Начальник милиции. Книга 5

Глава 21

Поздний вечер пятницы. То же время.

Фигура в штормовке и накинутом на голову капюшоне взошла на крыльцо мясокомбинатовского общежития. Озираясь, человек потянул за ручку двери. Скрипучая дверь на ржавой пружине открылась. Сафрон проскочил внутрь, но капюшон не снял, лишь глубже натянул его на глаза. Блеклая дежурная лампа на потолке еле-еле освещала обшарпанный коридор.

Грицук потоптался на месте, раздумывая, куда же дальше. Пошарил по стене тяжелым взглядом и нашел график дежурства жильцов первого этажа. Поискал нужную фамилию, ведя пальцем по строкам и беззвучно шевеля губами. Остановился на фамилии «Морозов», зло ухмыльнулся, повел пальцем в сторону по строке до следующего столбика, где значились номера комнат.

— Тринадцать, — чуть слышно, с нескрываемым удовлетворением прохрипел он.

Затем посмотрел на соседние строки, ища тех, кто проживает в этой же комнате. Наткнулся на фамилию «Ахметов» и снова ухмыльнулся. Если он там, в комнате, то за компанию и талабайца тоже кончать придется. Но это его ничуть не расстроило, а наоборот. Ведь от каждого убийства он получал ни с чем не сравнимое удовольствие — да и потом, подумал он, на одного чучмека будет скоро меньше. Сафрон ловил себя на мысли, что ему нравится сам процесс. Хочется видеть, как душа покидает тело жертвы. Хотя убивал он только по необходимости, делал это ради результата — но эта задача не была ему противна.

— Эй, мужик, — окликнул кто-то Сафрона сзади, тот даже вздрогнул. — Ты чего встал? Есть закурить, браток?

Сафрон оглянулся, перед ним стоял по-простому, по-домашнему, в трусах, майке и тапках худой субъект с щетиной на чуть опухшей морде, со взглядом хмельным, ищущим приключений.

И как он так незаметно подобрался? Ведь пустой был коридор. Сафрон недоумевал, а потом понял. А не подбирался он, он просто стоял здесь и караулил, кто войдет, чтобы стрельнуть сигарету.

— Кури, — Сафрон приблизился и сделал вид, что полез в карман за пачкой сигарет.

— А ты кто? Из какой комнаты? В гостях, что ль? Я тя не припомню… — допытывался тип в трусах. — Скинь капюшон. Чего морду прячешь? Аль от Васьки скрываешься? Да не боись, не сдам тебя коменде.

— Держи прикурить!

Сафрон ударил кулаком, будто молотом. Коротко и точно. Удар пришелся в скулу, голова мужичка откинулась назад, словно у тряпичной куклы, и он рухнул кулем.

Сафрон вытащил нож, сжал рукоять в побелевших пальцах, борясь с желанием раскромсать ублюдка. Но разум взял верх… Нет, нельзя, рано. Он еще не выполнил то, зачем пришел, ни к чему кипиш поднимать, это только осложнит дело. Море крови, труп посреди коридора, и кто-нибудь обязательно вызовет ментов, а в приоритете сейчас именно ментяра — Морозов. Его нужно ликвидировать. Он — первейшая цель…

Грицук перешагнул через тельце, выместив тёмным ураганом бушевавшее раздражение и сплюнув на мужичка, и направился в темную ветку общажного коридора, всматриваясь в нарисованные через трафарет кривые и с потеками краски циферки на комнатах. Вот и нужный номер на двери.

Тринадцать.

Сафрон мягко взялся лапищей за ручку и чуть толкнул дверь. Заперто… Но ничего, этого и следовало ожидать. Невелика преграда. Он тихо постучал. Неровно и прерывисто, будто несмело. Чтобы хозяева комнаты подумали, что человеку очень неудобно и совестно стучать в такой поздний час.

Но никто не открывал, не слышно было вообще никаких звуков, только откуда-то нёсся храп. Сафрон зло поиграл желваками, стиснул зубы и постучал еще раз. Уже более настойчиво. И снова в ответ — ночная тишина.

Тогда Грицук примерился к двери плечом. Бить нельзя, много шума… Он придержал ручку и что есть силы надавил. Вена вздулась на лбу, а через несколько секунд дверь поддалась. Замок неуклюже вывернулся из паза, и дверь распахнулась.

Сафрон заскочил внутрь и бросился к кровати. На ней он увидел кого-то спящего. Ударил ножом. Потом еще и еще. Клинок каждый раз увязал в чем-то мягком.

Нет! И это была не плоть. Сафрон слишком хорошо знал разницу. Свободной рукой, не выпуская из другой ножа, он вытащил из кармана фонарик и посветил. Луч выхватил на кровати ворох одеял, свернутых так, будто лежал человек. Сафрон дернулся. Ловушка⁈ — обожгла его дурная мысль.

Он спешно огляделся — но комната была абсолютно пуста. Вторая кровать напротив стоит заправленной. Еще есть шкаф, но дверцы распахнуты, и видно его нутро, набитое вещами. Там точно никто не прятался. Разве что под кроватью. От этой мысли Сафрон чуть похолодел. Ну конечно! Тот, кто его ждет, притаился под кроватью. Он отскочил к двери, выставив вперед нож, но из-под кровати никто не выпрыгнул, не вылез. Все так же тихо и пусто в этой абсолютно обычной комнатке.

Тогда Сафрон пригнулся и заглянул под кровать, вычертив лучиком пространство между ней и полом. Пустота — разве что пыльный чемодан и забытый носок. Заглянул под вторую — тоже никого…

С облегчением выдохнул и встал. Нужно убираться. Если кто-то скрутил из одеял «куклу» на кровати, значит, все-таки его ждали, это ясно. Не совпадение же это.

Нож убийца не стал убирать, а втянул в рукав, чтобы был всегда наготове. Вышел из комнаты, прикрыл дверь и поспешил на выход.

— Вот этот хмырь меня огрел! Вот он! — в небольшом холле возле вахты в Сафрона тыкал пальцем мужик в трусах и со зреющим фингалом.

А рядом стояла дородная женщина с царственной осанкой и начальственным взглядом.

— Вызывай мильтонов, Василина Егоровна, — твердил и твердил мужик. — Ненашенский это! Гля, как рыло за капюшоном прячет, зуб даю, сп*здил наверняка что-то! У-у, морда бандитская! Попался!

Сам мужичок хоть и ругался, но чуть ли не с каждым шагом Сафрона пятился к стене, не смея больше вставать у него на пути, предоставляя эту почетную миссию коменданту общежития.

Укрылся за ее широкой спиной. Сафрон попытался проскользнуть к выходу, оттолкнул плечом Василину и торопливо подошел к двери с пружиной.

— Гражданин! Стойте! — грозно проговорила комендантша.

Но Грицук не слушал, он толкнул дверь, а та не поддалась. Толкнул сильнее, но она и не шелохнулась.

— Заперто там! — с ехидной улыбкой проговорила Василина. — А ну сними капюшон, покажи рожу бесстыжую. Щас приедут, мигом в каталажку упекут. Я уже милицию-то вызвала, признавайся, что украл?

Сафрон резко развернулся и зарычал. Негромко, но так грозно, что у мужичка кровь застыла:

— Дверь открой, дура…

Василину тоже передернуло, но не от страха, а от возмущения. Коменданту общежития смеют приказывать, грубить на ее же территории? Виданное ли дело?

— Ага! Щас! Милиция приедет — им и открою! — погромче ответила Василина. — Попался, ворюга! Харитон, а ну капюшон-то с него сдерни!

Комендант повернулась было к мужичку, но того и след простыл. Остался только один дырявый тапок на полу. Где-то в конце темного коридора слышно было шлепанье его убегающих ног.

— Вот мужики пошли, — разочарованно выдохнула Василина и бесстрашно двинулась на Сафрона, видимо, сама собираясь сдернуть с того капюшон.

— Зря ты дверь не открыла, — тень под капюшоном оскалилась улыбкой зверя, от которой даже бывалая коменда замешкалась, но было поздно.

Василина получила удар ножом в грудь.

— Ох, кошки-матрешки! — только и вскрикнула она и стала оседать.

Сафрон с удивлением выдернул нож из ее тела, посмотрел на огромный клинок, будто сомневался, так ли он твёрд и остр, как должен быть. Ни одна из жертв ещё не произнесла ни слова после его смертоносного удара. Падали замертво, а тут казус. Придется бить второй раз. И он ударил, хотя и первый удар был смертельный, просто смерть наступила не мгновенно.

Василина свалилась на пол, глаза остались открытыми, и в них застыло крайнее удивление. Как посмел, ирод? Как?..

Но через секунду она уже была мертва. Кровь заливала пол. Бежала ручейками к ботинку Сафрона. Тот наклонился, обтер о халат Василины клинок ножа, и торопливым шагом вышел из общежития.

«Не зря сходил», — подумал он. — «Мента не достал, но душу таки отвел… Крепкая баба была, таких мне еще не попадалось».

— Пусти! — рвался Нурик.

А я преградил ему дорогу на крыльце общежития.

— Друг, ее там нет, ее увезли еще ночью, мы все осмотрели. Следы изъяли.

— Убью гада! — выл сосед. — Кто⁈ Кто ее порешил?

— У нас есть подозреваемый, я… я его найду, обещаю.

— Скажи мне имя! Я сам, этими руками его порву. Я скормлю его печень воронам!

— Нет, ты его не знаешь, он опасен. Очень опасен, — успокаивал я Нурика, который только под утро пришел с ночной смены и узнал о смерти своей любимой женщины.

Мы же проторчали здесь всю ночь. Мухтар взял след, но тот оборвался на дороге, на проезжей части. Видимо, Сафрону удалось тормознуть попутку. Ночью в Зарыбинске машин мало, но в центре всё-таки попадались.

Опергруппа закончила работать на месте происшествия, Василину только что погрузили и увезли в морг, Вера еще дописывала осмотр в нашей с Нуриком комнате, фиксируя повреждения замка на двери, следы обуви, рук и колото-резаные дыры в одеяле.

— Держись, брат, — я похлопал Нурлана по плечу. — Мы его найдем…

Тот горько кивнул, смахнул слезу и прошел внутрь. Там толпился с утра народ. Жильцы собрались со всех этажей. Никто не мог поверить, что грозной Василины Егоровны больше нет. Кто-то из зевак утянул Нурика к себе в комнату, показав ему пузырь и предложив немедленно, как и полагается, залить его горе беленькой. Пускай и выпьет, ему сейчас надо.

На крыльцо вышла Вера. Заметив меня, приблизилась и тихо спросила:

— Как ты узнал, что Сафрон придет тебя убивать?

— Не знал… — пожал я плечами. — Предположил. Подумал, что если Святошу мы прижали и Сафрону сели на хвост, то эта парочка непременно захочет меня убрать. Я их главный враг, тот, кто за ними охотится. Вот и скрутил из тряпья «манекен», положил на кровать. Не думал, что сработает, на интуиции, скорее, это сделал. Сам-то в общежитии не ночевал уже дня три. То на работе, то… — хотел сказать, мол, у Алены, но при Вере как-то замялся. — В общем, и Нурику сказал в комнате не ночевать. Они с Василиной ведь ля-мур крутили. Он у нее кантовался. Хотел я сначала засаду на Сафрона в общаге устроить, но потом подумал, что не придет уже он…

— Почему?

— Когда Святошу пристрелил, посчитал, что всё почти кончено. На кой черт Сафрону меня убивать? Головой в этом плане был Святоша. Грицук — что дуболом, он не стратег. Святоша все рассчитывал, продумывал, а когда я его ликвидировал, опасность, вроде бы, миновала. Сегодня я сам должен был в общежитии ночевать, но…

— Но забурился к своей подружке, да? — прищурилась на меня с некоторым осуждением Вера.

— В общем, зря Василина полезла, конечно, на Сафрона среди ночи… Но она всегда была в первых рядах, боевая, неугомонная. Не знаю, как так вышло, что напоролось на Сафрона посреди ночи.

— Там свидетеля Гужевой нашел. Он говорит, что мужик в капюшоне его избил. Он побежал жаловаться комендантше, чтобы та милицию вызвала.

— Понятно теперь, — кивнул я. — Страшная и глупая смерть, жаль Ваську… И Нурика жаль…

На крыльцо тем временем вышел ещё и Загоруйко.

— Чем обрадуешь, Валентин? — повернулся я к эксперту, который волочил огромный криминалистический чемодан.

— Сан Саныч, твое предположение, что нападавший — это Сафрон, подтвердилось.

— О как… — эта новость меня лишь слегка удивила, я не испытал ни радости, ни злости. — И кто же его опознал?

— Да нет, никто толком не видел. Я про пальчики. Следы рук на двери твоей комнаты им оставлены. Свеженькие.

Я устало вздохнул.

— И когда ты успел их сравнить с дактилокартой?

— Я же на светлую пленку их изъял с двери, их можно сразу, что называется, не отходя от кассы смотреть. А дактилокарту Сафрона, которую ты мне дал, я пока что всегда с собой ношу в чемодане, беру на убийства, чтобы сразу проверить.

— Молодец, справку пока о совпадении накропай, а потом, когда экспертизу тебе назначат, уже заключением оформишь, — ровным голосом выдал я ценное указание.

­– Сделаю, — кивнул эксперт и пошел грузиться в дежурный уазик.

Я почувствовал, что устал бегать за этими двумя. Настиг Святошу, а племянничек его всё ускользал от меня, оставляя только кровавый след.

— Ну а ты чего молчишь? — сказал я Вере. — Вижу, что-то сказать хочешь.

— Да. Мне надо кое-что тебе показать, очень важное, — проговорила Вера, оглядываясь, будто за нами следили.

— Рассказывай.

— Не здесь, давай отойдем.

Я пожал плечами.

— Давай отойдем на стадион, на лавочку, — кивнул я на железный забор и вертушку-проход. — Там никто не помешает.

Мы прошли на территорию стадиона. Сейчас сентябрь, и школьники уже на учебе, но в первые дни уроков физкультуры не ставили, и стадион пустовал.

— Вот… Смотри, — Вера вытащила из кожаного портфельчика документы. — Мне прислали новые, недавно открывшиеся сведения о Святоше. Он же — Лев Никанорович Грицук в прошлом.

— Интересно, — я стал читать какие-то старые, архивные НКВД-шные справки, рапорта с грифом «секретно». — Это что получается? У Святоши есть вот такие отметины?

Я ткнул в строчку текста, в которой описывались особые приметы фашистского палача по прозвищу Святоша.

— Да.

— Хм… А у Жорича они были? Не помнишь?

— Не знаю, я… не приглядывалась к трупу.

— Я тоже, а надо бы заключение о вскрытии глянуть, может, там есть описание отметин.

— Вот оно, — Вера достала из портфельчика ещё и заключение судебно-медицинской экспертизы. — Там эти признаки на теле никак не указаны. Будто нет их. Но они могли быть… Просто эксперт не обратил внимания, ведь перед ним такой вопрос не ставился.

— М-да… — кивнул я, листая заключение и приложение к нему с фотографиями трупа. — На фотках тоже не видать, не тот ракурс. Тут общий план, в основном, и только раны пулевые на спине детально сфотографированы. А кто писал заключение? Лена?

— Она самая.

— Надо с ней поговорить, — предложил я.

— Я уже поспрашивала, — разочарованно вздохнула Вера. — Ничего вспомнить и вразумительно сказать она не может. Говорит, что такие мелочи в заключение не вписывает, мол, это же очень старые отметины. Не имеющие отношения к причине смерти и все такое.

Я помотал головой. Ответ Лены, в принципе, был логичен, но…

— Настоящий эксперт должен каждую мелочь фиксировать, — сказал я с интонациями Загоруйко.

— Ну, это ты Леночке объясни, попробуй. Да что теперь рассуждать, тело зарыто, экспертиза написана…

— Эксгумацию нужно делать и проверить, — в задумчивости смотрел я на фото трупа, будто пытался разглядеть что-то еще.

— Ты думаешь о том же, что и я? — тихо спросила Вера, и в голосе ее послышалась решительность.

— Да…

— Что Жорич — это не Святоша?

— Что-то я стал сомневаться в этом. Понимаешь, Святоша — умный, хладнокровный и расчетливый. А Жорич слишком импульсивен. Святоша бы не разменивался на кражу тушенки, не его уровень. Хотя, может, я и ошибаюсь. И потом, сегодня меня приходил убивать Сафрон. А сам бы он не сунулся, его явно кто-то направил. И вообще… меня такая мысль шальная вдруг осенила. А ты не думала, что Святоша — это женщина?

— Что? — Вера в недоумении, ошарашенно на меня уставилась. — Женщина?..

— Были примеры в истории, когда палачами были женщины. Вот поэтому мы и не можем его найти, потому что мужика ищем…

Я в задумчивости уставился на кромку вытоптанного поля.

— Не знаю, вот ты озадачил меня, Саша. А как же имя? Имя-то мужское, по нашим сведениям, у него. Лев Никанорович Грицук.

— А что имя? Может, он под чужой личиной работал. Тебе отец его как описывал? Внешне, я имею в виду…

— Никак, без подробностей. Но рассказывал, как про мужика, вроде.

— Бабы есть и такие, что если постричь, то от мужика не отличишь, — не отступал от своих мрачных мыслей я. — Ну да ладно, это лишь одна из рабочих версий, просто будем держать ее в уме. А вот Силантия надо как-то проверить, на предмет этих отметин.

— Есть только один способ проверить, — кивнула Вера. — Нам нужно выкопать труп Жорича. Но официально получить разрешения — оснований нет. Никто в Зарыбинске не знает, что мы ищем Святошу — палача времен войны. По официальной версии ты просто пристрелил расхитителя социалистической собственности, когда тот палил из ружья и пистолета по милиции, да ещё взял заложницу. Сам понимаешь, что следует продолжать действовать негласно. Пока не накроем всю цепочку. Только тогда…

— Конечно, понимаю, — коротко кивнул я.

— И что делать с эксгумацией? — хитро улыбнулась Вера, будто ждала от меня какого-то решения.

Но я знал, что она уже придумала его сама и теперь лишь хотела убедиться, что я с ней солидарен.

— Мы выкопаем труп Жорича сами, — заявил я. — Ночью и тайно.

— Да, Саша! — воскликнула девушка. — Как же мне повезло с тобой… работать.