Мой путь к мечте. Автобиография великого модельера

Глава пятнадцатая Рок-стиль Ленни[117] — это рок-стиль

В середине 1990-х годов мой брат Энди работал менеджером по маркетингу и связям с общественностью бренда Tommy Jeans и отвечал за продакт-плейсмент (скрытую рекламу). Ему позвонил юрист по контрактам с артистами Ларри Рудольф: «Я представляю новую артистку, которая только что снялась в клипе. Он еще не вышел, но, думаю, его премьера будет действительно громкой. Нам нужна помощь — пять тысяч долларов. Может, она выступит на подиуме как модель?» На видео была Бритни Спирс с песней «…Baby One More Time». Короткая плиссированная юбка, обнаженный живот, кардиган, гольфики, косички. Энди посмотрел видео и сказал: «Нужно познакомить ее с Томми и решить, сможем ли мы что-то сделать».

На следующей неделе, когда я вышел из боковой двери дизайнерского собрания, Энди сказал: «Томми, это Бритни Спирс». Передо мной стояла маленькая девочка из Луизианы с засаленными волосами; она выглядела так, как на видео, и не казалась мне красивой или удивительной — я тогда не искал красоты, но жаждал крутости.

После я спросил Энди:

— Ты уверен?

— Томми, — ответил он, — тебе следует посмотреть это видео. И нам нужно разнообразить нашу рекламу. Это новая артистка, и им нужно пять штук.

Энди знал свое дело.

— Решай сам, — сказал я ему. — Я тебе доверяю.

Энди подписал с ней контракт. В день нашей фотосессии она стала хитом номер один. Бритни и я появились на первой странице газеты USA Today, и пресса взорвалась. Мы спонсировали ее тур с песней «…Baby One More», и мой племянник Майкл Фредо, у которого был контракт с лейблом звукозаписи Куинси Джонса Quest Music, подключил и ее. Это стало началом рекламы и маркетинга с участием знаменитостей.

Как-то раз Энди сидел в своем кабинете, когда ему позвонил агент: «Майкл Джексон хочет сделать с вами линию одежды».

— Ладно.

— Я хочу отправить тебе его одежду прямо сейчас.

— Хорошо.

Через час доставили рубашки Майкла Джексона. Они были украшены золотыми пуговицами, эполетами и военными деталями, но выполнены из атласа, кожи и полиэстера. Тогда Энди сказал мне:

— Майкл Джексон хочет встретиться с тобой.

— Давай примем его предложение! В любом случае это может быть любопытно.

На следующий день мы сидели в холле отеля Palace в ожидании, пока нас пригласят подняться в апартаменты. Майкл Джексон занимал целый этаж. Наконец охранники сказали нам: «Майкл готов принять вас».

Когда я пожимал ему руку, он был загримирован тональным кремом и тенями для глаз, а в белый носок был засунут компактный грим.

— Я сам разработал все мои вещи, — сказал он нам. — Ни у кого нет того, что есть у меня. Я — самый известный человек в мире и действительно хочу работать с вами.

Мы готовились отправиться в Лос-Анджелес, где я был спонсором гала-концерта Race to Erase MS, который Нэнси Дэвис проводила с 1993 года в поддержку борьбы с рассеянным склерозом. Я сказал: «Возможно, мы сможем встретиться и продолжить разговор». Он согласился.

Когда мы сходили с трапа самолета в Лос-Анджелесе, у меня зазвонил телефон. Звонил Майкл Джексон.

— Я слышал, что вы находитесь в Лос-Анджелесе и самолет уже приземлился.

«Какого черта?» «Целевая группа Викиликс ЦРУ?»

Мероприятие состоялось вечером. На следующее утро Майкл позвонил.

— Вы приедете в «Неверленд»?[118]

С нами была Элли, и она попросила: «Поехали!»

Поездка на автомобиле на его ранчо заняла бы три часа, поэтому мы сели в вертолет и приземлились на вертолетной площадке «Неверленда». Нас подобрал поезд с паровозиком «чух-чух» с проводником и всеми прочими атрибутами. Мы ехали через «Неверленд», и там никого не было видно. Когда проезжали мимо колеса обозрения, оно начало вращаться, хотя сиденья пустовали. Мы увидели аттракцион «катание в чашечках», беговую дорожку и амфитеатр, также безлюдные.

Мы остановились перед домом, навстречу вышел дворецкий в белых перчатках. «Привет, — сказал он. — Майкл скоро прибудет; он ждет вас». Мы стояли перед этим массивным домом с пряничным убранством, и тут мимо прошествовал жираф, за которым следовала цепочка слонят. Элли и Энди переглянулись, словно хотели сказать: «Невероятно!»

Внезапно подъехал огромный белый лимузин, из него вышел Майкл в окружении своих сотрудников с зонтами, отделанными рюшем. Мы вошли внутрь, и Майкл исчез. Золотые диски группы Jackson Five, памятные вещи, связанные с романом «Унесенные ветром», — все его коллекции были искусно выставлены на обозрение. Там были скульптуры херувимов, а музыка из диснеевских мультфильмов служила фоном.

Дворецкий сообщил нам, что Майкл хочет, чтобы мы пообедали. Его домашний ресторан изобиловал блюдами. Я спросил: «А Майкл присоединится к нам?»

«Мистер Джексон хотел бы встретиться с Томми наедине, — произнес он и добавил, обращаясь к Энди: — Вы и молодая леди можете пройти в игровой зал». Позже Энди рассказал, что зал отлично оборудован — любая видеоигра, какая есть в мире. Оригинальная версия игры Pac-Man! Конфеты всевозможных сортов. И никого, кроме них.

Когда я вошел в кабинет Майкла из темного красного дерева, он сидел на огромном золотисто-бордовом троне и попросил меня сесть напротив него. Он извинился за опоздание и за то, что на нем темные очки: дети не давали ему спать всю ночь, и он не выспался. На нем была красная фланелевая рубашка, наглухо застегнутая на пуговицы, черные брюки и ботинки. Его лицо сильно загримировали, а на носу был бактерицидный лейкопластырь. Он проявлял нервозность. Он сказал: «Мы действительно должны сделать эту линию одежды вместе. У меня миллионы поклонников по всему миру, которые ждут этого». Он говорил тем же тонким голосом, к которому мы все привыкли. «Я знаю, что ты и Энди понимаете меня и мою эстетику. Ты любишь музыку и моду, как никто другой».

Было приятно это услышать.

— Майкл, — спросил я, — каковы твои ожидания?

— Хочу открыть магазин на Родео-драйв, — ответил он, — и в Лас-Вегасе, и в Париже, и в других городах.

Я сказал ему, что это не те решения, которые могу принимать самостоятельно, и мне нужно проконсультироваться со своими партнерами в Нью-Йорке. Когда мы с Майклом прощались, один из его менеджеров отвел меня в сторону и велел подождать внизу лестницы у главного входа.

— Майкл никогда никому не представляет своих детей, — сказал он мне, — но он хочет, чтобы вы с ними познакомились.

Принц и Пэрис кубарем спустились по лестнице, одетые как персонажи бродвейского шоу или фильма «Звуки музыки»: вельветовые штанишки, джемперы в стиле дриндль, блузы с оборками, туфли из лакированной кожи, каждый в полном макияже, у них были осветленные волосы с темными корнями. Я поздоровался, сел в поезд, приехал на вертолетную площадку и полетел в Беверли-Хиллз. Вернувшись в отель, я ответил по сотовому телефону. Это был звонок самого Майкла.

— Мы это делаем, — сказал он, — так?

— Майкл, мне действительно нужно выяснить, что думают об этой идее мои партнеры.

— Как им может не нравиться эта идея? — спросил он. — Я самая знаменитая звезда в мире. У меня есть поклонники, которые просят об этом!

Но этому пожеланию не суждено было сбыться. Когда я представил идею своим партнерам, они не проявили к ней интереса. Корпорация Tommy Hilfiger легко сбрасывала со счетов огромные прибыли, и у нас было много наличных денег для покупки фирм или выкупа акций. Там делали ставку на более крупные сделки: в тот самый момент, когда я разговаривал с Майклом Джексоном, они вели переговоры с Барри Шварцем и Кельвином Кляйном о покупке бизнеса Кляйна. В конце концов нас обошла (на волосок!) фирма Phillips Van Heusen (PVH). Оглядываясь назад, надо признать: было досадной ошибкой не предложить больше. Это могло стать выгодной покупкой.

Майкл продолжал звонить и просить нас передумать, но наше решение было жестким. Он так и не запустил свою линию одежды. Но я был очень доволен, когда он появился на обложке журнала Vibe в свитере «оверсайз» из нашей линии с изображением прописной буквы «H» спереди, рядом с красивой фразой его жены в то время, Лизы Мари Пресли, и он выглядел очень счастливым.

В 1998 году концертный промоутер Майкл Коль и финансовый консультант Rolling Stones Принс Руперт Левенштейн сказали мне, что группа ищет спонсоров для своего тура по двадцати четырем городам с альбомом No Security. Я любил Stones, мне очень нравился их логотип — как я мог отказать? Я собрал партнеров и сказал им: «Stones — это самая важная группа в мире, и мы будем размещать наш логотип вместе с их логотипом». Мы сшили сценические костюмы для группы, а также униформу для их команды. Этот заказ был частью сделки. Между прочим, сшитая нами одежда очень отличалась от нашего абсолютно американского облика «преппи». Мика Джаггера можно назвать хамелеоном, источником вдохновения для рок-звезд и модных людей во всем мире. Наш замысел состоял в том, чтобы дать ему и всей группе нечто такое, что продвинуло бы их вперед. Это обещало быть удовольствием!

Со временем он сыграл важную роль в создании образов хард-рока, глэм-рока, байкер-рока, тяжелого металла и даже панка. Мы разработали наш собственный образ Кита, который включал рубашки, куртки и шейные платки с анималистическим рисунком, но никогда не советовали ему, как составить из этого набора ансамбль. Кит был сам себе стилист!

Мы поехали домой к Киту и Патти Хансен в Вестоне, штат Коннектикут, чтобы показать ему наши идеи. Этот визит был устроен помощницей Кейта, Джейн Роуз, которая всегда была очень полезной и информативной. Когда мы приехали, Кит только что вернулся из студии и был погружен в музыку, которой занимался в тот день. В его жизни это было время рок-н-ролла, и он провел большую часть дня, слушая раз за разом одну и ту же песню. Сначала было трудно настроить его на просмотр одежды. К концу дня, однако, Патти заставила его сосредоточиться.

Они показали мне множество вещей из его гардероба, который напоминал живой музей рок-стиля, с набивными анималистическими принтами, особенно под леопарда. Кит проявил больше заинтересованности, чем я ожидал от него, и был невероятно уважительным, веселым и забавным. Он достал свои любимые вещи — удлиненные пальто, несколько рубашек, а потом сказал: «Покажи мне, что у тебя есть». Я представил эскизы и образцы. Неудивительно, что больше всего ему понравился окрас под леопарда и другие анималистические принты. Он знал, что конкретно хочет носить во время этого тура — длинные пальто и джинсы «скинни», — это мы и сделали.

Чарли Уоттс[119] всегда был одет в сшитую на заказ одежду и классические костюмы с туфлями от John lobb. Он выглядел и вел себя как настоящий английский джентльмен. Мы одели его в простые футболки и куртки типа «бомбер». Ронни Вуд пришел в Stones из группы Small Faces с лохматой стрижкой и вызывающим стилем. Полагаю, он привнес в группу много энергии своей игрой на гитаре, его скаканьем по сцене и неповторимым крутым английским рок-образом.

Мик Джаггер всегда был на шаг впереди моды. Мы только входили в эпоху тканей для спортивной одежды: технологичных и легких, как пух, эластичных благодаря растяжению в четырех-шести направлениях, дышащих, впитывающих пот. Участники Stones напряженно работали на сцене, и вместо рубашки, мокрой от пота, они хотели иметь такую, которая создает впечатление и ощущение, что никакого пота нет вообще. Мик в то время увлекался спортивным, облегающим обликом. Ему нравились облегающие футболки и узкие брюки, позволявшие гибко двигаться на сцене.

Мы с моим креативным директором и помощником Стивеном Сироной, двоюродным братом Сюзи, посетили Мика в его доме во Франции. Я выбрал Стивена, чтобы он напрямую работал с Миком и ребятами, потому что он очень организованный и творческий человек, с большим вкусом, и я подозревал, что нам нужен именно такой подход к зрелищной группе. Стивен подготовил все эскизы, и мы приехали с моделями и цветовыми диаграммами. Мик относился к делу обстоятельно. Когда мы первый раз привезли образцы, Мик прямо на стойке окинул их взглядом и мгновенно понял, что пройдет отбор, а что нет. У него в голове было уверенное и абсолютное ви́дение музыки, сценической площадки и самой группы. После подгонки моделей мы возвращались в студию, вносили коррективы, а затем рысью носились по всему миру, чтобы встретиться с ним где-то еще.

Вскрылись такие нюансы и требования, которые не были обычным явлением в нашем мире. Например, мы сшили очень крутую куртку из светоотражающей металлизированной ткани, надеясь, что это покажется Мику привлекательным. Он попробовал ее и обнаружил, что она не дает достаточной свободы движений, но бóльшей проблемой оказалось то обстоятельство, что при съемке на сцене ткань будет отражать вспышки и освещение сцены и направлять блики на объектив камеры. В итоге изображения получатся засвеченными. Это выглядело бы как съемка света.

По этой причине мы отклонили дизайн куртки, и Мик остановился на простой базовой модели. Иногда в ходе турне он будет надевать специальную куртку или рубашку, чтобы хорошо выглядеть, выходя на сцену, а затем сбрасывать ее перед исполнением второй песни.

На премьере в «Кэндлстик Парк» в Сан-Франциско собралась огромная толпа, а за кулисами царило нервное напряжение. Я заметил, что с появлением Мика атмосфера резко меняется. Разговоры прекращаются, люди умолкают, и все взгляды устремляются вперед, потому что «эй, это Мик Джаггер!». А перед концертом он нервничает. Очень нервничает. Он не может усидеть на месте. Он стремительно мечется за кулисами, передвигаясь быстрыми шагами, примерно так же, как двигается по сцене, просовывает голову в гардеробную Ронни Вуда или Чарли — у него есть ключи — и говорит со своим узнаваемым британским произношением: «Эй, Ронни, ты в порядке?» Его голова поворачивается, он быстро переводит взгляд: «Что здесь происходит?» Спрашивает с любопытством, без тени осуждения. Наблюдает за новичком: «Эй, как тебя зовут?» Не дожидаясь ответа, бросает: «Все в порядке, скоро увидимся». И уходит.

Внезапно он появляется на площадке за сценой, где лениво беседуют корпоративные спонсоры, поглядывая на дверь, в ожидании, когда их встретят и проводят в зал. Он подойдет к ничего не подозревающим людям с напитками в руках и проговорит: «Привет. У вас все в порядке? Готовы смотреть концерт? У вас хорошие места, надеюсь». Затевает светскую беседу с людьми, застигнутыми врасплох, которые немного растерялись: им выпал шанс поговорить с Миком, но все, что они могут сказать, — это назвать номера своих мест. Мик отвечает: «О, это далеко или близко? Близко, надеюсь. Хотелось бы верить, что вы не промокнете. Будет дождь или нет?» И потом он переходит к кому-то еще, обратив внимание, например, на бейсболку гостя, и скажет: «Где ты взял эту шляпу? Это что, гризли?» И прежде чем человек в кепке успеет ответить, Мик направится к следующему человеку.

Первый раз, когда я стал свидетелем этого действа, оно показалось мне забавным. Впоследствии я был просто поражен его способности каждый вечер общаться с людьми, не вступая в контакт по-настоящему.

Если там есть красивые девушки, Мик прямиком направляется к ним. Он загорается. «Привет, как тебя зовут? Мне нравятся твои брюки. Повернись и покажи свой зад!» И, конечно же, они поворачиваются!

Когда в тот вечер на сцену вышли участники The Stones, я находился в центре оркестровой ямы в кабинке звукозаписывающей компании с дизайнером освещения Патриком Вудраффом. Из этой точки вид на сцену просто потрясающий. Мониторы в звукозаписывающей кабинке показывали разные части сцены в разных ракурсах.

Я привел с собой братьев — Бобби, Энди и Билли, они все играли рок-н-ролл. Мы вышли за кулисы, сфотографировались и побеседовали с ребятами. Билли и Энди ушли с вечеринки, посвященной открытию тура, примерно в два часа ночи, но мы с Бобби провели бессонную ночь с Китом и Миком. Сбылась мечта братьев Хилфигер. Я не побоюсь сказать, что это был трепет восторга.

Спонсирование тура No Security помогло завязать дружбу с некоторыми из ребят. Моя сестра Джинни и я несколько месяцев спустя оказались в Лондоне. Мы решили позвонить Ронни Вуду, чтобы узнать, чем он занимается. Он и Джо, в то время его жена, только что открыли частный ночной клуб / ресторан / спа в Кенсингтоне и пригласили нас к себе. После ужина и выпивки мы отправились в студию Ронни, где он проиграл нам все старые записи групп Faces и Gasoline Alley. Мы пробыли там большую часть ночи, слушая его игру на мандолине и гитаре. Ронни хорошо держится на сцене, но часто остается в тени обаяния Кита. Некоторые фанаты групп The Stones и Faces понимают, насколько он талантлив, но я не уверен, что люди действительно знают, что Ронни Вуд — один из лучших гитаристов в мире.

Ронни вообще напоминал ребенка — смеющийся и полный энергии. Джо говорила: «Пойдем, Ронни, нам пора спать, уже поздно», но он был так увлечен, а мы проявляли столько бесстыдства, что подстрекали его, чтобы он не уходил. «Сыграй еще одну. А как насчет „Мэгги Мэй“?» Кто бы мог вообразить, сидя в нашей маленькой квартире в Хайаннисе летом 1969 года, что я буду называть песни и просить их исполнить вживую парня, который сделал их знаменитыми? Моя жизнь наполнялась этими привилегиями!

Мы с Ронни продолжаем поддерживать отношения. Он самый приятный парень, забавный и искренний. А еще он талантливый живописец, и я собрал некоторые из его работ, которые бережно храню. Сейчас он женат на красавице Салли Хамфрис, которая идеально подходит ему. Я рад считать его своим другом.

Примерно в то же время, когда проходил тур The Stones, мы построили в Голливуде декорацию, поставили на подиум модель — мужчину, похожего на рок-звезду, и снимали его со спины перед аудиторией кричащих моделей. Эту кампанию подготовил Питер Арнелл[120]. Мы назвали ее Freedom Tour и запустили аромат Freedom by Tommy Hilfiger.

После этого мы предложили: «Давайте сделаем что-то новое, свежее и оригинальное».

Это просто смешно. Нам никогда бы не позволили снимать в Белом доме. Но он пояснил: «Нет, нет, нет, поедем в Голливуд и построим декорацию, похожую на Белый дом! У нас модели могут находиться на „лужайке перед Белым домом“, в „комнате Рузвельта“[121] и в „Розовом саду“, в ожидании аудиенции у президента. А роль президента и первой леди сыграют эти модные, прекрасные люди!»

Я ответил: «Давайте рискнем и сделаем нечто возмутительное!»

Мы приступили к работе, изучив сотни фотографий Овального кабинета, лужайки перед Белым домом, Портика и Восточной комнаты.

Строительство декорации в Голливуде стоит сотни тысяч долларов, если не миллионы, поэтому мы использовали те, которые уже были созданы для фильмов «Дэйв» и «Американский президент». Ребекка Ромейн была очень красивой, сексуальной супермоделью, с длинными, струящимися светлыми волосами — просто невероятной. Мы снимали Ребекку, Тайру Бэнкс и моделей Джейсона Шоу, Клейтона Хантера и Алекса Лундквиста. Они высаживались из вертолета с логотипом Tommy Hilfiger и бегали по «лужайке перед Белым домом», а затем усадили Ребекку в провокационной позе на столе президента в Овальном кабинете. Мы опубликовали объявления в таких журналах, как GQ, Vogue, Elle и Vanity Fair. Кампания продемонстрировала дух оптимизма и энергию классического американизма. Наш Белый дом воплощал сервис «все включено». Любой может стать президентом!

И реклама сработала!

Она продвинула продукт! Скандал, связанный с Моникой Левински, всплыл пару месяцев назад, и центральное место в нем занимал стол президента в Овальном кабинете. Мы полагали, что образ Белого дома является частью общественного достояния, как гора Рашмор и американский флаг. Тем не менее мы получили письмо от кого-то из высокопоставленных лиц из Канцелярии президента, обратившего наше внимание на политику, направленную против использования сходства с Белым домом или президентом в коммерческих целях, и сообщавшего нам, что они будут признательны, если мы будем воздерживаться от объявлений неприятного содержания. Мы вовсе не собирались делать какие-либо политические заявления или комментарии.

Помимо The Stones мы спонсировали гастроли Ленни Кравица, Шерил Кроу, Джуэл Килчер и Пита Таунсенда. Пит начал американский этап своего тура Psychoderelict в театре Beacon в Нью-Йорке, и по этому случаю мой брат Энди и я надели полосатые английские школьные куртки и рубашки с рюшами на манжетах и высокими воротниками — шестидесятые годы, облик 1960-х мне всегда нравился. Мы увидели Пита перед началом шоу. Он остановился и сказал: «Вы, ребята, похожи на звезд английской эстрады». Сам Пит Тауншенд сказал, что мы похожи на поп-звезд!

Тысяча девятьсот девяносто девятый год был Годом музыки бренда Tommy Hilfiger. Я выпустил книгу «Рок-стиль» — серию фотографий и рассказов о стиле рок-звезд 1950-х годов. В Нью-Йорке почтенный музей искусств «Метрополитен» провел свою выставку «Рок-стиль», названную в честь моей книги, и на ней была представлена одежда, которую носили Боуи, Мадонна, Хендрикс, The Beatles, Ленни Кравиц, The Who, Элвис, Стиви Никс, Ramones и Sex Pistols. Мы с Анной Винтур[122] принимали участие в гала-показе Института костюма, и нашими гостями были Дебби Харри[123], Стивен Тайлер и Джо Перри из Aerosmith. Для тех, кто дорожил виниловой коллекцией своего детства, это был труд любви и невероятное удовольствие.