Нашествие Батыя на Русь. Русский Апокалипсис

Глава XXV. Козельск

2 апреля 1238 года. Не получив зерно в Серенске, Бату двинулся дальше. В 2 днях пути стоял лесной Козельск. Великий хан повернул к нему. Судьба города была предрешена. Версия, что Батый штурмовал Козельск, чтобы отомстить за убийство послов в 1223 году понятна, но вторична. Козельск — неизбежная и логичная точка завершения русского маршрута для центральной и западной части монгольской тьмы.

На самом деле все банально просто — еда и дороги. Весь юго-западный коридор движения западного корпуса Батыя — это лесная глухомань и редкие погосты. Еще со времен князя Игоря, район застраивался засеками против степняков при минимуме дорог. Гниющие киевские засеки XI–XII вв. сделали лес совершенно непроходимым для монгольской конницы. А грабеж редких поселений не обеспечивал нукеров едой и фуражом.

Взять южнее и выйти на сухую землю богатой Черниговщины и Киевщины, Батый не мог. Мощные и нетронутые южные княжества были не по зубам ослабленным монголам. Уйти севернее тоже не мог. Уже разоренная земля, где ничего нет. Движение по рекам, по зерновым попутным базам единственное разумное решение. А Козельск был последней зерновой базой. Батый рассчитывал получить в нем припасы для последнего перехода в Степь.

Далеко позади в неделях пути, медленно топал осадный обоз, прикрываемый тумэном Бури. Откололся за Москвой и догонял всех тумэн Кадана. Тумэн Мункэ вообще ушел на восток к тумэну Байдара. Так и уйдут они вместе по Волге в степь, наслаждаясь приволжскими городами орусутов…

Двигаясь по руслу реки Серены корпус Батыя пополнился тысячами, закончившими грабеж смоленских и черниговских поселений. Но ларкашкаши Бату был зол. Почти 3 000 из золотых тейпов — уйгуров и меркитов, легли в лесах вместе с нойонами и добычей.

На реке Жиздра порадовал великого хана догнавший Бурундай. Его центральный корпус, добивший владимиро-суздальскую землю, доставил небольшие запасы ценного зерна и фуража. 4 апреля утомленная монгольская орда в 30 000 сабель вывалилась с реки Жиздра к Козельску. Время поджимало. Весна шла по пятам.

Русский Верден

Козельск совсем не был маленьким городком, как пишут. Да, был небольшим. Но Козельск — 3-й по силе и значимости удел Черниговского княжества. Вотчина старших князей. Центр зернового производства и кожевенного дела. А как крепость — это злобный русский Верден, неприступный бастион.

Козельск находился на высокой обрывистой горе высотой 30 метров. С востока и запада окружен реками и болотами. С запада сверху вниз между реками был прорыт древний канал. Пространство для штурма было только с юга. Но и оно, — резалось виляющей Другусной.

2 линии валов. На втором — рубленая дубовая стена с 6 стрелковыми башнями. Между валами был узкий, но глубочайший ров — 25 метров. 10-этажный дом! На башнях, как и во многих гарнизонах богатого Черниговского княжества, стояли самострелы. Арбалеты, далеко бившие коваными метровыми стрелами.

Гарнизон

Правил Козельском малолетний князь Василько. Кем был неясно. Версия, что он внук козельского правителя Мтислава Святославовича, погибшего на Калке, не подтверждается ничем.

Как и все восточные крепости княжества, гарнизон Козельска был усилен черниговской княжеской дружиной. Вместе с дружиной козельского князя и ополчением общая численность была до 5 000 воинов. Но их с запасом хватало на оборону небольшого периметра крепости в 900 метров.

Памятуя о Серенске, где штурм закончился самосожжением злобных орусутов вместе с зерном, Бату попытался начать переговоры. Но козельцы отказали ему. Зажатый наступающей весной и грядущим половодьем, Батый отдает приказ о быстром штурме.

Батый приказал взять город любой ценой.

4 апреля 1238 года.

Орда Батыя подошла к Козельску, рассчитывая на его запасы зерна. Малолетний князь Василько отказывается сдать город. Бату-хан отдает приказ о быстром штурме. Штурм Козельска поручается верному псу, нойону Бурундаю.

Море

Дозорные козельских башен смотрели на татарское море. Не в силах выговорить и слова. Хрустальная тишина козельских лесов разбита. Все долины закрыты дымкой тысячи костров, гарью жареного мяса. На востоке по льду Жиздры бесконечно сновали сотни монгол, гоняя скот и рабов. На юге бесконечное конское ржание, рев быков. И тысячи ворон в поисках объедков у монгольского стана.

Козельцы тревожно вглядывались в южные чащи. Нарастал далекий стук топоров. Что-то шевелилось гигантским муравейником. Нет. Ничего не разглядеть…

Крест

Бурундай оперся на божий крест русов, разглядывая гору Козельска. Древний бог хорошо защищает их. Ворота крепости залиты толстым слоем льда. Отвесные склоны в скользкой глине. Взять первый вал. Забросать ров. Дальше брать стены.

Мда… Это небо потемнеет от нашей крови. Брать без камнеметов нельзя. Но Бату торопит, весна. И в тылу крепость не бросишь. Позади тащится осадный обоз с добычей, нападут. Да и припасов до Степи не хватит…

На следующее утро забили монгольские барабаны. С юга из лесной чащи вывалилась толпа смертников хашара, согнанных с окрестных деревень. Черным роем за ними прятались монголы с деревянными щитами в руках.

Проваливаясь в рыхлом снегу. Воя от ужаса. Тащили русские бабы и мужики бревна, охапки хвороста и вязанки соломы. Деться было некуда. За спиной рубили саблями нерасторопных. Впереди хлестал ливень русских стрел.

Так и шли. Умирая.

Тяжело прошуршали в воздухе кованые стрелы крепостных стрелометов. Первые степняки пробитые насквозь отлетели назад. Росло жужжание стрел — перестрелка лучников. Дружно валились на землю первые сотни.

Хватаясь за липкую и красную от крови грязь, полз русский хашар на первый вал Козельска. Вот и гребень его. За ним ров. Вместе с телами падали туда бревна, хворост и все что было. Остальные втыкали свой груз в мерзлую землю. Росла из хлама баррикада поверху вала.

Ров мельчал, татарское укрытие все гуще. Взревел рог козельского воеводы, разгадавшего замысел Бурундая. Жесточайший стрелковый огонь выкашивал атакующие толпы. Но все новые батыры бежали на вал. И укрепляли баррикаду.

Мешанина татарских и русских тел перед стеной визжала. Купалась в кровавой грязи. Десятки катались по земле, выдирая воткнутые стрелы. Другие лежали неподвижно, пытаясь уцелеть до темноты…

Не выдержали огня монголы и побежали назад. Пользуясь паникой, набросился уцелевший хашар на татарских пастухов. АААА!! Смертным ревом зашлись бабы и мужики…

Давили татарам глаза. Зубами рвали кожу. Хватали острые клинки руками. Другие бежали вдоль рва, пытаясь найти путь на стену к своим.

Но мчались за ними конные нукеры, снимая стрелами. Рассекая саблями кувыркающихся вниз…

Вторая волна

В полдень Бурундай повторил атаку. Снова черной змеей страха пополз русский хашар, укрепляя деревянную баррикаду на гребне вала. Под защитой ее легли в цепь монгольские лучники, открыв подавляющий огонь по защитникам на стенах.

Убедившись в огромной глубине козельского рва, Бурундай отказался от попыток завалить его. Под защитой лучников через ров перебросили переметы — сбитые вместе двойные бревна. По ним к южной стене устремились штурмующие сотни.

Пополз как по рельсам, тяжелый таран…

Штурм Козельска шел непрерывно. Наступила ночь. Тумэны Батыя шагали и шагали плотными колоннами к нему. На валу, во рву, под стенами шевелился теплый покров из умирающих монголов. По лестницам, арканам и веревкам карабкались багатуры. Стремясь миновать жалящий обстрел и сойтись в рукопашной.

Поток смолы, бревен и кипятка лился на татар. Смертельный пар в морозном воздухе обжигал горло. Застывшим инеем мерцал на шлемах русских воев. Тех, кто забирался наверх, встречали в топоры. И порубив, выбрасывали на головы наступающих. Могуче стоит Козельск!

Бойня

Бурундай гнал в узкое горло южной стены все новые тысячи. Монголы шли с одной стороны. Не имея возможности использовать свой численный перевес, они только увеличивали потери в давке. Запылал таран, подожженный русским дегтярным маслом.

Глотка смерти взахлеб жрала степняков…

Нашли козельцы и управу от сметающего огня монгольских стрелков за баррикадой. Притащили плотники козельские, плахи с разрубленной сердцевиной. Закрыли ими черниговские стрелки бойницы. И выставив только глаза и лук, принялись косить лежащих ниже монгольских стрелков.

Потеряв прикрытие лучников, монголы десятками валились в ров с переметов…

Батый подъехал ближе. Бурундай доложил ему. За сутки штурма орусуты устали. Их стрелы все чаще летят мимо, а руки соскальзывают с тетивы. Их клинки все тяжелей идут вверх. Перелом близок, русы лопнут.

Но Бату видел иное. Как его нукеры толпятся в узком поле овцами, ожидая своей очереди попасть в мясорубку на убой. Как враги шепчут кагану Угэдэю о гибели тумэнов по его вине. Как его Джучиев улус теряет армию и отдается алчному Гуюку. Как голова Бату летит с плеч.

Грохот яростного боя перекрывается ревом Золотой Трубы Батыя. Хватая раненых, обожженная и побитая монгольская тьма отваливает от Козельска. Хан не взял его с ходу. И теперь застрянет здесь.

Как черниговцы и козельцы монголов по полю гоняли.

1893 год, Козельск. Плуг отворачивает дерн на месте будущей дороги Смоленск — Данков. Задетый холм лопается, высыпая десятки черепов. Сбегаются рабочие. Лопаты выводят на свет зловещую пирамиду из сотен голов. Историю последнего дня обороны Козельска…

Апрель–май 1238 года

Сон

Бату-хан не смог взять Козельск быстрым штурмом. Затем треснули реки. И половодье превратило город в неприступный остров. Переместив лагерь ниже на юг, монголы могли только ждать.

Тумэны разбрелись по округе в поисках еды. Бурундай лечил побитых нукеров в монастыре выше по Жиздре. Обирал монахов и разбирал скиты на дрова. Гуюк нашел озеро. Его нукеры стали рыболовами. Бату остался под Козельском. Доедал с тургаудами последних быков.

2 неделя. 3 неделя. Казалось, все погрузились в летаргический сон. Сонными мухами вяло перестреливаются татары и козельцы, соревнуясь в мастерстве ругани. 4 неделя. Май…

5 неделя. 6 неделя. Вода пошла на убыль. Земля подсохла, обнажая подходы к Козельску. Блуждающие отряды подтягиваются в лагерь Батыя. 7 неделя. Из северного леса вываливается перепачканный грязью осадный обоз с 2 тумэнами — Кадана и Бори. С запасом камней и механизмом камнеметов.

Прощаться

Застучали топоры рабов недалеко от стен Козельска. Командовать штурмом будет Субэдэй.

С ужасом козельцы смотрели, как в котлах монголы показательно варят человеческий жир. Подвешивая несчастных на железных крючьях. Гарнизон не видел огромную армию, скрытую лесом. Но понимал, решающий час близок. Козельцы прощались друг с другом.

Майским утром 1238 года начался обстрел.

Камни и вымоченные чурбаны глухо ударяли стену, выбивая десятки дубовых кусков. Следом летели горшки с горящим жиром, поджигая укрепления и дома. Определив позиции камнеметов, сосредоточили огонь крепостные стрелометы Козельска. Кованые стрелы вывели из строя один из них. Но ответным огнем монголы сожгли стрелометные площадки.

Южная стена рухнула в полдень. В минутной тишине слышен нарастающий топот многотысячной орды. ХАР-РАА-ААГХ!! Степной клич рвет монгольские глотки…

Напролом

Непрекращающийся обстрел и повреждения снизили эффективность лучников на стенах. Перекинув переметы через ров, монголы рванули в пролом. Дымящаяся дыра плюнула в них сотней стрел и сулиц. Рухнула первая линия нукеров. Закрываясь щитами, ползли на гребень остальные.

Наверху татар встретил вал щитов черниговской/козельской дружин. Находясь выше, рубили пешцы кистенями, топорами и дубинами. Летели на головы поганых камни, бочки и бревна. Но падающих монгол заменяли новые. Пользуясь небольшим фронтом боя, менялись и русские вои.

День сошел, пришла мерцающая ночь. А в проломе бились, орали и умирали. Толкая друг друга. Хватая ртом выкачанный пожарами воздух…

Численность орды и гарнизона несопоставима. После 7 часов схватки русские ряды поредели. Ратники менялись все чаще, а отдыхали все реже. К полуночи свежие монголы стали теснить уставших гридней. Выдавить с самой узкой позиции наверху пролома. А затем — смести русов числом.

Наступил кризисный момент в обороне Козельска…

На помощь княжеским пешцам бросилось ополчение ремесленного посада. Кожевенники, сельчане и кузнецы обрушили град ударов на нехристей.

В тесноте ближнего боя длинный клинок уступил заточенному серпу, кожевенному ножу, кузнечному молотку. Во множестве лиц и рук монголы не могли понять — кто откуда бьет. Кто им режет лицо, живот и ноги.

Истекая кровью от множества ран, нукеры падали. Тела собирались в скользкие кровавые завалы. Сужая и без того узкий пролом…

Жесточайшая мясорубка перемалывала всех. Штурм захлебнулся, татары побежали назад. Субэдэй не стал кормить ее новым мясом. Запаниковавшие тысячи отвели на поле (будущее Батыево). Камнеметы получили приказ — сжечь крепость вместе с безумным гарнизоном…

Демоны

Бату-хан смотрел на горящий Козельск. А затылком видел ухмылки других чингизидов. Радовались дети собак, его неудаче. А дальше… Дальше великий хан не поверил глазам. Из пролома вывалилась перемазанная сажей и кровью вопящая толпа орусутов. Из ворот несся вниз маленький отряд конных гридней.

Разгоряченные отбитым штурмом и неминуемым концом, козельцы сами атаковали орду!

Опрокинула заслон княжеская конница, гоня татар дальше. Добежала до камнеметов пехота, ломая катапульты и вырезая команды. Другие неслись за конницей. Яростно крича. Падая под стрелами. Атаковали вои утомленных татар на Батыевом поле.

Новой встречи с этими демонами поганые пережить не смогли. И побежали кто куда. Замаячила тень поражения! Слетели вмиг ухмылки с лиц внуков Чингисхана! Пошли в бой все резервы. И даже гвардия тургаудов пошла вперед!

Козельцы и черниговцы увлеклись избиением бегущих татар. И Субэдэй всех затянул в петлю окружения. В темноте ночи воцарился полный хаос. Каждый десяток, каждая сотня вела свой бой…

Недалеко от ставки Батыя бегали монголы и русские. В ночной чаще кто-то орал от боли, кто-то сходился строем щитов. В самом Козельске рубился гвардейский тумэн тургаудов. Пока огонь пожаров не начал жечь всех.

Злой Город

Чингизиды грустно смотрели, как укладывают штабелями павших. Злой Город, как велел называть Бату, за одну ночь забрал жизни 4 000 нукеров. Бори и Кадан так и не нашли своих сыновей. Росла пирамида отрубленных голов орусутов. Бату-хан думал запугать ею живых.

К великому хану подтащили дымящегося руса. «Где козельский князь Василько?» Уставилось на хана сожженное лицо. Воевода козельский прохрипел: «В крови вашей утонул, ему годков 12 было». Батый не выдержал взгляда смерти. Отвернулся и ушел в шатер…

После Козельска монголы избегали русских городов. По лесам Орда ушла в Степь. Первое вторжение на Русь закончилось.