Нашествие Батыя на Русь. Русский Апокалипсис

Глава XXII. Меркурий Смоленский

Как один всадник сотню степняков Батыя раскидал.

Апрель 1238 года.

Монгольская тьма шла с севера на юг гигантской сетью. Каждый нойон, каждый сотник стремился урвать свое напоследок. Каждый десяток соревновался с другим за рабов и добычу.

2 тумэна Батыя шли от Торжка на юго-запад в направлении брянских земель Черниговского княжества. В центре Суздальщины шел ситский корпус Бурундая и тумэн Гуюка. Еще восточней громил приволжские земли костромской тумэн Байдара. Один тумэн плелся позади, охраняя обозы и вереницы русских рабов.

Смоленск

Попытать счастья решил Куркуз, уйгурский нойон, тысячник Батыя. С разрешения великого хана он отделился от орды. И взяв 2000 уйгуров пошел на запад, в неразграбленные смоленские земли. Смоленск был крепким городом орусутов. Много славы за сотни лет.

Но это в прошлом. А сейчас нойоны разведки доносили — город слаб, воинов — мало. Легко снять жирные смоленские сливки.

В 1239 году Смоленское княжество только тень прежнего. Смоленск переходит из рук в руки. Постоянные войны со всеми подряд истощили его силы так, что смоляне зовут воевать вместо себя владимирскую армию.

В год монгольского вторжения не вовремя умирает смоленский князь Святослав. Княжество переходит к брату Всеволоду. Новый князь сбегает с личной дружиной и архиепископом смоленским, как только узнает о подходе татар. Горожане остаются одни.

Уйгуры

Нойон ведет 2000 уйгуров к Смоленску, не разбрасываясь на мелочи. Зачем ему нищие порубежные деревни, если впереди богатые погосты столицы? Его нукеры, весело хохоча, рубят по пути шныряющих орусутов и оставляют позади растерзанных женщин.

Двигаясь по Днепру, отряд наткнулся на городок Дорогобуж и разграбил его. С любовью смотрел Куркуз, как ловко сын отсекает головы орусутов. Ерлан был настоящий багатур. Вернется в стойбище славным нукером.

С каждым весенним рассветом выпучивался днепровский лед. Потекли болота и ручьи. Ноги коней все чаще проваливались в ледяную кашу. Смоленск был рядом. Но идти по реке было уже невозможно. Пришлось татарам повернуть к Долгомостьевскому болоту.

Барахтаясь в грязи 2 000 прошли болото и вышли на сухую землю. Устали все. Куркуз велит разбить стан прямо здесь. Утром 2 дня татары рассыпались сотнями на грабеж окрестных деревень. Забрав все, нойон сожгет Смоленск.

Азат

Сотня Азата была без добычи 5 дней. Его уйгурское племя хотанов враждовало с каракашами. Нойон отряда был каракашем. Потому сотня Азата не вылезала из дальних дозоров. Вот и сейчас по приказу Куркуза хотаны ушли вперед разведкой.

А позади дети собак набивают сумки добром орусутов и вяжут рабов к седлам. Азат скрипнул зубами от злости…

В кустах впереди сверкнули белые рубахи орусутов. Не отпускать! Татарская сотня разошлась лавой. Порубив крестьян, уйгуры вынырнули из леса. И неожиданно оказались перед открытыми воротами Смоленска.

Курятник русов сам позвал волков на пир. Азат станет героем. Сотник махнул бунчуком, и уйгуры помчались к городу, строясь в колонну. Беспрерывно трубя и призывая тысячу позади, сотня сметала по пути слабую смоленскую стражу. Смоленск был не готов к атаке с юга.

Последний катафракт

Колонна лисьих малахаев уже была у Молоховских ворот смоленской крепости, когда навстречу вылетел белый всадник. Такого багатура монголы еще не видели. Он сам и конь были закованы в сплошную броню от копыт до головы. На длинном тяжелом копье трепетал белый флажок с птицей Гамаюн — герб Смоленского княжества. Кавалерийский щит с византийским крестом.

Протрубил рог. Набирая ход, понесся на татар ком железа, вспыхивая светом белого плаща. Гамаюн на острие копья жаждал крови. Из узкой прорези рыцарского шлема на уйгуров смотрели холодные синие глаза, выбирая цель. Разогнавшаяся монгольская сотня была стиснута теснотой узкого прохода надвратной башни и моста через ров.

Но всадник был все-таки один. А монгол в 100 раз больше…

Жахнули уйгурские луки и десятки стрел отлетели от брони горохом. А затем рыцарь дошел до монголов. УДАР!! Первые 5 нукеров рухнули вместе с лошадьми. Еще 3 пробиты копьем насквозь. Разбрасывая в стороны прочих, шла белая стрела как нож в масле.

Завязнув в толпе татар, орусут остановился. И отбросив копье, достал тяжелый меч. Выхватив кривые сабли, сотня бросилась на него.

Воспользовавшись схваткой, смоляне закрыли ворота. Пришедшие по зову татарские сотни не приближались. Ворота закрыты, на стене первые лучники. Сотня Азата билась в мертвой зоне у ворот, но пора уходить.

Но сначала пусть ляжет батыр русов…

Тяжелый романский меч ломал кости и сабли одним махом. А монгольские клинки только высекали искры на латных доспехах. В стоячей сече аркан не мог выдернуть из седла батыра русов. От попыток татар воткнуть стрелу в прорези глаз топфхельма рус ловко прикрывался крестовиной клинка. Длинный меч выжигал все. Броня держала степную ярость.

В возне со странным орусутом уходили драгоценные минуты. На стенах все больше лучников, нарастал мерный топот бегущего смоленского ополчения. И Азат протрубил отход. Закинув на спину щиты, удалось уйти половине уйгуров. Но Азат этого не увидит. Его отсеченная рука вместе с рогом улетит на землю от удара тяжелого меча.

Тяжело дыша, Меркурий опустил залитый кровью меч и снял топфхельм, мокрый от пота. Глядя на Успенский Собор, перекрестился. Скрипнули засовы. Под стоны разрубленных степняков, всадник скрылся в темном проеме ворот.

В память о схватке у Молоховских ворот благодарные смоляне поставят памятник. Он простоит до конца XVI века, исчезнув в песке времен.

3 июня 1611 года. От бивших прямой наводкой польских орудий гудит рухнувший на алтарь церковный колокол. Стекол в храме давно нет. Внутри жужжат сотни пуль, выбивая иконостас. Стрельцы бьют из ружей по литовской пехоте прямо из церковных окон.

Собор

4 года Смоленск держится без подкреплений против армии Сигизмунда III. Сегодня поляки и литовцы штурмуют последний рубеж обороны воеводы Шеина — Успенский собор. Все уже кончено. Но израненным защитникам надо выполнить последний приказ.

По храмову полу ползут монахи-келиоты. Кровавый след позади все гуще. Массированный обстрел убивает даже на полу. Но келиоты бережно тащат саркофаг к двери церковного подвала. Крышка съехала, обнажив рыцарский меч, крепко сжимаемый истлевшей рукой. Достигнув черного проема подвала, последний монах махнет сотнику.

Раздается мощнейший взрыв. Последние защитники Смоленска взрывают пороховые склады. Успенский собор рушится и хоронит их вместе с мощами святого Меркурия Смоленского…

Рим

После захвата Константинополя крестоносцами комит (ст. офицер) конной гвардии катафрактов нашел пристанище в Риме. Устроившись главой охраны византийского посольства при папе Григории IX. Ветеран Византийской империи, все свои знания и навыки отец передал своему сыну, Меркурию.

Возмужав, Меркурий знал все о конном и пехотном рукопашном бое. Овладев в Риме и рыцарским боем у итальянских друзей отца, Меркурий перешел на европейское вооружение, как более доступное и перспективное для карьеры.

Но вся семья Меркурия была православной веры, отвергая все предложения принять католичество, разрушившее их родину. У Меркурия нет будущего в католической Европе. Он каждодневно истово молится, пытаясь понять свое предназначение.

И однажды его мольбы услышаны. Во сне явилась Меркурию пресвятая Богородица, предначертав его путь.

Меркурий, рыцарь без рыцарства, сын офицера без страны, оказывается в опустошенном войнами Смоленске накануне прихода монголов. Здесь он быстро становится тысячником. И в апреле 1238 года, спасает брошенный князем Смоленск в схватке у Молоховских ворот.

Страх

После боя Меркурий стоит на вечевой площади среди городского люда. Смоленск, не видевший побед 30 лет, счастлив и боготворит своего заступника. Но постоянные поражения и войны выбили лучших людей смоленских. А бегство архиепископа с князем 2 дня назад, подорвали дух оставшихся.

Не было храбрости в сердца их, и только страх и покорность. Не слышали они Меркурия. И согнули спины, ожидая неизбежности…

Напрасно призывал Меркурий собраться, организовать оборону смоленских стен. Напрасно убеждал, что уйти от быстрой степной конницы пешим не удастся. Молчала толпа на площади и была готова бежать. Бросить Смоленск следующим утром.

Богоматерь

Лишь 200 ополченцев, подготовленных им самим, были готовы пойти за своим тысяцким. В отчаянии Меркурий падает ниц в Успенском соборе перед древней смоленской иконой — Одигитрии Смоленской.

Молитвы пробуждают помощь Христову. Образ источает теплый свет. Он сушит слезы Меркурия. И гонит отчаяние из его сердца. Голос.

Услышав сей глас, святой Меркурий преисполнился великой радости. Сама Царица Небесная обещала ему то, к чему он давно уже стремился всей душой. Ибо всегда был объят желанием пострадать за своих братьев. За веру Христову.

Тихо открылись ворота в вечерней темноте. Маленький отряд кольчужных ополченцев с Меркурием в рыцарском вооружении молча вышел из обуянного страхом Смоленска. По скрытной дороге он направился к монгольскому стану на Долгомостьевском болоте.

Апрель 1238 года

200 ополченцев вместе с тысяцким Меркурием скрытно подходят к монгольскому стану в 3 часа ночи. Смоленцы снимают часовых и готовятся к атаке. В монгольском стане всего 500 уйгуров. Остальные 1400 грабят окрестные деревни

Куркуз

Нойон (князь) Куркуз, глава монгольского набега на Смоленск, лежал довольный в шатре. Юная девка орусутов разогнала все его тревоги. А сейчас расслабляла его нукеров. Тихо умирая в кустах под радостный гогот. Куркуз не верил рассказу о белом багатуре, раскидавшем сотню Азата.

Племя хотанов всегда было сбродом. Сочиняли небылицы, чтобы оправдать свою никчемность. Но Куркузу не нравилось, что они вгоняют страх в других нукеров. Твердят, что в обличье орусута пришел бессмертный демон Хурмен-эжин. Забрать жизни уйгуров для повелителя ада Эрлен-хана.

«Возьму Смоленск. Там подвешу за ноги всех белых демонов рядом с хотанами» — решил Куркуз.

Внезапно раздались крики и тишину разорвал лязг мечей. ОРУ-СУТЫ!! Куркуз выскочил наружу. По краю лагеря нарастал рукопашный бой. Сонные нукеры метались среди красных щитов смоленских воев. В нойоне сразу включился тысячник и полетели четкие команды.

Монголы, дальние от схватки, быстро собирались в десятки. На ходу застегивали стеганые рубахи. Русы атаковали с одной стороны. Их немного.

— ХАРРАРАГХ!!! 300 уйгуров, сбив линию щитов, бросились навстречу смоленским ополченцам. Лучники позади пеших, подавляли смоленских стрелков. — ХА!!! Червленый строй смоленских щитов сомкнул линию, ожидая гостей. Строй на строй, ударили пешие друг друга. Пошел вязкий рукопашный бой.

Куркузу нужно время. Скоро соберутся рассеянные нукеры. Неплохая попытка русов. Но бессмысленная, мало их тут…

Демон

Вдруг. Задрожала земля. Лицо нойона обдало горячим конским потом. Тускло блеснуло серебро доспехов. Мимо пронеслась громадная тень. От могучего удара лучники подлетели вверх. Дико визжа, повис один на древке тяжелого копья. И пропал в темноте вместе с тенью.

— Хурмен-эжин!! Демон преисподней!!! — орали нукеры. Строй монгольских щитов дрогнул. — Держать строй! — проорал нойон. И бросился с 2 десятками строить вал щитов против демона…

Белый демон вынырнул из темноты прямо на линию Куркуза. В узких прорезях рыцарского шлема была темнота. Из-под тяжелых копыт летели куски. Забрызганный грязью белый палантин играл конскими мускулами. Тяжелое копье смотрело прямо на нойона.

Удар!! Кусок железа на огромной скорости врезался в строй щитов. Нукеры разлетелись от удара. Лицо Куркуза освежило кипящей кровью. Нойон метнул в демона сулицу. Отбив щитом, тот скрылся в темноте.

— ДЖАГАААР!!! (Назад!) — отдал приказ нойон монгольскому строю. Пешая фаланга уйгуров стала пятиться к обозным телегам. Но сбоку бежал к ней свиной клин засадного отряда смоленцев. Ударив фалангу в бок, проломил ее. Нового сюрприза уйгуры пережить не смогли. И бросились кто куда.

— Хурмен-эжин!!! Демон Хурмен-эжин!!! — Смоленцы наседали по пятам, распластывая бегущие спины топорами и палицами. Меркурий Смоленский набирая ход, разбрасывал в стороны бегущих татар. Не позволял опомниться, задержать атаку его ополченцев.

Поединок

Нойон Куркуз ждал белого демона у своего шатра в центре стана. Заметив его, белый всадник слез с коня и медленно пошел к нему, поигрывая длинным романским клинком…

Удар на удар! Уклон на уклон! Меркурий быстро разломал щит нойона тяжелым мечом. Монгол кружил барсом. Понимал, что только в скорости его сила. Пробуя доспех орусута монгольской саблей, Куркуз искал слабое место. А Меркурий мерно бил, не попадая.

Игра в кошки-мышки продолжалась долго. Пока ударом снизу-вверх Меркурий не подрезал колено монгола. И уже падающего, ударив рукоятью в челюсть, насадил на меч. Так закончилось время уйгурского нойона.

Тем временем на шум боя слетались сотни уйгуров с окрестных деревень. Сила татар нарастала, почти полторы тысячи вокруг полутора сотен. Вновь и вновь врубался Меркурий Смоленский в толпу лисьих малахаев.

Рубя мечом, топча конем. Но конь пал его. Десятки стрел остановили сердце…

Встал Меркурий Смоленский в круг с последними ратниками. Окружили их уйгуры. Велел взять в плен русского демона сын убитого нойона, Ерлан. Тяжело дыша, смотрели русские вои на татарское море вокруг.

Понимая, что все кончено, Меркурий повел 3 десятка в атаку. Дорого продавая жизни.

Белый свет струился по клинкам смоленцев. Капала кровь с помятого рыцарского топфхельма…

Врубился византийский рыцарь в толпу монголов, отбросил щитом. Тяжелым мечом косил Меркурий низкорослых нукеров. Разбивал шлемы и раскалывал щиты. Ополченцы прикрывали спину.

Не могли монголы взять его. Отхлынули назад. Дали место лучникам. Сотня стрел в упор. Легли смоленские вои. Но Меркурий шел вперед, раздавая мечом. Еще залп. Зашатался и он. Снова залп. Выронил меч. Сел на колено. Даровал багатуру смерть от клинка, сын нойона Ерлан.

На следующий день уйгуры уйдут от города яростных демонов…

Меркурий Смоленский станет святым. Защитником города, его риза покоилась в Успенском соборе. В 1595 году Борис Годунов начнет строить мощнейшую Смоленскую крепость. По его приказу в стену замуровали череп коня Меркурия Смоленского. А мощи берегли город.

С тех пор ни одному врагу России Смоленск не отдавался легко. Ломали зубы поляки, литовцы, французы и немцы. Надежно хранит его Меркурий Смоленский. Рыцарь, нашедший Родину.