Начальник милиции. Книга 5

Глава 12

— Кто там? — ещё напряжённее повторил Семёнов.

— Да никого особенного, — я вышел из-за двери склада, нагнав на себя вид придурковатый, будто заплутал ненароком в тех соснах.

— Ты чего это здесь застрял, студент? — Силантий убрал руку с топориком за спину и медленно шагнул ко мне.

Так медленно, что казалось, плывет.

— Да заблудился, мужики, где тут кадры у вас? Не подскажете? За тем корпусом, наверное? — махнул я рукой наобум куда-то в сторону. — Вот вернулся спросить, а то чувствую, не разберусь.

— За тем корпусом, ага, — с некоторым облегчением выдохнул Семенов, его рожа мне не была знакома, хоть он и жил с недавнего времени в одной общаге со мной. Видимо, ещё не пересекались, потому что такого бы я вмиг запомнил: коротышка, но пузатый. Уши лопухами, а на мясистом носу кляксы мерзких веснушек. Ну блин, нашел Нурик к кому Василину ревновать.

— Подь сюда, — как-то по лисьи проговорил Жорич, будто я был вороной с сыром, он так и не показывал топорик, прятал. — Объясню, как дойти.

Я решил придерживаться своего плана — корками не светить, притворяться безобидным студентом.

— Угу, пасиб… — кивнул я и с беспечным видом шагнул на встречу, а сам неотрывно присматривал за рукой с топориком. Был, что сжатая пружина, готов в любой момент выстрелить ударом в морду, на опережение, если что.

Силантий приблизился вплотную. Взгляд он изображает добрый, но тяжесть в нем не спрячешь, и что-то еще непонятное в глазах проскальзывает, будто он уже раздумывает, как лучше труп порубить и спрятать. А Семенов подступил с другой стороны, отрезая меня от выхода из склада. Грамотно встали, черти…

— Чего ты тут услышал, практикант? — прищурился кладовщик.

— В каком смысле? Да ничего не слышал… А что надо слышать? — скреб я макушку, изображая озадаченность, а на самом деле под видом почесываний занёс руку повыше, чтобы если что сразу, без замаха рубануть ей по предплечью Жорича, если вдруг тот задумает выкинуть вперед топорик.

— Врешь… — как бы по-доброму, но с нотками яда пропел Жорич. — Ты близко стоял, не мог не слышать…

Сзади послышался шорох. Я среагировал мгновенно. Развернулся и локтем двинул туда, где должна быть голова подкравшегося ко мне из-за плеча Семенова. Но не сделал поправку на его гномий рост, и локоть ударил в лоб. Там самая крепкая часть морды, потому как кость толстая, и гном устоял. Схватившись за голову, он теперь ловил «звездочки».

В следующий момент топорик просвистел совсем рядом, и если бы я не увернулся, то Жорич зацепил бы мне плечо. Но я ушел на полшага, пропуская топорик вниз в пустоту, и накрыл его сверху рукой, а второй почти одновременно что есть силы зарядил кладовщику в нос.

Бам!

Удар получился с подворотом, и энергия всего тела, от самой пятки до казанков — вошла в нос Жоричу. Послышался хруст хрящей. Кладовщик, сдерживая стон, осел на бетонный пол, схватившись за нос, из которого текла кровь. Топорик со звоном упал на пол, а я его запнул подальше под какие-то стеллажи.

Я не забыл про Семенова, посмотрел на него — угрозы нет. На его лбу шишка, хорошо я его ударил, что аж локоть ноет. Но к бою я готов, а вот экспедитор — нет. Струхнул сразу. Он попятился, бормоча:

— Да ты чего, паря? Ты чего творишь-то? Это, мы же пошутили… Ну?..

— Он мне нос сломал… с-сука! — подвывал Жорич, обливаясь собственной кровью.

Покряхтел и встал на ноги.

— А-а… — я хлопнул себя по лбу и продолжил валять Ваньку. — Пошутили⁈ Ха! Ну и юмор у вас, мужики, ну вы даёте! Я же вас зашибить мог… У меня же это… разряд. Хе… Реакция сразу — ты мне, я тебе. Извиняйте, коль что не так. Я-то думал, вы мне предъяву кинуть хотите. Мол, услышал что-то не то… Я-то не слыхал ничего, удивился еще такой, чой-то, думаю, они на меня накинулись, злые, главное… А вы, оказывается, шутили! Новичка подловили, да? Ну добро… Принимается. А к носу мясо холодное приложите… До свадьбы заживет. Ладно… Я в кадры почапал. Туда, говорите идти? Туда? Не хворайте.

Я вышел.

— Думаешь, не врет? — испуганно пробормотал Семенов.

— Затупок какой-то, — авторитетно констатировал Жорич. — Спортсмен, сука, что с него взять. Бьет знатно, но нам он явно не помешает. Даун.

— А он точно ментам не стуканёт? — боязливо оглядывался Семенов. — Может, завтрашний вывоз отменить?

— Уже с рыночниками договорено, — морщился Жорич. — Этот не стуканет. Он же тупой… Да и не слышал он ничего.

— Скажи, Силантий… А ты его что, правда хотел того… ну, топориком?

— Много вопросов задаешь, Сережа, — прищурился Жорич. — Я на нары не пойду. Запомни… Если что, и тебя…

Силантий многозначительно провел пальцем по лезвию топорика.

— Да ты что? Сбрендил? Я же — могила! — вытаращился на топор Семенов. — Мы вместе повязаны в этом деле… Куда ты, туда и я…

— Если в тюрягу, — хмыкнул Жорич. — То нам не по пути. Усек?

Он зло плюнул на пол и тихо, еле слышно добавил:

— Думаешь, я людей не убивал?

— Так то война была, все убивали… — попытался разрядить разговор Семенов. — Ты, кстати, много немцев сам на тот свет отправил?

— Много, — кивнул Жорич и добавил чуть слышно, так чтобы Семенов его не расслышал. — Но не немцев…

А напарник услышал, хотя и сделал вид, что пропустил мимо ушей. Семенов поежился и, уловив холодный, пробирающий до костей взгляд Силантия, не рискнул больше ничего спрашивать. Он очень боялся этого странного кладовщика. Чувствовалась в нем скрытая звериная сила матерого хищника. Иногда Семенов даже хотел завязать со всем этим. Но знал, что Силантий его просто так не отпустит.

— Молодой человек, вы куда? — остановила меня секретарша в приемной директора мясокомбината.

— Туда, — ткнул я на дверь с табличкой «директор».

— Вы вообще кто? Вы записывались? — зачастила она, видя мою напористость. — Вас вызывали? Стойте!

Такое ощущение, что я ломлюсь как минимум к министру СССР или члену Политбюро. Что за дама там работает директором? Царица Савская, не иначе. И секретарша — чистый цербер. Коренастая и крепкая, как Тулуш. Обычно директора любят сажать к себе в приемную кукольных девушек, которыми гордиться можно и хвастаться, но в данном случае и без разных разговоров можно понять — руководитель сама женщина.

— Как ваша фамилия? — секретарша умело предпринимала попытки отсечь меня от двери своей начальницы, но я оказался проворнее.

— Я из ПТУ, женщина, насчет работы. Да я быстро. Мне надо. Я только спросить.

Ловко обрулив тетю, я распахнул дверь. Потом вторую, и проник-таки в кабинет. Хотелось, чтобы секретарша тоже не знала, что я из милиции, как-никак на завтра собирался запланировать мероприятие по мясу, а для этого мне нужно было переговорить с директрисой, узнать кое-чего…

— Виталина Сергеевна! — кричала сзади секретарша. — Извините, я не виновата! Он сам вломился!

Виталина Сергеевна? Опа… В мозгу щелкнуло. Почему имя мне очень знакомо? Оторвавшись от «хвоста», я перевел взгляд на обладательницу просторного кабинета, утопавшего в зелени комнатных растений. Даже портрет Брежнева немного перекрывал старый замшелый фикус.

Я узнал директрису. Сразу. Как, впрочем, и она меня.

— Все в порядке, Алла, — дала отмашку Виталина Сергеевна. — Товарищ записан.

— Но… — недоуменно встала на пороге церберша.

— Я сама его записывала, идите, работайте. И подготовьте мне, наконец, акты списания.

— Так комиссия еще не вся собралась и…

Директриса так зыркнула на подчиненную, что та без слов все поняла. Выскочила пробкой из кабинета и прикрыла за собой обе двери.

Директор мясокомбината прошла ко мне навстречу. Худая, как доска. Нос, очки и все тот же строгий жакет — вот что я запомнил при первой нашей встрече. Ну и осанка, конечно, — несгибаемая, как березовое полено. Взгляд серых глаз, от которых веяло вечной прохладой, смотрел на все сверху вниз, с легким пренебрежением.

— Здравствуйте, Александр Александрович, — кивнула мне товарищ Загоруйко. — Неожиданно… Как там мой Валентин? Надеюсь, ничего не натворил, о чем мне бы пришлось беспокоиться?

— Валентин — молодец… Я как руководитель уголовного розыска выражаю вам устную благодарность за воспитание достойного сына, хорошего сотрудника, практически ни одно расследование не обходится без его кропотливого участия. Его вклад в раскрытие преступлений очень ценен, — с готовностью кивнул я.

Речь длинная, но это мы пока только поздоровались.

— Это все слова, — скривила бровь змейкой женщина, — Вы же не за этим сюда пришли.

— Не за этим… Ну и что? А вам разве не приятно услышать об успехах вашего сына?

— Господи, мой сын и милиция! Какие там могут быть успехи, я вас умоляю!

— Когда-нибудь я напомню вам эти слова, когда вы будете гордиться сыном, и вам будет за них стыдно… — пожурил я её, впрочем, не слишком серьёзно.

Переубедить прямо сейчас я её всё равно не смогу, но жизнь рано или поздно докажет её неправоту, в этом я действительно не сомневался.

— Это вряд ли. Но давайте перейдем к делу, что вы хотели?

— Ничего особенного… Нашим ГОВД проводится профилактическое мероприятие «Перевозка». Выявляем нерадивых водителей предприятий, которые выходят на линию с нарушениями. С похмелья или в состоянии опьянения. А также без путевки и соответствующего разрешения на выезд.

— Уголовный розыск теперь занимается мелкими правонарушениями? — теперь и вторая бровь у неё сделалась змейкой.

— Профилактика — основа законности, — многозначительно проговорил я. — У нас ГОВД маленький, в мероприятии задействованы все сотрудники. Я курирую по этому вопросу мясокомбинат. Будьте добры, предоставьте мне, пожалуйста, график выезда служебного транспорта на эту неделю.

— Вас интересует вывоз продукции? Или машины административного сегмента тоже?

— Все интересуют, профилактика же, — кивнул я, а про себя подумал, что если сейчас скажу только про холодильные будки, то Вобла что-нибудь заподозрит.

Интересно, она в курсе, что за ней здесь такое прозвище закрепилось? И какой процент она имеет с мясных махинаций? Она все это организовала или Жорич? Кто главный?

Силантий тот еще хищник. Именно таким я себе Святошу и представлял. Седеющим, но крепким. Люто озлобленным в душе, это по глазам сразу видно. Теперь я знаю, кто он, и дело за малым — взять завтра на махинации с мясом экспедитора Семенова, а уж через него выйти на Жорича. Задержать обоих на трое суток как подозреваемых и раскрутить по полной. Нарыть доказухи по делу о хищении социалистической собственности, а потом прокурор арест подмахнет — и трое суток превратятся в два месяца. А там можно и за все остальное притянуть. Уже в камере можно наступательно работать, не торопиться. Ведь такую тварь нахрапом не возьмешь, столько лет он скрывался, как ядовитый паук в расщелине. Выманить его надо и потом лапки пооборвать.

Только во всей этой истории Валю жалко. Если я потяну за ниточку, то и его мать на скамью присядет. Во всяком случае, дело таково, что я все силы применю для этого. А Валентин — он честный до мозга костей. Тяжко ему будет узнать новую правду о родительнице. Хоть они и не в особой дружбе, но мать все же…

— Вообще, Александр Александрович, мне кажется, вы зря только время потратите, — сухо проговорила Вобла. — У меня все под контролем. Я слежу за порядком и документацией. Не допускаю нарушений регламента.

— Конечно, Виталина Сергеевна, — улыбнулся я. — Но — работа, сами понимаете. Я обязан составить справку о проделанной работе. Внести туда номера машин, которые проверил, данные водителей. Да вы не беспокойтесь, я проверю парочку ваших «Волг» и, может, жигуль какой. Есть у вас в автопарке такие?

— А я и не волнуюсь, — немного с вызовом ответила директорша. — Я всегда выполняю свои обязанности так, что за них не приходится краснеть.

— Ну и замечательно, так где мне график движения служебного транспорта глянуть?

— У Аллы… я сейчас ее проинструктирую, — сказала Загоруйко и нажала кнопку селектора. — Алла, зайди ко мне срочно.

— Саныч! — в кабинет нам заглянул Кулебякин с дымящейся кружкой. — Что там с убийством на пляже?

— Работаем, Петр Петрович…

— Работают они, ядрён пистон! Мне главк уже всю плешь проел… Каждый божий день отчитываюсь и вру, — Кулебякин посмотрел на часы, будто засекал время, и проговорил. — Срок вам неделя. Не раскроете — уволю на хрен. И сам на пенсию уйду… Эх, беда-бедовая.

— Рано вам на пенсию, — подмигнул я и многозначительно повел взглядом в потолок, показывая шефу, что нужно надеяться и верить в обещанное повышение.

Он понял намек и в ответ показал жестом — мол, без раскрытия не выгорит, а вслух добавил:

— Если не раскроем, порежут нас, как Тришкин кафтан.

Шеф снова вздохнул и, бряцая чайной ложечкой в кружке, ушел. Тяжело ему по-своему — уже подполковничьи погоны мысленно примерил и, небось, перед супругой похвастался, а тут темнуха громкая зависла. Что ж, надо его выручать. Повязать Святошу и найти Сафрона.

Адрес Жорича я пробил, не на мясокомбинате, конечно, чтобы не спугнуть. Отправил на квартиру своих орлов, они аккуратно поспрашивали соседей. Никого похожего на Сафрона в посетителях у Жорича они не видели. Вламываться мы не стали пока. Ну, а что толку — возьмем Сафрона, а Жорич сухим выйдет. Предъявить ему пока нечего. Скажет, что не знал, что беглый зэк у него квартировался, просто комнату снял в наем и все… А то, что фамилия у Жорича настоящая — Грицук, как у зэка-племянничка, так это тоже с маху не докажешь. Поэтому сначала возьму его на мясе, после уже обыск официально у прокурора выбью и наведаюсь в хату, а там и Сафрона подцепим. Если он, конечно, вообще там живет… Что-то мне подсказывало, что этот гад не с дядей кантуется, а спрятался получше. Но зачем он прибыл в Зарыбинск? Пока не понятно…

— Саша, — вывел меня из размышлений голос птички-кадровички.

Вдовина запорхнула в кабинет, когда я был один. Прошкин и Гужевой следили за квартирой Жорича на всякий случай — если появится Сафрон, то его надо вести, чтобы не смылся невзначай. Тулуша я, как и планировал, отправил охранять главреда Артищева. Место дислокации сибиряка на ближайшие дни было — редакция газеты «Красный Зарыбинск». Надеюсь, с Зиной они поладят. Не так скучно парню будет с молодой девушкой, а то он уже ко мне привязался, как Мухтар, и не очень радостно воспринял новые обязанности телохранителя газетчиков.

— А! Привет! Заходи! — я встал и по привычке чуть не обнял Машу и не прижал к себе.

Та тоже рефлекторно дернулась в ответ на мой жест, но мы оба остановились на полпути, поулыбались, а кадровичка продолжила:

— В пятницу бракосочетание…

— Ну-у… я знаю, — и я, и она изображали беспечность в голосе и жестах.

— Ты придешь?

— Ну, конечно, — заверил я, а про себя подумал, к чему такой вопрос.

Маша, видимо, заметив мое недоумение, поспешила его развеять:

— Я просто список гостей составляю и меню. И чтобы готовить — знать, на сколько персон. Ну и с помещением решить бы, по вместимости не прогадать. Ой, столько хлопот с этой свадьбой, теперь я понимаю, почему ты так ее не хотел.

— Да, — понимающе кивал я. — Свадьба — это…

Ничего не подобрав подходящего, я еще раз просто покивал и поводил руками, изображая непосильный масштаб. Почему-то когда речь заходила о Машкиной свадьбе, на меня нападал словесный кретинизм. Ха…

— Ну я тогда тебя вписываю? Точно будешь?

— Точно, — мы улыбались друг другу, но весело не было никому.

— Один придешь? — с некоторой надеждой спросила Вдовина.

— Да-а, я не думал еще, знаешь, столько работы… Вот совсем не до свадеб, ага.

— Ну, я тогда Алену тоже впишу на всякий случай, — прищурилась кадровичка и испытующе на меня посмотрела.

— Ну да, впиши, ага… Кхм. Если несложно.

— Ладно, я пошла…

— Иди.

Я ещё зачем-то кивнул.

— Пока…

— Пока…

Лишь только я сел на стул, чтобы мысленно отдышаться и переварить наш странный разговор, как в кабинет нервно постучали.

Сегодня у меня приемный день, что ли?

— Кто там? — хмуро бросил я в сторону двери, за которой стоял посетитель, явно гражданский.

Свои к нам не стучат, отдел маленький, не принято ни перед кем расшаркиваться, только к Петру Петровичу все стучались, и то в последнее время я не стучался, и он воспринимал это нормально, видел, что как милиционер старший лейтенант Морозов его давно перерос.

— Здравствуйте… Можно? — дверь несмело приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова молоденькой девушки.

Глаза заплаканы, чувства растрепаны, по прическе я сразу узнал Зину-журналистку.

— Привет! Заходи. Что случилось?

— Заберите своего дикаря, — девушка вошла и чуть не разрыдалась.

— Что случилось? Какого дикаря?

— Сотрудника своего, — всхлипывала журналистка. — Он… он… он Серёжу съел!