Нарисованные воспоминания

Глава 10

— Куда мы направляемся? Я одета нормально… или, может быть, слишком нарядно? — спрашиваю я, пристально рассматривая свой наряд: юбку цвета хаки и белую блузку на пуговицах.

Дрю смотрит на меня с водительского сиденья, его глаза сканируют меня от ног до головы. На мгновение его взгляд задерживается на моих обнаженных ногах, затем он улыбается и снова возвращает взгляд на дорогу.

— Я думаю, что это подходит. Ты когда-нибудь была в ресторане «The Boat House»?

Я качаю головой.

— Нет, я никогда о нем не слышала. Это находится недалеко?

— Он расположен на другой стороне Империал Пойнт, сразу за бухтой.

— А, понятно. Я была в Империал Пойнт. Там так красиво. — я осознанно не упоминаю, с кем там находилась, и надеюсь, что он не будет спрашивать.

— Я когда-то нарисовал там одну картину несколько лет назад для врача моей мамы. Мама сказала, что я очень талантлив, и он попросил меня нарисовать что-нибудь. Когда я рисовал, был ясный весенний день. Ты права, это потрясающее место. Не знаю, почему, но с тех пор я не возвращался туда.

— Ты должен вернуться туда. Думаю, осень будет самым лучшим временем. Скоро наступит октябрь, листья начнут желтеть, и все цвета будут отражаться в воде. Очень красиво.

— Звучит замечательно. Ты же пойдешь со мной? — он широко улыбается.

— Конечно, — отвечаю и осознаю, что строю планы с ним, не зная, какими будут наши отношения к тому времени.

Мы занимаем наши места внутри ресторана, и я оцениваю интерьер, оглядываясь по сторонам. Мы словно сидим в ресторане прямо на пляже, хотя это всего лишь река. Вода отражается от каждого стула внутри помещения. Это просто прекрасно, и я чувствую себя очень комфортно в своем наряде. Рассматриваю наш стол и восхищаюсь песком и ракушками, расположенными между двумя стеклами. Темная деревянная рама стола прекрасно сочетается с деревянным полом, создавая теплую и уютную атмосферу. На стенах висят сувениры в морском стиле, поэтому кажется, будто мы находимся на настоящей яхте.

После того, как нам приносят напитки — Маргариту для меня и пиво для него, мы делаем заказ и ожидаем. Я скрещиваю ногу и готовлюсь к веселому вечеру, который мне обещан.

— Здесь прекрасно, Дрю. Почему я раньше не слышала о нем?

— Не знаю, возможно, потому что он находится в сорока пяти минутах езды от твоего дома.

Думаю, что об этом месте знают лишь те, кто уже бывал здесь. Мне кажется, что в каком-то смысле это хорошо. Из-за этого здесь меньше скопления людей.

Я соглашаюсь и делаю глоток коктейля. Частички сахара на краю стакана, смешанные с жидкостью, создают на языке кисло-сладкую смесь. Это просто рай в стакане, и я уже готова заказать парочку еще таких прежде, чем мы уйдем.

— И что… — начинает Дрю, после того как делает глоток пива, — ты слышала что-нибудь от отца после его вчерашнего звонка?

— Нет, как и предполагалось.

— Мне жаль.

— Нет, не надо, в этом нет ничего нового. Я должна уже привыкнуть к этому.

— Я знаю, мы должны относиться с уважением к нашим родителям, но иногда ты едва ли можешь вытерпеть их бред. Наступает момент, когда ты должен постоять за себя. Это трудно, но я должен был это сделать.

— Когда ты в последний раз разговаривал со своим отцом? — мне любопытно. Он не упоминает о нем с той ночи, как я вошла в его квартиру, чтобы отдать его почту.

— Мы разговариваем, но не часто. Он много путешествует, как торговый агент для фармацевтической компании, поэтому мы редко встречаемся. Он очень изменился после смерти мамы. Отец терпел мою любовь к рисованию, пока мама была жива. Ради нее, я думаю. Но когда она перестала следить, чтобы он не высмеивал мои работы, отец больше не сдерживался. Какое-то время я пропускал все это мимо ушей. Но когда не мог больше этого выносить, то постоял за себя и высказал все, что я думаю.

— Какие теперь у вас взаимоотношения?

— У нас их практически нет. Когда мы встречаемся, все странно, и мы никогда не знаем, что друг другу сказать. Я знаю, что зол на него из-за того, что он оставил маму умирать. И меня раздражает, что он не понимает моей любви к рисованию. Настолько, что больше не имеет смысла об этом говорить.

— Может вам двоим стоит пойти на компромисс, выслушать друг друга, несмотря на отсутствие взаимопонимания, — предлагаю я.

— Не знаю. Когда я уходил, то сказал ему, что смогу сам заработать себе на хлеб, занимаясь любимым делом, и неважно, что произойдет, я никогда не попрошу его о помощи. Если рисование — тот путь, который я избрал для своей жизни, он не сможет ничего сделать или что-то сказать. Он потерял право принимать за меня решения, когда я съехал и начал сам оплачивать свои собственные счета. Я сказал ему, что, если он хочет потерять меня и наши взаимоотношения из-за моего занятия, тогда это его решение. Теперь, когда мы разговариваем, оказывается, что это никогда не было про мои картины. Но, по крайней мере, мы разговариваем. Маленькими шагами, я полагаю. Может, однажды ему это понравится. — В его зеленых глазах отражается лишь масляная лампа, стоящая на столе.

— Ну, у вас хотя бы, кажется, есть какой-то сдвиг. После смерти мамы ты нуждаешься в семье больше, чем когда-либо. Я счастлива, что он одумался. К сожалению, не думаю, что то же случится с моим отцом. Между нами есть некоторые более сложные проблемы, чем выбор моей профессии.

Дрю наклоняется вперед.

— Как так? Что вообще ему могло не понравиться? Ты — прекрасный человек.

Я несмело ему улыбаюсь.

— Спасибо, конечно, но все же я не согласна. Я очень далека от прекрасного. Как там говорят: «понять и простить»? Не все можно простить, и сложно кого-то понять. Мой отец постарался, чтобы я поняла это.

— Но что…

К нашему столу подходит официантка, которая держит в руках две широкие тарелки, и я благодарна ей за то, что она прерывает нас. Мне надо что-то поесть после выпитого алкоголя, и разговор о моем отце окончен. Мы заказываем еще одну Маргариту и пиво, и официантка уходит. Я смотрю на Дрю и говорю:

— Мы же должны хорошо провести время сегодня, не так ли?

— Да, так.

— Хорошо. Давай тогда больше не будем разговаривать о наших родителях, пожалуйста. Я хочу, чтобы это свидание прошло весело. — Он выгибает бровь, и я мгновенно осознаю, что только что сказала. Свидание. Слишком поздно отпираться.

— Абсолютно с тобой согласен, — он широко улыбается.

Мы принимаемся за еду, у меня на закуску переполненная тарелка жареных креветок, некоторые из них падают на стол.

— Боже мой! Я точно столько не съем. Мы могли бы заказать всего одно блюдо, если бы я знала, что будет так много.

— Да, я забыл, насколько большие здесь порции. Помню, что у меня была такая же мысль, когда я последний раз здесь ел.

Любопытство становится все сильнее, и мне хочется узнать, с кем он приходил сюда в последний раз. Не то, чтобы это имело какое-то значение, но я все же хочу знать.

— О, с кем ты приходил сюда?

— Маме нравилось это место. Когда-то мы были постоянными посетителями и пили напитки прежде, чем нам удавалось дойти до наших мест. — Он улыбается и мгновение молчит, чтобы насладиться этим воспоминанием. — Меня познакомил с этим местом мой профессор в колледже. Я и несколько моих однокурсников были приглашены на вечеринку в честь его помолвки. Когда я вошел сюда, то сразу понял, что должен пригласить маму. Она любила пляж, и это идеальное место, ты будто находишься прямо на палубе корабля и ужинаешь.

— Звучит очень мило. — Мне хочется самой себе наступить на ноги под столом. Кажется, что каждый раз, когда я спрашиваю о чем-то, то заставляю его вспоминать о маме, но я не хочу, чтобы он грустил, особенно в тот день, когда следует праздновать.

— Эй! Это напомнило мне, — восторженно говорит Дрю. Он кладет салфетку на тарелку и отодвигает ее. — Меня попросили внести взнос и поприсутствовать на благотворительном вечере, который состоится через несколько недель, чтобы собрать средства для фонда «Загадай желание». Они собирают деньги для местного мальчика, у которого последняя стадия рака. Мой хороший друг и наставник, Филипп Вест, попросил меня прийти. Составишь компанию? Насколько я понял, это довольно торжественное мероприятие, но…

— Что? Благотворительный вечер с Филиппом Вестом? С тем самым Филиппом Вестом?

— Да, знаю, до вечера осталось совсем недолго. Если у тебя уже есть планы, я пойму.

— Нет, я имею в виду, тот Филипп Вест был твоим наставником. Тот парень, который сочинил песню «I'll Weep For You in the Morning Sun»? И он также нарисовал целую коллекцию пейзажей, которые затем вдохновили его написать эту песню?

— Я так понимаю, ты знаешь его? — Дрю откидывается на спинку стула и смотрит на меня с любопытной улыбкой.

— Я жила и дышала этой песней целые месяцы. Ты понятия не имеешь, как долго я запиралась в своей комнате и слушала ее. Повторяла ее в течение… нескольких часов… нет, дней.

— Я не удивлен. Он своего рода мастер на все руки, очень талантливый человек. Я восхищаюсь им уже долгое время. После смерти моей мамы он прислал мне ссылку на эту песню. Я думал, он хочет похвастаться своей музыкой, потому что постоянно говорит, сколько просмотров набирают его клипы в сети. Филипп всегда шутит, он молод душой. Если не знать, что он на пятнадцать лет старше нас, то можно подумать, что он наш ровесник.

— Он тоже будет на благотворительном вечере? — спрашиваю я с оптимизмом.

— Конечно, он один из учредителей.

— Боже мой! Я не могу поверить, что увижу его! Это будет невероятно.

— Получается, ты пойдешь со мной?

— Само собой! Там же будет Филипп Вест. Конечно, я пойду.

Дрю скрещивает руки.

— О, я понял. Написать песню, нарисовать пару картин и девушка поплыла. Ты просто используешь меня, как посредника, чтобы добраться до знаменитых людей, не так ли? — он отворачивается и смотрит в сторону, пытаясь сдержать улыбку.

— Ну, ты сам виноват, тебе не следовало упоминать его имя, — я смеюсь, когда вижу, что он изо всех сил пытается подавить смех. Я кладу руку на стол перед ним. — Шучу, я пойду, потому что ты пригласил меня, и потому, что это хороший повод. Спасибо за приглашение.

Его лицо освещает яркая улыбка, на щеках появляются глубокие ямочки, и он накрывает мою руку.

— Прекрасно, я скажу тебе точную дату, когда узнаю больше подробностей.

Большим пальцем он поглаживает мою руку, и я чувствую возбуждение и нервный трепет в теле. Поэтому высвобождаю руку и кладу ее на колено.

— Я серьезно предупреждаю: тебе лучше уйти с дороги, когда мы увидим Филиппа. Мне бы не хотелось сбить тебя.

— Постараюсь не забыть это, — усмехается он. Дрю смотрит на противоположную сторону зала в поисках официантки и просит ее подойти. — Не хочешь еще одну Маргариту? Или откроем бутылку красного вина у меня в квартире? Я храню ее для особого случая.

— О, давай вино. Я люблю его. Плюс это даст мне возможность немного больше времени поглазеть на твои картины.

— Договорились. — Дрю смотрит на официантку, когда она подходит к столу. — Принесите мне счет, пожалуйста.

— Нет, — говорю я, переводя взгляд с официантки на Дрю. — Оставь это мне.

— О, нет, это я пригласил тебя на ужин, помнишь? Я заплачу.

Официантка вытаскивает из фартука счет и бросает его на стол между нами.

— Как насчет того, чтобы сначала решить, кто будет платить, а уже потом кого-нибудь позовете? Моя смена закончилась.

И с этими словами она уходит. Ошеломленные, мы сначала просто смотрим друг на друга, а потом одновременно заходимся в истерике.

Сегодня настолько веселый вечер, и я не думаю, что что-нибудь может его испортить.

После нескольких раундов хождения туда-сюда, и непродолжительного нытья с моей стороны Дрю, в конце концов, соглашается и позволяет мне заплатить, но с обещанием, что в следующий раз платит он, если следующий раз будет. Как никак мы празднуем его победу, ведь он наконец-то смог найти свою студию, а не то, что у нас свидание. Несмотря на то, что ранее это слово слетело с моих губ, это не свидание. Теоретически.

Его квартира такая же, как я запомнила, когда приходила к нему в первый раз. Когда я захожу в гостиную, то начинаю бродить вокруг и разглядывать картины, пытаясь увидеть те, которые мне не удалось заметить в тот раз. На заднем фоне из стереосистемы Дрю льется инструментальная музыка, и мне кажется, что я нахожусь на экскурсии в художественной галерее, а в руках у меня приветственный алкогольный напиток.

Я сажусь на диван и пью вино, как будто оно является простой вишневой водой. Слушаю, как Дрю говорит о нескольких своих любимых картинах, и у меня нет никаких сомнений, насколько страстно он увлечен своим делом. Я могу сказать, кстати, что он продолжает и продолжает рассказывать о цветах, какие у него мысли, когда он решил нарисовать определенный сюжет, и сколько ему потребовалось времени, чтобы закончить проект. Все это, я уверена, было бы намного интереснее слушать, если бы я уже не выпила две Маргариты — или три? И, если бы я не начала поглощать вторую бутылку вина, которую открывает Дрю. Я пытаюсь сконцентрироваться, но не могу оторвать глаз от его губ. Каждый раз, когда он улыбается, я тоже улыбаюсь. Когда он смеется и говорит что-то смешное, я тоже смеюсь. Я чувствую себя беззаботной и веселой, и мне все равно, если это алкоголь заставляет меня чувствовать себя так хорошо.

Дрю берет журнал со столика и перелистывает страницы, пока не находит нужную. Когда он пододвигается ближе, его нога прижимается ко мне, и одеколон словно охватывает всю меня. Из-за мыслей в голове я не могу понять ни единого слова, что он говорит. Я снова хочу ощутить его губы. Как он прижимается ко мне на диване. Я не должна хотеть этого, но хочу. Андреа говорила немножко пожить для себя и повеселиться. Ничего ведь страшного не случится, если я поцелую его?

Я выхватываю журнал из его рук, закрываю его и бросаю обратно на стол. Дрю смотрит на меня, будто я сумасшедшая, но ему становится любопытно, что будет происходить дальше.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Знаешь, обычно подробности твоего творчества кажутся мне захватывающими, но сейчас все, чего я хочу, это чтобы ты поцеловал меня. Каждый раз, когда целовал меня, ты сдерживался. — Он наблюдает за мной, его глаза смотрят то на мои глаза, то на губы. Я облизываю их в предвкушении. — Не сдерживай себя, Дрю, поцелуй меня.

— Я пытался не торопить события. Помню, мы договорились, что посмотрим, куда это все может привести, и я не хотел принуждать тебя к чему-либо.

Я вздыхаю из-за разочарования, что не получу того, чего хочу, оно охватывает всё моё тело.

— Я не прошу обязательств, Дрю. А хочу, чтобы ты поцеловал меня, не думая, что это может что-нибудь значить. — Я чувствую, как мое тело слегка покачивается; от моего баланса не остается и следа, и я отвожу взгляд. — А знаешь, что? Забудь, что я сказала.

Я наклоняюсь вперед, чтобы встать, когда его рука касается моей щеки. Он поворачивает мою голову так, чтобы я посмотрела на него, и мгновение просто изучает меня. Я понятия не имею, о чем он думает, или, может быть, он сомневается; я не уверена. Поэтому начинаю говорить, когда его рот накрывает мой, прерывая все, что я хочу сказать. Уже неважно, я все равно забываю. Но раскрываю губы, предоставляя ему мгновенный доступ. Мой язык касается его языка, пока его рука обнимает меня за шею. Длинные, тонкие пальцы лежат на моей спине и глубже затягивают в поцелуй. У меня кружится голова, я не могу понять: то ли это потому, что я пьяна, или становлюсь пьяной от его поцелуя, в котором чувствуется вино, желание, голод и страсть… все, чего я хочу. Все, что мне нужно.

Мои руки ложатся ему на грудь, и я чувствую ее твердость под футболкой. У Дрю своя программа тренировок, и я могу только представить, насколько невероятно подкаченным является его тело. Свободной рукой он обнимает меня, когда передвигается вперед и укладывает нас на диван. Он проникает ногой между моими ногами, моя юбка поднимается слишком высоко к основанию бедер, и затем он слегка прижимает свое тело ко мне. Я разрываю поцелуй, чтобы схватить немного воздуха, и провожу руками по бокам, пока не нахожу край его футболки. Его пальцы путаются в моих растрепанных кудрях, пока он оставляет маленькие нежные поцелуи вокруг челюсти, спускаясь к шее. Мои пальцы гладят его горячую кожу, и я провожу рукой по животу. Он стонет мне в шею, пока его язык порхает над моей кожей. Ощущение невероятное, и я вытягиваю шею, предоставляя ему прекрасный доступ. Затем поднимаю ногу и оборачиваю ее вокруг него, а кончиками пальцев проникаю за резинку его брюк и дергаю его полностью на себя. Его тяжесть прижимается ко мне, пока рука Дрю скатывается на мое голое бедро и медленно обхватывает ее заднюю часть. И прямо после этого он замирает.

Тяжело дыша, Дрю убирает руку и поднимается.

— Извини, несмотря на то, как сильно я хочу продолжения, думаю, мы оба слишком много выпили и не должны делать того, о чем потом будем жалеть.

— Жалеть?! — я почти кричу, когда возвращаюсь в вертикальное положение. Голова начинает кружиться, и, когда я смотрю на Дрю, кажется, будто у него вырастает вторая голова. Я плюю на это чувство и на мгновение закрываю глаза. — Получается, в одну секунду ты хочешь быть со мной, а в другую думаешь, что можешь сожалеть об этом? — приближается волна тошноты, и я ощущаю, как рот наполняется слюной. Я поднимаю руку, чтобы остановить все те слова, которые он собирается сказать в свое оправдание. — Помоги мне дойти до ванной, кажется, меня сейчас вырвет.

Захлопывая дверь перед его лицом, я спешу к белой раковине и выплевываю кроваво-красную жидкость. Затем все очищаю, брызгаю немного холодной воды в лицо и ополаскиваю рот перед тем, как открыть дверь. Я едва стою на ногах в проходе, поэтому мне приходится держаться двумя руками, чтобы устоять на месте.

Дрю прислоняется к стене и скрещивает руки на груди.

— Ты в порядке?

— Мне нужно домой, — говорю я ему и делаю шаг вперед. Но вместо этого меня уносит в сторону, и я чуть не падаю, но Дрю успевает поймать меня за талию.

— Давай, тебе нужно полежать немного. Нельзя оставаться одной в таком состоянии.

Дрю ведет меня в свою комнату, и я мгновенно падаю на кровать и прижимаюсь к подушке. Чувствую, как он снимает с меня туфли, не слушая мои возражения. Дрю говорит мне, чтобы я немного отдохнула, а потом он отведет меня домой.

— Извини, что испортила тебе праздник, — бормочу я. — Спасибо, что разрешил разделить этот вечер с тобой.

Он улыбается и натягивает одеяло на меня, а затем наклоняется целует в щеку.

— Ты — единственная, с кем бы я хотел отпраздновать это событие, — шепчет он.

Я улыбаюсь его словам, но, прежде чем могу ответить, погружаюсь в темноту, мои тяжелые глаза закрываются сами по себе, и я отключаюсь.