Начальник милиции. Книга 5

Глава 2

Я с удовольствием зажевал предложенную закуску и пробубнил с набитым ртом:

— Спасибо, Вера… Ты меня спасла!

— Если для твоего спасения так мало надо, я могу еще принести бутерброд. Или лучше мяса тебе подцепить? Вон киргиз ваш жарит, уже почти готово. Хочешь?

Девушка кивнула на Тулуша.

— Он не киргиз, а сибиряк. И что за странное мясо он жарит? — я пригляделся с пристрастием. — Это что? Крыса?

После Салчаковских угощений мне всегда виделся в его гастрономии большой подвох.

— Это кролик, Саша.

— Да? Откуда он? Я кроликов не покупал, взял баранину на шашлык.

— Это от нас, от прокуратуры небольшой взнос, так сказать, в общий стол. Мы привезли мясо кроликов. Так что не волнуйся, можешь смело есть.

Я поблагодарил одноклассницу, но от угощения все же отказался, потому что, как ни старался, но не смог развидеть на шампурах в руках Тулуша крысу. Уж лучше баранинки дождусь. С этой мыслью я пока что вкушал домашние помидорчики и огурчики, что принес каждый второй сотрудник со своего огорода-дачи, и закидывал все это ломтиками сала с мясными прожилками.

— Так, товарищи! — взмахнул руками уже раскрасневшийся от горячительного Кулебякин. — Я не понял, почему стопки пустые? А ну наливаем, не стесняемся! Баночкин, что встал моржом? Поухаживай за женщинами, — шеф кивнул на бухгалтершу и инспектора ПДН с пустыми стопками. — Повод для праздника у нас железный — сегодня Сан Саныч не просто звание очередное получил. Он яркий пример, товарищи, как из собакиного провожатого можно в кратчайшие сроки дорасти до руководителя уголовного розыска. Это вам не хвосты крутить! Ядрен пистон!

— Гав! — отозвался Мухтар, будто осуждая в чем-то шефа.

Пес был привязан к дереву неподалеку. Развалившись в траве, он лениво грыз баранью лопатку.

— У всех налито? — начальник обвел присутствующих контролирующим взглядом. — Ну… Теперь я скажу. Красиво говорить не умею… В общем, давайте за… У-ух! И чтобы у нас… Э-эх! Ага!

Шеф махнул рукой, обозначая конец пламенного и красноречивого тоста, и все выпили. А я лишь пригубил. Граненная доза уже накатила, и нужно было побольше налегать на закуску. Я даже осмелился-таки попробовать «крысу». М-м! А очень недурно получилась, не думал, что пасюки такие вкусные, но все же надеюсь, что это кролик.

А потом и баранина подоспела. Рубали все шашлык с превеликим удовольствием. И дивились, приговаривая:

— Ну как ты, Сан Саныч, замариновал так вкусно? Открой секрет коллегам.

Я улыбался и пожимал плечами, мол, секрет фирмы. А Тулуш простодушно вдруг выдал во всеуслышание:

— Санача мне сказал, маринуй, Тулуш, маринуй. Моя рецепт это, от предков.

— А, дак это ты? — удивились присутствующие.

— Я, я, — кивал довольным болванчиком Салчак.

— Ну так расскажи секрет, колись! Хотим так же делать. Вот же вкуснятина!

— Не получица также, — простодушно лыбился Тулуш. — Приправа списальный нужна. Я ее из дома привез. Ее еще жевать надо и тьфу в кастрюля. Два чиса жевал и плевал.

— Ха-ха! Вот шутник! — не поверили гости, а я с облегчением выдохнул, что они не восприняли слова всерьез. И поспешил зажевать огурчиком, хотя баранину не успел отведать.

Когда солнце уже готовилось завалиться за горизонт, половина сотрудников поразъехалась, оставались самые стойкие. Советский человек — один из самых выносливых на планете. Может пить, пока не упадет. В буквальном смысле. Частенько приходилось наблюдать таких упавших под забором. Но милиционеры — крепкие люди. И падать не приучены.

— Смотри! И-ик! — Кулебякин тряс перед прокурором пистолетом. — Я с него… и-ик… мушке в брюшко! Не веришь? Да я с ним с 41-го. Пони-ил…?

— Ой, Петрович, не заливай, — отмахнулся Виктор Степанович. — Тебе в сорок первом сколь годков-то было? Да и Макаров позже изобрели, после войны уже. А вот с этого, — прокурор достал из кармана широченных брюк револьвер системы Нагана. — Мой батя фрицев бил. Что твоя пукалка? Да у нее прицельная дальность короче, чем у Баночкина руки. Не пистолет, а недоразумение. Правильно про Макарова говорят — холодное это оружие, а не стрелковое. Ха!

— Витя! Ты Макарова не трожь! — братался и одновременно ругался с другом Кулебякин. — Да у него убойная сила, не чета твоей хлопушке! Да он рельсу перешибёт!

— Ну, Петя, ври, да не завирайся. Ты, кстати, патроны достал? На револьвер я просил.

— Достану, Степаныч… И-ик… Слово майора, достану.

— Каждый раз обещаешь, а как пьянка, так без патронов его беру, опять из твоего огрызка стрелять по банкам?

— Это у кого огрызок? — возмущенно пошатывался Петр Петрович.

— Не у меня точно! — парировал Виктор Степанович. — У меня-то длиннее ствол!

Пока мужики мерялись стволами, я заметил, как Казарян собирает консервные банки со стола. Но вовсе не для того, чтобы выбросить. Он отошел на край поляны и выставил их в ряд.

— Петр Петрович! Виктор Степанович! — окликнул он их. — Чего попусту спорить. Давайте на деле проверим, чей ствол лучше.

— У меня патронов нет, — вздохнул прокурор.

— Вот, — Артур подошел к спорящим и вытащил из кармана горсть патронов, протянув их прокурору. — Держите… Изъял как-то. Остановил транспортное средство, стал досматривать по ориентировке, а там боезапас для нагана.

— Так! А почему водителя не оформил? — вскинул осуждающе бровь прокурор.

Конечно, больше он возмущался не тому, что нарушен порядок, а тому, что он всего этого не знал.

— Да там старик, ветеран войны. Отпустил его, пальцем погрозил, а патроны забрал, чтобы больше казусов не было. Специально для вас приберег.

— Для меня? Откуда ты знаешь, что у меня наган нелегальный? — почти шепотом произнес прокурор.

— Да все знают, Виктор Степанович, — пожал плечами Артур. — Вы же каждый раз на шашлыки его берете и с Петра Петровича патроны требуете.

— Да? — чесал затылок прокурор. — Надо бы поаккуратнее быть, ага…

— Не бзди, Витя, — похлопал его по плечу начальник милиции. — У меня крыс в коллективе нет… Да и кто тебя посадит? Ха! Ты же прокурор! Ядрена петлица! Айда, проверим, у кого ствол лучше!

— Саша, — ко мне подошла Вера. — Забери у них оружие, пока они не перестреляли друг друга. Смотри, как их качает.

— Все под контролем, — заверил я. — Встану рядом и буду следить, чтобы только в сторону баночек стволы направляли.

Мне, признаться, самому хотелось увидеть знаменитый наган в деле. Пусть в немного пьяном и баночном, но все же в деле…

— На огневой рубеж становись! — скомандовал я.

И прокурор с начальником милиции нестройной парой потянулись на условную линию стрельбы.

— Заряжай! — продолжал я.

— Уже заряжено, Саш! — хмыкнул Кулебякин и пальнул, как Клинт Иствуд. Залихватски и с бедра.

Ну вылитый пьяный ковбой, а не майор советской милиции. Даже огромная серо-коричневая мятая панамка, которая была сейчас на нем, придавала некоторое сходство с персонажем Дикого запада.

Бах! Бах! Бах!

Естественно, из такого положения ни одна пуля даже рядом не прошла. Все мимо баночек пролетели.

— Ха-ха! Петрович! — трясся от смеха прокурор. — Ты что, ветром от выстрелов хотел банки сдуть? Ну кто так целится? Мушку для кого придумали?

— С мушкой любой дурак попадет, — ворчал шеф. — А ты так попробуй.

— Любой дурак? Ну, значит, я дурак.

Бах! Бах! Бах! — наган выплюнул три пули, и две из них четко отшвырнули банки, выбив в них аккуратные дырочки.

— Видал? — Виктор Степанович победно светился. — А ты так сумеешь? Сможешь? Как дурак-то? Ха!

Кулебякин насупился, поднял руку и прицелился. Уже по-настоящему, а не по-хулигански навел он пистолет на банки.

— Ну что резину тянешь, Петя? — подначивал прокурор. — Стреляй уже.

— Не трынди-ка под руку, Витя, — шипел Кулебякин.

— Стреляй! — гаркнул прокурор, чтобы окончательно сбить соперника.

И это у него получилось. Потому что Кулебякин дернулся. Бах! И пуля ушла куда-то совсем в сторону. В чащу.

— Вот ты мазила, Петрович! — торжествовал прокурор. — Или консервы жалеешь?

— А кто под руку орет? Да едрит ангидрид!

— Тише… — успокоил я соревнующихся. — Там кто-то кричал.

— Где? — уставились на меня оба стрелка.

— Там, — махнул я рукой на заросли.

Примерно в ту рощу, куда ушла пуля Кулебякина.

— Да нет там никого, показалось тебе, Морозов. Разве что кабан пробежал, хе!..

— Оружие уберите, — ровно и серьёзно произнёс я, — а я пойду проверю.

— Да, я тоже слышал, — таращился в заросли Казарян.

Остальной народ наблюдал за нами с некоторого отдаления и не слышал разговоров.

— И я слышала… — хмурилась Вера. — Петр Петрович, вы похоже, кого-то подстрелили.

— Да что вы лепите мне? Ядрена сивуха! Нет там никого! Эй, там кто-нибудь есть? — Петр Петрович картинно выставил ухо в сторону кустов, приложив к нему руку рупором, подождал и снова выкрикнул: — А может, нет никого⁈

Наверное, хотел добавить следующую строчку анекдота, про гранату, но я ему не дал.

— Товарищи высокие начальники, стволы убираем, — потвёрже распорядился я. — Пойду проверю, что там.

И направился к кустам. Однако участники «соревнований» не стали ждать, а любопытствующей толпой увязались за мной.

Я углубился в чащу, где подлесок скрывал все на высоте человеческого роста. И долго идти не пришлось. Я раздвинул заросли и увидел лежащего на траве человека. На виске аккуратная дырочка, и струйка крови стекает на шею и на землю. Незнакомец был худым мужиком потертой наружности, щеки у него впалые, сам, несмотря на лето, в ватнике и непонятных штанах. А на руках и пальцах — синева наколок. По ним я легко определил, что это субчик блатной и урка бывалый.

Вот только что он делал в лесу?

— Ё** твою мать! — схватился за голову Кулебякин. — Это я его хлопнул? Ох, беда, беда!

Прокурор, слегка побледневшая Вера и Казарян сочувственно смотрели на Кулебякина.

— Витя! — схватил тем временем за руку друга Петр Петрович. — Выручай, брат! Придумай что-нибудь! Ты же прокурор!

— Петя? Я что сделаю? — оскорбился тот. — Ты предлагаешь труп спрятать?

— Саныч! — переключился на меня шеф. — Зови своего индейца! Пусть пистолет возьмет и скажет, что он стрелял. Чукчам ничего не будет! Что с него взять⁈ А я — лицо города, как такой позор пережить?

С пьяну шефу на ум приходил какой-то бред.

— Петр Петрович, он не чукча.

— Все одно, в тундру сбежит, не найдут. Мы ему и денег дадим.

Я помотал головой.

— Он сибиряк, и никуда он бежать не будет. И вообще, не все так плохо. Вот, смотрите.

Я задрал одежду убитого, оголив пузо, там тоже был воровской «орнамент».

— Партаки? И что? — охал Кулебякин. — Сидевший. Дак какая разница, за них тоже дают столько же, сколько за настоящего человека! Ядрёна сивуха!

— А то, что одет он странно. Будто тут ночевал, в лесу. Сейчас август, ночи прохладные. А это значит что?

— Что? — Петр Петрович изо всех сил старался не сводить с меня слегка расфокусированный взгляд. — Не томи, Морозов, говори уже.

— Что он прячется. И находится, таким образом — вне закона.

— И можно стрелять по нему? — с надеждой вопрошал Кулебякин, явно прокручивая в голове законы и кодексы.

Несмотря на такое происшествие, было не похоже, чтобы он трезвел.

— Ну, тут надо личность установить. Если это беглый преступник, то скажем, что вы его увидели. Стали преследовать и при попытке скрыться — застрелили. Согласно законодательству мы вправе стрелять на поражение для пресечения побега из-под стражи лиц осужденных за тяжкое или особо тяжкое преступление. Сами это знаете.

— Фу-ух! Мама дорогая! — Кулебякин оглядел чащу, будто она могла ему подсказать, что делать дальше. — Хоть бы урка беглый был! Ну Морозов, ну голова! Вызывай группу, будем оформлять как задержание беглого преступника.

— У нас вся группа уже здесь, — я кивнул на следователя прокуратуры Веру и в сторону еще ничего не подозревающих коллег, среди которых скучал почти не пьющий криминалист Загоруйко, причём тот исправно щелкал народ на «Зенит». — И фотокамера с экспертом вон имеется.

— Погодите… — Вера без всякой брезгливости и страха всматривалась в лицо трупа. — А не тот ли это Бондаренко, что в соседней области сбежал из колонии?

— Какой такой Бондаренко? — нахмурился шеф, наконец, трезвея. — Не помню я такой ориентировки.

— Да, какой? — вопрошал прокурор. — Тоже не припоминаю такого случая.

— А он был, — задумчиво проговорила Вера… — Просто не афишировали. Чтобы народ не пугать лишний раз. Их несколько человек сбежало.

— Ха! Вера Андреевна, — скептически поморщился Кулебякин. — Я, конечно, не большой начальник, но и не дурак. Да если бы целая шайка с зоны сбежала, нас бы уже в ружье поголовно всех поставили. Солдатиков бы понагнали, леса оцепили. А мы бы тут в первую очередь рыскали. Главк все мозги бы мне вынес, ядрёна сивуха! А вы говорите, беглые зэки.

— Ну я точно знаю, что побег случился… И, похоже, это один из его участников, — настаивала Вера.

Я осмотрел траву и землю возле трупа и обнаружил следы.

— Вот, смотрите, тут еще отпечатки обуви. Наш убитый был не один. Остальные, получается, смылись. Вера Андреевна-то права. Зачем убегать от товарища, если не скрываешься от закона?

— Ну так пули летают, — пожал плечами Петр Петрович, но уже заметно повеселев и поверив в версию со сбежавшими зэками.

— Нужно звонить в область и узнавать, — задумчиво проговорил я. — Странно, что нас не только не задействовали, но и даже не информировали о таком ЧП.

— Бардак! — привычно махнул рукой Виктор Степанович. — На зонах везде бардак! Военная прокуратура хреново работает. Я позвоню своему однокласснику, пускай разбирается!

— Не один?.. А остальные беглецы где? — чесал лысину Кулебякин. — Нужно их догнать! Морозов! Поручаю тебе немедленно приступить к поисковой операции. Возьми мой пистолет, — он тут же протянул мне ПМ.

Хорошо хоть сам не почесал в чащу, преследовать. Всё-таки начальство у меня до известной степени адекватное, когда не палит в белый свет.

— Я лучше у Виктора Степановича наган попрошу, у вас патронов мало осталось.

— Слышь, Степаныч, — повернулся к нему Кулебякин. — А ну и правда, дай ствол молодому. В целях, так сказать, содействия органам!

— Я и сам орган, — хмыкнул прокурор, но револьвер мне протянул. — Береги его, сынок. От деда мне достался… Он с него беляков бил в семнадцатом.

— Вы же говорили, что от отца? — улыбнулся я, беря в руки наган.

— Да какая разница, главное, что пистолет добрый. Надежный.

— Спасибо, — кивнул я, принимая подношение.

А про себя подумал, что наган вообще не пистолет, а револьвер, но большинство не разбирается в таких тонкостях, а по мне — лишь бы стрелял. Ведь я действительно собирался сейчас взять Мухтара, Тулуша и идти ловить беглых зэков. Интересная штука — жизнь. Никогда бы не подумал, что буду ловить тех, кем был сам в прошлой жизни.

Краем глаза я наблюдал и за Верой. Она была вся собранная, сосредоточенная и абсолютно трезвая. Как легавая сделала стойку на дичь, рассматривая место происшествия, тело и кровь на траве, вдавленные следы. Не девушка, а Шерлок Холмс в юбке. Хотя сейчас она была в спортивном костюме. И откуда она знала про побег, когда наши начальники не знали? Ну понятно, с области же перевелась, это мы тут в глуши сидим.

Успокоил я себя так, но сам своим словам не поверил. Блин, что-то тут нечисто…

— Вера, можно тебя на минуту? — позвал я прокурорскую, решив пораспрашивать.

Кулебякин уже ускакал к бобику с рацией и давал указание зарегистрировать сообщение дежурной части об обезвреживании одного из беглых преступников. Я нисколько не сомневался, что убитый был в бегах. Не только моя одноклассница наблюдательная, я тоже многое заметил: загар лишь по контуру робы, прическа-ежик, желтые от крепкого чифира зубы. По всему видно, что совсем недавно он чалился в местах не столь отдаленных. Уж мне ли не знать.

— Да, Саша, конечно, — подошла ко мне следачка.

Я огляделся и, убедившись, что нас никто не слышит, задал не дававший покоя вопрос.

От авт ора

Друзья! Стартовал с новой серией сегодня. И снова попаданец в милиционера. Только в девяностые.

Матёрый полковник МВД оказывается в теле зелёного летёхи из убойного отдела в 1996. Город под контролем бандитов, но мент-попаданец знает, как его спасти: https://author.today/work/393049