Наше жаркое лето

Глава 29

Нико

Дверь нашего номера захлопывается за нами.

— Мы так и не закончили то, что начали прошлой ночью.

— И что это? — Лили ухмыляется.

Ее вороные волосы, завязанные в две косички, драпируются на облегающем черном платье, которое она надела для сегодняшнего ужина. В последнее время Лили дала волю той стороне себя, которую я никогда не видел, но всегда втайне жаждал. Она стала почти территориальной, притягивая меня ближе каждый раз, когда мы проходим мимо кого-то относительно привлекательного на улице.

Все началось с того трюка, который она выкинула в клубе несколько дней назад.

Один удар исподтишка в мою защиту. Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть об этом. Теперь она как-то в десять раз привлекательнее, если это вообще возможно.

Никто другой. Не для нее и не для меня.

Единственное, что я понял за время, проведенное в Лондоне, это то, что Лили Роден — моя первая любовь, и я намерен сделать ее моей последней и единственной. Несмотря на ее сопротивление, как бы мне ни было больно это видеть, я знаю, что она тоже это чувствует.

Она должна.

Я не могу быть полностью в своей голове.

Осень быстро приближается, и мне, возможно, придется усадить ее за тревожный звонок, которого она не сможет избежать.

— Твоя ревность в клубе, — напоминаю я ей. Лили прислоняется к входу, наклоняясь, чтобы расстегнуть ремешок на туфлях на высоких каблуках.

— Разреши.

Я становлюсь перед ней на колени, провожу рукой по ее мягкой ноге.

— Я не ревновала.

— Ты такая плохая лгунья.

Она выпрямляется и ставит одну из своих туфель мне на колено. Я расстегиваю тонкий кожаный ремешок на ее лодыжке. Если бы в комнате был скульптор, они бы воссоздали нас в духе «Поклонения» Стефана Синдинга .

— Я бы сказала, что то, что мы делали в такси после квартиры Клауса, более чем компенсировало то, что нас чуть не арестовали в его клубе.

Я смеюсь. — Вещи, которые, должно быть, видел бедный водитель.

— О, да ладно. Люди будут платить деньги, чтобы увидеть нас вместе. — Она сбрасывает пятку и кладет другую мне на колено. — Кроме того, ты заплатил ему изрядную сумму авансом, может быть, он следил за дорогой.

Ее платье задирается, обнажая фиолетовые кружевные трусики. Я стараюсь сосредоточиться на поставленной задаче, а не на предметах нашего вчерашнего шоппинга в Agent Provocateur, который не является настоящим магазином памятных вещей о преступлениях, как я изначально думал. Было приятно дарить ей все, что она хочет, особенно когда мне приходится отрывать от нее каждый кусочек шелка и кружева.

— Сомневаюсь, но думаю, что у нас есть нерешенные дела, о которых нужно позаботиться.

Я расстегиваю последнюю застежку, и она снимает каблук.

— А мы?

Лили смотрит на меня сверху вниз, когда я прикасаюсь губами к нежному месту над ее коленом, которое всегда заставляет ее стонать.

— М-м-м.

Вот она.

— Тут жарко.

Она ускользает от меня, направляясь к террасе. Мои глаза прикованы к ее извилистым округлым изгибам.

— Я думаю, это только ты, красотка.

Я следую за ней через открытые стеклянные двери на балкон с видом на Темзу вдалеке. Теплый летний воздух сладок на вкус и обволакивает открытую кожу моей груди.

— Это так великолепно.

Руки Лили тянутся вдоль перил.

— Ты, — говорю я. — Это напоминает мне одну сцену из «Прибрежной интрижки ».

Она поворачивается ко мне, выглядя убийственно и божественно. — Опять не это.

— Почему ты продолжаешь отрицать, что написала это обо мне?

В конце концов, она расколется с правдой, хотя мне, возможно, придется добавить немного давления.

— Потому что я этого не писала.

Лили запрокидывает голову через перила балкона, обнажая тонкий изгиб шеи.

Я сжимаю ее челюсть и провожу языком по ее горлу.

— Грязная лгунья, — выдыхаю я.

— Ты так самоуверен, Нико.

— Я? — Одна моя рука сжимает ее ладонь на перилах. — Это так очевидно, что тебе это нравится, не так ли?

Губы Лили изгибаются в бесспорном «да».

Я убираю пальцы с ее подбородка и расстегиваю ремень, прежде чем снять его с талии.

— Мне особенно нравится, когда ты это делаешь. Потемневшими глазами она наблюдает, как я обматываю ладонь кожаным ремнем.

— Признайся, Лили.

Она бросается свободной рукой к пуговицам моих джинсов, затем расстегивает их.

— Не лучше ли было бы просто потрахаться и больше не говорить об этом?

Из-за ее слов становится все труднее тянуть это. Мне хотелось перегнуть ее через перила. Вместо этого я буду терпеливо ждать ее признания.

— Может быть. — Я складываю пояс пополам и протягиваю через него ее руку, когда наши тела соприкасаются. — Или мы можем разыграть твою маленькую фантазию прямо здесь.

Я подтягиваю ее запястье к перилам балкона, продеваю кожаный стержень через металлический стержень и застегиваю его.

— Нико.

Ее попытка отругать меня не отвлекает меня от влаги, собирающейся на ее губах, что свидетельствует о том, что ее новые трусики тоже уже промокли.

— Хочешь, чтобы я остановился? — Она качает головой. — Не думаю.

Я опускаюсь перед ней, смакуя каждую горсть ее груди и задницы, прежде чем мои пальцы находят кружево под ее платьем.

— Я уже заставляю тебя портить новые трусики, которые я купил тебе, Лили?

— Отъебись, — стонет она, бросая свои нуждающиеся бедра мне в лицо, когда я подтягиваю подол ее платья до талии.

Фиолетовая ткань влажная на ощупь.

Я чертовски знал это. Я так хорошо знаю тело Лили, что могу написать о нем программу.

Мой указательный палец скользит по ее шву, заставляя каждое колено дрожать.

— О ком была твоя книга? — Я дышу в нежную плоть ее бедер.

— О соседе.

Не тот ответ, который мне нужен, и она это знает. Мои зубы впиваются в кожу ее ноги, и она корчится.

— Ах, Нико. — Она запустила свободную руку мне в волосы, сильно потянув за пряди. Я разжимаю свой укус. — Это было грубо.

— Мы можем остановить допрос, когда захочешь. Просто скажи мне то, что я хочу услышать.

Лили делает паузу, в ее глазах читается вызов, и она отпускает меня.

— Как звали соседа?

Я осторожно прослеживаю кружево на изгибе ее бедра.

— Ты знаешь что это.

Опять неверный ответ.

Я крепко шлепаю ее по заднице, заставляя ее визжать, прежде чем мои руки срывают с нее трехсотдолларовые трусики. Стоит каждой копейки.

— Тебе нравится мучить себя, моя великолепная грязная шлюха? Весело ли работать над этим?

Лили шире раздвигает ноги, отчаянно прижимая свою блестящую киску к моему рту. — Ты тот, кто не поверит моим ответам.

— Ты так сильно во мне нуждаешься, не так ли? — Я распространяю свой язык по ней, и Лили стонет. Ее вкус открывает что-то во мне. Это интуитивно, первобытно и не похоже ни на что, что я когда-либо испытывал.

— Хочешь, чтобы я наполнил эту хорошенькую киску, пока ты не почувствуешь меня в своей гребаной глотке? — Я провожу зубами по ее набухшему клитору, и она стонет.

Я неохотно отстраняюсь, игнорируя все инстинкты своего тела.

— Пожалуйста.

Лили преследует мое прикосновение, и повязка на ее запястье звенит о перила.

Этот допрос не продлится долго, если она продолжит умолять.

— Все, что тебе нужно сделать, — это сказать правду, моя драгоценная девочка, — напоминаю я ей. — Ты провела все прошлое лето, мечтая о том, как я трахну тебя на балконе?

— Угу.

— Ответь мне, — требую я, снова шлепая ее по идеальной заднице. Мягкая плоть горит красным даже в слабом свете ночи.

Ее нижняя губа прячется под замком зубов. — Сними свою рубашку.

Я обязуюсь, прежде чем выбросить его на пол балкона. — Я был без рубашки в твоей книге?

— Штаны тоже.

Я раздеваюсь, оставляя только боксеры. Она смотрит на вертикальную выпуклость под хлопком. — Лучше?

— Нет, если ты продолжишь говорить.

— О, заткнись, принцесса . — Я сжимаю ее волосы кулаком, таща свое тело вдоль ее. Лили прислоняется к перилам, подняв лицо к небу. — Ты любишь мой рот. Ее сердцебиение ускоряется вместе с моим. — И я не позволю тебе кончить, пока ты не воспользуешься своими красивыми губками, чтобы дать мне то, что я хочу.

— Его звали Ник.

Голос у нее грубый.

В награду я провожу свободной рукой по уже набухшему, мокрому клитору, умоляющему о внимании.

— Очень похоже на Нико.

Я медленно провожу пальцами по ней.

Умоляющее желание сосредоточено в ее глазах. — Глупое совпадение.

Глупое отклонение.

Я мягко шлепаю по ее нежному входу, вызывая у нее дикое рычание. — Что еще я сделал тебе в твоей книге?

— На самом деле трахнул меня.

— Что за спешка?

Я улыбаюсь, наматывая ее косы на свою руку. Я притягиваю ее лицо к своему. — Ты боишься, что сломаешься?

Я не жду ответа. Вместо этого я смыкаю свои губы на ее губах в яростном поцелуе.

Вздохи Лили сотрясают мое горло, и ее язык пробивается в мой рот.

Нет смысла притворяться, что я хочу отказать ей.

Пока наш поцелуй растягивается, я ввожу два пальца в ее набухший вход.

— Скажи это, Лили.

Я продолжаю вялыми толчками в нее и из нее. Каждый удар увеличивает громкость ее стонов.

— Я уже говорила… — Она тяжело дышит. — Что моя киска твоя.

— Недостаточно.

Я останавливаю свои движения, но держу пальцы внутри нее, мучая ее полнотой.

Лили дергает запертую руку на перилах. Я отпускаю ее волосы и прижимаю другую ладонь к металлу.

— Мне нужно больше, чем слова, Лили. Мне нужно, чтобы ты имел это в виду.

— Я ненавижу это.

Она лихорадочно пытается работать бедрами на моей руке.

— Ты ненавидишь показывать всему миру, что хочешь этого? Что ты хочешь меня?

Мой рот соединяется с ее сосками, выглядывающими из-под ткани ее платья.

Я сильно откусываю.

Она задыхается от крика. — Я хочу тебя!

Она абсолютно идеальна, и на мгновение я забываю, где мы находимся, забываю, что наша обнаженная кожа окутана воздухом пятнадцатью этажами над шумными улицами внизу. Высота кажется менее пугающей, когда она на краю. Знакомые капельки моего страха превращаются в мой любимый выброс адреналина. На вкус как она.

— Будь добра ко мне и открой глаза, красотка. — Я отпускаю ее руку и обхватываю пальцами мягкую кожу ее шеи, большим пальцем поворачиваю ее челюсть к перилам. — Посмотри, как ты умоляешь меня, когда весь город смотрит на тебя.

— Ты худший, — стонет она.

Я крепче сжимаю ее горло, в то время как мои пальцы проникают внутрь нее. Я отчаянно хочу быть с ней одним целым. Моя эрекция царапает шорты, стреляя болью в яйца.

— Так ты хотела, чтобы я отвел тебя прошлым летом? Сделать так, чтобы все увидели, как ты отдаешься мне?

Взгляд Лили сосредотачивается на горизонте. Краснота растекается по ее лицу, рябь румянца согревает ее щеки.

— Ты такой… — она смотрит мне в глаза, — такой чертовски потрясающий в этом, Нико.

— Я могу заставить тебя чувствовать себя намного лучше, если ты просто признаешься и будешь честен со мной.

Я отпускаю хватку на ее горле и обнимаю ее, водя пальцами по ее мокрой киске. Она бьется в моих объятиях, нерешительность отражается на ее лице, пока она не балансирует на грани невозврата. Ее стены содрогаются вокруг меня. Я слишком чертовски слаб, чтобы долго держать это против нее.

Но когда я думаю, что она вот-вот рухнет в моих объятиях, Лили борется с этим. — Развяжи меня.

— Ты хочешь остановиться?

Я притягиваю ее лицо к себе, расшифровывая невысказанные слова в ее похотливом взгляде.

— Нет, но я хочу чувствовать тебя обеими руками, — шепчет она. Я делаю, как она говорит, потому что я слаб. Я отстегиваю ремень от перил, пока она лениво скользит по моим пальцам. — На самом деле, я хочу всего тебя.

Из меня вышел бы ужасный детектив. Я был бы добровольным соучастником любого преступления, которое она хотела бы совершить.

— Нужен мой член, чтобы трахнуть твою мокрую киску, любовь моя? Ты чертовски обожаешь, когда я наполняю тебя до краев, не так ли?

Лили кивает, и я убираю с нее пальцы.

Она сбрасывает с меня боксеры, обхватывает руками мою эрекцию, затем слизывает предэякулят с кончика.

Все мое тело содрогается.

— На полу, — требует она, ставя меня на колени. Лили гладит меня по всей длине, снимая остатки одежды.

Вскоре мы оказываемся в куче конечностей и губ на земле балкона.

— У меня есть презерватив в бумажнике.

Я киваю на свои брошенные штаны, и она подползает к ним, давая мне полный обзор своей круглой задницы и мокрой киски.

— Так подготовился.

— Я стараюсь быть собой, когда дело касается тебя.

Я улыбаюсь, когда она возвращается, чтобы встать передо мной на колени. Лили разворачивает латекс вокруг моего пульсирующего члена и оседлала меня.

— Закрой глаза, Нико, — шепчет она, и я делаю это.

Предвкушение гудит у меня в горле, как церковный хор.

— Черт, — выдавливаю я, когда она полностью опускается на мою твердость. Лили скользит по мне бедрами, затем тащит мою руку по тем же перилам, к которым она была привязана, возясь с ремнем, все еще висящим там. Я пытаюсь дотянуться до ее талии, но моя левая рука не двигается.

Я в ловушке.

Мои глаза резко распахиваются, и я обнаруживаю, что мое правое запястье прикреплено к перилам собственным ремнем .

Абсолютно жалко.

— Моя очередь задавать вопросы. Лили смотрит на меня сквозь озорную улыбку, все еще оседлав мой член. Мой разум пуст от возражений.

— Сколько раз ты читал мою книгу?

— Ты чертово отродье, — бурчу я.

Я дергаю за повязку на запястье, но не могу ослабить ее. Вместо этого я беру свободную руку и грубо хватаю концы ее косы, вытягивая ее шею назад.

— Ответь мне, — рычит она.

— Дважды.

— Лжец.

— Три гребаных раза.

Она сопротивляется моей хватке за свои пряди и смотрит мне в глаза. Бедра Лили не ломаются ни на мгновение. Она продолжает трахать мой член, как будто он был создан для нее.

— Ты хотел пощупать меня прошлым летом?

Она упирается ладонями в мою грудь.

— Каждый день мы были вместе или врозь.

Я сильнее тяну ее за волосы, и каждый из ее когтей разрывает кожу на моих ногах, посылая блаженные всплески боли вверх по моей шее, когда мои яйца сжимаются от боли.

Ее стены содрогаются вокруг меня, ставя мой неизбежный оргазм на грань.

— Твой кулак обхватил тебя на все девять дюймов? — Она стонет, борясь со своим приближающимся освобождением. — Ты думал обо мне все эти выходные на пляже?

— Столько раз, красотка. Прошлым летом я сжимал свой член кулаком почти каждую гребаную ночь, думая о том, как хорошо было бы увидеть, как ты расстанешься из-за меня.

Чего бы я не отдал, чтобы ощутить всю ее прямо сейчас без гребаного презерватива, чтобы наполнить ее моей спермой до тех пор, пока единственное, что она сможет стонать, думать, чувствовать или пробовать на вкус, это мое имя на ее языке.

— Тебе нравится знать, что люди могут видеть, как я еду на тебе, Нико?

Плотская потребность распространяется через мою грудь.

Я смотрю на подпрыгивающие сиськи Лили, каждый идеальный сосок с камушками. Как, черт возьми, мне так повезло?

— Как бы мне ни хотелось знать, что твоя книга обо мне.

Она борется с моей хваткой на ее волосах. Лили прижимается своим лбом к моему, ее движения становятся все более неровными. Моя свободная рука направляет ее бедра в более устойчивый темп.

— Это намного лучше, чем то, что я выражаю словами, — говорит она.

— Признайся, Лили.

Я инстинктивно тянусь к ней левой рукой, но кожа и металл практически сшиты вместе. Она видит мою борьбу и улыбается сквозь крещендо стонов, вырывающихся из нее.

— Признай, что ты хотела меня так же долго, как я хотел тебя. Признай, что ты моя. Признай, что ты принадлежишь мне.

Она напрягается вокруг меня. Я в нескольких секундах от того, чтобы потерять себя внутри нее.

Лили снова вонзает ногти в мою плоть. Ее рот нападает на мой, пока у меня не появляются синяки от зубов. Мой член погружается глубже в нее, ударяя там, где она заканчивается. Она кричит.

Не думаю, что я когда-либо был таким чертовски жестким.

— Черт возьми, — ругается она в пространство между нами, ее бедра сдавливают мои ноги, когда она стабилизируется на моей длине.

— Я в твоей власти, Лили, — обещаю я. — Ты не потеряешь себя, если сдашься. У тебя есть я, а у меня есть ты.

Кажется, этого достаточно, чтобы разблокировать петлю, удерживающую ее выпуск закрытым.

— Это о тебе, каждое гребаное слово, — говорит она достаточно тихо, чтобы ее голос можно было принять за легкий ветерок.

Но мне этого достаточно.

Я снова въезжаю в нее.

— Пойдем со мной, принцесса . — Я обнимаю ее за талию и притягиваю обнаженное тело как можно ближе к себе. — Кончай на мой член, как моя идеальная, хорошая девочка.

Лили яростно кивает, и от нескольких толчков ее стенки сжимаются вокруг моего члена, и из нее вырывается вопль экстаза. Я сдерживаю свое освобождение на несколько болезненных движений, пока не догоняю удовольствие, пронизывающее ее.

Воздух вырывается из моих легких с каждым яростным потоком спермы, попадающей на латекс презерватива.

Летний ветер обвивает нас, охлаждая нашу влажную кожу, пока мы остаемся вместе, тепло Лили на мне сверху, мое запястье все еще прикреплено к перилам, мой член пульсирует внутри нее.

— Ты собираешься писать об этом?

Я дразню ее рот, нежно поглаживая губы над ее улыбкой.

— Думаю, я сохраню это воспоминание только для себя.

— Вся эта секретность меня раздражает.

Лили изображает надутые губки, листая альбом с рисунками татуировок.

— Это необычно для вас, мисс Хранительница Тайн.

Я улыбаюсь, когда Фэй, мой художник-татуировщик, заканчивает мой рисунок за своим эскизным столом напротив тату-студии.

Мне удалось спрятать кусок от Лили, что было практически невозможно.

— Я не фанатка.

Ее нос задран кверху, и она смотрит на меня краем глаза.

После того, как на прошлой неделе моя идея дома с привидениями провалилась, я решил заняться еще одним пунктом в своем списке.

Татуировки.

Когда я узнал, что у Фэй, которая специализируется на тонких татуировках, есть вакансия в бутике, спрятанном на рынке Эксмута, я понял, что это судьба. Мне повезло в последнее время.

— Это сюрприз. Будь терпелива, Лил.

Мой взгляд на мгновение встречается со взглядом Фэй, и я ловлю проблеск улыбки на ее лице, когда она подслушивает наш разговор.

— Отлично. — Глаза Лили вращаются, как пара шариков. — Только не произноси мое имя или что-то в этом роде нелепое.

— Ой.

Я встаю, изображая шаг к Фэй.

— Возможно, мне следует проверить правильность написания. ЛИЛИ, верно?

Лили хватает меня за руку и дергает на кожаный диван рядом с собой. — Не смешно.

— Ты должна сделать одну.

Я заглядываю в альбом с традиционными и олдскульными рисунками у нее на коленях.

— Что, если я сделаю что-то и начну это ненавидеть? Это слишком большое давление.

— Ну, это просто. Сделаешь то, что ты никогда не могла ненавидеть.

Глаза Лили встречаются с моими, и мир вокруг нас ускользает, как это происходит каждый раз, когда она смотрит на меня. Ее взгляд всегда несет какой-то смысл. Прямо сейчас легкая складка на ее носу говорит: — Ты думаешь, я слишком напугана, чтобы сделать татуировку, не так ли?

Вовсе нет , думаю я, оглядываясь на нее.

Лгунья.

Наш безмолвный разговор прерывает голос моего тату-мастера. — Готов начать?

Я киваю, предвкушение барабанит по моему телу.

— Составь мне компанию?

Моя рука тянется к Лили, и она вкладывает свои пальцы в мою ладонь.

Мы идем в занавешенную комнату, и Фэй сажает меня на свое рабочее место. Я устраиваюсь поудобнее, убеждаясь, что все еще могу видеть Лили, которая жует кончик большого пальца. Я тяну левую сторону рубашки вверх, чтобы Фэй подготовила мою грудную клетку. Я проверяю размещение трафарета в зеркале, чтобы убедиться, что Лили не может его мельком увидеть.

Я поворачиваюсь, чтобы показать Лили большой палец, и она смотрит на меня в ответ.

Игла из тату-пистолета пронзает кожу, и слабая рябь боли вызывает знакомый, вызывающий привыкание прилив. — Фэй, могу я задать тебе небольшой вопрос?

— Конечно.

Она держит руку на моем боку, проводя иглой по моей плоти.

— Понравилось бы кому-нибудь из твоих клиентов пользоваться приложением, которое позволяет им просматривать твои наброски перед встречей? Ты умеешь играть с размером и расположением.

Это самая креативная вещь, которую я придумал за последние пару недель, но озвучивание этой идеи заставляет ее звучать тускло.

— Я не хочу, чтобы у них был доступ к оригинальному цифровому файлу.

— Почему нет?

Фэй на мгновение отрывается от рукоделия.

— Загрузка пользовательских работ в качестве художника, который татуирует только оригинальные работы, может подвергнуть меня краже. Один из моих клиентов, имеющий доступ к необработанному файлу и распространяющий его, нанесет ущерб моему бизнесу.

Очевидно. — О да, в этом есть смысл.

— Кроме того, на сеансе проще внести изменения и обсудить, какие изменения хочет клиент.

Я не думаю нестандартно, и вытягивание идеи из воздуха становится все более неприятным. Если я не вернусь с полной концепцией, Энтони будет, мягко говоря, разочарован.

Возможно, мне придется наконец признать, что я более рассеян, чем обычно. Я смотрю на источник упомянутого отвлечения внимания и вижу ее нервную улыбку, направленную прямо на меня. Тепло разливается по моей груди и полностью растворяет эту мысль. Что-то более важное, чем работа, занимающая мой разум, не является достаточной причиной, чтобы истощать меня творчески.

Наоборот, на самом деле.

Сеанс татуировки заканчивается примерно через тридцать минут. Фэй протягивает мне зеркало, чтобы посмотреть на результат.

— У тебя цветок возле сердца? — Голос Лили звучит позади меня, когда она рассматривает отражение татуировки. — Лилия… — Она смотрит на меня, мысли проносятся со скоростью падающей звезды. — Прямо рядом со спермой.

Поддразнивания вызывают у нее приступ заразительного хихиканья.

Я смотрю на новый цветок лилии, обвивающий мою татуировку с водорослями. Две части, соединенные в одну. Сделать ее постоянным членом моей семьи.

Мои щеки почти болели от улыбки.

— Сексуально. Ты так не думаешь? — Я ухмыляюсь.

— По крайней мере, это не мое имя.

— Какое большое эго, красотка. — Я игриво щипаю ее за переносицу, и ее прищуренные глаза встречаются с моими. — Я просто обожаю лилии.

Ее смех мгновенно прекращается, его след все еще витает в воздухе тату-салона. Она смотрит на меня так, будто пытается заглянуть в глубины моей души. — Это похоронные цветы.

— Идеальный цветок, который скрасит даже самые темные дни.

Я толкаю ее в плечо, но Лили окаменела.

Она поворачивается к Фэй. — У тебя есть время сделать то же самое?

— Моя следующая встреча в два, но я могу втиснуть тебя.

Фэй кивает, уже перезагружая свою рабочую станцию.

— Ты собираешься получить один? — Эта женщина никогда не перестанет меня удивлять.

Лили игнорирует меня, все еще глядя на нашего тату-мастера. — Должна ли я получить его на руку, икру или ребра?

— Первый раз?

— Да.

— Внутренняя часть руки меньше всего будет болеть.

Этого утешения достаточно, чтобы Лили взобралась на скамейку, вытянув правую руку к Фэй.

— Хватай этот стул и садись рядом со мной, — приказывает Лили.

Я делаю, как она говорит, и тату-пистолет оживает.

— Держи меня за руку, — шепчу я, обхватывая ее пальцы своими. Ее пульс стучит сквозь ладонь. В тот момент, когда тату-пистолет касается ее кожи, Лили тяжело вздыхает, ее глаза прикованы к потолку.

— Не могу поверить, что ты это делаешь. Я улыбаюсь, зная, что моя плоть и ее плоть будут иметь один и тот же знак. Постоянно .

— Это всего лишь цветок.

— Ага. — Я сжимаю ее руку. — А мы просто друзья.