Мост Её Величества

ГЛАВА 30

День 42-й.

Мы вышли в смену после выходного дня. Начало работы сегодня выдалось позднее: из-за скромного количества заказов на предстоящий уик-энд нас, одиннадцать человек, работающих на Джито, привезли в Фарехам к девяти утра. Рабочий день вряд ли продлится дольше семи или восьми часов; следовательно, примерно к шести вечера мы уже вернемся на Оксфорд Авеню.

Еще сравнительно недавно я бы переживал из-за сокращенного графика, поскольку это означает потерю некоторого количества рабочих часов (следовательно, и денег). Но сейчас, когда мы с Татьяной твердо решили сказать good-bye нынешнему «боссу», и когда мы мысленно попрощались с тем, что заработано нами за текущую неделю, я даже рад, что в последние дни нам не приходится перерабатывать.

Вчера, в четверг, во второй половине дня мы встретились с Сундером. После получасового разговора он отвез нас в один из арендованных домов — показать «рум». Комната оказалась раза в полтора больше той, где мы проживаем. В принципе, она нас устроила; но в самом этом доме на Дерби проживает, по меньшей мере, пятнадцать человек. Мы предупредили, что рассматриваем это жилье как временное: либо новый босс сам что-то предложит не позднее конца мая (в доме должно проживать не более десяти человек), либо мы снимем комнату самостоятельно.

Мы получили от Сундера два ключа: от входной двери и от нашей новой комнаты. Депозит он с нас не потребовал. Впрочем, это обычная практика в тех случаях, когда арендатор жилья и работодатель — одно лицо. Часть вещей, собранных в одну сумку, мы уже перенесли в этот дом на Дерби Роуд.

Вчера мне также удалось узнать кое-что о том инциденте, который имел место в прошлую пятницу. Информацию я получил от Марека; он наведался к нам в первой половине дня вместе со своей девушкой Стасей. Мы открыли по случаю их визита коробку конфет; пили кофе, около часа болтали о том, о сем. О своем решении уйти к другому боссу мы с Татьяной не распространялись (хотя у нас сложились теплые и доверительные отношения с эти ми двумя «полишпиплами»). Я бы сам не решился спросить об этом ЧП; даже литовцев не стал особо расспрашивать, чтобы не навести их ненароком на ненужные мысли.

Но Марек сам поднял в какой-то момент эту тему.

С его слов, в минувшую пятницу произошло следующее.

Около шести вечера он высадил из вэна семерых парней в районе Биттерн. Среди них были уже знакомые мне четверо уроженцев Дрогобыча. Спустя некоторое время, примерно в половине восьмого, в дверь дома, где они проживали, постучался какой-то молодой мужчина.

Кто-то из жильцов открыл дверь.

Ну а дальше случилось то, чего никто из постояльцев «работного дома», вероятно, не ожидал.

Из припарковавшихся возле этого строения двух легковушек — кто-то из очевидцев утверждает, что машин было три — выскочили какие-то парни. Такие из себя дюжие ребята… Их было человек шесть или семь. Огнестрела у них не видели, орудовали битами и резиновыми палками. Троих западенцев избили до полусмерти, и лишь один успел сбежать — через запасной выход.

На все про все у них ушло минут пять или семь. Скрылись также внезапно, как и появились; никто не смог толком ни описать их внешность, ни назвать марку и цвет машин, на которых они приезжали.

Кем были эти нападавшие, что за этим стоит, никто, включая босса и его помощников, не знает. На работу жертвы нападения, естественно, не вышли; в понедельник один из них, тот, кому посчастливилось избежать расправы, встречался с Джито — просил сделать расчет, поскольку они собираются уехать в другое место.

Сегодня, кстати, последний день, когда мы с Татьяной работаем на Джито.

Вечером получим конвертики с заработанным за прошлую неделю; как только эти деньги будут у нас в руках, я сообщу «боссу», что мы съезжаем из этого дома и попрошу полного расчета.

На часах десять минут второго. Перерыв на ланч на фруктовом пакгаузе длится тридцать минут, в отличие от «овощного», где перерывы редко превышают четверть часа. Нам зачастую удается растягивать его до сорока минут — если только нет срочных заказов. Мы научились «химичить» с карточками; сначала выходим через турникет, продергивая карту, потом, спустя минуту возвращаемся, еще раз вставляя карту в прорезь считывающего устройства. Тут же выходим из рабочей зоны через грузовой выход, где нет никаких контроллеров; далее, пройдя вдоль рифленой стены, попадаем в модуль для обслуживающего персонала — два соединенных вместе контейнера, точно такие, как на «овощном».

Действуя таким образом, можно набивать от часа до полутора часов дополнительно в каждую смену. И хотя сейчас это уже не имеет значения, поскольку Джито нам вряд ли выдаст полный расчет, мы все последние дни следуем этой уже отработанной схеме — уходим на перерыв несколько раньше, а возвращаемся чуть позднее.

Я быстро управился с двумя сэндвичами. Запил еду порцией крепкого кофе.

— Пойду, позвоню подруге нашего приятеля.

— Ирине? — удивленно спросила Татьяна. — А с чего это вдруг?

— Вчера, когда разговаривал с дочей, она передала, что звонила Ирина.

— Чего хочет?

— Не знаю. Просила перезвонить при первой возможности.

— Если дозвонишься, передай от меня привет.

— Конечно, — сказал я. — Обязательно передам.

Я выбрался на свежий воздух. Прошел вдоль стены к торцу ангара. Очереди из желающих звонить в обеденный перерыв здесь не обнаружилось. Я привычно вставил в приемник таксофона «коромысло», и по памяти набрал телефон нашей знакомой.

— Халло?.. — прозвучало в трубке.

Услышав этот чуть хрипловатый — «сексуальный», как когда-то сказала моя половина — голос в трубке, я невольно усмехнулся.

— Привет, Ира! Это Артур.

— А! Привет, дорогой… Как вы там?

— Нормально, Ира. Работаем.

— Как Танюша?

— Все в порядке, мы вместе работаем… Она тебе привет просила передать.

— Спасибо… Тоже передавай. Скажи, что я ее люблю.

— Хорошо, передам… Мы тебя тоже любим. Доча вчера сказала, что ты хотела о чем-то поговорить со мной?

После небольшой паузы в трубке вновь зазвучал ее голос:

— Я уезжаю в Ирландию.

— Вот как… — сказал я, чтобы хоть что-то сказать.

— Не одним же вам путешествовать?

— Надолго едешь?

— Да.

— А Николаю ты об этом сказала?

— Это не его дело. — Мне показалось, что моя собеседница всхлипнула. — Ты меня знаешь… мне от мужиков ничего не надо.

— Хм…

— Мне его квартира на фиг не сдалась… У меня своя есть.

— Понятно… А он тебе звонит?

— Николай? Да, пытается…

— То есть?

— Звонит постоянно, но я не беру трубку.

— Охо-хо…

— Я оставлю ключ от его квартиры у ваших.

— Хорошо.

— Скажешь ему, ладно?

— Конечно.

— Передай ему еще… что я его знать не знаю. И что он мне — никто. И что он может идти… он сам знает куда.

— Будет лучше, Ирина, если ты сама ему это скажешь… Я не хочу влезать в ваши дела.

— У нас с ним нет никаких «дел». Кстати, Артур… Он ведь с вами живет?

— Да, мы проживаем в одном доме.

— На твоем месте…

Некоторое время в трубке царила тишина.

— Алло, Ирина?

— На твоем месте я бы ему не слишком доверяла.

— То есть?

— Знаешь… Вам с Татьяной нужно быть осторожными.

— Ирина, о чем речь? Я тебя не понимаю.

— Берегите себя, ладно?

— Что ты этим хочешь сказать? — насторожился я.

— Я сказала то, что хотела сказать.

— Ирина, ты можешь толком объяснить…

В трубке послышались частые гудки — моя собеседница положила трубку.

Я вытащил из кармана пачку контрабандных «мальборо», купленных у знакомого поляка; закурил. Какой-то странный у нас получился разговор… Перезвонить, что ли?

Я уже полез в нагрудный карман за «коромыслом», когда из-за угла ангара показалась одна из наших работниц — средних лет женщина из Польши.

Увидев меня, она отчаянно замахала руками:

— Arthur, szybko! Tam Jimmy przyjechał!..