Мяч круглый. Испанский дебют

Глава 14

Событие двадцать второе

В России открыт закон сохранения коррупции:

Коррупция ниоткуда не появляется, никуда не исчезает, а только переходит из кабинета в кабинет.

Пётр Миронович Тишков, переговорив с Лобановским, достал шашку, наточил, и… заговорил сам с собой.

— Не, ну попаданец, я или не попаданец? Они все хитрые…

Потому шашку в ножны взад вложил и сел под сенью яблонь у себя в саду. Ждун.

Так всегда надо. И красный, и правительственный телефон орали, не прекращая, минут десять. Так хотелось дохромать и обматерить звонарей — но держал настоящую мхатовскую паузу.

Смолкли телефоны. Приехал взмыленный подполковник КГБ с просьбой срочно связаться с Циневым. Ну, теперь уже невежливо. Не по Станиславскому. Как там: «Не верю! Не верю, что в буфете кончилась водка».

Снял слоновую трубку с гербастого телефона.

— Кодовое слово? — вопросил оператор.

— Аркадий Гайдар.

— Соединяю с Председателем КГБ СССР.

— Ты чего не отвечаешь?! Я же старый и нервный.

— Паузу держал, — честно признался Тишков. Всегда по возможности нужно говорить правду.

— Какая ты сволочь! — рыкнул и вправду нервный и матершинный Цинев.

— Какая я сволочь? Ну да — я редкая сволочь.

— Шашку достал… Войска Среднеазиатского военного округа в Кутаиси вводить собрался? — вздохнули там, в Первопрестольной.

— У меня даже Жуков есть. Зачистим, как Одессу. Как та операция называлась?

— «Маскарад».

— Нет. Не те времена. Второй кровавый «Маскарад» не нужен. Но с организованной преступностью в Грузии нужно покончить, а то эта зараза перекинется на всю страну. Ты, Георгий Карпович, раз звонил, то чего-то хотел. Давай, сначала я тебя послушаю.

— Если сейчас туда сунуться, не подготовившись, то они просто в Тбилиси или Ростов переедут, а то и в Москву.

— Ну… да. Так и будет. А вот почему нельзя было за несколько лет подготовиться?

— Так ведь политика. Брежнев грузина любил, потакал…

— Да, это риторический был вопрос. Я всё понимаю. Теперь-то план хоть составили?

— Нет. Ничего ведь не изменилось. Шелепин звонил, умолял «гуманнее» подойти. Думал, тоже шашку вынет, а потом понял: не хочет ссориться с Кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС Мжаванадзе. Собирает вокруг себя преданных людей. Ему ведь почти не на кого опереться.

— Как вот таким людям доверили страной руководить? Это не я сказал, это Маша так меня ругает.

— А по делу есть чего?

— Есть. Ты вот трезвонил — а я сидел, думал. Переговори с Подгорным. Пусть он напишет указ о награждении Шеварднадзе Эдуарда Амвросиевича орденом Дружбы Народов и в Москву на награждение вызовет.

— Точно… Редкая ты сволочь, Пётр Миронович. Понял дальше. Хватаем — и сыворотку правды. Обо всех его собственных делишках, да о больших делах клана Василия Мжаванадзе поспрошать, — хохотнула нагревшаяся в руке трубка.

— Ну, может, и так расскажет. Ясно ведь — вышка светит. А так — лет семь пообещать, да в газетах пропечатать, что делегация СССР улетела в Гавану, и он там. Пусть в Грузии спокойно спят. Я думаю, сам найдёшь причину главу их КГБ вызвать. Подготовка там к какому мероприятию, или ещё чего.

— Звание присвою очередное.

— Нормально. Подожди… опять только Подгорный. Тогда его нужно вводить в курс всей операции. Не-ет. Ещё кому шепнёт. Давай другой вариант. Наоборот — поругать вызови. Типа, что у вас там происходит! А то неправдоподобно: ЧП — и всё тихо.

— Да уж понял, не дурак. Голова ты, Петро. На пенсию буду уходить — тебя предложу на Комитет.

— Да ты что, Карпыч?! Побойся бога, камня на камне в стране не останется. Ладно. Я вот Тарасову позвоню, который министр автомобильный. Пусть едет в Чехословакию — нужно с ними договориться, чтоб купить, или просто забрать все документы на «Татру». Сколько можно с этой «Колхидой» мучиться?! Ну, это уже мои дела. КГБ тут не нужно. Всё, бывай, товарищ Цинев. А! Стоять! Бояться! Нужно же отвлечь Василия. Я б на твоём месте распустил, пожалуй, слух о какой-нибудь тотальной проверке КГБ Молдавии, и начинал к ней готовиться — народ собирать со всего Союза. Учения у погранцов и дивизии Дзержинского проводить. Пусть грузины думают, что их это не касается.

— О как… Принимается. Я, правда, просто хотел учения провести — но так даже лучше. Вот не зря до тебя дозванивался.

Как и сказал, после звонка Цинева Тишков набрал Александра Михайловича Тарасова — Министра автомобильной промышленности СССР.

— «Татру»? В целом, получить документацию — не вопрос. Но не из бумаги же делать машины! Пока будет производиться замена модели на конвейере — промышленность и сельское хозяйство останется без грузовиков.

— Во-первых, что у них там за объёмы? Давайте поскребём по сусекам и купим тысячу «Сканий» или «Магирусов», они наработают больше, чем весь годовой выпуск Кутаисского завода. Да и вообще, на кой пёс нужны такие грузовики?! Остановите производство, платите людям деньги только за помощь в переоснащении и переход на новую машину. Страна вам только спасибо скажет. Лучше не иметь машин вообще, чем иметь такую. Половину — сразу на запчасти и на прикол! С остальными больше мучаются, чем ездят. Попробуйте договориться сначала о сборке «Татр» из чешских запчастей в Кутаиси, а машины распределяйте армии. Пусть принимают каждую по несколько дней, проверяют каждый сраный болтик, и не подписывают акт приёмки, пока грузины языком не вылижут все недостатки. И начинайте строить там дома-гостиницы для вахтовиков. Возьмите на заводах в России лучших сборщиков предпенсионного возраста, и туда — обучать местных. Директором — русского. И всех замов — тоже. Охрану у КГБ попросите — их бывших сотрудников, ушедших на пенсию. Наведите на этом заводе порядок! И прошу считать это прямым приказом! При малейшей проблеме — звонить сразу мне или Циневу. Я его предупрежу. Да, и разгоните там конструкторский отдел. Пусть чехи снаряжают команду в долгосрочную командировку и мудрят, а мы к ним целый выпуск МАДИ, или кого там, прикомандируем. Как они чего новое придумают — сразу забирать чертежи. А людей из бюро — вон в Миасс, пусть придумывают, как «Уралам» кабину и кунг хороший под северные условия сделать, раз больше ничего не умеют. Дайте квартиры — не нужно на ровном месте национальную рознь устраивать. Или дома вон у Макаревича закажите. Всё, Александр Михайлович, до свидания. Держите меня в курсе.

Событие двадцать третье

— Доктор, меня покусала собака!

— К сожалению, ничем не могу помочь. У нас сейчас нет никаких препаратов!

— Ну сделайте хоть что — нибудь, ведь нельзя же это просто так оставить!!

— Ну, ладно, ищите, ловите, приводите. Я ей морду набью!

Валерий Лобановский сидел в своём небольшом кабинетике в новом тереме на берегу Алматинки и перебирал ворох бумаг. Это в аналитическом центре сделали перевод статей о «Боруссии» из Дортмунда. До этого знал, что те три года назад взяли Кубок обладателей Кубков, побив в Глазго «Ливерпуль» — это был первый и пока единственный немецкий трофей. Сборная — вполне себе на уровне, а вот клубы… то ли слабоваты, то ли не могут настроиться на решающие матчи. Вырезки из газет и журналов сообщали о «Боруссии» всё, что угодно, кроме нужной информации.

Вот как относиться к этой статье? Какая от неё польза? Статья была из венгерского журнала «Kepes Sport».

Вчера завершилось удивительное Рурское дерби. Читатели, конечно, осведомлены, что Рурских дерби много. Рур — это огромная область на западе Германии, где базируются десятки клубов, в том числе и из Бундеслиги: дортмундская «Боруссия» и «Шальке». В отличие от других известных противостояний, их не разделяет классовая ненависть, а объединяет желание быть главными на своей территории. Рур — промышленный регион. «Шальке» исторически поддерживали шахтёры, «Боруссию» — сталевары. Однако сегодня это противостояние превратилось в битву целых городов: Дортмунд против Гельзенкирхена.

В 1966 году в Дортмунде, состоялся уникальный матч. «Боруссия» со счётом 6:2 сокрушила «Шальке», который сезоном ранее спасся от вылета благодаря расширению бундеслиги. Дело, однако, не в классе команд, а в погодных условиях. Игра проходила в густом тумане — болельщики не видели ни игроков, ни мяча, но судья Герд Хенниг не останавливал матч. После перерыва лучше видно не стало. Многие болельщики узнали счёт только из газет, и даже футболисты, уходя с поля, точно не знали, кто сколько забил. Зато нападающий «Боруссии» Лотар Эммерих знал, что он оформил хет-трик.

И какой вывод о силе клуба или о немецком футболе можно сделать из этой статьи? Ну, кроме того, что судья Герд Хенниг — идиот?

Вторая статья была из немецкого уже журнала Кicker.

Псы и лев

6 апреля 1969 года — дата одного интересного матча. В этот солнечный погожий день на дортмундском стадионе «Роте Эрде» собралось в два раза больше зрителей, чем он вмещает — люди стояли в проходах и прямо у боковых линий. На 37-й минуте «Шальке» открыл счёт, и на поле сразу же выбежали счастливые болельщики гостей — праздновать успех вместе с командой. Эта радость не понравилась судейской бригаде, и они призвали администрацию «Шальке» навести порядок. Не подействовало: следом на газоне оказались десятки полицейских с овчарками. Собак спустили на болельщиков, но они набросились на всех, кто двигался — в том числе и на радостно вопящих футболистов «Шальке». Герда Нойзера укусили в ногу, а Фриделя Рауша — прямо в ягодицу. «Боль была невыносимой, трусы промокли от крови», — рассказывает пострадавший защитник. Матч он, тем не менее, доиграл до конца — в перерыве врач сделал Раушу прививку от столбняка, затянул рану пластырем.

После перерыва «Боруссия» сравняла счёт — матч закончился вничью, а Фридель Рауш ещё долго терпел последствия укуса. Он спал на животе, выслушивал на тренировках издевательства всей команды (они имитировали лай собак), зато защитник «Шальке» получил от дортмундцев компенсацию — 500 марок и букет цветов. На память о том случае у Рауша остался шрам и кличка «Собачка».

Полезная информация всё же отыскалась. Во-первых, была турнирная таблица только что закончившегося чемпионата бундеслиги — «Боруссия» заняла третью строчку с конца, то есть чудом не вылетела из лиги сильнейших в региональный турнир. И ещё у клуба серьёзные финансовые проблемы: он распродал ведущих игроков, посещаемость стадиона упала, и от той звёздной команды 1966 года осталось всего три человека. Все уже старички. Двое из них, нападающий Лотар Эммерих и защитник Теодор Реддер, включались в сборную Германии, и ещё есть один сборник из новичков — полузащитник Вилли Нойбергер.

А в целом — ничего страшного. «Шмели», как называют «Боруссию» в Германии из-за точно такой же чёрно-жёлто-полосатой формы, как новая у «Кайрата», — расклеившийся аутсайдер бундеслиги. Приехали чуть подправить свои финансы — сколько-то им кроме бесплатного перелёта, новой формы и питания Первый секретарь ЦК компартии Казахстана денежек пообещал.

Только одного товарищ Тишков не учёл: именно в это время у команды матч 1/8 Кубка СССР с «Трудом» из Воронежа. Завтра прилетают и те, и другие. Вот и думай, что делать… Как тут силы и игроков распределить? А ещё нет троих ведущих футболистов: Трофима Арисагу призвали в первую сборную, Олега Долматова — в молодёжную, а Владимира Асылбаева — в олимпийскую. Вернутся, как раз когда уже и немцы улетят, и воронежцы укатят.

С двумя последними попроще — есть Валет и Пряник, а вот второго Трофимки нет. Разве Пеле позвать…

Из газет, уже в самом конце, и маленький плюсик выудил. Нужно будет надеть его на крючок и закинуть. Там было в одной статье, что запасной вратарь «Боруссии» Бернхард Вессель в этом году решил закончить с футболом из-за затяжной травмы паха. Заканчивалась статья сообщением, что Вессель решил перейти на тренерскую работу, и вроде бы ему предлагают место в одном из любительских клубов в каком-то местечке около Дортмунда.

Если набирать тренеров в новую школу футбольных вратарей, то этот покрутившийся в бундеслиге немец, участвовавший в битвах с европейскими грандами, точно будет не менее полезен привезённого дедом Андро земляка. Пусть эту удочку закинет Пётр Миронович — уж всяко-разно «Кайрат» лучше любительской команды.

— Пап, покачай меня на качельке! — раздалось из открытого окна.

Валерий выглянул. Во дворе возле высоких качелей в виде каноэ стояла маленькая дочка Света. Ну, почему нет? Продел загипсованную руку в специально сшитую манжетку и стал спускаться со второго этажа древнерусского терема на пестреющий клумбами двор. Вот тут уж точно Тишков не обманул… Обещал терем — терем и предоставил.

Событие двадцать четвёртое

В ответ на санкции Запада сколковские ученые предложили вместо инъекций ботокса использовать укусы отечественных шмелей.

Валерий Лобановский в очередной раз (какой? Пятый или шестой?) убедился, что у него два «Кайрата». Один — без Арисаги, но с Квочкиным, Севидовым, Степановым, Посуэло, Данилиным и Трояновским, а если по прозвищам, то с Горбылём, Телегой, Атаманом, Мишей Квакиным, Пряником и Козырным Валетом — это команда-середнячок высшей лиги. Пойдёт игра — победят, не пойдёт — тоже будут биться, выкладываясь на все сто, но впустую. Есть неоспоримый талант, но есть и годы, которые безжалостны. А второй «Кайрат», с чернокожей пухленькой добавочкой — это один из лидеров советского футбола. Уровень «Спартака», киевского «Динамо» и «ЦСКА». Точнее, даже не столько сам Трофимка, а связка Степанова с Арисагой. Вообще, Степанов — это подарок любому тренеру, ну, конечно, если его правильно использовать. Тут старожилы просветили: ещё Бесков его в сборную забирал на сорок дней, на сборы, но после этого больше не вызывал. Тимур Сегизбаев рассказал: Вадиму и тут, в Алма-Ате, было хорошо, и он чуть ли не старался, чтобы его выперли из сборной. Боялся, что затаскают, не дадут вести привычный лёгкий образ жизни. А в автобусе, когда ехали в Кутаиси, тот же Тимур, когда профессор утомился и паузу сделал, случай один интересный про Степанова вспомнил:

— Как-то бил он штрафной Владимиру Маслаченко. Ну, не мне не вам рассказывать — один из лучших вратарей Союза, отличная реакция. До ворот не меньше 35 метров, и Маслаченко стенку решил не устанавливать. Степанов ему показал знаками: мол, поставь стенку, но тот только отмахнулся. Вот Стёпа так вдарил, что Володя даже и рук поднять не успел.

— Ты, Тимурка, не свисти -

Могло просто повезти, — прогудел расплывшийся во всю харю бородач.

Так вот. Если эти двое начинают играть в свой дворовый футбол с хаотичным перемещением, то соперникам ловить нечего. Вернее, ловить есть чего — мячи так и лезут в ворота со всех сторон. Старый и малый умеют удивить любого защитника. Сам-то Степанов теперь непонятно кто — вроде формально центрбек, а на поле — где угодно, только не в своей штрафной.

Бои отгремели. Разобрались и с Воронежем, и с Дортмундом. И те, и другие прилетели одиннадцатого июня. Пришлось вмешивать в процесс самого Первого секретаря. Он ведь «Боруссию» выцепил — ему и объяснять, что матч Кубка СССР никто ради них переносить не будет. И ведь легко Тишков фрицев уломал не два дня пробыть в Алма-Ате, а неделю. Экскурсии всякие устроил, посещение санатория Довженко — а там как раз на очередную экзекуцию приехали Вава с Гарринчей. Так немцам и отвары Доброславовы, и гостеприимство казахское по душе пришлись, что пришлось уже уговаривать не подзадержаться на лишний денек, а свалить из СССР.

Воронежцы приехали окрылёнными — двумя неделями ранее они отмудохали сам «Спартак». 23 мая, под свист и улюлюканье всего Воронежа, команда Никиты Симоняна покинула поле стадиона и кубок этого года. Ни супервратарь Анзор Кавазашвили, ни новая звезда Евгений Ловчев, ни старая звезда Виктор Папаев ничего окрылённо-воодушевлённым воронежцам противопоставить не смогли. Надо, конечно, отметить, что нацеленные на чемпионство «красно-белые» прилетели на матч с «Трудом» не сильнейшим составом — почти половина была молодёжь из дубля, но «Труд» на время стал героем и газет, и разговоров по гаражам за баночкой пива. А где ещё о футболе говорить в СССР?

Выходя на поле стадиона центральный в Алма-Ате, «Труд» знал, что и «Кайрат» серьёзно ослаблен. Нет страшного негра Арисаги, нет Олега Долматова и Владимира Асылбаева — забрали в сборные, что сейчас рубятся в круговом турнире. Окрылённо-воодушевлённые воронежцы даже забили первый мяч — но недолго радовались. Упёрлись в кайратовский бетон — старый, сыплющий песочком, но порой ещё очень даже крепкий. Разбились о него, как волна, оставляя грязную пену и застрявших в ней нападающих, и получили ещё в первом тайме два гола от Сергея Квочкина. Во втором ещё два, один — от Степанова, метров с тридцати, а второй — от Миши-Немесио. Красивейший сольный проход с обводкой трёх защитников и пусть корявеньким, но финтом «бабочка». Скорости позволяли, да и воронежцы умаялись — смотрели на чудесящего советского испанца, как в цирке.

Немцы игру наблюдали с трибун и болели за «Кайрат» истовее самих алма-атинцев. Там тоже играли «шмели»! Перекрикивали весь многотысячный стадион своим «Hummeln nach vorne» — «Шмели, вперёд». Нашлись и полиглоты. В конце матча уже вся трибуна скандировала: «Шмели, шмели!!!».

Вадим Степанов