И пока кому-то идти некуда, кому-то нужно отправляться.

Вспыхнувший жар сдул холод, свет древнего пламени, начавшего поглощать всё, разогнал тьму. Средь этого света возникла фигура - высокое рогатое создание с ободранными крыльями, обёрнутое в старую украшенную одежду.

Иистир.

- Кобра, - дьявол сложил руки вместе и сделал шаг вперёд, поведя за собою пламя, словно мантию.

Выдержав паузу, его пламенные глаза смерили инферлинга и обвившуюся вокруг него змею, что свилась на его спине и хвосте холодной чешуёй. Кобра выдержал паузу, глядя в ответ.

- Ты упустил тень, - заметил спокойно Иистир.

- У меня не было другого выхода! - рявкнул Кобра, шагнув вперёд, и змея передвинулась вместе с ним. - Нас убивали; Сова истекала кровью! Хочешь, чтобы я фанатиком кинулся убивать тень?

Иистир показательно отвёл мрачный взгляд, поднял руку и призвал к молчанию. Кобра выдержал позицию; глупостей можно наделать много и всегда, если следовать сердцу.

- Я понимаю твоё решение. Конечно, жизнь товарища важнее, чем тень…, - Иистир сложил руки на груди, обойдя Кобру по стороне. Он казался в разы выше, и лишь его сокрытые мантией бёдра были наравне с Коброй. Длинный стреловидный хвост тянулся за ним, будто плыл в воде. - Однако остаётся вопрос. Зачем ты пришёл туда в первую очередь?

- Исследователь был повреждён, нам был нужен механик.

- Не оправдывайся, - холодно отозвался Иистир.

- Я ответил на вопрос, учитель, - процедил Кобра сквозь зубы, чувствуя, как чешуйчатые руки держали его плечи.

- Но вы нашли механика; почему же вы отправились к правительнице Жеччедрела?

- Нам нужно было договориться о проходе. Мы не хотели очередного боя. Более того, правительница Жеччедрела, Руга, была родной кровью Молчуна. Это было бы неправильно, если бы я проигнорировал это.

- “Неправильно”? - оборвал его Иистир холодно и наклонился к нему. - С каких пор в Десейре есть что-то “правильное” и “неправильное”, окромя божественных законов, Марк? С каких пор ты вдруг этим обеспокоился?

- Всегда есть что-то правильное или неправильное! - зашипела змеиная демоница. - Ты развиваешься, взрослеешь, осознаёшь, что хорошо или нет. Это называется “думать головой, а не кодексом”, дьявол!

Но тот не ответил демону даже взглядом, продолжая смотреть на Кобру.

- Более того, - прошипела змея. - Там уже была схвачена Сова. Думаешь, он бы просто так её бросил, ты, создание без сердца, никогда не знавшее жара жизни и забот о ком-либо, кроме себя и “закона”!?

- Всё как она сказала, учитель. Я всё ещё инферлинг со своим разумом, - сказал Кобра, холодно глядя на дьявола. - И я не позволю “надеть” меня как перчатку, лишь бы контролировать.

- Вот в чём проблема твоего недоверия, - хмыкнул Иистир и распрямился, сложив руки за спиной. - Дьяволы и демоны разительно отличаются, Кобра. Мы не “надеваем” разумного как… Как ты выразился? “Как перчатку”? Так делают демоны. Забирают контроль над телом, делают его своим домом, как сделала это твоя драгоценная Сова и поплатилась…, - Иистир смерил Кобру холодным взглядом. - Дьявол же с твоего доверия даёт тебе свою силу, подобно экзоскелету. Ты ведь знаком с тем, как работают моновианские экзоскелеты?

- Они становятся твоей бронёй, увеличивая твои силы и подвижность, - сказал Кобра под испытывающим взглядом дьявола.

- Именно. Но погонщиком всё ещё остаёшься ты. Я лишь даю тебе силы, Кобра, а не забираю у тебя контроль. Твои решения - это всё ещё твои решения, однако такая беспечность ставит под угрозу всю операцию. Что было бы, окажись Исследователь в руках безумной убийцы-разорительницы? Она бы направила его против Вольных Городов, Инфернальных Домов и остальных. Подорвала бы и без того слабую оборону мощнейшим оружием. Твой риск был огромен, мой протеже. И я не хочу, чтобы он повторился.

“Интересно, сколько в твоих словах лжи, и что за сети ты пытаешься сплести прямо сейчас?”

- Тогда что бы ты предложил, учитель? Как бы ты поступил на моём месте?

- Взял бы механика, раз он удобно подвернулся под руку, и ушёл бы при первой возможности, - хмыкнул Иистир, отвернувшись к пламени лицом, пока оно пылало. - Никто не обязывал тебя прибывать на поклон к Руге.

- У них уже была Сова! - прошипела змея. - Даже если бы они узнали об этом в машине.

- Усмири своё подсознание, оно начинает действовать мне на нервы, - холодно заметил Иистир, впервые дав знать, что тоже видит и слышит демоницу.

- Усмирить? – с опасной улыбкой спросила змея, расплетаясь с Кобры и подаваясь вперёд. – Я могу тебе показать усмирение…

- Мил…, - попросил Кобра, но та уже ползла по дуге, пока Иистир выдержанно смотрел исключительно на Кобру.

- Гляди мне в лицо, дьявол. Я хочу видеть, как ты осознаешь своё бессилие, - прошипела змея, отвиваясь от Кобры и придвигаясь ближе.

- Мил, назад, - обратился к ней Кобра вновь, но та не послушала, – он наш союзник.

- В море чёрное союзников таких! – шикнула она, а после обернулась змеёй.

Раскрыв свою широкую клыкастую пасть, она молнией бросилась на Иистира одним рывком. Дьявол ушёл от атаки холодным расчётливым шагом, уклонился, пройдя под её шеей.

- Милларда! - приказал Кобра, но та и змеиным хвостом на голове не повела. Такое порой случается со снами. Они не всегда показывают то, что ты хочешь.

Оба стояли так близко к пламени, что их цвета уже и нельзя было различить. Лишь тёмные силуэты на горящем фоне. Демоница быстро двигалась, обходила и совершала выпады, но кусала лишь воздух. Дьявол ускользал от атак, словно темнота, показывая, что намного выше, чтобы в этот выдуманный бой вкладывать силы.

В конечном итоге она обвилась вокруг него и резко сжала, показав, что намного больше простого человека; она была всей тьмой вокруг, что стягивала фигуру, гася пришедшее с дьяволом пламя.

- Что? - смог лишь сдавленно и удивлённо выдохнуть Иистир, пока змея свивалась вокруг его сухой фигуры всё новыми кольцами, сдавливая руки и крылья.

- Смотри в мои глаза, изгнанник. Сейчас ты окажешься на улице.

Пламя вмиг потухло, лишь тлеющие огни позволяли различить борющиеся силуэты. Перед змеиной мордой Милларды зажглись огни, показали её чешуйчатое тело и низко раскрывшуюся монструозную челюсть, усеянную многочисленными змеиными клыками, словно пасть песчаной пиявки.

Она играла с ним, сначала показывая, что слаба, а когда он расслабился, ударила в полную силу и тем его поймала. Классическая, простейшая разводка для гордецов.

- Кобра, - холодно призвал Иистир, он, кажется, понял, что ситуация патовая. Часть подсознания имела в себе силу большую, чем само сознание. – Тебе известно, что без меня вы провалитесь.

- Прочь из моего дома, - прошипела Милларда, пока её пасть продолжала растягиваться до ужасающих размеров. - Пош-ш-шёл вон.

- Об этом мы ещё поговорим, - бросил дьявол и исчез, обернувшись тёмным дымом.

Вмиг всё потухло, и Кобра вновь остался наедине с собой в бесконечной чернильной тьме. Он мысленно осел, поддавшись невидимым сонным потокам. Но ненадолго; он почувствовал, как холодная чешуя трётся о его руки и шею, а после ещё и об одежду.

- Как это произошло? - спросил он отстранённо. Казалось бы, дьявол покинул сон, дав ему быть всего лишь сном, но почему сон до сих пор такой чёткий и осознанный? - Ведь ты мертва.

- Конечно, - прошелестела темнота. - Меня больше нет на этом свете. И голос, что говорит с тобой, вероятно не тот, каким я действительно сказала бы…, - чешуя чуть сдавила его с разных сторон, нежно войдя под руку. - И всё же я здесь. В твоей голове. И я всегда тут буду, раз когда-то нашла свой приют. В твоей памяти. В твоей душе. Даже в части личности.

- Разве это возможно? - спросил он, чувствуя, как один из её невидимых чешуйчатых хвостов обвил его ногу холодным движением.

- Конечно нет, - её голос шипел, улыбался. - Меня тут нет, помнишь? Я всего лишь твоя придумка. И я люблю тебя, Кобра. Не дай памяти обо мне тебя останавливать. Я всегда буду твоей частью, как память, но никогда не буду рядом, как явь.

- Ничего не понимаю, - хмыкнул Кобра. - Но как ты изгнала дьявола? Он вполне физическое создание, с силой достаточной, чтобы проникать во сны или даже создавать иллюзии в яви. Как получилось, что он ушёл по якобы моей воле? Тем более, не этого я хотел.

- Однако тебе это было нужно. Я хочу, чтобы ты хорошо отдохнул… Спи, Кобра, спи. Ты прошёл через многие испытания и скоро попадёшь в одни из самых тяжёлых. Одни ранят твоё сердце, другие твою гордость, третьи посягнут на разум. А потом дело дойдёт и до верности.

- Погоди, ты правда знаешь, что произойдёт со мной?

- Как я могу хоть что-то знать, когда я мертва, и меня тут нет? - голос снова улыбнулся, и он почувствовал её холодное дыхание на своей шее. - Но даже если я мертва, у меня есть мои хотелочки…

- Как? - Кобра тут уже сдался, просто отдавшись потоку, и вопросы зазвучали как попало. Возможно, он даже не отвечал вслух, а только мыслями.

Холодный чешуйчатый хвост прополз ему под куртку, начиная с шеи, касаясь плеча.

- Я хочу, чтобы ты тоже любил, Кобра. Они будут обесценивать это чувство, они будут смеяться над ним или злобно кричать, что любовь - всего лишь набор дистанции для более болезненного предательства… Но она есть, Кобра. Ибо я испытываю её к тебе, и это неописуемое чувство. Я хочу, чтобы ты пытался дальше, даже если ничего не выйдет; чтобы ты давал ей царствовать в твоём сердце, даже если ты подносишь к нему нож, чтобы заставить его остановиться.

Я хочу, Кобра… Я хочу, чтобы ты продолжал любить и не боялся это говорить.

Теперь иди, слушая, как расплывается мой голос.

Иди… И люби.

***

Он дёрнулся от внезапно раздавшегося радиоголоса. Поднял голову.

- Славы Дом, золотой дом, великий дом, - вызывал радиошаман Мохроном, - Слава вызывает Исследователя. Слава вызывает Исследователя, как меня слышите?

Холодная слюна вытекла изо рта, оставив засохшую полоску на щеке, которую он инстинктивно стёр рукавом. Кондиционер дул ему в шею, а Громдак Младший забрался под куртку, подобно змее, маленькими лапками карабкаясь по нательнику.

Впрочем, даже если это была змея, Кобра не боялся; когда-то он позволял змеям кусать себя и вкалывал антидот в вену только для того, чтобы привыкнуть к яду. Потом он просто верил, что змея его не убьёт.

Громдак, почувствовав, что хозяин проснулся, перекарабкался ему на грудь и там и завис.

Солнце ярко горело на горизонте, вечерним огненным заревом освещая абсолютно всё. Кобра громко зевнул, раскрыв пасть и показав уходящим лучам бронзовые клыки.

Исследователь стоял неподвижной махиной, в кабине было пусто, зато за лобовым стеклом виднелось движение. Камбионша Эвелина подошла, опёрлась о капот и посмотрела вниз, лишь её рога и кончики замотанных в бинты крыльев виднелись, возвышаясь над песчаным горизонтом.

Мохроном ещё раз повторил свой запрос, и Кобре пришлось взять микрофон и зажать кнопку.

- Да, хорошо, хорошо вас слышу, приём, Слава. Говорит Кобра. Конец.

- Доложите, что у вас происходит, Кобра. Конец.

Далеко-далеко, за много дней и миль пути, в Городе Славы, у подножья вышки из стали ютилась коморка, которую защищали стражи Дома Славы. В ней, в окружении бесконечных проводов, приёмников, усилителей и магических талисманов под потолком, сидел разумный, закинувший на стул ноги, и вызывал Исследователя для нового отчёта.

Кобра хмыкнул, размышляя, с чего начать, о чём умолчать, а о чём доложить.

- Всё в порядке, продолжаем двигаться к цели, - Кобра пожал плечами, откидываясь в кресле водителя и прикладывая руку ко лбу. Лоб казался похолодевшим; новые блестящие чешуйки средь молодой кожи снова огрубели.

- С Исследователем всё в порядке? Как на счёт хвоста? У вас есть хвост?

- Да, у меня есть хвост, я ж инферлинг, - хмыкнул Кобра, хлопнул хвостом по сиденью рядом и слегка усмехнулся. - Всё в порядке. Что не в порядке, мы устраняем прямо сейчас.

- Кобра, не надо шуток, я не люблю шутки под конец рабочего дня.

“А как по мне, самое время шутить. Вы собираетесь у костра, выдыхаете, кровь остывает в жилах после боя, и изо рта вырываются впечатления. Кровавый ужас, которые многие твои десейрийские собратья обратят в шутку или в объект гордости. В конце концов, мы остались живы…”

- Мохроном, - обратился Кобра, - вы сидите там, а мы едем тут. Я только проснулся после короткого отдыха, который мы смогли выделить. Я был на ногах весь день, борясь за свою жизнь, и теперь мне предстоит не спать всю ночь и ехать дальше. У нас всё в порядке, мы ни в чём не нуждаемся.

“Отстал бы. Они уже тут нас хрен достанут, пускай попытаются. Мы едем в Море, прекратите портить нашу работу… Осталось совсем немного до его берега”.

Снаружи Ворчун выбрался из-под машины и видно громко гаркнул на камбионшу, скорее всего ругая её на чём свет стоит и выпроваживая куда подальше, прогоняя её незажжённым сварочным аппаратом и сорванной с себя защитной маской. Кажется, та совсем не испугалась, а смеясь, отступила от механика, что рядом с ней казался очень напористым карликом.

- Как у вас с запасами, Кобра?

Кобра бросил взгляд на ежедневник, который он забывал вести, да и после стычки в Жеччедреле никто ещё патроны не пересчитывал, все удирали.

- С запасами? Да-да, у нас всё в порядке. Целая гора запасов, мы довольно экономны.

“Экономны? Ага, особенно Голди. Пулемёт с её руки трещал как жучиная трещотка на праздничной ярмарке. А медицинские запасы? Чтобы удержать Сову в живых, потребовалось их немало, вместе с магией. Но всё равно им это знать необязательно”.

“А зачем врать, Кобра? Они что, могут тебе что-то сделать?”

“Нет, но другие могут слушать. Дом Крови, Руга; зная, что есть неполадки, они могут подготовить следующую стычку. Разве ты веришь, что они тебя так просто отпустят?”

- Сколько именно?

- Эту информацию не разглашают на радиоканалах.

- Кобра, я провёл связей в восемь раз больше, чем обычно позволяет приёмник. Поверьте, я озаботился защитой. Сколько у вас осталось запасов? Мы можем связаться с МНИЦ и попросить подготовить на их аванпосте то, что вам нужно.

- В Зелёном Море нам нужно будет только доехать до места и всё. Если сможете нас лучше скорректировать, где там находятся врата, это было бы славно.

- Боюсь, с моей стороны это невозможно. Мне пришлось бы находиться у вас.

“Это должна сделать Сова. Это её судьба”.

“Лишь бы она была в состоянии и не решила, что её судьба - умереть от моей руки”.

- Ничего, не беспокойтесь, у нас есть на этот случай радиошаман, - тяжело выдохнул Кобра, отведя взгляд вниз. Сердце сразу закололо.

Он чуть потянул обмотанное бинтами разодранное предплечье, и взгляд скользнул на четыре глубокие царапины, вспоровшие стальные пластинки брони. Кое-кто обиделся, когда её ранили, а после удержали в смертном теле, когда нужно было бежать.

Он посмотрел в холодный коридор, идущий вглубь махины; где-то там, за толстой дверью, находился настоящий зверь. Он крылат и ступает на четырёх лапах, с шеей, поросшей перьями, птичьими чертами лица и длинным перистым хвостом. И подобных ему Кобра никогда не видел.

- Ищете Сове замену? - спросил Мохроном, и Кобру аж передёрнуло.

- Что? Нет-нет-нет, не ищем, всё в порядке. Она с нами, жива, и в целом здорова.

- Кобра.

- Прошу меня простить, меня тут дёргают. Ворчуну нужна моя помощь, давайте заканчивать с отчётом, - поторопил Кобра, хотя Ворчун за окном сам полез под машину.

- Что с радиошаманом?

“Демон у нас теперь вместо радиошамана, сволочь, хватит спрашивать!”

- Ранена, и её лечит волшебник-механик.

- Кто волшебник-механик?

- Старый знакомый, - фыркнул Кобра, решив слукавить.

Конечно, Алекс Мур не был ни старым, ни даже бывшим знакомым. Он вообще был подозрительным иномирным типом, который сейчас непонятно, где ошивался, и вероятно, их обкрадывал или возможно даже готовил диверсию на Исследователе, но вряд ли представлял угрозу; Молчун должен был за ним приглядывать.

- Кобра.

- Мохроном, - Кобра цокнул языком о бронзовый клык. - У меня сегодня в голове был и дьявол, и демон, и оба требовали своих ответов. Что бы я вам ни сказал, это ничего не решит; мы будем в Зелёном Море. И мы покончим со вторжением. Вы не сможете уже нам ни помочь, ни помешать.

- Ха, наконец-то сегодня ты начал говорить начистоту, - Мохроном, кажется, даже потеплел. - Что-ж, Кобра, пусть в песках будет удача. Но как доберётесь до МНИЦ, свяжитесь со мной. Я разнесу о вас весть по всей пустыне, и каждый будет знать, чего им стоит ожидать.

- Конец связи.

Кобра повесил микрофон и отключил звук. После чего глубоко выдохнул, согнувшись над рулём. Громдак выполз из-под куртки, ущипнул Кобру за шею, попытавшись отгрызть с неё слой отходящей кожи. Кобра шикнул и клацнул зубами, Громдак Младший сразу отвалил, ожидая исправительного тыка пальцем, который незамедлительно последовал и отогнал шипящего жука.

- А ну хотя бы ты кыш, меня и так тут на лоскуты чуть не разобрали…, - Кобра поднялся с кресла, повертел головой и помахал хвостом, затем направился внутрь Исследователя.

На душе лежало отвратительное холодное чувство, а тело просило еды и воды. Это было хорошим поводом проведать камбуз… и Сову. Она наверное тоже давно не ела. Открывать дверь в её каюту даже вдвоём могло быть опасно.

Проходя мимо её каюты, Кобра ничего не слышал, только невнятный свист.

“Похоже, наконец уснула. Отдых всем нужен”.

И сразу же столкнулся с Голди, которая выходила, пощёлкивая своей ещё недавно простреленной рукой, которая теперь выглядела почти как новая. Куртка была спущена на пояс, сверху осталась только белая футболка.

- Хэй, лови! - крикнула она и кинула в Кобру жучиное яйцо. Оно ударило ему в лоб, меж рогов, не разбилось, перескочило с руки на руку, и в конечном итоге он почти уронил его, но подхватил хвостом и подкинул обратно себе в ладони. Голди хохотнула. - Что, не выспался? Ничего, надеюсь, тебя взбодрило.

- В прошлый раз, когда я его не поймал, угадай, кто оттирал всю слизь. Не надоело? - хмыкнул Кобра. Яйцо показалось довольно лёгким.

- Нет, я подготовилась! - самодовольно щёлкнула та пальцами. - А ну, раскрой его.

Кобра нашёл шов на яйце, склеенный пластырем из аптечки. Он отлепил его и раскрыл жучиное яйцо. Внутри лежала небольшая рогатая кукла с бусинами-глазами, набитая волосами, чтобы сохранять форму. Её оболочка была сшита из старой змеиной кожи, порванной на небольшие кусочки или лоскуты. Одета кукла была в тряпочки песчаного цвета.

- Кобра-сюрприз, – хохотнула она. - Одежда получилась не так хорошо, но тебе и так сойдёт.

- Это что, я? - спросил Кобра, вертя куколку в руках. - Хвоста нет.

- А ещё голова слишком большая, головастый ты наш, - ухмыльнулась Голди. - Это потому что ты короткохвост, Кобра. Он там есть, видишь пимпочку?

- Что? - Кобра поднял бровь, потом посмотрел на свой хвост, тот вполне доставал до ступней. - Нормальный у меня хвост, совсем не эта… пимпочка.

- Поверь, я видела побольше, - хохотнула золотая, а потом дополнила. - А ещё хвосты чертовски сложные, и у меня на него твоей кожи не хватило. При факте, что вся эта кожа с твоего хвоста, хе-хе, - она хохотнула в кулак, а потом приободрилась. - В общем, что хочу сказать; с руля ты сваливаешь, ручки у меня снова работают. А ты будешь сидеть, грустно смотреть в окно, пока я буду тщетно тебя развлекать историями. Идёт?

- Ага, но лишь при условии, что я тебя не задушу лекциями о жуках, - хмыкнул Кобра, сунув куклу в нагрудный карман.

- Ха, забились! Так, а куда направлялся? Я хочу пойти Ворчуну надоесть, спросить, как у него с Алексом там дела.

- Их камбионша там достаёт и без тебя. Мне нужно Сову покормить, если она спит. Подстрахуешь?

- Голыми руками подраться с демоном, надеясь ему не навредить? Определённо нормальный и совершенно бытовой опыт, да, - фыркнула Голди. Кобра направился на камбуз, а та поспешила за ним, снизив тон. - Слушай, змей, а ты вообще уверен, что Сова, ну…

Кобра посмотрел на Голди, но та замолчала, выжидающе на него глядя. Он приподнял брови, призывая её продолжить. Голди, чуть приоткрыв губы, начала махать пальцами у шеи, проводя линию.

- С ней всё будет в порядке.

- Уверен? Кобра, птичка могла уже и спеться. Это случается с искателями; однажды они находят свой конец.

И он знал, что Голди права. Он знал, что Сова могла уже не вернуться, и всё что осталось - это полуживотное создание, закованное в коробке-теле из множества защитных рун, что стали ему тюрьмой.

Когда она окрепнет, она станет большой проблемой… Если не вернётся в себя.

“Она всё ещё может вернуться. Она просто не может не вернуться…”

Он закрыл глаза, понимая, что меньше всего хочет думать об этом. Что сейчас он просто хочет оставить ей еду и покормить её Малину, что осталась в его комнате, и катить дальше.

- Кобра. Я не хочу “бередить сердце” или как там это называется, но я хочу тебя предупредить, - Голди звучала обеспокоенно. - Есть причина, почему у легенд редко много друзей, понимаешь?

- Нет-нет, - Кобра быстро покачал головой. - Она всё ещё жива и находится где-то внутри. Демон не может просто убить душу, к которой привязался; друг без друга они просто не существуют.

- И всё же демоны существуют в материальном мире. Что они, если не бабочка, выбирающаяся из куколки? - она указала рукой на шестую каюту, что пустовала до момента переселения Совы. Её перенесли туда, чтобы она не доломала радиоаппаратуру. - Кобра.

Они остановились у камбуза.

- Что? - прошипел он, посмотрев на старуху, что хлопнула его по плечу, привлекая внимание.

- Что нам с ней делать?

“Я не знаю! Я не знаю, чёрт возьми! Нет, я не буду выкидывать её из грузовика, сколько бы ты на это не намекала”.

- Я не…

- Когда демон окрепнет, дверь её может не удержать, - тряхнула его Голди, перебив.

- …не знаю, - сосредоточенно закончил Кобра. - Мы найдём способ, мне нужно больше времени. Я как-нибудь изгоню его.

- Как, Кобра? Думай. Что для этого нужно?

“Как это делал Отто, да? Просто повторяй за великим, шаг за шагом”.

Кобра глубоко выдохнул, пытаясь выдавить из себя слова, но они не выходили.

- Сделай вдох, - сказала Голди, и Кобра последовал совету.

Затем он выдохнул ещё раз, уже сосредоточенно.

- Узнать, что за демон внутри неё.

- Как это сделать?

- Символы, знаки и слова. Она сова и она синергирует с радиоаппаратурой.

- Ага. Вчера Сова кричала, будто радио разрывалось, - кивнула Голди.

- Символы на ней отвечали за жажду крови, власть над слабым и вечную охоту.

- Та-а-ак, хорошо… Выходит, демон внутри неё - это электрическая сова, которая хочет охотится, пока не умрёт?

- Радиосова, - поправил Кобра. - Она может ничего общего не иметь с радиоприёмником, но с радиоволнами вполне.

“Я не уверен в том, что у меня на руках. Это могут быть очень ложные кусочки пазла. Что, если в ней нет “радио”-аспекта? У меня не то что бы много доказательств. Возможно, есть что-то, чего я не знаю, но я не могу позволить себе это узнавать, оставляя судьбу на перепутье”.

- Что мы делаем с этой информацией?

И тут Кобра с концами выпал; всё варьировалось от того, что было написано в Альманахе, там были какие-то разные способы, а он знал всего лишь один.

- Нужно поговорить с демоном и убедить его поверить в то, что в нём нет той боли, что он несёт.

Голди изогнула бровь, её лицо скривилось в откровенном непонимании. Глаз крутанулся, сфокусировавшись на нём.

- Шутишь, бача?

- Не особо.

- Крутяк, - крякнула она. - Надо только найти мягкую кушеточку, а тебе квадратные очки с планшетом. Или у тебя есть свои?

- Не понимаю, о чём ты.

- Как и я. Ты собрался демону терапию устраивать?

Кобра пожал плечами.

- Я никогда не изгонял демонов; убил одного, видел смерть другого и лишь присутствовал на изгнании третьего. И там Отто что-то делал со свечами, магией и мелом в логове демона.

- И он там устроил терапию?

- Я не знаю, что он там устроил. Этот процесс сложно описать…

“Потоки невидимого ветра, чёрные воды Инфернума, поток душ Межмирья и все силы из разных мест. Вот что есть изгнание демона; всё что остаётся после них - лишь странный, шизофреничный сон, рассыпающийся, как брошенный на жучиный панцирь песок”.

- Хорошо, но что-то ты помнишь? Давай по порядку. Вы нашли демона, так?

- Нет. Мы поставили на него ловушку, призвав по его сигилам и взывая к его имени…, - Кобра напряг память, встав у стены и массируя голову. - Потом, когда он прибыл, он оказался в центре места, запертый в магической печати. Отто начал делать свои вещи, а дальше всё как в тумане.

- М-да, бача-срача, голяк получается, - хмыкнула старуха. - Может твой друг-маг знает?

- Я спрашивал его ещё вчера, - покачал головой Кобра и хмыкнул, глядя на Голди. - Он по-другому с ними взаимодействует.

- В смысле? Какая-то тема с дьяволами и демонами?

- В смысле, эта огромная дьяволица ему постель греет.

- Чёрт, выходит и его стоит попросить поделиться кусочком этого инфернального пирога, - хмыкнула Голди.

- Сосредоточься. Он не вариант, он монстролюб, а не эксперт в экзорцизме. Что делать будем?

- “Что делать?” - это я тебя должна спрашивать, - хохотнула она. - Как думаешь, если он знаком с Отто, мы могли бы с тем пересечься? Вызвать его?

- “Легенда по вызову”, ха! - фыркнул Кобра. - Да и не поможет он нам; мы сильно поссорились… Да и даже если бы согласился; Отто много болтает, но ничего для людей в итоге не делает! У него всегда есть причина “почему”, - он посмотрел на Голди. - Если бы мы притащили Сову к нему, клянусь, он бы сказал “это уже не моя забота, ей не помочь” или наоборот “она ещё не демон, приведите, когда полностью превратится, тогда я просто безопасно от неё избавлюсь”!

- У-у-у, кажется я задела нерв, - протянула Голди, словно “разрезала не тот провод”. - Ла-а-адно, бача, значит не Отто, я поняла. Но если не он, то кто или что?

- Я попробую сам! - вспылил Кобра, но Голди сразу его прервала, схватив за руку. Она плотно её сжала, напомнив, что руки у неё из стали.

- Не-а, нет, нихрена подобного. Кобра, перестань думать задницей и подумай головой. Точного плана “что делать” у тебя нет. Она просто проснётся и убьёт тебя. Это демон. И помочь с ним я не смогу. И если тебя порвут, что-то мне подсказывает, тут всё тогда порвётся. Давай подумаем ещё раз; что нам делать?

Кобра бессильно выдохнул. Его плечи опустились. Напрягая голову, он положил руки себе на рога, обхватив их пальцами, но голова просто не напрягалась.

- Я не знаю, Голди… Я просто не знаю…

***

Вверх, вниз, вправо, влево - есть ли разница?

“Разница, не разница, рана”.

Последние секунды она ещё билась, пытаясь вырваться назад, но теперь сил просто не осталось. Кошмар не хотел заканчиваться, а ей не давали проснуться.

“Тысячелетья мрака, и холодно и жарко, и больно и грустно».

Стоило погрузиться во тьму, как перед глазами пролетали часы, возможно даже дни. Где-то в затылке она всё ещё видела; стальные обжигающие стены, цепями прикованная к кровати лапа с длинными ужасающими когтями.

“Кожа, висящая на зубах проволоки”.

Её окрыляла агония. Чешуйки брони острыми краями впивались под перья, поглощаемые грубой убийственной плотью. Огонь длинной линией пронизывал простреленное плечо, словно нитка, на которую её повесили как куклу.

“Боль! Пожалуйста, прекратите эту боль!”

И она, задыхаясь и скручиваясь невидимой силой в четыре погибели, тянулась куда-то, не то падая, подобно сбитой птице, не то вися, словно проткнутый крюком жук, что уже не способен даже дрыгать лапками.

«Одна, совсем одна, так грустно и печально, ах как же печально, ну пожалей, пожалей себя ещё чуть-чуть».

Её покинули все; её вера оказалась ложью, её кровная сестра стала главной мучительницей, а её судьба, что должна была стать смыслом всей её жизни, показала лик, в которой стала её смертью.

“Я убью тебя. Сниму с тебя жизнь, оголю вены твои, убью, убью… Слышишь? Слышишь?!”

Но сдаваться она не собиралась. Она просто собиралась с силами, пока кровавые цепкие лапы выжимали из неё жизнь.

Я СЛОМАЮ ТЕБЯ.

Среди моря голосов один звучал как радио, в которое воткнули шестнадцать копий. Это был голос самой боли, вечно далёкий и невероятно близкий. Её пустые чёрные глаза всегда мерещились в темноте, вместе с белым оперением. Произнесённые ей буквы колючими цепями сжимали Совиный мозг.

ТЫ МОЁ ТЕЛО. ТЫ МОИ РУКИ. ТЫ ВЕЩЬ МОЯ. ТОБОЙ Я СТАНУ РЕЗАТЬ МИР.

- Нет! - выдохнула Сова, пытаясь сопротивляться тому, что выигрывало одним своим присутствием, вжимая её в грязь поражения. - Нет!

Это казалось нечестным, неправильным, просто невежливым. Впрочем, о какой вежливости могла идти речь?

“Уже не ты, уже не ты, уже другое - картинка”.

Боль превратилась в пламя, что несло ещё больше боли, а затем сменилось удушьем, когда перекручивали, будто пытались отжать вымокшую в крови тряпку, и удивлялись, что никак не могут избавиться от красного, и продолжали её выкручивать.

“Картинка: рассыпанный песок, выброшенные острые камешки, пролитая кровь, выброшенные перья”.

Это было невыносимо! Нет, хуже чем невыносимо.

И всё же она цеплялась. Её ногти - не совиные когти, но впивались глубоко в плоть, не собираясь отрываться от собственного тела.

Отупев от боли, она не думала, зачем и почему, она гнала эти мысли прочь, выплёвывая их первыми из потока выжимаемой крови. Лишь одно желание; “не сдаваться”, “отрицать”, “бороться за тело” царствовало вокруг, игнорируя, что не стоит тело таких страданий, чтоб за него так бороться.

“Бах! Бах! Бах!”

Её оплетало Зло.

Оно было тысячеклювым и тысячеруким, увенчанным бесчисленными когтями. И оно боролось: и с ней, и с белыми волнами голосов, что бились об неё, освещая вспышками мир. Оно было врагом врага, да, но не союзником; стоило бесчисленным голосам победить, и Сова стала бы ничем иным, кроме их вместилища. Она знала это точно с самого юношества, узнав на опыте, что бывает с теми, кто даёт им поселиться в голове.

“Страшный бой, смертельный бой, кости истлевшие, черви, что ползают меж них”, - фоном доходили до неё слова, как в гиблом сне.

“Чёрные кости! Милые кости! Пламенем! Я жгу их пламенем, жгу!”, - кричал, срываясь, глас и утопал в десятках таких же и иных.

Они обращались в какофонию, в воду, заливающую и без того задыхавшийся рот.

Они ничего не обещали, не требовали, не хотели; они бились, пытаясь вытеснить то, что стремилось вытеснить их. А Сова оказалась меж молотом и наковальней; каждый удар проходил сквозь неё.

Но она сжимала зубы, отворачивала голову, чтобы сделать ещё один ужасно сдавленный вдох.

“Чик-чик-чик, скрежечет нож, нож - вернуться бы домой”.

Собравшись с силами, она начала двигать руками; казалось, боль отрывала от её тела кости, сопротивляясь самому пространству, но она ощупывала пальцами жестокие перья и стальные глади, по которым растекались голоса.

Её когти заскрежетали по стали и резали плотные одеяла, а перед единственным глазом царствовала пелена, сквозь которую проступали смутные образы, напоминающие очень тесную комнатку, в которой ей, казалось, негде было распахнуть крылья.

ОТДАЙСЯ.

- Нет! - фыркнула она, пока что-то холодное вжимало её щёку и прокалывало когтем, чтобы разорвать её. Но её не заботила её плоть.

Я СИЛЬНЕЕ ТЕБЯ.

- Нет, - продолжала цедить Сова сквозь сжатые зубы, даже не осознавая, что твердила ей демон.

ТЫ ПРЕДАЛА МЕНЯ, - кричал совиный крик. - ТЫ ОТДАЛА МЕНЯ В ЛАПЫ ДЬЯВОЛУ.

- Нет, - всё равно цедила Сова, пытаясь встать на ноги, но её тело прижимали к полу. Тогда она стала опираться на все конечности, чтобы хотя бы встать на задние.

“Лежи, я умоляю, тебе же будет только хуже…”, - запищал жалобный голосок и сразу утонул.

Кости казались переломанными, но крепко упирались в пол лапами. Крылья, не то стянутые, не то сломанные, никак не могли раскрыться. Всё тело вновь сжимали путы, пытаясь скрутить, врезались в кожу.

“Сначала я зажарю тебя. Тридцать черепов… Два шампура в живот. Решетну. И съем”, - рычал один из голосов, в наслаждении распахнув глаза своего тона.

Она чувствовала, будто кожа сходила с неё, спадая большими лоскутами. Как обнажались её рёбра, оскалившись двумя рядами зубов, меж которых билось уязвимое сердце.

“Лёгкие, нервы, сердце, печень. Лёгкие, нервы, сердце, печень. Лёгкие…”, - отстукивал один из голосов.

Она уже не светолит и, возможно, даже не разумный. Жестокая кукла, чья швея забыла, что такое нормальность и имела лишь отдалённое представление о деталях живых существ. Она ощущала себя морем, что боролось с океаном, не переставая быть одним - кровью.

“Где же тут выход… Где же он… Он был где-то тут, никак не могу нащупать…”

Но вдруг образы стали чётче: в белом сияющем проходе появилась чёрная рогатая тень с сияющими жёлтыми глазами. Невидимые ветра раздирали её силуэт, но она всё ещё оставалась чёткой.

СВЕТ.

Там - жгущее солнце. Там - свобода и бесконечная пустыня, которую он заслонял своим телом. А под ногами текли холодные обжигающие потоки голосов; они вымывали из мягкого покрова у лап все чувства, заставляя их неметь.

И ей было легко преодолеть всю комнату в один прыжок, ибо это то, что её звало. Будто ветер подталкивал вперёд; лишь раскрой крылья и полетишь. Но Сова стояла на месте, наоборот отступая назад и скалясь костяным отростком, похожим на зубастый клюв.

ВПЕРЁД.

- Нет! - огрызнулась она, не сводя с тени глаз. Её дёрнуло вперёд, но она, словно волна о берег, ударилась спиной о стену. - Нет!

Она сама закинула голову набок, будто пыталась свернуть себе шею, когтями заскрежетала по полу, оставляя длинные царапины на металле и производя единственный шум, что на секунды заткнул и голоса и Кровавую Сову.

“Ай-йяй-йяй!”, - запищали голоски. - “Больно! Больно!”

И тогда она с наслаждением стала царапать пол ещё сильнее и сильнее, вжимаясь в стену.

Но она не заметила, как дверь закрылась; тень исчезла, пришла тьма. Она снова осталась одна, и даже ветер, с которым она боролась, исчез. Она словно провалилась во тьму сна, снова оказавшись невероятно одной.

И голоса перестали тогда говорить, они стали безразлично стенать. Она вновь почувствовала себя невероятно одинокой, и эта боль была страшней снимаемой с тела кожи.

ОНИ ВСЕ БРОСЯТ ТЕБЯ. ОНИ ВСЕ УЖЕ ТЕБЯ ОБМАНУЛИ. И БРОСИЛИ. И БРОСЯТ.

- Нет…, - хныкнула Сова, чувствуя, как море вокруг неё становилось обширнее, смачивая её тело. Море тянулось к её глазам, и тело забилось в припадке.

“Всеми покинутая, всеми… Мне так жалко тебя, мне так жалко твою жалкую судьбу, жалкая жалкобинка”.

- Нет! - огрызнулась она, а потом крикнула в разы громче, так, что даже сердце ёкнуло. - Нет!

Её голос ранами пошёл внутри горла. Он был похож не то на клич, не то на рык, но как бы силён не был, после себя оставил лишь слабость и болезненность.

Однако она почувствовала что-то. Что-то горячее. Что-то мёртвое, что было живым. Внутри неё всё взбунтовалась только из-за запаха, который она не могла разобрать; внутри стало тошнить. Она вдруг вспомнила, что такое “голод”, и почувствовала, что полна им, словно чёрная бездна, которой нет ни края, ни дна.

Она кинулась вперёд, вцепилась в жёсткое горячее мясо. Некую растительную массу, такую же горячую. Но все они на вкус были как пепел и стекло; она всё равно продолжала жевать, клацая клювом. Хрустя железным подносом.

“Убил, убил, прихлопнул, он ещё дёргался…”

Но она огрызалась, словно голоса могли забрать её добычу.

ПОДАЧКУ.

Добычу. Её желанную добычу, которая наверняка была настоящей едой.

А НЕ КАМНЯМИ? НАБЬЮТ КАМНЯМИ ЖЕЛУДОК, СКИНУТ С ОБРЫВА ВНИЗ.

Но Сова продолжала жевать, дробя кости и смешивая их с плотью, перетирая всё в маленькие кусочки. Борясь против всего, она оказывалась в вечной опале и даже сейчас продолжала гореть, но ела.

Ей нужна была сила.

Ей нужна была сила, ибо без боя она не уйдёт.

***

Голди чуть расслабилась, когда шлюз был заперт с этой стороны и пистолеты вошли обратно в её руки.

- Сэр Ворчун, вы уверены, что двери выдержат её натиск?

- Выдержат, - хмыкнул Ворчун. - Исследователь справится со всем. И тем, что внутри, и тем, что снаружи. Но я всё равно не давал своего голоса, чтобы мы держали у нас демона взаперти.

- Ага, - хмыкнула камбионша. – На человечка она теперь мало похожа.

- Она выглядела нормально, - тускло отозвался Кобра, убрав руки с вентиля люка, по другую сторону которого раздавались душераздирающие звуки, полные ярости, боли, тоски и беспросветного одиночества.

Окружающие довольно выразительно на него посмотрели. Молчун поддерживающе положил Кобре руку на плечо, посмотрел ему в глаза. Серьёзно и угрюмо. Кобра попытался инстинктивно её сбросить, но Молчун держал крепко и нахмурился. Теперь его жест был скорее требующим.

- Молчун прав, - хмыкнул Ворчун. - Чёрт возьми, хватит игнорировать демона в машине. Нам нужно решить, что с ней делать. Моё предложение: убить, пока она ещё слаба, и избавиться от тела. Полить святой водой или вроде того.

- Конечно, - Кобра оскалил бронзовые клыки, его сердце громыхнуло и сжалось. - Вот и всё что она для тебя - тело.

- Очень опасный демон, Кобра. Который может вырваться наружу, плюя на замки, и убить всех нас, - процедил Ворчун, глядя исподлобья и почёсывая усы.

- Этого не будет, - упрямо ответил Марк, всё ещё не способный найти слов понятнее.

- Вообще-то не знаю, понимаете ли вы что-то в демонах; но внутри неё сидит очень могущественная дрянь, - высказалась Эвелина, камбионша, показывая мускулистой рукой на дверь. - Она быстро перемалывает вашу подругу под себя, и возможно, уже захватывает остатки её разума. Потребуется парочка-другая инфернальных копий, чтобы убить её, когда она чуть окрепнет. Такие создания - порождения хаоса; уж удивлять они умеют, я-то об этом знаю.

- Что, если мы просто попытаемся поговорить с демоном, мистер Кобра? - спросил Алекс. - Они тоже разумные существа, пусть ими движут их травмированные черты. У меня раньше получалось находить к ним подход.

- Ага, - фыркнула Эвелина. - Но проведя с ними ночь, ты потом говорил “ой, лучше больше не пересекаться, ой нам бы подальше отсюда свалить, демоны редко прощают обиды”. Слушай, таким наивным ты порой бываешь…

Алекс лишь широко улыбнулся и развёл руками.

- Да-да, ты права, этот случай не для одной горячей ночи; он всё же для целой миссии.

При его словах и Молчун и Ворчун посмотрели на Алекса самыми странными взглядами из возможных, а Голди даже прищурилась и языком щёлкнула.

- А, вот что Кобра сегодня имел в виду. Чёрт, парень, ты вообще не так прост, как кажешься.

- Слушайте, я люблю всех удивительных созданий необычных форм, но обладающих разумом. Мне скрывать нечего. Но всё что я хочу сказать; у демона такой же разум, как и у вашей подруги. Возможно, они даже довольно похожи. Если вы сможете договориться с ним, она вполне смож…

- Нет, - прервал его Кобра, и такой же рыдающий крик раздался из запертой комнаты. - Я не буду ждать, пока эта совиная сука убьёт нашу Сову, чтобы захватить её тело, а потом договариваться с ней.

- Тогда что ты предлагаешь? - спросила Голди. - Вариант поговорить хотя бы выглядит вариантом. Раз уж Алекс постоянно спит с такими тварями…

Ворчун при этих словах очень показательно скривил лицо, посмотрев на Алекса обвиняющим в довольно явном отклонении от нормы взглядом. Кобра и сам не мог этого принять; в голове у него постоянно рисовались образы парня и какой-нибудь огромной жучиной матки или какой-то ещё твари. Он ещё вчера попросил Алекса держать вкусовщину при себе, но раз уж зашёл об этом разговор…

- …то может он хотя бы сможет договориться с тем, чтобы оставить Сову в покое? Или на крайний случай, чтобы мы отпустили это создание подальше, а оно нас не тронуло? – продолжала Голди.

Из запертой комнаты раздался ещё один оглушающий крик, что из отчаянного и злобного превратился в невероятно болезненный, а после хриплый и угасающий. Казалось, будто Сову резали по живому, при этом прижигая её плоть, а она всё равно оставалась в сознании, умоляя остановить происходящее. И при этом всё это транслировали по радио; звук неестественно хрипел.

У Кобры разрывалось сердце. Он встречался с похожим, но это был совершенно другой раз. Для него это что-то было очень важным и личным, более того, без Совы они всё равно не смогут найти Врата.

- Может вызвать…, - Молчун очень внимательно посмотрел на Кобру, предлагая, наверное, один из самых маловероятных вариантов.

Кобра вздохнул. Он действительно был готов пойти на такой шаг и снова встретиться с тем, кто страшно его разочаровал. В конце концов, разговор сейчас был не об их отношениях, а о том, что наверное легенда смог бы спасти ту, кто ему дорога.

Чтобы Сова снова жила, говорила, делилась всей широтой своей мысли и просто предупреждала, по настоящему беспокоясь за всех в этой команде. Даже если она теперь будет в разы более смертной и перестанет быть фактором страшной силы, способным переломить исход сражения в их сторону.

- Я бы с радостью, Молчун. Я бы с радостью… Ты, - он глянул на Алекса. Тот удивлённо указал на себя самого пальцем. - Ты знаешь, как связаться с Отто Ином?

- Ну, вообще говоря - да, только я не знаю, сможем ли, и хватит ли у нас времени…

- Ну да, ну да, давайте играть в косточки на наши грёбаные жизни, пока ждём очередного иномирового выскочку. Который неизвестно ответит ли ещё, - фыркнул Ворчун. - Я напомню, у нас на хвосте вполне вероятно Дом Крови. А они становятся сами наполовину дьяволами, которых вы лишили верхушки! Или та сестра Молчуна? Руга? Руга, блин, правительница Жеччедрела, которую называют «Ржавые Скалы»? Думаешь, она просто так спустит нам то, что Дом Крови пришёл к ней домой с мечом?

Варианта, что те или другие погибли при стычке друг с другом, не рассматривалось. В Десейре все противники живы, пока не было доказано обратного. Да даже если доказано - это ещё не факт, что они не вернутся.

- План следующий: мы продолжаем двигаться к базе МНИЦ у Зелёного Моря, - сказал Кобра. - Если нам не удастся связаться с Отто, мы заручимся поддержкой МНИЦ, чтобы разобраться с Совой, если не сможем найти другого варианта. А сейчас двигайте; и чем быстрее, тем лучше.

Ворчун фыркнул и поторопился в кабину. Сова скреблась в своей каюте, скрежеща когтями по полу и одновременно по сердцу Кобры; с чего он вообще взял, что эта ситуация может быть решена хоть как-то? И почему ему не плевать?

Молчун кивнул и отправился на пост.

Алекс и Эвелина пожали плечами и отправились в свою общую каюту, что была раньше каютой Совы.

Остались только Кобра и Голди, которая опёрлась о стену, сложив руки.

- Хотя бы есть план. Это уже что-то.

Кобра только бессильно выдохнул, положив руки на пояс и опустив плечи.

- Я хочу вернуть её.

- Все мы, бача, уверены, даже этот чёрствый жук на водителе, - крякнула она. - И мы что-нибудь придумаем, ага? Боги благоволят храбрым, а твой выбор, наверное, самый храбрый из всех.

Он пожал плечами. Храбрецом Кобра себя точно не чувствовал. Он ощущал себя идиотом, который подвергал команду риску и надеялся на “чудо”, которого скорее всего не будет.

- Держи выше нос и подвези чуть огонька в свои глаза, Кобрыч, - золотая стукнула его стальной рукой в плечо, подмигнув кибернетическим глазом. - Всё образуется. Мы чёртовы искатели, нас всегда ругают за особенную удачу.

- Про других истории и не складывают, да? - хмыкнул Кобра.

Он выдохнул. Им с Голди нужно будет сменить Ворчуна. Впереди их ждало Грозовое Приморье.