Нарисованные воспоминания

Глава 17

После того, как мы проходим через арку с лозой, я чувствую себя, как в сказке. Каждое дерево блестит, придавая всему вокруг золотой оттенок. За приватными столиками, которые расставлены вокруг сада, сидят пары. Они наслаждаются напитками за тихими разговорами и светом, ласкающим влюбленных. Атмосфера восхитительно романтичная, и я осмеливаюсь сказать, что любой, кто пройдет по саду, не может не почувствовать ее в воздухе, заряженном магнетизмом.

Я веду Дрю в сторону пруда с рыбками, который мы не заметили раньше. Среди кувшинок плавают чайные свечи и низко свисает широкая ветка плакучей ивы и щекочет поверхность воды. Я подхожу к ее стволу и всматриваюсь в крону дерева. Словно светящиеся капли росы на паутине, блестящие огоньки танцуют по стволу, вплоть до самых нижних веток.

— Оно такое красивое, — шепчу я, словно мой голос может испортить эту красоту. Дрю обходит, вставая между мной и деревом и смотрит вверх на ветки. — Однажды у меня появится такой задний двор.

— О? Ты серьезно? — он широко улыбается, прислонившись спиной к дереву.

— Да. В моей голове дом мечты всегда выглядел похожим на этот, за исключением всех прудов. Я найду старый дом с большими деревьями и создам свой собственный личный рай. Знаешь, такое место, которое требует ремонта?

— Да, знаю. А кто будет делать всю эту работу? Такие проекты требуют времени.

— Эй, — говорю я и кладу руку ему на бедро. — Я, может быть, и девочка, но точно не боюсь учиться или запачкать руки.

Он смеется и притягивает меня к себе.

— Возможно, тебе уже сейчас стоит начать принимать заявки, знаешь, чтобы убедиться, что ты нашла правильного человека, чтобы воплотить все в это в жизнь.

— Может и стоит.

— Слышал, в наши дни сложно найти хорошего человека, — говорит Дрю, держа меня в своих объятиях. Я наблюдаю за его губами, пока он говорит, чувствуя внезапный прилив смелости.

— Да, кто-то, кто умеет искусно пользоваться руками, просто необходим. — Капельки маленького водопада, кажется, заглушают все остальные звуки вокруг нас, и я могу слышать только его голос, когда он разговаривает. Наш разговор, кажется, переходит из игривого подшучивания во что-то большее.

— В таком случае, тебе лучше держать глаза открытыми. Мне не хотелось бы, чтобы ты пропустила то, что находится прямо перед тобой. — Неожиданно, всего на мгновение, его глаза устремляются мимо меня, а затем он крепче прижимает меня ближе и глубоко целует. Язык Дрю с такой скоростью врывается внутрь, что я не успеваю перевести дыхание перед тем, как это случается. Все происходит быстро, в спешке и не так, как я ожидаю от него. Он таким образом пытается показать, что я потеряю? Почему именно так? Честно, все, что нужно было сделать, это спросить, и я бы ему сказала. Я влюбляюсь в него. Но не знаю, что он подумает об этом, если узнает. В особенности, потому что мы долгое время не общались между собой.

Я отталкиваю его и смотрю так, будто он потерял рассудок. Он никогда не целовал меня так, и уж точно мне не кажется это привлекательным.

— Что, черт возьми, это было?

Его глаза направлены мимо меня поверх плеча, и губы растянуты в лукавой улыбке. Я оборачиваюсь через плечо, чтобы узнать, что же так внезапно привлекло его внимание, и мои глаза расширяются от шока. На расстоянии двух столов от нас сидит Тайлер с другой девушкой. Учитывая то, с каким прищуренным, отвратительным взглядом он смотрит на меня, знаю, что его раздражает видеть меня с Дрю.

— Дрю! — набрасываюсь я.

Его взгляд возвращается ко мне.

— Да?

— Больше никогда не поступай так со мной. Я не разрешаю тебе использовать меня, чтобы доказать свою точку зрения.

— Извини, мне не следовало этого делать.

Я смотрю обратно на Тайлера и улыбаюсь, позволяя широкой улыбке завладеть моими губами. Отчасти, я понимаю негодование Дрю. Не могу полностью винить его за желание показать Тайлеру, что он владеет моим сердцем. Я подхожу ближе к Дрю и поднимаю руки по его груди, пока пальцы не касаются воротника рубашки.

— Теперь я притворюсь, что ничего не было, и нарушу свое же собственное правило. Он все еще смотрит на нас? — взгляд Дрю метнулся за мое плечо, и он с ухмылкой кивает. — Прекрасно. Теперь поцелуй меня снова. На этот раз покажи ему, что ты действительно хочешь этого. — Я наклоняюсь еще ближе, наши губы разделяют лишь миллиметры, и смотрю ему в глаза. — Покажи мне, что ты действительно хочешь этого.

Уличные изогнутые фонари светят, пока я сижу на пассажирском сиденье. Некоторое время я пытаюсь понять, куда Дрю везет меня, но когда он отказывается говорить уже в десятый раз, я в конце концов прекращаю свои расспросы. Не то, чтобы это было так важно. Я все еще нахожусь на седьмом небе от всего произошедшего, особенно от нашего поцелуя после ужина. Поцелуя, который должен был рассердить Тайлера, но закончился тем, что мы с Дрю задыхались, нам не хватало воздуха, пока на нас смотрели больше, чем одна пара глаз.

Дрю заговаривает первым, спрашивая, сработала ли наша уловка. Если он имеет в виду то, что я сказала перед поцелуем: «Покажи мне, что действительно хочешь этого». Тогда да, однозначно. В тот момент Тайлер был давно забыт. Дрю проводит пальцами по моим волосам, настолько страстно и близко, что все тело оказывается в огне. Невероятно. Когда я слышу звук хлопающей двери, мое внимание возвращается к окружающей обстановке. Дрю обходит машину спереди, открывая мне дверь и протягивая руку. Взяв ее, выхожу на воздух, замечая несколько расстегнутых пуговиц его рубашки, которые обнажают кусочек кожи. Я не могу устоять и провожу кончиками пальцев по его ключице. Уличные фонари за спиной освещают его лицо, и глаза блестят, как изумруды, когда он смотрит на меня. Рядом с ним я чувствую себя окрыленной, возбужденной и опьяненной его присутствием. Не уверена, что смогу когда-нибудь насытиться им. Я смотрю в глаза Дрю, не могу не думать о том, насколько изменилась за пару коротких месяцев. Я, наконец, ощущаю, что жизнь налаживается. Сейчас я могу думать о других вещах, кроме постоянного напоминания о смерти, причиной которой стала несколько лет назад. Так приемлемо? Я могу быть счастливой? В некоторой степени мне кажется, что я не имею права на счастье. И теперь, когда я об этом думаю, все может разрушиться, как только Дрю узнает правду. Я понятия не имею, что подумает Дрю обо мне, когда все узнает.

— Лили? Ты в порядке? — интересуется Дрю, проводя большим пальцем по моей щеке.

— Конечно. — Улыбаюсь я. — Сегодня произошло много того, о чем стоит подумать.

— О, нет. Надеюсь, эта ситуация с отцом не испортила ничего.

— Нет. Точно нет. Мне он очень понравился. — Кажется, его это не убеждает. — Сегодня была удивительная ночь. Вероятно, лучшая ночь, которая у меня была… вообще. Спасибо.

— Благодарить необязательно, это мне повезло.

— Итак, почему мы стоим перед твоей студией? Ты собираешься, наконец, впустить меня внутрь?

— Да! Я не могу поверить, что продержался так долго. Я хотел, чтобы ты увидела все первой, но на днях неожиданно заскочил Филипп. Пойдем?

— Тебе не нужно просить меня дважды, — говорю я через плечо, когда отступаю от него и машины.

Когда он включает верхний свет, я переношусь в совершенно другое помещение. Все по-другому. Я сразу же замечаю, что бетонный пол теперь становится деревянным. Цвет светлого дуба расширяет комнату, она кажется вдвое больше прежних размеров. Стены перекрашены в серовато-синий цвет; и повсюду на разной высоте висят его картины, заставляя меня оглядеть все пространство стены. Его работы представлены прекрасно, и я потрясена, насколько фантастически все смотрится.

— Вау, Дрю. Мне не верится, что ты сделал все это настолько быстро. Это удивительно. Мне абсолютно все нравится.

— Спасибо. Да, мне тоже не верится, что я так скоро смог найти подрядчиков, чтобы сделать все. Мне повезло, что все сработало. Хотя мне удалось немного сэкономить на краске. У меня получилось найти больше банок в тех вещах, что оставил прежний арендатор. Все подошло, пропитало комнату печальным оттенком.

— Да, и правда, — соглашаюсь я. И слегка поворачиваюсь, пока мой взгляд не падает на пианино, стоящее в дальнем углу у окна. Тело тянется к нему, будто само по себе, и от удивления я смотрю на Дрю. — Ты сохранил его? Почему?

Он подходит ко мне сзади.

— Ну, ты не можешь выкинуть пианино, знаешь. Оно слишком красивое для этого; и к тому же я знал, как оно тебе нравится. Я не могу упустить возможность когда-нибудь услышать еще одну песню.

Отодвигаю новую скамейку, открываю крышку и смотрю на белые и черные клавиши. Играя что-то своего собственного сочинения, я поражена, слыша четкие, чистые ноты в идеальной подаче.

— Ты настроил его?

— Ну же, Лили, ты должна быть обо мне лучшего мнения, — говорит он, присаживаясь рядом со мной с лукавой улыбкой на лице.

— Да, но ты с легкостью мог получить парочку долларов за него вместо того, чтобы вкладывать еще больше денег в него. Ты даже не играешь на пианино.

— Я не мог избавиться от него, зная, что ты его любишь. Заметив, что оно не пройдет через двери твоей квартиры, я решил оставить его здесь. Разве я не могу сделать что-нибудь приятное для тебя? — Дрю заправляет мои волнистые волосы за плечо и слегка поглаживает его. — Я знаю, ты долгое время была в подавленном состоянии, и подумал, что это может помочь. Я люблю… — он останавливается на минутку и жмет клавишу. — Я просто люблю видеть, как ты улыбаешься. Я слишком многого прошу?

— Нет, все хорошо. Спасибо. Это, правда, значит для меня очень много. И ты прав, какое-то время мне было не до веселья. Знаю, у меня очень хорошо получается притворяться, что все под контролем и прекрасно, но иногда это становится реально сложно. Думаю, я становлюсь лучше с годами, но это чувство все равно здесь. И после того, как через это прошел отец, трудно думать о чем-либо другом. Пока я не упала в пруд.

— О, я понял. Нужно было почти утонуть, чтобы поменять мировоззрение? А я все это время думал, что это из-за меня случились изменения, — шутит Дрю.

— Ну, может чуть-чуть. Слышала, что картины могут хорошо успокоить?

Он выгибает бровь.

— Картины или свидания с художником?

— Может и то, и то… хотя в большей степени свидания, чем картины, — улыбаюсь я. Дрю наклоняется ближе, когда начинает говорить со мной. Я хочу, чтобы он поцеловал меня, но знаю, что если он сделает это, никаких разговоров больше не будет. Не с теми взглядами, которые он посылает мне всю ночь. Я хочу, чтобы разговор продолжался, прежде чем мы окунемся в момент… пока что. Поэтому смотрю на дальнюю стену, на его картины. — И какие из них ты представишь на вечере? Должно быть, это трудное решение, они все прекрасны.

— Я работал над несколькими, но не уверен. Предложил Филиппу зайти на этой неделе, чтобы выбрать что-нибудь. У меня много убрано, я еще не все вывесил. Так или иначе, у него наметан глаз для такого рода мероприятий, поэтому я уверен, он найдет что-то подходящее.

— Думаю, любой бы был в восторге обладать одной из них. Правда, Дрю, ты должен больше верить в себя.

— Да, ну, я много не хвастаюсь, когда дело касается моих картин. Я могу взять каждую по отдельности и сказать, что ей нужно больше этого и этого. Филипп считает, что я вообще слегка дотошный. И его это сводит с ума.

— Никогда бы не подумала, что ты — перфекционист. Ты кажешься таким беззаботным по поводу некоторых вещей. Это Филипп разрывается на части, чтобы взять вечер в свои руки?

— Неа, не с этим проектом. Он помогает мне пригласить правильных людей, тех, кто даст большие пожертвования, и убедиться, что у нас есть вещи, которые принесут большие деньги. Знаешь: подписанные бейсбольные, баскетбольные мячи, фотографии с автографами, уникальные даты. Такого рода вещи.

— О, вау, сколько знаменитых людей ты знаешь?

Дрю качает головой и смеется.

— Я знаю людей, которые знают людей. Преимущества работы, полагаю.

— Так круто. Хмм… сколько знаменитых людей мне придется встретить на вечере? Теперь я еще больше взволнована, — дразню я. — Когда он состоится? Ты до сих пор не сказал мне.

— А, да, насчет этого. — Он опускает взгляд и слегка проводит пальцами по клавишам, настолько легко, что инструмент не издает ни звука. — В следующую пятницу.

— В пятницу! Дрю, почему ты…

— Я знаю, знаю. Даже не думал об этом, пока мне не сказали точную дату. Извини меня. Я пойму, если ты не захочешь пойти.

Я закрываю крышку пианино и смотрю на него так, будто он сошел с ума.

— Что? Почему бы мне не пойти? Я ценю то, что ты сказал мне так скоро, но все равно хочу пойти. Ты знаешь, как много времени девушке нужно, чтобы выбрать платье?

— А, ну, я думал, учитывая, что годовщина смерти твоего брата совпадает с вечером, и тот ритуал, про который ты говорила, возможно, ты не захочешь пойти.

Я ахаю.

Я практически забыла. Как это вообще возможно?

А это и невозможно.

Отец постоянно напоминал мне, тем самым, не давая возможности забыть. Я чувствую, как на глазах выступают слезы, зная, что почти забыла про Джесса так просто. Вместо того, чтобы оплакивать его смерть, я всегда старалась держать позитивный настрой и делать что-нибудь, чтобы почтить его память. В течение года после его смерти я провела много времени с психологом. Это была ее идея почтить его вместо того, чтобы оплакивать. Такой способ вывести меня из глубокой депрессии, в которую я впала. С того года я начала выполнять то, что она предложила делать на каждую годовщину его смерти. Я готовила шоколадные кексы, его любимые, и смотрела его любимый фильм «Индиана Джонс и храм судьбы». Он был глупым и незначительным, но именно этот маленький поступок заставлял меня чувствовать, что брат находится прямо рядом со мной.

Дрю встает и садится спиной к клавишам. Он кладет мою руку на свое колено, заставляя меня отбросить все мысли. Его пальцы гладят мою руку, а глаза слегка прищурены, и на лбу появляются складки. Он беспокоится, а я не хочу, чтобы он тоже расстраивался после нашей веселой ночи.

— Все в порядке, — успокаивает он. — Я полностью понимаю. Уверен, будут другие благотворительные вечера. Кажется, Филиппу нравится проводить их, так что я знаю, этот точно будет не последним.

Я качаю головой.

— Нет. Я хочу пойти. Это важно для тебя, и я хочу быть там.

— Лили, я не обижусь, если ты не пойдешь. Правда, я все понимаю. Ты проводишь этот день всегда одинаково. Я полностью это понимаю.

— Нет, ты знаешь что? Я делала одно и то же из года в год. Что случится, если я перестану следовать этой маленькой традиции? Ничего. Поедание кексов и просмотр фильма не сохранят память о нем. Я сделаю это сама в любой день, когда подумаю о нем. И знаешь, что еще? — говорю я с уверенностью, как будто должна доказать это ему, нежели себе. — Я могу поесть кексы и посмотреть его фильм в любое время, когда захочу. Это моя традиция, и я могу поменять правила, если захочу.

Дрю широко улыбается, словно горд открытием, к которому я сумела самостоятельно прийти.

— Правила написаны, чтобы их нарушать, особенно когда это твои правила. — Улыбка гаснет в мрачном выражении лица.

— Я знаю и продолжаю говорить это, но только если ты уверена. Я не хочу, чтобы ты чувствовала, будто обязана сопровождать меня.

Он такой скромный и заботливый, что я задумываюсь, какую планету мне стоит поблагодарить за то, что послали мне такого прекрасного парня. Я прижимаюсь к нему и переплетаю наши пальцы.

— Знаешь, с тех пор как Джесс умер, мне никогда не хотелось в этот день делать что-нибудь, кроме этого. Первые год или два я целый день закрывалась в себе и думала об аварии и о том, как мало времени мы с ним провели. Время шло, и я постепенно выходила из этого состояния, но все равно придерживалась заведенного порядка. Я до сих пор думала про те вещи, которые мы никогда больше не увидим, как делает другой. Я до сих пор сегодня думаю о них иногда, потому что мне хочется, но в большинстве случаев потому, что мой отец отказывается, чтобы я их забывала. Поэтому мне нужно это. Мне нужно сделать что-то, кроме обычного. Но больше, чем что-либо еще, мне хочется провести это время с тобой. Ты не против?

Дрю опускает мою руку и прижимает ее к моей щеке.

— Конечно же, нет. Мне нравится проводить с тобой время.

Я не уверена, понимает ли он то, что я пытаюсь ему сказать. Осознает ли он вообще, насколько мне небезразличен. Я не ищу никакого «Я люблю тебя» и не собираюсь говорить это ему, чтобы он чувствовал себя обязанным сказать в ответ; но в то же время я хочу знать, что он чувствует ко мне. Я прислоняюсь к нежному теплу его руки и слегка улыбаюсь.

— Я знаю, что тебе нравится. И это очевидно, что мы отлично проводим вместе время. Или у тебя очень хорошо получается притворяться, — смеюсь я.

— Могу заверить тебя, что не притворяюсь.

— Я знаю. Наверное, я пытаюсь сказать сейчас, что отношения между нами… это нечто большее, чем я когда-либо ожидала. Я никогда до этого не впускала кого-то так близко в свою жизнь. Ты заставляешь меня хотеть рассказать тебе те вещи, с которыми я ни с кем не делилась. Когда тебя нет рядом, я думаю о тебе, жду, когда мы встретимся снова. Мне нравится, как ты проводишь рукой по волосам, и то, как ты ласкаешь меня простым касанием, иногда даже не зная этого. Все, что ты делаешь, заставляет меня хотеть большего, и я никогда не испытывала чего-то подобного раньше. — Дрю неподвижно смотрит на меня, в шоке от моих слов. — Я говорю это не для того, чтобы ты согласился, но хочу, чтобы ты знал, что я серьезно отношусь к нашим отношениям.

Даже не знаю: он больше удивлен моим неожиданным признанием или тем, что не испытывает того же, а теперь не знает, что сказать. Его рука скатывается по моей щеке, вниз по шее, а затем пальцы касаются ключицы. Мое сердце мгновенно ускоряется.

— Лили, ты….

— Не надо. Не говори. Потому что, если ты скажешь то, что я хочу услышать, и то только потому, что я поделилась своими чувствами.

— Но я правда хочу…

Я останавливаю его, плавно прижимая пальцы к его губам.

— Пожалуйста, не надо, — мягко говорю я. Я теснее жмусь к его руке, и мой голос кажется почти шепотом, когда я прошу. — Если тебе все еще нравится целовать меня, я хотела бы это сделать прямо сейчас, потому что не думаю, что смогу сдерживаться ещё дольше.