Наше жаркое лето

Глава 33

Лили

Я узнала, что каникулы могут заставить тебя чувствовать себя совершенно новым и улучшенным человеком, когда все идет идеально, и как высохшую шелуху гусеницы, когда это не так. Я распаковываю свою одежду, кажется, в сотый раз за это лето.

Мои пальцы машинально вытаскивают мой дневник, в котором содержится список правил нашей с Нико договоренности. Я даже не хочу заглядывать внутрь этого; еще лучше, я сожгу все это, когда вернусь домой.

Я скучаю по своей кровати, одежде и коллекции обуви. Я скучаю по всем своим вещам. Я скучаю по запаху мочи на улицах Нью-Йорка. Я скучаю по экстравагантным ужинам Молли. Больше всего я скучаю по тому, чтобы не быть в этом странном состоянии сложности .

Мой телефон мигает.

Нико

Ты встала?

Лили

Классно, сразу же попал в меня с универсальным кодом для вызова добычи

Неловкости, которую я ожидала после нашего вчерашнего разговора, нигде нет. Этим утром мы вместе проснулись в одной постели, и Нико вел себя так, будто ничего не произошло. Мы отправились в полет, как будто все это было каким-то дурным сном.

Может быть, это было.

Может быть, я хотела бы вернуться к разговору.

Нет . Мне нужно быть реалистом.

Я положила трубку, не ожидая ответа.

Нико

Просто проверяю тебя… я знаю, что это не тот веселый визит, которого ты ожидала

ты хорошо себя чувствуешь

Нисколько. Я скучаю по тебе. Я скучаю по тому, чтобы быть в одной постели. Я скучаю по тому, что все не так грязно.

Лили

Измученно

Пятнадцатичасовое путешествие из Лондона на Азорские острова совершенно испортило мне настроение. Наша быстрая остановка превратилась в шестичасовую задержку, во время которой мы оказались в ловушке на взлетно-посадочной полосе без кондиционера. У меня будет пять дней, чтобы рассказать Эйвери обо всем, что произошло, прежде чем мы полетим на Кипр на следующий день после моего дня рождения.

Часы в моей комнате показывают два часа ночи.

Если бы не гул счастья, который все еще кружит во мне после встречи с моим лучшим другом, я уверена, что грыз бы дерево со спинки кровати, как термит.

Нико

Тоже самое, не думай, что я буду спать без тебя сегодня ночью

Лили

Уже скучаешь по мне?

Нико

Я всегда скучаю по тебе, Лили

Я жажду заснуть в безопасности и тепле его рук, как и всю последнюю неделю, но Эйвери и Лука в паре футов от меня в соседней комнате.

Может быть, так лучше. Это позволит мне поработать над своими расшатанными нервами перед завтрашним днём, когда я признаюсь в секрете десятилетней давности, из-за которого мой лучший друг, вероятно, разочаруется во мне и испортит поездку.

Я колеблюсь на мгновение, зная, что напечатаю слова, о которых, вероятно, пожалею.

Я тоже.

Нет. Нет, я не могу отправить это прямо сейчас. Я удаляю сообщение, затем заменяю его чем-то другим.

Лили

Спокойной ночи

В мою дверь тихонько постучали.

О нет.

Может быть, это Эйвери прямо сейчас чувствует правду размером со слона, которой я собираюсь раздавить ее.

Копна каштановых волос заглядывает в дверь, входит и быстро закрывает ее.

— Нико, что ты здесь делаешь? — шепчу я.

— Я пришел пожелать спокойной ночи.

Он падает на матрас, и пружины громко скрипят. Он тянет меня лечь рядом с ним.

— Текст сработал бы так же хорошо.

Я позволяю себе наслаждаться его носом, касающимся моей шеи.

— Не могу поцеловать тебя из-за смс.

Мои мысли плывут. — А как насчет нашего вчерашнего разговора и договоренности сохранять здесь дружеские отношения?

Я хочу утонуть рядом с ним.

— Лето еще не закончилось. — Нико замечает мою нерешительность. — Давай, просто полежи со мной пару минут, а я прокрадусь обратно в свою комнату. Они ничего не узнают.

Может быть, этот аргумент не выдержал бы судебного разбирательства, но, похоже, он действует в моем мозгу.

— Только на секунду.

— Открой.

Голос Эйвери поет из моей двери.

Я взлетаю с кровати, как будто меня привязали к катапульте.

— Лили? У меня есть кофе.

Эйвери трясет дверной ручкой, дергая ее вверх и вниз.

Черт, я никогда в жизни не была так благодарна замкам.

Рядом со мной тело Нико завернуто в мое одеяло, его рука тяжело обнимает меня за талию. Так много для него, что он остался только на секунду прошлой ночью.

— Нико, — шепчу я, яростно тряся его, пытаясь сохранять тишину, насколько это возможно.

В одной из этих стен должно быть окно, уголок, любая щель, чтобы он мог протиснуться.

— Спи, детка, — бормочет он, заключая меня в свои медвежьи объятия.

— Просыпайся. — Я кусаю его за ухо, но он только стонет. — Эйвери там. Тебе нельзя здесь находиться.

Стук раздается снова.

— Секундочку, — кричу я, отрывая от себя плотную руку Нико и взбираясь по матрасу. — Пытаюсь найти штаны.

— Лили, я видела тебя без штанов миллион раз. Это только я. Открой.

— Черт, черт, черт.

Мой взгляд мечется между дверью и Нико.

О, он возненавидит меня за это.

Я подтягиваю колени к груди, ставлю ступни ему на бедра и одним сильным толчком скатываю его с кровати. Он так сильно ударяется о землю, что каркас кровати трясется.

— Ты в порядке? — Эйвери снова хлопает дверью.

Нико смотрит поверх матраса. — Чт…

Я бросаю подушку прямо ему в лицо, надеясь, что дикого взгляда в моих глазах достаточно, чтобы он понял серьезность ситуации. — Залезь под матрац и молчи.

Он быстро кивает, пробираясь под небольшим пространством под кроватью.

Я бегу к подъезду, щелкаю замком и распахиваю дверь. — Уронила чемодан.

Эйвери выглядит безупречно, как всегда: ее остриженные светлые волосы собраны в гладкий пучок на затылке, золотые серьги в каждом ухе и мазок помады на ее улыбке.

— Я принесла кофе. — Она входит в комнату, прежде чем устроиться на моих простынях. Мой пульс учащается, когда я замечаю шорты Нико в изножье кровати. — Где твои штаны?

— Не удалось найти.

Я бросаюсь к ней, пинаю свидетельство вчерашней ошибки под матрац и беру дымящуюся кружку из ее рук.

Она подозрительно смотрит на меня, подходит к моему комоду и выдвигает второй ящик, открывая аккуратно сложенную стопку трусиков.

Неразумно существовать в мире, где кто-то знает тебя так же хорошо, как меня. Я раздавлю ее, когда расскажу ей о Зои Моне, если не секретом, то уж точно тем, что она не догадалась до Нико.

— Ты сделала татуировку?

Она смотрит на тонкий рисунок лилии на моей правой руке. Я должна была надеть свитер, в котором была прошлой ночью, когда мы приехали, но я не могла скрыть от нее чернила всю поездку.

Я пожимаю плечами. — Да, мы с Нико сделали их в Лондоне.

Черт, я не должна была этого говорить.

Мягкое прикосновение кожи щекочет мою ногу, и я смотрю вниз и вижу пальцы Нико, постукивающие по моей лодыжке.

— Ребята, у вас одинаковые татуировки?

— Оу.

Я должна была нанести на это консилер или что-то в этом роде, пока не вернусь в Нью-Йорк.

— Нико скопировал рисунок до того, как я успела его остановить, — лгу я, не желая придавать совпадающим чернилам больший вес, чем он уже есть.

Это мой тезка и похоронный цветок.

Вот и все.

— Конечно.

К счастью, Эйвери опускает вопрос, но я могу сказать, что в ее подозрительном взгляде есть нечто большее. — Ты можешь объяснить мне это позже. Я хочу знать все о твоей поездке. Особенно то, о чем ты не хотела упоминать перед парнями.

Эйвери понимающе ухмыляется.

В любое другое послезавтра, в любом другом месте и в любое другое время я бы проболталась, что под моим матрасом голый мужчина.

Но я не могу.

Потому что мужчина ее зять. Если Лука пронюхает, это обернется кровавой баней.

От этого нет возврата.

— С чего мы вообще начнем? Я немного скучаю по дому. Я уверена, что прибавила в весе фунтов десять из-за того, сколько Нико кормил меня.

Из-под кровати доносится кашель, и я громко прочищаю горло, надеясь, что она его не слышит. — Ты не хочешь выйти в гостиную?

— Лука занимается там утренней йогой, так что лучше остаться здесь, пока он не попытался продать тебе тридцатиминутную сессию глубокой растяжки.

Смеемся, но недолго.

Эйвери отрывает нос от кружки с кофе и бросает на меня взгляд, который, я знаю, не позволит мне избежать ее вопросов. — Итак , Нико?

— Хм? — Я задерживаюсь как можно дольше.

— Пойдем, Лили. Вы оба одиноки, путешествуете вместе все лето… Это так . Сексуальная и невероятная.

Это мне?

Мое сердце разрывается от мысли, что прошедшая неделя была для меня полной противоположностью реальности.

— Слушай, мне действительно нужно тебе кое-что сказать.

Лицо Эйвери озаряется румянцем на щеках. — Мы будем невестками? Я знала это.

— Нет, Эйвери… — бормочу я, пытаясь уловить ее ненужную волну возбуждения. Я поставил свою кружку. Она так быстро увлекается, мое страстное пламя лучшего друга.

— Хорошо, у меня есть еще более захватывающие новости помимо твоих удивительных новостей, — говорит Эйвери. Мое сердцебиение замирает в груди. Она уже знает? Нико сказал Луке? — Я немного раньше, и, честно говоря, мне, наверное, пока не следует ничего говорить, но я хочу, чтобы вы узнали первыми…

— Ты беременна?

Я вскакиваю со своего места, расплескивая кофе повсюду, и крепко обнимаю ее. Мой момент здравого смысла побуждает меня выхватить кружку из ее рук и поставить ее на пол, прежде чем вернуться в наши объятия.

— Восемь недель, — шепчет она, крепко сжимая меня. — Ты будешь тетей Лили. Ты можешь в это поверить? Я все еще не могу.

Когда она отстраняется, ее карие глаза наполняются слезами, и мои делают то же самое.

— Боже мой, Лили, ты никогда не плакала передо мной.

Что со мной не так?

Плач — это одна из тех вещей, которые не прекращаются, когда колодец открывается?

— Я просто так счастлива, Эйвери. Ты будешь лучшей мамой в мире, и, черт возьми, мне придется драться со всеми любящими мамочек извращенцами в городе. Я должна освежить свой курс самообороны.

— Я люблю тебя, — признается она.

Я покрываю ее лицо поцелуями. Я никак не могу сейчас рассказать своей лучшей подруге о Зои Моне.

Это ее время. Целиком и целиком.

Будет гораздо лучший момент, чтобы рассказать ей об этом позже. У нас есть вся неделя.

— Я так рада за вас, ребята.

— Я чувствую себя таким клише, забеременеть в первую брачную ночь, но маленький вибрирующий друг, которого ты мне подарила, ну, скажем так, у тебя была правильная идея.

Нико дергает меня за ногу под кроватью. Я снова пинаю его.

— Всю поездку мы не вставали с кровати, — говорит Эйвери.

— Посмотри на себя.

Я улыбаюсь изо всех сил, но чувство вины, грызущее мой разум, лишает меня этого момента с единственным человеком, который был мне как настоящая семья. — Ты такая маленькая шлюха.

От этих слов ее лицо краснеет, и мы снова заливаем комнату хохотом.

— Хорошо, подожди, пока я не расскажу тебе об этой штуке со свечным воском, которую сделал Лука.

— Подожди, свечной воск? Кто ты?

Тело Эйвери вибрирует от волнения, и она наклоняется ближе, как мы делаем, когда собираемся выдать очень глубокие секреты. — Никто не говорил мне, что брак превращает тебя в абсолютную шлюху.

Не может быть, чтобы Эйвери, моя магистерская программа Лиги плюща, никогда не носила туфли на плоской подошве, кроме беговых кроссовок, аккуратно выглаженной одежды, исполнительного директора по охране океана, просто сказала это .

— Доверять кому-то с огнем, когда ты голая, — это привилегия. — Я подмигиваю ей.

— Может быть, не упоминать пропавшую полоску волос на груди Луки. Это деликатная тема. Она фыркает.

Нет ничего лучше, чем мой лучший друг хихикает после разлуки. Независимо от расстояния или времени, все, как всегда, когда мы вместе. Мы все та же пара душ, что и восемь лет назад. Эйвери, чудо-женщина, спасающая черепах, и я, лжец.

Из угла комнаты раздается настороженный стук.

— Cariño, могу я прервать?

В открытой двери появляется рука Луки, держащая еще одну чашку кофе для Эйвери.

Братья Наварро любят приносить своим женщинам выпивку по утрам.

Нет, подождите.

Эйвери его жена.

То, что есть у меня и Нико, отличается, верно?

— Входи. Мы просто делимся.

Эйвери сияет, увидев, как ее шестифутовый муж просовывает голову под дверной косяк и подходит к ней. Поцелуй в голову, чашка кофе в руке. Их рутина так же проста, как дыхание. Я натягиваю одеяло на голые ноги.

— Доброе утро, Лили. — Он подозрительно смотрит на меня. — Ты видела Нико?

— Нет, — быстро говорю я.

Густые брови Луки сошлись вместе.

— Интересно.

Он выпутывается объятий Эйвери, затем идет к моему шкафу и рывком открывает дверь.

— Лука, — ругает его Эйвери. — Что ты делаешь?

— Проверка на мотыльков.

— Мотыльки? — Мой голос хрипит.

Эйвери смотрит на меня извиняющимся взглядом и уводит Луку от его поисков за занавеской душа.

— Твой брат взрослый. — Он не стал бы прятаться в душе или под кроватью, как какой-нибудь подросток. Он, наверное, уже в баре. Она обхватывает его руки, выводя его из комнаты. — Пойдем искать его.

Выходя из комнаты, Эйвери подмигивает и наклоняет голову к тумбочке. Под ним спрятана вчерашняя рубашка Нико.

Ну, по крайней мере, один секрет раскрыт.

Дверь со щелчком закрывается, и я подбегаю, чтобы запереть ее. Я оборачиваюсь, и Нико выползает из-под кровати, его фирменная яркая улыбка. Я хочу стереть это прямо с его великолепного лица.

— Она знает, — говорю я ему.

— Конечно, она знает. — Когда она обняла меня вчера, она сказала, цитирую: — Лили выглядит такой счастливой только после того, как провела выходные со своим вибратором.

— Эйвери сошла с ума. — Я вытираю тыльной стороной ладони о лоб. — А теперь вылезай в окно ванной. Готова поспорить жизнью, что Лука стоит прямо за дверью и ждет, когда ты уйдешь.

— Окно? — говорит Нико, натягивая боксеры и футболку.

— Радуйся, что это не собачья дверь.