Наше жаркое лето

Глава 35

Нико

— Почему ты решил, что это хорошая идея?

Лука садится на переднюю скамью каяка, гребя нас глубже в океан, как будто мы соревнуемся с другой лодкой.

За исключением того, что здесь больше никого нет.

Моя спина устала от попыток не отставать от его быстрого шага.

— Это весело! — кричу я.

Признаться в своих чувствах к Лили моему взволнованному брату прямо посреди открытой воды, возможно, не было моим самым продуманным планом. Но он ни за что не стал бы засорять океан моим задушенным телом, будучи генеральным директором фирмы по охране океана.

Верно?

— А нельзя ли каждому иметь свой каяк? — Лука жалуется.

— Гораздо веселее, чем кататься на байдарках в одиночку.

Мои бицепсы горят, и я жалею, что вместо этого не пошла в курортный спа с Лили и Эйвери.

Хотя из-за инцидента с лавандой я могу немного дольше отказаться от средств по уходу за кожей.

— Просто признай, что скучал по мне, братан. Я использую одну из лопастей, чтобы направить на него брызги воды.

— Скучал по тебе? Слушай, я не хочу, чтобы это выглядело резко, но я только что женился на любви всей своей жизни, и теперь мы ждем ребенка. У меня почти не было времени подумать о чем-то еще.

Бесполезно пытаться спорить.

После еще нескольких раундов гребли по воде и мучительно тяжелой тишины, придавившей меня к сиденью, пришло время сорвать пластырь.

— Я возвращаюсь в Нью-Йорк.

Свирепый гребли прекращается.

Лука не поворачивается ко мне лицом. Вместо этого он сидит совершенно неподвижно, пока не прочищает горло. — Это решение как-то связано с некой женщиной по имени Лили?

Боже.

После вчерашнего поцелуя и, ну, всего этого лета, нет смысла отрицать, что мы с Лили чертовски больше, чем друзья. Мне не нужно одобрение Луки, чтобы преследовать ее, но я хочу его. Мне нужно, чтобы он понял, что это имеет для меня гораздо большее значение, чем случайная связь или привередливые отношения.

Мне уже не восемнадцать.

Я не безответственный младший брат, который все портит.

Скажи это.

Вместо этого я говорю ему: — Ну, я скоро стану дядей и не хочу пропустить первые шаги маленького Ники.

— Маленький Ники?

— Это идеальное имя для всех полов.

— Можешь перестать дурачиться на секунду и объяснить, что на самом деле происходит между тобой и Лили? Лука поворачивается ко мне лицом. — Нико, мы создаем семью, а это значит, что вы оба будете вовлечены. Если что-то пойдет не так…

— Я люблю ее.

Слово такое маленькое, всего четыре маленькие буквы, что едва затрагивает то, что я чувствую к Лили Роден.

Весло Луки появляется из ниоткуда и сталкивается с моей рукой.

Весь каяк мгновенно переворачивается, бросая нас в воду. Мы быстро прорываемся на поверхность, каждый из нас цепляется за корпус для поддержки.

— По крайней мере, вода не замерзает, — предлагаю я, пытаясь снять напряжение.

— Ты любишь Лили? Как?

Я не знаю, что сказать. — Просто так получилось.

— Нет. — Мы работаем, чтобы перевернуть каяк правой стороной вверх. — Откуда ты знаешь, что любишь ее?

— Я… я просто…. Я никогда раньше не влюблялся, но я почти уверен, что чувствую то же, что и мама , и папа , и тебя, и Эйвери.

Несколько мгновений мы плаваем в воде, и мой брат впивается в меня взглядом. И я не уверен, стоит ли мне воспринимать это как знак продолжать объяснять вещи, которые я никогда раньше не говорил вслух.

— Я никогда не хочу расставаться с ней. Почему-то я чувствую себя счастливее, когда Лили улыбается, чем когда-либо в моей жизни, и помимо всего этого, она позволяет мне быть полностью собой.

— Ты рассказал ей что-нибудь об этом?

— Вроде, как бы, что-то вроде. — Я на мгновение оперся головой на каяк. — Она продолжает настаивать на том, что не хочет отношений.

— Она сказала тебе, почему?

— Поскольку я живу в Калифорнии, не задерживаюсь на одном месте слишком долго, иногда забываю зарядить телефон и игнорирую наши планы.

Хотя последних двух не было уже пару недель. Я сознательно пытался быть другим для нее и для себя.

Каменная внешность моего брата на мгновение ломается, и в его лице просачивается вспышка доброты. — Что-нибудь более материальное?

Не совсем.

Как бы она ни открывалась, она также является экспертом в том, чтобы держать меня на расстоянии вытянутой руки. Настоящая причина ее фобии обязательств еще не выявилась.

— Наверное, нет.

Он хмурится. — Ты спрашивал, почему у нее не было отношений уже десять лет?

Все ли знают о том, что произошло в ее последних отношениях, кроме меня?

Лука принимает мое молчание за ответ. — Если Лили говорит, что не хочет отношений, тебе, вероятно, следует ее выслушать. Обязательства требуют много тяжелой работы, общения и доверия. Это не только секс и долгие взгляды через обеденный стол.

Это совсем не то, что чувствует Лили.

— Она заставляет меня хотеть быть лучше, Лука. Мужчина, который работает над отношениями и над собой, невзирая на препятствия.

— Смотри, Нико.

Он вздыхает так же, как и во время лекции. На этот раз я не заинтересован в отключении. Ни в коем случае я не испорчу то единственное, что заставило меня чувствовать себя как дома.

Мне нужна вся помощь, которую я могу получить.

— Эйвери потребовалось всего несколько секунд, чтобы сообразить, что ты был под кроватью в свое первое утро здесь. Моя жена уже говорит о том, что мы вчетвером вместе воспитываем детей.

— Может быть, мы сможем, — говорю я с надеждой. Он швыряет мне в лицо большие брызги воды. — Как Эйвери в тебя влюбилась? Это точно не твой трудоголик.

Никогда не думал, что буду спрашивать совета у своего старшего брата-робота, но вот мы здесь.

— Эйвери похожа на лесной пожар. Что-то в ней горит так же, как и во мне. — Он откидывает голову назад, отбрасывая мокрый пучок волос, прилипший ко лбу. — Я бы отдал все, лишь бы она не завелась, чтобы она улыбалась, кричала или, по правде говоря, на что угодно, лишь бы она захотела поделиться этим со мной. Я ничего не хочу от нее, кроме как быть рядом с ней.

У меня перехватывает дыхание. — Вот как я отношусь к Лили.

Это любовь, которая кажется одновременно щедрой и всепоглощающей.

— Тогда, если ты действительно любишь ее, маленький брат, единственное, что ты можешь сделать, это показать ей это. Они оба упрямы и болезненно независимы, но это то, что делает их такими полезными для любви. В центре всего этого тебя ждет что-то, чего ты никогда не чувствовал.

Раньше я никогда не думал о Луке как о романтике, но вот он, огромный гребаный мягкотелый. Эйвери действительно сделал его другим человеком, и я не могу дождаться, чтобы никогда не позволить ему пережить это.

— Значит, единственное, что я могу сделать, это продолжать показывать Лили, как сильно я ее люблю?

— Я не хочу поощрять то, против чего я. — Он снова вздыхает, и я брызгаю на него. Он встряхивает волосами, капли попадают на меня. — Но да, Нико, и, может быть, попробуй рассказать ей все, что рассказал мне. Есть шанс, что она объяснит ту часть себя, которую еще не показывала тебе.

— Ты знаешь?

— Не знаю, а даже если и знал, не мне об этом говорить. Любовь — это не игра в телефон.

Мы покачиваемся в воде, прежде чем снова забраться в каяк и доплыть до берега.