Начальник милиции. Книга 5

Глава 9

На следующий день. Утро. Планерка в кабинете Кулебякина.

— Что там по вчерашнему убийству парня на пляже? — шеф обвел сотрудников изобличающим взглядом, будто ждал, что кто-то из нас прямо здесь признается в убийстве, и раскрывать его не придётся.

— Работаем, Петр Петрович… — ответил я за всех.

— Плохо работаете! — тряс указательным пальцем майор в мою сторону. — Мне уже из главка звонили! Виданное ли дело, говорят, прямо на глазах у людей человека резать! А вы мне — работаем! Я как ваши эти слова к докладной пришью? А? Дело на контроле у начальника главка. Мне по нему докладывать ежедневно, ядрен пистон! Если результатов не будет, вовсе собственноручно к генералу на ковер поеду. Что, Баночкин, лыбишься⁈ Смешинка в рот попала? Думаешь, мне одному достанется? Сейчас, как же! Меня выдерут, а я приеду — и вас как сидорову козу! По нисходящей, ядрена сивуха…

Он помахал рукой, будто там уже был зажат пучок розог.

— Да я не смеюсь, Петр Петрович, — виновато пожал плечами дежурный. — Просто случай смешной вдруг вспомнил.

— Ну, поделись, расскажи народу… — картинно развел руками шеф. — А то чего мы сидим грустим, а ты один смеешься?

— Да вчера вечером чудак один приходил, заявление писать. Сказал, что опознал в городе гитлеровца. Представляете? Фантазёры, — снова улыбнулся он.

— Какого еще гитлеровца? — покрутил ус Кулебякин.

— Обычного… Который с войны еще прячется. То ли карателя, то ли, полицая, то ли еще кого. Я так и не понял. Говорит, опасный это человек. Под чужим именем скрывается сейчас.

Начальник всплеснул руками.

— Вот только гитлеровцев нам еще до кучи и не хватало. Ходят всякие в милицию, с обострением и «белочкой», и пургу несут. Надеюсь, ты заявление не принял?

— Это самое… Пришлось принять, — вздохнул Баночкин. — Старик дотошный оказался. Смотрел, чтобы я все слово в слово записал. А потом еще просил меры немедленно к розыску принять.

— Ну и дурак!

— Да не ругайтесь, Петр Петрович, взять я его взял, но дальше-то он не смотрел — я не стал регистрировать. Порвал и выкинул.

— Куда выкинул? — спросил я.

— В ведро мусорное…

— Пошли, покажешь, — я встал и потянул за рукав Баночкина, направляясь на выход.

— Кхм… я не понял, Морозов! Планерка идет! — выпучил глаза шеф. — Куда собрался? Я тебе что? Не указ больше?

Я подошел к начальнику, наклонился и прошептал на ухо:

— Петр Петрович, дело срочное… У меня есть информация. Это как раз может быть связано со вчерашним убийством и с повреждением памятника. Нужно срочно найти заявление с адресом старика, пока баба Маша не выкинула мусор. Сами понимаете, чем скорее убийство раскроем, тем быстрее вас в область заберут. А если не раскроем, может, и вообще здесь останетесь. До пенсии.

Кулебякина чуть передернуло от такого расклада, а после он понимающе кивнул, прокашлялся в кулак и махнул на дверь, дескать, иди, занимайся, а вслух произнес:

— Так, товарищи… У Сан Саныча дело срочное, я его отпускаю, а вы открывайте тетрадки, сегодня занятие по служебной подготовке у нас.

— У-у-у, — по кабинету прошелся недовольный вздох, а кто-то слишком громко прошептал: — Опять ерундистику писать… А работать когда?

Но Петр Петрович быстро ввел коллектив в рабочее чувство. Бахнул по столу кулаком и во всеуслышание заявил, что никого в милиции не держит, что каждый может хоть сейчас рапорт на стол — и в колхоз, а на их место за забором очередь уже стоит.

В общем, день начинался, как обычно, тепло и задорно. А мы с Баночкиным спустились на первый этаж и вошли в помещение дежурной части.

Он порылся в мусорном ведре и достал порванный листок.

— Во! Саныч, а зачем тебе? На стенку повесить, как интересный экземпляр? — продолжал веселиться он. — Ты же не веришь, что у нас в городе старый нацист ходит? Хе…

— Нет, конечно… — отмахнулся я. — Просто нужно кое-что проверить.

— Что?

— Этот полоумный и в горком может позвонить, и в исполком. Везде ему фрицы мерещатся… Так что я возьму заявление на всякий, чтобы было.

Я не стал делиться с дежурным информацией о Святоше. И шефу ничего не сказал. Все равно они мне пока не помощники до поры до времени. Слишком щекотливое дельце наклевывается — и слишком умный и хитрый преступник, раз ему удавалось столько лет скрываться. Поэтому я решил заняться, так сказать, личным сыском. С Верой договорились держать наработки пока в секрете от коллег.

Сложил на столе фрагменты листочка по линиям разрыва и прочитал данные заявителя: «Артищев Захар Елизарович, 1920 года рождения».

Так-с… Мужику, получается, пятьдесят восемь лет. Ну да… по возрасту он вполне себе мог участвовать в Великой отечественной — а значит, мог и раньше видеть Святошу.

— А адрес его где? — нахмурился я, вглядываясь в заявление. — Почему не записал полностью установочные данные заявителя?

— Это самое, — растерянно проговорил Баночкин. — Я же не собирался давать заяве ходу. Так, накалякал, что попало, пока он наблюдал… Филькину грамоту. Ха-ха!

Он вдруг снова рассмеялся

— Что смешного? — хмурился я.

— Да вспомнил, у нас раньше в Зарыбинске, до тебя еще, судмедэксперт Филипп Никанорович был. Так его экспертные заключения знаешь как называли?

— Как?

— Филькина грамота! Ха-ха-ха!..

— Смешно… А где мне этого Артищева искать? Может, заявитель говорил еще что-то?

— Ну, сказал, что он в газете работает, вроде…

— Погоди… Фамилия знакомая… Артищев, Артищев. Есть газета?

— Откуда? Я их не читаю. Я ими в сортире… ну, это самое…

— Это я знаю, но ты на ней, вообще-то, сало еще режешь.

— А-а, ну точно… Тогда есть. Ага.

Баночкин выудил из шкафа котомку, в которой он носил перекусы из дома, и вытащил из нее газетный сверток. Пропитавшуюся жиром газету отдал мне, а содержимое свертка стал сразу уплетать, не отходя от кассы. Это были огромные котлеты со стылым жиром.

Я развернул «Красный Зарыбинск» на столе и посмотрел в самый низ страницы, в графу «главный редактор». Там значилось: «Артищев З. Е.».

— Есть! — я похлопал Миху по плечу и направился на выход.

— Ты куда? — бубнил с набитым ртом Баночкин. — Котлетки будешь? Ух, вкуснотища! Из щуки, со свиным салом!

— Некогда, Мих… Труба зовет.

— Ну как хошь… — легко махнул пухлой рукой тот. — Мне больше достанется.

Редакция газеты «Красный Зарыбинск».

— Мужчина, вы куда? — на входе в кирпичное здание девушка попыталась остановить угрюмого незнакомца.

— Где главный редактор? — спросил тот, пряча лицо за глубоким капюшоном штормовки и темными очками. Еще и шарф до носа намотал, так что лица было не видно.

— Захар Елизарович занят! — девушка невольно указала взглядом на нужный кабинет. — Вы созванивались? Вас ждут?

— Конечно, — хмыкнул пришедший и по взгляду журналистки понял, в какую сторону ему идти. — Еще как ждут…

— Подождите! Как ваша фамилия? Постойте! Мужчина! Что за безобразие, я сейчас милицию вызову!

— Слышь, ты, курица! — Сафрон резко развернулся, и семенящая уже за ним девушка чуть в него не врезалась. Даже на ногу наступила и ойкнула. — Сядь и прижми жопу… Иначе…

Грицук достал нож из-под полы и провел кончиком острия по щеке оцепеневшей от ужаса журналистки.

— Усекла?

В ответ девушка лишь закивала. Закрывая рот руками, будто сдерживая крик.

Тогда Сафрон схватил ее за волосы и потащил за собой.

— Я передумал… Со мной пойдешь. Посмотришь, как сдохнет этот фраер.

Дверь кабинета главного редактора распахнулась, и внутрь ввалились двое. Журналистка Зина и Сафрон.

Главный редактор газеты «Красный Зарыбинск», Захар Елизарович Артищев, был интеллигентного вида пожилым мужчиной с профессорской бородкой, пытливым взглядом и в круглых очках. Несмотря на тепло, он и летом предпочитал носить костюм-тройку с белой рубашкой и галстуком. Этакий пожилой франт. Смотрелся он в огромном редакторском кресле слишком безобидным и мягким для должности. Добрые глаза, сглаженные черты лица. Несмелая плешка пробивалась на седеющей зализанной макушке. Вот и сейчас он сидел в своем кресле и курил любимую трубку, обложившись какими-то вырезками, журналами и толстенными потрепанными книгами. По его одежде, содержимому стола и внешнему виду сразу можно было предположить, что он не сможет дать отпор ворвавшемуся Сафрону, да и не только ему.

— Что здесь происходит? — вскочил не по годам резво главред. — Вы кто такой? Немедленно отпустите девушку! Это возмутительно!

— Сядь! — рявкнул вошедший, и редактор тут же присел.

Сильная рука Сафрона швырнула Зину в сторону, та упала на пол, всхлипывая, и попятилась на четвереньках, не смея подняться на ноги.

— Простите, Захар Елизарович, — лишь смогла лишь выдавить девушка.

— Ша, сучка! — гаркнул на нее Сафрон, демонстрируя нож с длинным и широким клинком, который хищно серебрился на свету. — Еще слово — и сдохнешь первой…

— Не надо, не надо, я прошу вас, — скулила журналистка.

Редактор, услышав такое, гордо вскинул голову и смотрел прямо на преступника.

— Я так понимаю, вы… вы пришли меня убить? — проговорил он как можно спокойнее, но голос его все равно дрогнул и на последнем слове сел.

— А ты догадливый, папаша, — озирался по сторонам Сафрон, будто искал, чем можно таким поживиться перед тем, как он выполнит поручение Святоши.

— Вон! — закричал вдруг редактор, громко и немного истерично. — Вон из моего кабинета!

— Ты что-то попутал, дядя⁈ — рассмеялся Сафрон и двинулся к его столу с ножом в руке.

— Стойте! — крикнул редактор и вскинул руку над столом.

В его пальцах был зажат узнаваемый пистолет «Вальтер П38», оружие оккупантов, а после и наших партизан и красноармейцев — трофейное.

Сафрон замер, вращая глазами:

— Дядя, э-э… Ты чего… Не дури… Убери волыну. Я же пошутил.

Но при этом он маленькими шажками продолжал продвигаться вперед, на редактора.

— Стойте, я клянусь, я выстрелю! — бормотал редактор, а пистолет лихорадочно прыгал в его руке.

— Да пошутил я… — улыбался Грицук. — Я кроссворд придумал, принес вам в редакцию, в газете напечатать, возьмете? Хороший кроссвордик вышел. Глянете?

Сафрон уже понял, что даже если главред и не решится жать на спуск, то это может запросто выйти у него случайно. Его рука трясется, а палец нервно застыл на спусковом крючке. Поэтому Грицук стал пятиться к двери, от греха подальше.

— Стреляйте, Захар Елизарович! — набравшись смелости, Зина вскочила на ноги и схватила увесистую статуэтку из бронзы.

— Еще секунда, и я даю слово, что выстрелю, — бормотал вспотевший редактор.

— Да шутка же! Ха! — хохотнул Сафрон и, попятившись к выходу, развернулся и пулей выскочил из кабинета.

Редактор без сил сполз в кресле, а Зина, прижимая бюст Ленина к груди, с укором покачала головой.

— Что же вы не стреляли, Захар Елизарович. Он же… Он… вас убивать приходил. Вы разве не поняли?

— Да откуда же тебе знать, Зина? — снисходительно вздохнул редактор и, поморщившись, потрогал левую часть груди, будто его беспокоило сердце.

— Знаю… Я в оперативном комсомольском отряде состою. Мы хулиганов ловим.

— Зина, Зина, — цокнул главред. — Это был вовсе не хулиган…

— А кто? Вы его знаете?

— Это был… зверь. Взгляд у него, совсем не человеческий… Такому человека жизни лишить, что бутерброд сжевать. Я много людей повидал, научился в них разбираться, этот — один из самых худших его представителей. Поверь мне…

— Тем более надо было стрелять, — решительно притопнула каблучком комсомолка.

Я подъехал к зданию редакции, когда оттуда выскочил непонятного вида мужик в штормовке, с капюшоном, накинутым на голову. Мне показалось, что еще и очки солнцезащитные на морде. Оперская чуйка мигом сигнализировала, что мужик этот нечист на руку. Зачем добропорядочному гражданину бегать сломя голову среди бела дня?

Я вылез из «копейки» и гаркнул:

— Стоять! Милиция!

Мужик оглянулся, замер на мгновение, а после еще пуще припустил, перемахнув через забор палисадника, и выскочил на улицу Ленина.

У меня сработал инстинкт преследования, как у гончей, и я сразу рванул за ним, по пути расстегивая кобуру. Перескочил через заборчик, пригнувшись, пролетел под кустами колючей акации, выскочил на улицу и увидел, как в закрывающихся дверях автобуса мелькнула спина в штормовке. Черт! Повезло ему…

Автобус заскрипел, заурчал, хрустнул передачей и стал набирать скорость, отъезжая от остановки.

— Стой! — махнул я водителю, но тот не увидел, и автобус увез этого странного мужика.

Бахнул из ПМ в воздух, но выстрел растворился в открытом пространстве и прозвучал как хлопок автомобильного глушителя при позднем зажигании двигателя. На такие звуки шоферы не обращают внимания.

Я огляделся — попуток нет, улица как назло вымерла. Быстренько вернулся к служебной машине, хотел завести и догнать автобус. Шансов мало, что беглец будет еще там, скорее всего, уже готовится сойти на ближайшей остановке, а она вот-вот уже будет — у нас длинных перегонов нет. Только сел и остановка. Но все равно решил рискнуть, как вдруг из редакции выскочила растрепанная и испуганная девушка. Если бы не лохматость и бледный вид, то ее вполне можно было бы назвать симпатичной.

— Товарищ милиционер! — сходу бросилась она ко мне, опознав каким-то образом по моему виду правоохранителя. — Вы же из милиции! Помогите!

— Что случилось? — опешил я.

— Захара Елизаровича… Нашего уважаемого редактора хотят убить! — она отрешенно махнула на распахнутую дверь редакции.

— Где? — крикнул я и без промедления бросился внутрь здания.

Но в холле меня встретила тишина и пустота, лишь нервно дергается под потолком неисправная ртутная лампа да где-то слишком сильно дребезжит комнатный вентилятор.

— Кого убивают? — я недовольно обернулся на девушку.

— Все в порядке, молодой человек, — из кабинета напротив вышел интеллигентного вида пожилой мужчина в коричневом костюме-тройке. Не затасканном и не залоснившемся, а, казалось, только с иголочки.

Такие выходные костюмы имелись у советских граждан (и тройки в том числе), но надевали их по особым случаям — на торжества и праздники, а на повседневку не носили, берегли. А этот редактор — прямо аристократ советского пошиба.

— Вы главный редактор?

— Да… Я хочу написать заявление.

— По поводу? И как вы поняли, что я из милиции? — я повернулся к девчонке, вопрос, по большей части, предназначался ей.

— Ну как же? Вы же Александр Александрович Морозов. Ася столько рассказывала. Мы много про вас материала выпустили. Все комсомольцы в нашем оперативном отряде Зарыбинска хотят быть похожими на вас. Даже думали пригласить вас на собрание, чтобы вы на своем примере, рассказали…

— Понятно… — прервал я, убирая пистолет в кобуру. — Ну, а теперь по делу поговорим. Что у вас случилось?

От автора

Друзья! Сегодня вышел 3-й том моего цикла «ЗАВОД»!

Матерый попаданец очутился в СССР и должен предотвратить катастрофу на оборонном предприятии. ОН в молодом теле, но всего лишь ученик слесаря.

На 1 том скидка! https://author.today/work/386806