Мост Её Величества

Dream Big

Arthur застыл у панорамного окна гостиничного номера, расположенного на втором этаже Thistle London Heathrow Hotel. Выражение лица у довольно немолодого уже, но сохранившего осанку, ясность ума и крепость духа мужчины было отсутствующим; его мысли витали где-то далеко.

О поверхность оконного стекла, об эту тонкую прозрачную перегородку, отделяющую наблюдателя от внешней среды, плющатся тяжелые дождевые капли. В Лондоне обычная для октября погода: дождливо, ветрено, туманно, сыро. Темно-серые ноздреватые тучи порой так низко нависают над свинцовой Темзой и городскими кварталами, что высотные здания, вроде пирамидальной формы башни The Shard, кажутся скрепами, мостками между небом и землей.

В глубине номера, в кресле, развернутом к окну, восседает женщина — спутница, жена, главный критик, лучший друг, муза, Tanija. На ней брючный костюм цвета морской волны. Под пиджак одета белоснежная блузка. На груди брошь с оправленным в белое золото солнечным камнем — янтарём. На ленточке — носимая карточка участника семинара — с чипом и тисненным изображением carduus acanthoides, «чертополоха колючего».

Время, определенно, не властно над этой женщиной; дама относится к тому типу людей, которые наделены особой энергией, магнетизмом, и остаются привлекательными в любом возрасте. На губах играет легкая — и странная — улыбка. Она тоже хранит молчание, но молчание её не тягостно, отнюдь; скорее, мечтательно-задумчивое. Взгляд её карих, с удлиненным разрезом глаз — гладя в них, невольно вспоминаешь слова, адресованные остальному миру русским гением — «Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы, с раскосыми и жадными глазами…» — устремлён в какие-то ведомые лишь ей дали и пространства.

Эти двое прилетели в Лондон — на семинар — загодя, еще в четверг, три дня назад. Многое должно было поменяться в окружающем мире, и довольно существенно, прежде, чем такая поездка стала возможной. И вот, они в сердце Великобритании, в Лондоне — после всего, что с ними когда-то произошло.

Разве это не чудо?

На журнальном столике — поверх вчерашнего номера газеты The Guardian — лежит вскрытый почтовый конверт. В конверте письмо от организаторов нынешнего мероприятия, а также две именные карточки с изображением carduus acanthoides. Это шестое по счету приглашение — предыдущие пять Arthur вынужден был отклонить по одной лишь, но веской причине: он сам и его супруга с некоторых пор стали «персонами нон грата» в Великобритании.

Интерес к автору, известному до поры лишь в России, да и то среди определенного сегмента читающей публики, возник не вдруг, и не на ровном месте. Первая волна интереса появилась после публикации ряда заметок, объединенных в цикл «Проект «Дэн Браун» — глобальная мистификация». Настоящей сенсацией стали опубликованные русским литератором выдержки из документов и деловой переписки по теме нового глобального информационного проекта, который, по замыслу заказчиков — глобалистов из так называемого «неомальтузианского» крыла — должен был затмить — и заменить — сходящий на нет, явно выдохшийся проект «Дэн Браун».

Перепечатки этих материалов появились в англосаксонской прессе. Владельцы крупнейших на планете издательских холдингов Knopf Doubleday Publishing Group и Penguin Random House, чьи сотрудники выступали в роли операторов прежнего проекта, предпочли отмолчаться. Однако, уже вскоре последовали отставки либо перемещения сотрудников на другие посты. Покинули свои должности ключевые фигуры «команды»; кадровые изменения основательно затронули главную редакцию Doubleday Pub и юридический отдел этого же издательства — Doubleday Pub rights management. Чуть позже вылезло, как шило из мешка, еще нечто острое и любопытное. Выяснилось, что редакции двух крупнейших изданий США и Великобритании — «New York Times» («New York Times Book Review») и входящая в группу «The Guardian» воскресная газета «The Observer» — были проинформированы о запуске проекта «Второй Дэн Браун». Но….

Но предпочли по каким-то причинам не делиться этой важной — и сенсационной — информацией с широкой публикой.

Несколько слов о проекте — в качестве информации к размышлению.

Серьезные люди сформулировали ТЗ, определили сроки и бюджет. Спустили задание на уровень исполнителя — крупнейшего в мире издательского холдинга. Под проект, как это практикуется, сформировали команду: эксперты, редакторы, маркетологи, специалисты по PR («Команда Св. Иоанна», «Новые Иоанниты», St. John's Team). Девиз для нового бренда позаимствовали у мальтийских рыцарей-госпитальеров из Ордена св. Иоанна — «PRO FIDE» («За Веру»). Одновременно продвигались проектные работы в других сферах — история древнего мира, библеистика, гебраистика, эсхатология, археология. Усилия многих людей и организаций — координируемых, направляемых из единого центра — должны были сойтись в одной точке, с тем, чтобы в нужное время взорвать «информационную бомбу» невиданной силы.

В рамках реализации данного проекта следовало найти профессионального литератора (в крайнем случае, бригаду доверенных и проверенных авторов), способного на должном уровне расписать спущенный «сверху» короткий синопсис первой книги намечаемой суперсерии. Также необходимо было выбрать из нескольких кандидатур самую достойную — на роль никому ранее не известного автора, которому предстоит в течение ближайших нескольких лет стать лицом нового бренда, сверхпопулярной личностью, потрясателем устоев, владыкой умов, а впоследствии, в должное время — грозным пророком и Предтечей. Случайно или нет, но в списке насчитывалось двенадцать человек. Эти люди работали в различных сферах — в банковском бизнесе, в индустрии кино, в СМИ, в экспертных структурах, на рынке недвижимости. Все они имеют высокие степени посвящения; и хотя их фамилии — зачастую и цвет кожи — разнятся, они носят одно имя — John.

Утечка же самой информации, наделавшей столько шума в мировой прессе, произошла на уровне второразрядного оператора. История получилась драматическая и отчасти курьезная.

Нескольким американским авторам, — вполне статусным, имеющим репутацию «крепких профессионалов» — с подачи «команды Св. Джона» было предложено выполнить тестовые задания: написать несколько глав или отрывков по усеченному синопсису. Предполагалось, что хоть кто-нибудь из них да наделен особым творческим даром — способностью из мертвого делать живое, изменять, подменять, преображать предметы, процессы и сущности. Иначе говоря — трансфигурировать.

Однако, все «конкурсанты» с треском провалили тестовые задания. Комки глины, которым придали форму кирпича и обожгли в печи — не тот материал, что можно использовать в качестве краеугольного камня. Бесспорно, все эти персоны не лишены дара предприимчивости (предприимчивость — полезное для современного автора качество). Но тексты высокого уровня с многослойным сюжетом им оказались элементарно не по зубам.

Результаты тестирования огорчили заказчиков, но, вместе с тем, не сказать, чтобы они были слишком удивлены (им ли не знать, как надуваются мыльные пузыри). В Соединенных Штатах, к примеру, разучились делать качественные ракетные двигатели, вследствие чего вынуждены закупать их у России. Проект несколько модифицировали — было принято решение искать автора (авторов) под задачу на стороне. Бюджет постепенно таял; впрочем, первый транш, выделенный субподрядчику — в качестве такового после закрытых переговоров был выбран крупный российский издательский холдинг — составлял кругленькую сумму в долларах: цифра с шестью нулями. Деньги от подрядчика — авансовую сумму — в Москве оперативно попилили, оставив крохи для исполнителей.

«Второго Дэна Брауна залудить? Чтоб еще круче? А чо — сделаем».

И в правду сделали.

Первый сюжет для нового проекта, первый роман планируемой мегасерии, — начальная ступень тяжелой ракеты — был трансфигурирован в кратчайшие сроки, всего за два с небольшим месяца. Качество — excellent. Только одного не учли заказчики: человек, которому недалекий и жадный до денег субподрядчик передал эту работу вместе с техническим заданием, имеет свои представления о добре и зле.

Он пройдет дальше, чем от него ожидали, он узнает больше, чем положено знать простому исполнителю.

И похоронит весь этот проект.

Мокрое от дождевой влаги оконное стекло тонко завибрировало. Рядом, всего-то в двух милях от гостиницы, находится «северная» взлетная полоса аэропорта «Хитроу», воздушных ворота финансовой и культурной столицы мира. До терминала Т5 — огромное строение — еще ближе.

Местом проведения семинаров, носящих имя выдающегося ученого сэра Исаака Ньютона, неизменно служит один из крупных городов Великобритании. Программа проводящегося раз в год мероприятия традиционно рассчитана на двое суток: открытие в субботу, в час пополудни, закрытие в воскресенье, в шесть вечера.

Для проживания съезжающихся со всех уголков Острова, а также слетающихся со всего света участников, организаторы обычно арендуют целиком отель с подходящего размера конференц-залом. Список «избранных» окончательно утверждается в начале августа, за два месяца до самого события. Количество приглашенных всегда неизменно: двести восемьдесят четыре. В списке доминируют последователи теории «новой хронологии»: историки-«ревизионисты», лингвисты и математики, астрономы и библеисты, археологи и физики, представители других отраслей гуманитарных и естественных наук. Дополняют эту компанию примерно два десятка журналистов, представителей электронных СМИ, через которых та или иная информация доводится до сведения широкой публики.

Семинары всегда — всегда — проводятся в конференц-залах гостиничной сети Thistle Hotels. Данное обстоятельство дало повод злопыхателям, прежде всего, представителям «официальной науки», а также близким к Ватикану кругам ввести в обиход обидное, как им самим представляется, название для «альтернативщиков».

«Общество Чертополоха».

Женщина бросила взгляд на циферблат наручными часиков — половина десятого. Взяла со стола конверт и поместила его в дамскую сумочку. Стал виден полностью заголовок статьи, опубликованной в газете «Гардиан» — ранее его закрывал конверт.

Заголовок гласит:

Наманикюренный ноготь, чиркнув по газетной бумаге, оставил едва заметный след под этой интригующей надписью. Глаза, и без того удлиненные, сузились — как у кошки, отслеживающей в сумраке передвижения будущей добычи.

Мужчина взял с застеленной кровати чехол с ноутом, повесил его на правое плечо. Проверил карманы — на месте ли очки и смартфон. На нем свободные брюки, на ногах ботинки на толстой подошве. Клетчатая рубашка, шейной платок. Твидовый пиджак с замшевыми заплатами на локтях застегнут на одну пуговицу. Женщина внимательно оглядела его; поправила узел шейного платка, чуть выровняла закрепленный на груди бейдж.

— Пора, Arthur. Время.

В коридоре гулко звучали их шаги; гостиница кажется вымершей. Свернули за угол; следующий переход должен привести их в нужное место — ко второму входу в большой конференц-зал отеля.

В холле приглашенного лектора и его супругу поджидал уже знакомый им рыжеволосый, с усеянным веснушками круглым лицом мужчина лет сорока — сотрудник оргкомитета.

— Lady Tanja!.. Sir Arthur!..

— Сколько знаю, — усмехнулся русский, — меня еще не посвятили в британские рыцари… Кстати, как наши дела, Джек? Будут ли заполнены… хотя бы первых два ряда?

— Шутите, сэр? — Добродушное лицо британца стало серьезным. — Ваше выступление ждут с огромным интересом. Зал будет битком, уверяю вас.

— Еще бы, — хмыкнула женщина. — Кто ж вам расскажет про ваши же скелеты в шкафах, если не мой муж.

— Я лично проверил оргтехнику, — доложил британец. — Все детали, касательно вашего доклада, дополнительно оговорены мною с модератором форума. Он ждет вас в офисе, сэр, за «сценой».

Он посмотрел на женщину.

— Если вы не против, леди, я провожу вас в зал.

— Это было бы весьма любезно с вашей стороны, Джек. Минутку…

Tanja ободряюще посмотрела на мужа.

— Дай им всем прогадиться, Артур, — сказала она по-русски. — Врежь им — как следует!

Мужчина слегка усмехнулся; медленно — но веско — качнул седеющей головой. Он прекрасно понял, что — или кого — имеет в виду супруга: ее слова относятся не участникам семинара, а к тем, кто будет незримо присутствовать в конференц-зале.

Тема доклада, с которым он выступит сегодня, такова:

«Откровение Иоанна Богослова — что скрывают от нас Церковь и светские власти?»

Шесть люстр, декорированных столь искусно, что они напоминают перевернутые вниз соцветия carduus acanthoides, а также настенные светильники горят в четверть накала.

На заднике компактной сцены, на стене закреплен большой демонстрационный экран, он скоммутирован с ноутбуком лектора. В левой части сцены, если смотреть из зала, на высоком резном стуле расположился довольно молодой человек с пышными, волнистыми, опускающимися на плечи волосами, в повседневной одежде, с повязанным шейным платком. Не всякий способен узнать в нем досточтимого сэра Исаака Ньютона, всемирно известного ученого, пытавшегося, среди прочего, разгадать тайны Святого Писания и тайно проводившего вычисления с целью определения точной научной даты наступления «конца света». Для объемной голограммы использовано доработанное компьютерной графикой изображение молодого Ньютона с портрета кисти Готфрида Кнеллера.

Пустых мест в зале нет. Съемку ведут, по меньшей мере, три команды телевизионщиков.

Выступление «скандально известного писателя из России» началось ровно в десять и продлилось час времени — минута в минуту. Вопросов у участников семинара, судя по их реакции — особенно, ближе к финалу выступления — имелось множество; но формат лекции не предполагал дискуссии. Такова была изначальная договоренность с организаторами Ньютоновского семинара.

И дело здесь не в том, что докладчик опасался едких критических замечаний по итогам выступления, или каверзных вопросов. Для развернутой дискуссии требуется время, а его — времени — было в обрез. Следует уточнить, что участие в ежегодном семинаре, носящем имя великого ученого сэра Исаака Ньютона, являлось веской, но не единственной причиной для визита русского писателя и его жены в столицу Соединенного Королевства. У пары иностранцев имелись приобретенные загодя билеты на двухнедельный «средиземноморский» круиз Лондон — Рим (Чивитавеккья). Лайнер отплывает из Саутгемптона — морских ворот Лондона — сегодня, в воскресенье, в три пополудни.

Именно по этой причине, дабы пара имела возможность вовремя добраться до круизного терминала в Саутгемптоне, организаторами семинара было принято решение поставить лекцию русского в утреннее расписание и отменить традиционный формат дискуссии.

Докладчик поблагодарил коллег за внимание, обменялся рукопожатием с модератором семинара, после чего спустился с невысокой сцены в зал. Подал руку сидящей в первом ряду элегантной леди. Они направились по центральному проходу к главному выходу — под аплодисменты присутствующих и одобрительные выкрики с мест.

— Постойте! — выкрикнул кто-то с места. — Один лишь вопрос!..

Пара остановилась в проходе.

— Разве что один, — сказал Arthir. — Простите, но мы действительно очень спешим.

— Вы — русские… и вы должны знать…

— Что именно?

— Who is mister Putin? — выкрикнул любопытствующий. — Если это не секрет.

— Хороший вопрос. — В зале послышался смех. — But secret shared — is no secret. — Arthir прощально вскинул руку. — До следующей встречи, коллеги.

Трасса М-4 ведет от столицы Соединенного Королевства на юго-запад, в земли Хэмпшир и к прибрежным городам. К половине первого пополудни миновали старинный Уинчестер, столицу графства.

Глянцево-черный кэб — классический Austin FX4 — не часто можно увидеть за пределами Большого Лондона. Современные люди, тем более, люди с достатком, мыслят рационально. Зачем ехать из Лондона в расположенный в семидесяти пяти милях от него Саутгемптон на такси (весьма недешевое удовольствие, надо сказать), если за гораздо меньшие деньги и практически с тем же результатом по времени можно добраться к цели на поезде или на автобусе компании National Eхpress, причем, непосредственно из «Хитроу»?.. Да и не было нужды во всем этом, поскольку организаторы семинара изначально готовы были выделить машину с шофером.

— Почему — кэб? — спросила у спутника Tanja, когда они оказались в просторном салоне такси, ожидавшего их возле главного входа в отель.

— Я обещал когда-то, милая, что прокачу тебя на лондонском кэбе. Помнишь?

— Ты думаешь, я помню все твои обещания, дорогой?

Женщина, мягко улыбнувшись, положила ладонь на руку супруга.

— Шучу, шучу… С кэбом ты хорошо придумал.

Они уже подъезжали к окраине Саутгемптона, когда женщина вдруг запела: негромко, не во весь голос, на своем родном языке. Мотив у песенки оказался веселый, задорный, заводной; под такую мелодию ноги сами просятся в пляс. Атмосфера в салоне на протяжении всей этой непродолжительной поездки была непринужденной — по всему было видно, что эта пара пребывает в отличном расположении духа. Возможно, именно поэтому водитель кэба не удержался и спросил у клиентов, о чем эта песня, и что означает на английском выражение «Oranzhevoje nebo».

Мужчина, улыбнувшись, перевел на английский начальные строки детской песенки:

В час пополудни Austin FX4 остановился на площадке близ здания круизного терминала Mayflower. Водитель таксомотора передал багаж пассажиров сотрудникам круизной компании, которые доставят его на судно, непосредственно в каюту. Мужчина рассчитался, заплатив щедрые чаевые.

Шофер еще минуту или две стоял у машины, глядя в сторону входных дверей терминала, за которыми скрылись эти двое. Удивительная пара. Люди в возрасте; многое, кажется, прошли и пережили. Однако же, не потеряли, судя по их поведению, вкуса к жизни и интереса друг к другу.

— Русские, — пробормотал под нос водитель кэба. — Ох уж эти русские.

Помимо звездного неба над нами и нравственного закона внутри нас, — гм, гм — в мире существуют и другие удивительные вещи. Например, океанские круизные лайнеры.

Судно, пришвартованное у одного из причалов Восточных доков, поражало своими размерами. Корабль из серии новейших круизеров, он спущен на воду всего полтора года назад. Одиннадцать палуб, длина триста тридцать ярдов, каюты рассчитаны на две тысячи двести пятьдесят пассажиров. Глядя на эту махину вблизи, как-то особо не верится, что найдется сила, способная оторвать ее от суши. Не говоря уже о том, что сотрудникам круизной компании и экипажу лайнера удастся обеспечить выход судна точно в указанное в расписании время — в 15.00 GMT.

— Какой же он всё-таки огромный, — запрокинув голову. придерживая рукой в перчатке шляпку, сказала Tanja. — Надеюсь, сильной качки не будет?..

— Масштаб соответствует нашим мечтам, — усмехнувшись, уточнил Arthur. — Кстати, я смотрел долговременный прогноз — обещают хорошую погоду на всем пути следования.

Регистрация у стойки рэсепшн на Main deck не отняла много времени. Паспорта и справки о состоянии здоровья сданы, вместо них получены специальные карточки: идентификатор личности, ключ от каюты и кошелек для расчетов на борту судна — три в одном. Каюту эти забронировали заранее под «гарантию» — «люкс» на двоих на восьмой палубе с балконом по левому борту.

Маршрут лайнера таков: Лондон (Саутгемптон) — Роттердам — Зеебрюгге, Брюссель — Гавр, Париж/Нормандия — Корк — Виго — Лиссабон — Гибралтар — Барселона — Канны / Монте-Карло — Ливорно, Флоренция / Пиза — Чивитавеккья, Рим.

В Италии они пробудут, по меньшей мере, два месяца: до католического Рождества. Tanja никогда прежде не бывала в этой чудесной стране, в отличие от мужа, но очень любила ее, даже будучи знакомой с ней лишь заочно. Для них уже подыскали съемную квартиру в Риме, в исторической части, в нескольких шагах от площади Иль-Джезу, на которую выходит барочный фасад главного храма «Общества Иисуса» — Chiesa del Gesù.

Но одним лишь осмотром местных достопримечательностей и посещением тратторий их планы не исчерпываются. Arthur давно хотел написать роман с довольно необычным сюжетом: одним из главных персонажей новой книги согласно замыслу станет Aeterna urbs, Вечный Рим, перекресток эпох и времен, город с многими неразгаданными загадками. Эта поездка, если брать творческий аспект, позволит зарядиться особой атмосферой древнего города, раскинувшегося на берегах Тибра, и на месте выяснить кое-какие важные детали.

Новый год они будут встречать дома, в своей стране, в кругу близких людей, как и водится в их семье.

В приятной суете, предшествующей отплытию, незаметно минули два часа.

Они не ощутили сам момент, когда громадина лайнера стала отходить от причала. Палуба едва заметно дрожит под ногами, но ощущение земной тверди никуда не делось.

Однако, между берегом и отчалившим судном быстро образовалась полоса воды; она увеличивалась на глазах. Казалось, что это не корабль отходит от причала, а, наоборот, сам берег начал попятное движение… Звуки мелодии, выдуваемой оставшимися на причале волынщиками, одетыми в клетчатые пледы и килты, уже вскоре стали стихать; а затем и вовсе потерялись на фоне пронзительных криков кружащихся над водами залива Саутгемптон-Уотер чаек и гудков прощающегося с портом судна.

Большинство из двух с лишним тысяч пассажиров высыпали на Promenade deck — девятую палубу, опоясывающую почти всё это огромное судно. Некоторые поднялись на десятую — там находится бассейн и спортплощадка; отсюда тоже открывается прекрасный обзор. Многие снимают момент выхода лайнера из порта на смартфоны и камеры, делают первые «селфи».

Пара русских не собиралась вести жизнь затворников, но в момент выхода из порта Саутгемптона им хотелось побыть наедине. К тому же, всё, что представляло для них интерес в данную минуту, они и так прекрасно видели — находясь на открытом балконе своего номера.

Arthur поставил на столик принесенные из каюты предметы: бутылку шампанского и два фужера.

— Милый, что означает второе слово в названии лайнера, на котором мы будем путешествовать?

— Inspiration?

— Yes.

— Воодушевление, вдохновение, озарение… Например — creative inspiration — творческое вдохновение.

Женщина, вглядываясь в очертания проплывающих мимо доков и городских кварталов, — отсюда почти весь Саутгемптон как на ладони — не оборачиваясь, сказала:

— Очень хорошо. А еще?

— Хм… Ещё? Ещё влияние, внушение… Инспирация, короче говоря.

— Отлично, — сказала женщина. — Мне нравится это их словечко — inspiration.

Хлопнула пробка; в фужерах вспенилось шампанское. Показалось устье реки Itchen, она разделяет город на две части. Открылся и мост: он связывает воедино западные и восточные кварталы города, прозванного «жемчужиной южного побережья Англии». Возведенное сравнительно недавно, в последней четверти двадцатого столетия, это сооружение даже внешне выглядит, как дитя своего века — сделано из мощных металлических балок и железобетонных конструкций. Мост не очень длинный, надо сказать, всего метров восемьсот, но довольно высокий — чтобы под ним могли проходить крупнотоннажные суда.

Мужчина, подняв узкий бокал-флюте с шампанским, несколько секунд неотрывно смотрел на этот мост. Могло даже показаться, что он пытается высмотреть кого-то, кто находится в данную минуту на перемычке, соединяющей прочной скобой отдельные части города, ближе к восточному предмостью, за которым начинается квартал Woolston… Женщина всё это время смотрела то на него, то на Itchen Bridge; выражение лица при этом у нее тоже было задумчивым.

Уже вскоре и этот береговой пейзаж с мостом скрылся из виду. Берега постепенно расступаются; впереди открылся пролив Солент. Через некоторое время, оставив по левому борту Портсмут, а по правому остров Уайт, лайнер будет плыть уже в водах Английского канала. Им предстоит отличное путешествие. Тонко звякнули бокалы.

— Dream Big, Arthur.

— Dream Big, Tanja.