Мяч круглый. Испанский дебют

Глава 22

Интермеццо восемнадцатое

— Вчера на футбол ходил — такая ерунда…

— А кто играл-то?

— Знаешь, не уверен. Судя по крикам с трибуны, «Волки позорные» и «Козлы вонючие»…

Испанцы, всё уже потерявшие, кроме гордости, рванулись в атаку чуть ли не раньше свистка арбитра — и добрались до оттянувшейся назад полузащиты и защиты. Если раньше был «бетон», то тут стальная стена. Разбились, потеряли мячик новый телстаровский, что привезли с собой проклятые русос, и попытались откатиться. Поздно! Степанов уже отдал «телезвезду» Долматову. Тот, как Нетто и наказывал, начал собирать вокруг себя фанатов дриблинга. Когда посчитал, что зрителей хватает, отправил совершенно не прикрытому Квочкину — Арисагу двое защитников окружили и взяли в плен. Горбыль принял неудачно — чуть далековато, и нога не та, потому, пока обрабатывал, один из Трофимкиных опекунов мяч выбил, прямо с ноги снял. Полетел круглый к парочке Трофимка-Педро. Теофило быстрее — принял и… получил умышленный удар по голени шипами одной ноги, и по ахиллову сухожилию второй. Педро Гомес указание тренера выполнил.

Чуть-чуть истории. Футбольные щитки придумали англичане сто лет назад, и в 60-х годах двадцатого века ими пользовались уже почти все профессиональные футболисты. Большеберцовая кость очень слабо защищена вдоль передней медиальной поверхности — она, собака, располагается непосредственно под кожей, и ей не хватает амортизации мышцами, которую имеют другие кости, окруженные ими со всех сторон. Поэтому именно большеберцовая кость — самая подверженная травмам в результате ударов, вплоть до переломов. Такие травмы страшно болезненны, потому что в надкостнице много болевых рецепторов.

Футбольные щитки, применяемые сейчас, в первую очередь, распределяют нагрузки по всей поверхности, что позволяет ослаблять эффект от ударов. В то же время, щитки не способны поглотить много энергии и предотвратить перелом, если удар очень сильный — а ещё они тяжеловаты и сковывают движение, и заднюю часть ноги вовсе не защищают. Тишков звякнул Гречко, услышав об этом, и попросил допустить парочку человек до Титанового комбината, он же завод № 95 в Верхней Салде. Конструкторы разработали, а УЗТМ отштамповал. Теперь по древним лекалам, заброшенным всем остальным миром на свалку, «Кайрат» получает усиленные титаново-резиновые щитки с защитой лодыжки и ахилла.

Педро срубил Арисагу в паре сантиметров от белой линии. Инерция — вещь от педров не зависящая, потому кувыркнулся вопящий негритёнок в штрафной. Судья из Валенсии был буквально в нескольких метрах — ещё до того, как русо прекратил орать, показал на одиннадцатиметровую отметку. Тут Педро бросился доказывать арбитру, что он сломал комми ещё до штрафной. Судья уже отходил, и Педро схватил его за футболку.

Степанов летел через половину поля. Опять проворонил! Пока бетонил от наскоков эльчан, а потом передыхивал, отправив мяч вперёд, Трофимку срубили.

9 марта 1969 года Анхель Франко, сегодняшний судья, судил матч Сегунды на стадионе «Рамон Санчес Писхуан» — «Севилья» играла с «Хихоном». Встреча закончилась со счетом 3:3 и скандалом — игроки и журналисты были взбешены судейством. «Ни на что не годный Франко», «Франко расправился с Севильей», «Все ненавидят Франко», — писали газеты на следующий день. Каудильо был, мягко говоря, не в восторге от подобных заголовков во всех центральных газетах. Это был последний матч, который судил Анхель Франко. Ему пришлось стать Франко Мартинесом — фамилия отца заменила имя, и добавилась фамилия матери. Сейчас, лишь несколько месяцев спустя, это ещё не заметно, но зародилась новая традиция — почти все испанские рефери отныне будут известны публике именно в таком формате. В XXI веке будет знать Ундиано Мальенко, Медину Канталехо, Мехуто Гонсалеса, а вот как этих уважаемых сеньоров звала в детстве мама, когда те заигрывались в футбол — ну, там, «Альберто, или Луис, или Мануэль, живо домой — третий раз паэлью разогреваю!!!» — почти никто не в курсе. Ну, так или иначе — а по итогам той истории Франко Мартинес поимел немало проблем, которые аукались ему до сих пор, перманентно пребывал в отвратительном настроении и не собирался спускать наглостей в свой адрес.

Франко выкрикнул неугомонному защитнику предупреждение и попытался вывернуться, пятясь. Не получилось.

Степанов был не дурак. Ещё пока летел в такую даль, первый порыв раздробить защитнику челюсть прошёл — а тут камрад Педро так классно подставился! Степанов спиной к защитнику вклинился между орущими друг на друга испанскими петушками. Педро отпустил судью и принялся обеими руками отпихивать русского бородача. Хрясь! Это локоть русо въехал педре в солнечное сплетение, и тот стал схлопываться, опуская голову. Хрясь! Это этот же локоть случайно угодил по подставившемуся носу. Русо отскочил, а ошалевший от боли Гомес попёр на обидчика. Не был боксёром — шёл как ветряная мельница. Атаман лучше, чем всякие доны Алонсы Кеханы, знал, как справляться с такой напастью. Чуть присел и пропустил плюхи над головой, потом слегка подтолкнул Педро плечом и разорвал дистанцию. Разнимать бросился сеньор Франко, он же Анхель. Гомес, из-за хлынувших от боли в носу слёз видевший только силуэты, попал. Франко, в отличие от Степанова, не был бывшим боксёром. Хрясь! Схлопотал чёрный Анхель в ухо. Бумс! Это Вадим славным апперкотом отправил драчуна на травку. Испанцы бросились на бородача, но кайратовцев было не меньше, да ещё и трое судей — так что потыкали друг друга кулаками в плечи и разошлись. Доктора выбежали на поле. Судья указал жестом, что Педро Гомеса удаляет, а капитану испанцев и тренеру делает последнее предупреждение. На всякий случай повторно указал на одиннадцатиметровую отметку.

— Трофимка ты как?! — бросился Вадим к негритёнку.

— Плёхо, папа. Ногья, мать её.

— Чего «ногья»? Сломана? Ну-ка, пошевели ногьей. Тьфу… Ногой пошевели. Ну вот, шевелится же — значит, нет перелома. Сильно болит-то?

— Сильно больят! — доктора стали снимать щиток.

— Просто болевой шок. Сейчас чуть заморозим, и может дальше играть, — сообщил Михалыч, и Граевская закивала. Нормально всё.

Похромал, опираясь на Михалыча и Степанова, к бровке. Вышел — и через секунду, пока испанцы очухивались, Горбыль им четвёртый впечатал. Воротчик угадал — зацепил мяч пальцами, но удар пушечный. Не помогли пальцы.

А потом был непрерывный сорокаминутный штурм. Итог — 7:0. Два ещё Трофим забил, и один — итальянский новобранец Роберто Беттега, сменивший Посуэло.

Смотревший игру второй тренер аргентинских «Эстудиантес» покачал головой.

— А мы-то думали, в финале отдых будет… Mierda del toro (дерьмо бычье).

Событие сороковое

Из спортивного репортажа:

— Нам нужен гол! Нам нужен гол!

Нам нужен — мы его и получили!

Аналитический центр «Кайрата» хлеб с маслом ел не зря. Нарыли в международной прессе и про «Атлетико» мадридский, и про «Эстудиантес» из города Ла-Плата. С «Атлетико» было проще — хороший европейский клуб, пятикратный чемпион Испании, последний раз — в 1965 году. В 62-м завоевал Кубок Испании, и ещё какой-то Кубок мира непонятный был — там финалистом стал. Лобановский перелистнул страницу — все сведения о будущих соперниках были переплетены в небольшую книжицу. Все, что смогли аналитики в прессе нарыть. Итак, Малый Кубок мира — футбольный турнир в Венесуэле. Разыгрывают его обычно четыре клуба, по два из Европы и Южной Америки. Одно время считался вполне серьёзным трофеем, и вот в 1965 году «Атлетико» дошёл там до финала. Ну, совсем уж дворовые побегушки кубком мира не назовут же — приходится констатировать, что клуб серьёзный вполне.

Так, что ещё? В 1964 году президентом клуба стал Висенте Кальдерон, и у «Атлетико» начались золотые годы — появились приличные деньги, в 66-м открылся новый стадион, собрали классный состав. Ведущие игроки — вратарь Рейна, полузащитник Аделардо, нападающий Гарате, и ещё — некие Ирурета и Арагонес. Ничего эти фамилии Валерию Васильевичу не говорили. Ну, вот и посмотрим сейчас. Ах, да — тренеры, на последнем листочке. Вот всего месяц назад назначен француз Марсель Доминго.

Лобановский сидел на трибунах и разглядывал книгу вместе с остальными тренерами «Кайрата» — всего через полчаса после их матча на поле должны были выйти «Атлетико» и «Эстудиантес». Намочили головы под краном, похлопали парней по потным спинам и пошли просматривать соперников — Жордания же с врачами и массажистами повезли команду в гостиницу, восстанавливаться, ужинать и спать. Завтра в семь вечера игра с одним из этих монстров.

— Это ни в какие ворота! — покрутил головой Аркадьев уже на десятой минуте.

И это интеллигентный тренер очень мягко выразился. На самом деле на поле с первой же минуты началось побоище. Лобановский перелистнул страницу. Тренер «Студентов» Субельдия нанял бывших судей, чтобы они проинструктировали команду о правилах. Игроки должны были знать все лазейки, чтобы безнаказанно играть в очень грязный футбол. А ещё этот товарищ изобрёл хитрый приём — создание искусственного положения «вне игры». Ловушка для соперника. Дальше шло описание того, как «Эстудиантес» обыграл английский «Манчестер Юнайтед» в борьбе за Межконтинентальный кубок. Жесть кровавая! И завтра с ними играть техничному и законопослушному «Кайрату». Да ни один после такой встречи живым с поля не уйдёт! Хотя… В «Кайрате» ведь тоже есть горячие парни. Если и не любители кулаками помахать, то уж точно в долгу не останутся. Ладно — это завтра. А сейчас, мать его, битва на выживание.

Аргентинцы устроили прессинг по всему полю. Прессинг — от слова пресс. Это кладут, понимаешь, финтифлюшку какую на одну железяку и с силой бьют второй. Железяки, конечно, должны при этом быть тяжелее финтифлюшки. Это и происходило на поле — южноамериканцы были выше и тяжелее своих товарищей из бывшей метрополии. Выросли на вольных хлебах, пока испанские мальчишки в годы войны получали скудное питание. Да, война не коснулась Испании напрямую, но Марс с Аресом не оставили мечущуюся между двух огней нейтральную страну без внимания — они вынуждали Франсиско Паулино Эрменехильдо Теодуло Франко Баамонде, или просто каудильо Франко, все добытые деньги вкладывать в промышленность и вооружение. Нужно было крепить оборону. Вот сейчас его политика сказывалась — Испания если и не процветала, то вполне себе превращалась в индустриальную державу. Родившиеся же во время войны пацаны от ожирения не страдали — жили бедно, и в целом еле-еле сводили концы с концами девяносто процентов испанцев.

Рослые аргентинцы, кроме того, были ещё и техничнее своих соперников — в аналитической книжке было написано, что за последние годы молодёжная академия клуба «Эстудиантес», возглавлявшаяся Мигелем Игномирьельо, дала основному составу целую россыпь классный игроков. А ещё «студенты» не гнушались грубостью — они то и дело наступали соперникам шипами на бутсы, пинали не по мячу, а по ногам, сразу извиняясь — дескать, промахнулся, пардоньте. Толкались, придерживали за футболку, в борьбе за верховой мяч активно работали в прыжке руками. Судья свистел, конечно, и назначал штрафные, но всё это было далековато от ворот и особых неприятностей заокеанским футболистам не приносило.

— Смотри, что творят! — Нетто тоже решил потолкаться.

Смотреть было на что. Русские тренеры увидели такое впервые! Игрок «Атлетико» попытался издали забросить мяч в штрафную своим нападающим, и в это время, словно по команде — а может, именно по команде? — все защитники и полузащитники красно-белых ломанулись от своих ворот. В результате, когда мячом завладел нападающий «Атлетико» Хосе Эулохио Гарате, не только он, но и ещё трое испанцев были уже в очевидном даже для слепых, положении «вне игры». И это не случайное событие — аргентинцы применяли этот приём раз за разом. Игроки «Атлетико», настроившиеся, как и «Кайрат», на длинные передачи в штрафную — и, надо отдать ему должное, мадридцы умели это делать не хуже Степанова и Долматова — оказались в дураках. Что ни заброс, то и офсайд.

— И как теперь с ними играть? — затеребил подбородок Лобановский.

— Может, и не с ними, — пробурчал Аркадьев.

— Да нет. Чувствуется, дожмут, — подтвердил опасения первого Гуся Гусь-два.

Словно в подтверждение его слов, произошло следующее. Кроме искусственного офсайда у «студентов» был отработан ещё один неприятный для «Атлетико» сюрприз. Они, если борьба за мяч происходила либо у боковой кромки поля, либо у линии ворот, использовали не особенно джентльменский, но действенный приём: били по мячу так, чтобы он от ног соперника уходил в аут или на угловой. Вот и сейчас в борьбе у правого флажка аргентинский краёк Рамон Агирре Суарес отправил круглого на угловой ловким рикошетом от ноги испанской «пятёрки» Луиса Арагонеса.

Суарес тут же выставил мяч, дождался свистка арбитра, и навесил в площадь ворот. Выше всех выпрыгнул Хуан Рамон Верон, та самая аргентинская «ведьма». Мяч боднул удачно — 1:0.

«Атлетико» кинулся отыгрываться. Поняв, что длинными передачами ничего кроме смеха трибун они не заработают, столичные игроки стали играть накоротке — пытались пройти вперёд по флангам.

— Смотри, Агностик, что их шестой номер творит. Как там его? Глянь в программке, — Игорь Нетто вырвал у сидевшего с открытым ртом Лобановского листок. Глянул мельком. За пару месяцев Горбаневская из них полиглотов не сделала, но хоть бегло читать латинский шрифт научились. — Полузащитник Карлос Билардо. Мда. Игрушка сама по себе очень жёсткая, но этот фрукт даже тут выделяется.

— Да, владеть мячом, когда на тебя бежит этот людоед — значит, рисковать своей жизнью, — поддержал Нетто Аркадьев.

— Ешки-матрёшки, смотрите! Да…

Смотреть было на что и без подсказки Нетто.

На 25-й минуте молоденький и горячий нападающий «Атлетико» Хавьер Ирурета, выведенный из себя очередной грубостью защитника Хосе Уго Медины, ударил эту Медину в лицо и толкнул Нестора Тоньери. Дело было на половине поля аргентинцев. Арбитр удалил Ирурету и Медину, после чего горячий испанский мачо плюнул в соперника, и началась драка; обоих игроков пришлось препровождать в раздевалки.

При разнимании мачей досталось и главному арбитру Гурусете, потому дальнейшее судейство благодушием не страдало. Кроме того, прилично прилетело в ухо и «ведьме», даже кровь пошла. Игра была остановлена минут на семь.

После вынужденного перерыва хрен кто успокоился. За пару минут до свистка на перерыв отличился вратарь «Студентов» Альберто Полетти. Случилась толкотня у ворот, и мяч время от времени взмывал в воздух. В один из таких моментов одновременно выпрыгнули нападающий испанцев Хосе Эулохио Гарате и вратарь аргентинцев. Полетти то ли хотел ударить по мячу кулаком, то ли и не хотел совсем, но угодил точно по виску игрока «Атлетико», разорвав грубой кожей вратарской перчатки куда более нежную кожу на голове соперника. Приземлился Гарате уже обмякшей тушкой — когда стали поднимать, то увидели, что кровь у бедняги прямо ручейками течёт по лицу.

Нападающего унесли с поля и заменили, а судья только и мог сказать аргентинцу, чтобы играл аккуратней — хотя формально он был в своём праве защищать ворота всеми способами.

Ну а только ввели мяч, как Гурусета подал сигнал об окончании первого тайма.

Альберто Хосе Полетти

Событие сорок перовое

Удар! Г-о-о-о-л! Футболисты ликуют, прыгают, обнимаются, и-и-и… бутса… летит на трибуны!

В этот раз никто концертов не устраивал, девчули по полю не топали — скука смертная. Да ещё и зрители, собравшиеся на стадионе, не сильно-то болели за свой «Атлетико». Если кто-то по простоте душевной думает, что только у нас вся остальная Россия, мягко говоря, недолюбливает москвичей, то глубоко ошибается. Провинциалы в большинстве стран не любят столичных. В Испании это выражено в разы больше, чем в России, а соседней с Валенсией Барселоне — столице автономной области Каталония — их просто ненавидят. Вот так не сильно-то болел за своих-не своих и Эльче. Многие желали поражение «Атлетико», тем более, что их любимый клуб уже всё равно выбыл из борьбы за Trofeo Festa d’Elx.

Стадион гудел и дымил. Русские были тут чуть ли не единственными некурящими, а все остальные тридцать тысяч успели по две-три сигареты высосать. Над стадионом стояли облака дыма и гул.

— Ну что, Валера, есть мысли, как с этим искусственным офсайдом справляться? — сквозь старческий кашель поинтересовался Аркадьев.

— Задачка… — Лобановский уже пару минут теребил свой раздвоенный подбородок, думая как раз об этом.

— Придётся переходить на короткий пас, — тяжко вздохнул Нетто. — И это — против таких костоломов.

— Есть одна мысль, — оставил лицо в покое Агностик-Гусь. Достал блокнот и нарисовал схему. Уткнулись — Валерий показал стрелками перемещение игроков.

— Нда. Нет, не выйдет, — Нетто взял карандаш и показал ответные действия защитников.

— Волшебное слово есть, — хохотнул Лобан.

— «Пожалуйста»? — захихикал-закашлял Борис Андреевич.

— Нет. «Арисага». У него стартовая скорость — мама не горюй! Может успеть, а если в тот момент ещё и сделает ложный рывок наше юное итальянское дарование, то эти матрасники-студенты будут вообще вынуждены назад броситься с полдороги.

— Нда. Трофимка — это точно второй Пеле… если не первый. Тот — созидатель, а этот сам всё норовит сделать — но по мастерству точно ровня. Давайте утречком пару раз опробуем, — Игорь вырвал листок из блокнота. — Вечерком на сон грядущий ещё подумаю.

Если первый тайм или хаф, был грубым и явно не джентльменским, то второй был ровно на порядок грубее, и уж жентельменством — или как по-местному, кабальерством? В общем, вежливостью и благородством не пахло вообще. Хуан Рамон Верон покинул поле на носилках. «Атлетико» встал на предложенную лыжню — работали строго по ногам, мяч уже никому не был интересен. Удар — свободный или штрафной, удар — свободный или штрафной. И так минут десять, вот пока «ведьму» не унесли. Судья остановил встречу и подозвал к себе тренеров. Вероятно, чуть не единственный в истории футбола случай подобных переговоров во время матча. Пообзывались бабосами, но всё же чего-то прокричали своим и Освальдо Субельдия и Марсель Доминго.

Накал спал, но ненадолго. Не сработал искусственный офсайд всего один разок за игру — но больше и не надо. Вышли два нападающих «Атлетико» на одного замешкавшегося защитника и технично уложили на газон. Вратарь кинулся на выход — но не угадал, разминулся с мячом. 1:1.

Аргентинцы пошли вперёд, и опять начался грязный футбол — испанцы ответили симметрично. Унесли с поля игрока «Эстудиантес» Нестора Тоньери, удалили Аделардо, полузащитника мадридских «матрасников» — впрочем, сегодня синих, поскольку основная форма у обоих соперников была в красно-белую полоску, но формальными хозяевами были объявлены латиносы. В итоге испанцы остались на поле вообще вдевятером. Основное время так и закончилось — 1:1, назначили два дополнительных тайма по пятнадцать минут. Рубились знатно, но круглый как будто «ведьма» Верон, покидая поле, заколдовал — даже ни разу угрозы ни тем, ни другим воротам не случилось. Сбился у голеадоров прицел — то выше, то… э, нет, ниже-то вроде и некуда. То левее, то правее. Последние минуты обе команды просто ползали по полю. Правильно — ведь даже не тренировались толком, только из двухмесячного отпуска вернулись, накачанные пивом и вином. Дальше били пенальти — и залысый мордатый «студент» Альберто Хосе Полетти взял первый же. Потом все пропустил, но вратарь «Атлетико» Рейна не отбил вообще ни одного. В финале с русос будут играть «Эстудиантес», ослабленные удалением двоих основных игроков, да ещё под вопросом выход на поле Нестора Тоньери и «ведьмы» Верона — обоих унесли ведь мало что не без чувств. Мясницкая забава какая-то. Впрочем, Аргентина и Испания мясом-то как раз славятся — значит, и мясники искусные есть в количестве. Вот некоторые совмещают, очевидно, любимую работу с футболом.