Нашествие Батыя на Русь. Русский Апокалипсис

Глава XLI. Закат Крыма

Последняя битва половцев с Батыем.

Декабрь 1239 года.

После набега на Южную Русь Батый возвращается на Дон. Пока большая часть тьмы подавляет восстания в Поволжье и Булгарии, Бату решает покончить с последними кипчаками и аланами. Угроза нависает над Крымом. На полуостров идет тумэн в 10 000 тюрков…

Мирно

К моменту вторжения Крым живет мирно, успешно переживая гибель империи и отсутствие власти. Уже 36 лет как Византийской империи нет, а в Константинополе засели крестоносцы. Но фундамент, вложенный тысячелетней империей во все свои земли, позволяет богатой византийской окраине жить как прежде.

Северный степной Крым во власти последних половцев (кипчаков). Спасаясь от монголов, сюда ушла с Востока часть половецкого сопротивления, пополнив число крымских братьев. Грозные раньше, сегодня половцы слабы. Но по-прежнему первые среди крымских народов, собирают дань со всех.

Южный берег Крыма византийская земля. Полно итальянских торговцев. Расширяют колонии и торгуют морем, отбиваясь от пиратов-зихов. На имперской земле стоит тысячелетний Херсонес греков. Сердце Крыма, его горы. Это страна последних готов и алан-асов. Христиане — аланы исповедуют греческую веру.

Царя Крыма нет. Половина Крыма на юг — федераты Византии, но Византия пала. Ее наместники остались только на южному берегу. Множество князьков сидят по Крыму в одиноких городах и небольших местечках. Торгуют, ругаются, мирятся. Веками в Крыму тихо. Даже грозные половцы воюя со всеми вокруг, крымчан не трогают.

Все как у людей. Но в декабре 1239 года через Перекоп вторгается монгольский тумэн в 10 000 всадников. Чтобы перемолоть и выплюнуть мир…

Яростно

Каган крымских половцев Меркути собирает все силы. Ханы 3 половецких племен-беженцев: Арджумак, Куран-бас и Капаран приводят свои станы на последнюю битву. Пытаясь защитить семьи и столицу СугдЕя (Судак), кипчаки дают битву в ущелье Таткара.

Степняки бьются со степняками. Врубаясь друг в друга колоннами, осыпая друг друга тысячами стрел. Тесное ущелье — арена конного боя.

Повсюду клубки сцепившихся тел и отчаянной сабельной рубки. Сломленные гибелью своего нации и не верящие в победу, кипчаки разбиты…

26 декабря 1239 года чингизиды Шибан и Мункэ осаждают последний город цивилизации кипчаков — Сугдею. На древних валах каган Меркути даст свой последний бой и погибнет.

Уничтожив армию, монголы лавой рассыпаются по степному Крыму. Выискивая выживших. Вырезая не сдавшихся. Сцепляя рабов.

Давно

Хан Куран-бас окинул взглядом последнюю орду свободных племен Дешт-и-Кыпчака. Давно было. От Дуная до Скифского моря Великая Степь только их. Давно было. Бежали русы и венгры. Лежали франки-крестоносцы. Давно было. 14 станов, детский смех, запах конского пота.

Но сейчас дети спят.

Почти месяц монголы блокируют половецкую орду на горном плато Куман выше Джалите. Все давно кончилось, кони съедены. Мы не могли слышать детский плач. И сейчас дети спят. А несколько тысяч еще могут взять лук. Сердца пусты, наши дети забрали души. Но глаза полны ярости.

Последние исчезающего народа. Шатаясь от голода. Хватая ртом влагу утреннего Крыма. Медленно идут кипчаки за своим ханом на монгольский частокол. Стиснув зубы, мужчины и женщины упорно тянут тугую тетиву половецкого лука…

Хан Куран-бас очнулся в сумерках среди пробитых тел. Недалеко последний монгольский десяток садился на коней. С трудом поднялся, капает. Не слезы, кровь. Взял липкую саблю. И хрипло окликнул их.

Кипчаки будут сопротивляться до 1243 года.

Январь 1240 года. Зачистив степной Крым, собрав добычу и рабов, монгольский тумэн идет на Перекоп. Планов оккупации нет. Крымом улус Джучи займется позже. Внезапно чингизиды Шибан и Мункэ узнают о соблазнительной возможности. Шибан развернул тумэн. Приказ Бату выполнен, половцы мертвы.

Но туаджи доложили, что недалеко в горах есть город их друзей — алан. Брат Бату будет счастлив. 8000 тюрков мчались лавой по бескрайней крымской степи в сторону Крымских гор.

Фронт пылевых туч приближался к древнему горному тракту.

Соединявшему южный и северный край Крыма через центральный хребет.

Стена

В VI веке Боспор вместе с Крымом переходит от гуннов к Византийской империи. Крайнюю северную границу империи в горном Крыму держат федераты: готы и аланы. Чтобы защитить рубеж от вторжений варваров, выдающийся император — Юстиниан I, повелевает перегородить хребет внутреннего Крыма «длинной стеной».

Так возникла цепь обороны, ключевым элементом которой стали 40 пещерных крепостей в горах с гарнизонами местных федератов.

Расположенные на отвесном плато и окруженные пропастью, замки контролировали дороги. Были военными базами и убежищем. Затем Византия пала, оставив свое наследие местным народам.

Среди них возник и Кырк-Ер, будущий Чуфут-Кале. В переводе с сарматского — «защищающий тыл». Он стоит первым на рубеже…

Неприступен

К 1240 году Кырк-Ер давно не византийская база, да и Византии нет. Это независимое местное княжество, заселенное православными аланами-асами. В мирное время в каменном Кырк-Ере (Чуфут-Кале с XVII в.) нет жителей. Слишком высоко, горячо. Да и нет там построек, одни пещеры. Все сбегались в крепость в случае угрозы.

Сооруженный по всем правилам римской фортификации Кырк-Ер был неприступен…

Горные отвесы в 30-300 метров высотой по кругу и только 2 дороги в город. 2 входа в Кырк-Ер были перегорожены мощными стенами из каменных блоков. Перед восточными воротами ров в 4 метра шириной, усилен прорубленными в скале выемками. Все вместе они блокировали подвоз осадной техники — дорога петляла по узким перемычкам над рвами. Южный вход — это просто козья тропа (ниже).

Неприятеля уже на подходе к городу встречал град камней и стрел со скал. В примыкающих к пропасти пещерах были прорублены вниз окна для ведения огня. К городу вел только один путь (ж. стрелка, фото выше).

Костры

О подходе страшного врага дозоры известили заведомо. Жители закрылись в крепости, а сторожевые посты беспрестанно смотрели на запад. Именно там шла дорога из степного Крыма. Кырк-Ер был первым по ней, крохотная крепостица Бакла не в счет.

Вдоль стен и в пещерах горели костры, грелся аланский гарнизон. Подбадривали друг друга на январском морозе ополченцы — пастухи и виноделы. Молча готовились к пешему бою конники местного князя.

3 000 аланов со всем имуществом, с тревогой ждали рассвет. Ревел голодный скот.

За спинами — голые скалы. Нет ни зданий, ни деревьев, ни улиц. Только одинокая белая базилика храма Пресвятой Богородицы напоминала об имперском прошлом…

Монгольский тумэн из тюрков появился следующим вечером. Высыпав на край плато, аланы наблюдали как долина заполняется множеством черных точек. Столько людей они еще не видели. Древняя долина скифов, гуннов и алан загорелась тысячей костров.

Ржание и хрип тысяч лошадей разорвали вековую тишину. Жители аланской долины понимали, их ждет самый серьезный бой в маленькой истории. Но кровь свирепых сарматов поступала в сердце. А неприступность Кырк-Ера добавляла сил.

Штурм

С первыми лучами солнца нойоны разведки стали искать слабое место Чуфут-Кале. Его не было. Как не было ни камнеметов, ни тарана. Довольно быстро разведка обнаружила две крутых расщелины в горах, по которым можно было забраться на плато помимо ворот. Но вверху расщелин неприятно поблескивала кладка стен.

Что ж, придется брать алан лобовым боем, одновременно атакуя в 4 местах…

Прикрываясь собранным по пути хашаром, монгольский тумэн пошел вперед. 1 000 аланов раскиданных по 4 рубежам, открыли встречный огонь. Он не был массированным, аланов немного. Но он велся сверху по узким подходам к воротам Кырк-Ера, настойчиво стуча по щитам.

Потеряв часть живого щита хашара, ведя заградительный огонь, монгольские сотни добрались до стен, закидывая лестницы и веревки с крючьями. Но ползущих наверх батыров встретили не только вверху, но и снизу. В воротах и стенах открылись скрытые щели. И в тела тюрков мягко вошли аланские копья.

Штурм в 2-х горных расщелинах тоже не удался. С трудом карабкаясь по круче, нукерам пришлось лавировать между потоками камней, которые сталкивали защитники. Бороться разом и с горой, и с камнями удавалось немногим. Понеслись вниз сшибленные тюрки, разбиваясь насмерть.

Первый штурм не удался, но чингизиды с каждым днем гнали свой тумэн на Кырк-Ер вновь и вновь. Монгольские потери росли, даже сотня алан может держать узкие проходы в крепость.

Звон

И тогда Шибан придумал хитрость. Тумэн собрал все, что могло греметь. Барабаны, дудки, подносы, чаши и котлы. Остатки хашара и монголы сменявшие друг друга, беспрерывно громыхали ими, пока другие отсыпались. Под стенами стоял невероятный звон, не давая спать осажденным. Заставляя их стоять на позициях в ожидании атаки.

Так продолжалось несколько дней…

Передовые сотни тюрков выходили из 4-х узких подкопов под стеной друг за другом и приседали. С напряжением ожидая, что аланы сейчас их перебьют по-одному. Но тихо. Не шумели и батыры, собирая потихоньку тысячу. Под грохот дикой симфонии аланы спали.

И только когда первая тысяча нукеров двинулась вперед, гарнизон поднял тревогу. Среди песка и камней, на обрывах и паперти греческой церкви аланы бились яростно, пытаясь прорваться к подкопам. Но все новые монгольские сотни выбирались из зияющих черных дыр.

Враг

Кырк-Ер падет, но не исчезнет. После ухода монголов аланы вернутся, восстановят и будут жить в нем вплоть до XV века. Однако вторжение 1-го тумэна ознаменовало конец прежнего Крыма.

Византийский Крым с греческими базиликами уходит в прошлое. Приходит Крым исламский с его тонкой арабской вязью. Древние народы уступят место татарам. Кто-то будет жить спокойно и дальше в их могучей тени.

Через 13 лет на половецкой земле восточного Крыма возникнет Кырым— столица Крымского Юрта (ордынского улуса). Там сядет эмир и баскаки помчатся за данью. В конце XIII века придет Ногай. Он продолжит маршрут Мункэ и Шибана, разорит нетронутые еще горные и южные земли.

Богатый Крым станет жемчужиной Золотой Орды. Орда начнет подгребать весь его, строя свои города и крепости. Кырк-Ер окажется в центре кипучей жизни. И став 1-й столицей Крымского ханства, дойдет до нас как Чуфут-Кале.

Но тихий Крым станет теперь ареной вечного боя. Из рук в руки будет переходить пещерный город Кырк-Ер. Беззвучно взирая на возню внизу, мудростью тысячелетий.