Наследник

Глава 13

Сергей Черепов

Виктория Черепова (Жарова)

Полтора месяца спустя

Вечером зал ресторана Наследник был забит до отказа. Стоял негромкий гомон, в воздухе витал запах корицы и мандаринов, на окнах мерцала разноцветная гирлянда, а официанты носили красные галстуки с узорами в виде снежинок и ёлочных шаров. Новогодняя атмосфера во всей красе. Идущий за окном лёгкий снег только усиливал её.

Стало ещё приятнее приходить в этот ресторан после того, как я стал наследником рода. Наследник ужинает в Наследнике. Забавно.

Между прочим, дедушка намекнул, что как только я окончу школу, он подарит мне ресторан. Собственно, его название и говорило, что им должен владеть наследник рода Грозиных.

На вопрос о том, почему ресторан в таком случае не достался в своё время Юрию, князь ответил очень просто: «Юра посчитал ниже своего достоинства владеть каким-то рестораном». И в голосе Григория Михайловича в этот момент явно сквозила обида. Ведь, как я выяснил, ресторан существовал уже больше ста лет, и традиция того, что им владеет наследник рода, была незыблемой, пока Юрий не отказался от этой чести.

Что ж, а я не против. Тем более что мне почти не придётся заниматься делами. У ресторана есть отличный управляющий, который работает много лет. Все процессы отлажены, в Москве заведение известно, так что мне остаётся только поддерживать его работу.

Сегодня я ужинаю здесь не один. Со мной мама и, кто бы мог подумать, графиня Белозерская. Её дочери тоже были с нами, но уже ушли, так что мы остались втроём. Официант как раз унёс пустые тарелки и подал чай. Вот-вот принесут десерт, а пока у нас есть несколько минут поболтать.

— Спасибо за приглашение, Александр, — говорит графиня. — Возможно, у тебя получится избавить меня от плохих ассоциаций, связанных с этим местом. Ужин прошёл чудесно.

— Пожалуйста, ваше сиятельство, только ужин ещё не закончился. Шеф-повар приготовил для нас какой-то особенный десерт, — отвечаю я.

Фразу про плохие ассоциации я решил пропустить мимо ушей. Понятно, о чём речь — о том разе, когда мы с дедом вдвоём надавили на графиню, что впоследствии позволило мне войти в Цитату.

Впрочем, теперь графиня была даже довольна, что это случилось. Реструктуризация компании шла полным ходом. Мы продали все розничные активы, запустили интернет-магазин и по моей маркетинговой стратегии быстро выдвинули его в топ поисковых запросов. Пошла первая прибыль.

Также мы активно заключаем договоры с оптовиками, готовыми продавать нашу продукцию. В начале января, после праздников, случатся первые отгрузки, а к концу января мы будем готовы запустить новую линейку товаров под брендом Цитата-Люкс.

Одним словом, дела стремительно налаживались. После того как я разобрался с сибирской аферой и Лариным, нам больше никто не стремился помешать. Дела пошли в гору.

Кстати, о Ларине — несколько дней назад он занял должность министра. Пока что временно, но никто не сомневался, что после Нового года его официально назначат. Свою долю в Цитате он мне уже продал.

— Я рада, что мы с тобой всё-таки сработались, — сделав глоток чая, говорит Белозерская. — Честно говоря, я не думала, что это возможно.

— Всё возможно, если забыть про старые обиды, — говорю я, непрозрачно намекая на покушение. — Лично я не держу на вас зла.

«Ещё бы, — думаю про себя. — Если бы не то покушение, то мой разум переселился в какое-то другое тело. А меня вполне устраивает быть Александром Грозиным. Тем более сейчас, когда я стал наследником рода».

— Анечка, ты просто молодец, — обращается графиня к моей матери. — Воспитала отличного сына. Очень умный и хваткий юноша, уверена, он далеко пойдёт. Если бы мои дочери не были замужем, я бы все силы положила, чтобы выдать одну из них за Александра.

— Спасибо, ваше сиятельство, — с улыбкой, но довольно холодно отвечает мама.

В отличие от меня, она явно не простила Белозерской покушение и в целом предательство. Ведь когда мама была маленькой, они с Зинаидой были очень близки. Анна даже называла её матерью и довольно долгое время жила у них в поместье. Но когда она забеременела мной, Белозерские, как и все, отвергли её.

Графиня, будто угадав мамины мысли, говорит:

— Я хочу попросить прощения, Аня. Я предала тебя тогда, семнадцать лет назад. Я должна была поддержать тебя и спрятать от всех бед, но я поставила политику выше наших отношений. Прости меня.

Неожиданно, и для меня, и для мамы. Анна, бросив на меня короткий взгляд, говорит:

— Жаль, что вы подумали об этом только сейчас. Но всё равно спасибо. Мне было приятно услышать эти слова.

— Не за что, моя дорогая. Надеюсь, ты сможешь меня простить.

Что это с Белозерской? Может быть, она узнала о своей неизлечимой болезни? Или крутит какую-то новую интригу?

Заставляю себя прогнать эти параноидальные мысли. Нет, всё в порядке. Как это ни удивительно, мы с графиней действительно сблизились за последние полтора месяца. Она и у меня неоднократно просила прощения за свои проступки.

Похоже, что она действительно одумалась.

— А вот и десерт! — говорю я, прерывая неловкую паузу.

Официант с улыбкой расставляет перед нами пирожные невероятной красоты, сделанные в виде новогодних ёлок, стоящих на тарелках. Под ними снег из взбитых сливок и сахарной пудры, а сами ёлки сделаны из нежнейшего теста и сырного крема. Объедение.

Мы все не спеша наслаждаемся десертом и запиваем терпким чаем с мандариновыми нотками. Графиня, сделав очередной глоток, интересуется:

— Как твои дела в других направлениях, Александр? Слышала, твой Оруженосец расширился?

— Так и есть. Мой начальник гвардии, который по совместительству является директором Оруженосца, только вчера вернулся из Владимира, где мы открыли новое отделение. А до этого мы открыли отделение в Петербурге. Дело растёт.

— Надеюсь, таких ужасных конкурентов, как Старцев, больше не появилось? — интересуется графиня.

Я морщусь и говорю:

— Не портите аппетит, ваше сиятельство. Со Старцевым всё давно закончилось. Конкуренты появились, но мы с ними соперничаем честно. Без лишней скромности, им пока далеко и до качества наших услуг, и до масштабов.

Умалчиваю о том, что масштабы Оруженосца гораздо больше, чем можно подумать. В Санкт-Петербурге и Владимире мы открыли полновесные отделения со своими офисами, но уже давно привлекли множество наёмных оруженосцев из других городов. По сути, мы уже работаем по всей европейской части России и постепенно начинаем расширяться на Кавказ, Урал и Сибирь. Там и Дальний Восток подтянется.

Это уж не говоря о том, что я планирую открыть собственную фехтовальную школу. Уже выбрал помещение и веду переговоры об аренде, а Виктор подыскивает хороших мастеров.

Ну и с Вольгой тоже всё в порядке. Мы с Виком расширили штат и получили ещё несколько контрактов на охрану. Большую часть средств реинвестируем — закупаем для ратников хорошую экипировку, бронированные автомобили и так далее.

В общем, как и планировал, сейчас я усиленно наращиваю силы и ресурсы. Я понимаю, что врагов у меня ещё достаточно, и все они крайне опасны. Сидеть сложа руки, надеясь на то, что за меня заступится гвардия Грозиных, нельзя.

Мама, закончив с десертом, аккуратно откладывает вилку, промакивает губы салфеткой и говорит:

— Я поеду, если вы не против. У меня встреча.

— Конечно, дорогая, — я встаю и подаю матери руку, помогая встать. — Я посижу ещё немного. Может, закажу ещё одно такое же пирожное. Оно великолепно.

— Смотри, растолстеешь, — смеётся мама и шутя тычет меня пальцем в живот. Правда, натыкается на твёрдые мышцы.

— Не растолстею. Сама знаешь, я хожу в зал, да и работы столько, что объедаться обычно некогда. Привет подруге.

— Передам, — не моргнув глазом отвечает Анна, хотя мы оба знаем, какую «подругу» я имею в виду.

Когда она уходит, я тоже откладываю вилку, хотя пирожное ещё недоел. Глотнув чая, говорю графине:

— Знаете, ваше сиятельство, мне тоже очень приятно, что мы сработались.

Белозерская кивает, а я продолжаю:

— Надеюсь, что мы и дальше продолжим мирное сотрудничество.

— Конечно, — с подозрением в голосе отвечает Зинаида.

— Поэтому я хотел бы расставить все точки и узнать — зачем вы в тот раз пытались меня убить?

Графиня не доносит вилку до рта и с негромким лязгом кладёт её на тарелку. Помедлив, она складывает руки перед собой и произносит:

— Послушай. Причина была проста, и ты её знаешь. Я не хотела, чтобы часть моей компании получил ещё один Грозин. Тем более, позволь мне быть откровенной — чтобы её получил бастард.

Я молча киваю, мол, всё в порядке.

— Теперь я понимаю, что это была чудовищная ошибка. Надеюсь, ты простишь меня, — заканчивает Белозерская.

— Если бы не простил, то ни за что не позвал бы вас обратно в совет Цитаты, даже под давлением Ларина. Но мне интересно ещё кое-что. Вы бы явно сами не решились атаковать кого-то из члена рода Грозиных, даже бастарда. Ведь я был признанным бастардом.

— Думаешь, что мне бы не хватило смелости? — оскорблённым тоном спрашивает графиня.

— Думаю, кто-то вас надоумил. И, возможно, помогал всё организовать. Я хочу узнать, кто это был, — говорю и поднимаю ладонь. — Прежде чем ответите, хорошо подумайте. Я правда намерен продолжать наше партнёрство и развивать Цитату отдельно от всех прочих предприятий. А также я теперь наследник рода, и должен знать, кто мои враги. Если вы поможете мне в этом, я в долгу не останусь.

Почти прямо говорю, что не собираюсь подминать Цитату под Грозиных или Династию. При этом окажу компании всяческую поддержку, когда у меня со временем появится больше власти и средств. Ведь пока я только стал наследником, меня ещё даже никто не вводил в курс дел. Хотя князь обещал разъяснить, как всё обстоит в клане, и даже хотел поручить мне какое-нибудь задание. Чтобы, так сказать, проверить мои силы.

Зинаида Валерьевна протяжно вздыхает. Взяв чашку, она залпом допивает чай и негромко говорит:

— Прости. Я не могу сказать.

— Почему?

— Просто не могу. Давай не будем продолжать этот разговор, у меня из-за этого могут возникнуть серьёзные проблемы, — бросив взгляд в сторону зала, бурчит Белозерская.

— Хорошо, спасибо. То, что вы сказали, всё равно очень полезно для меня, — говорю я и возвращаюсь к десерту.

Вот оно что. Собственно, я догадывался. В тот раз, когда мы говорили втроём — я, графиня и князь Грозин — дедушка заставил Зинаиду написать обязательство о неразглашении. Меня тогда попросили выйти, и я не знаю, о чём Белозерская обязалась молчать.

Теперь понятно. О деталях покушения и о том, кто помогал ей с этим.

Что ж, ничего страшного. Раз она не хочет говорить, я поговорю с дедушкой. Он явно собирался скрывать эту информацию, в том числе и от меня, но теперь обстановка изменилась. Как я сказал — я теперь наследник и должен знать, кто мои враги.

Григорий Михайлович не дурак и понимает это. Так что наверняка не откажется поделиться информацией.

Графиня Белозерская, так и не доев пирожное, вскоре прощается и уезжает. Конечно, я немного испортил ей настроение — но, надеюсь, она не обиделась. Всё-таки должна понимать, что я не просто так задавал вопросы.

Я же действительно решаю заказать ещё один десерт. А пока его готовят, звоню дедушке.

— Слушаю, Александр, — раздаётся в динамике его усталый голос.

— Добрый вечер, ваше сиятельство. Не отвлекаю?

— Меня сложно не отвлечь. Что ты хотел?

— Поговорить с глазу на глаз. Будет не слишком нагло, если я приеду к вам в поместье сегодня?

— Не сегодня, — строго говорит князь. — Что ты хотел обсудить?

— Это нетелефонный разговор, ваше сиятельство, — отвечаю я.

— Что-то случилось?

— Случилось, но уже давно. Я хотел спросить вас кое о чём. Могу я завтра приехать в офис Династии?

— В первой половине дня, после одиннадцати. Утром у меня будет совещание. Сможешь?

— Да, конечно. Кстати, я в Наследнике. Ужинал с матерью и графиней Белозерской, — слегка намекаю я на тему будущего разговора.

— Надо же. И как прошёл ужин?

— Великолепно. Хотите, привезу вам завтра новогоднее пирожное от шеф-повара? Оно просто потрясающее, я заказал уже второе. Думаю, что и от третьего не откажусь.

— Смотри, растолстеешь, — с ухмылкой говорит дедушка.

— Вы с моей мамой что, сговорились? — наигранно удивляюсь я.

— Должно быть, мы просто оба беспокоимся о твоём здоровье. Пирожное захвати, буду рад выпить с тобой чаю. Увидимся завтра.

— До встречи, ваше сиятельство, — говорю я и кладу трубку.

Ладно, насчёт третьей порции я всё же пошутил. Как-никак до этого я съел ужин из трёх блюд и несколько закусок, так что даже второе пирожное осиливаю с трудом. Но не могу удержаться. Давно не ел что-то столь вкусное.

Оставляю щедрые чаевые для официанта и поваров, заказываю доставку пары угощений в офис Династии к одиннадцати часам. А затем направляюсь к выходу. Моему водителю передали, что я выхожу, поэтому стоит мне выйти на улицу, как мой Лексус останавливается возле входа.

За полтора месяца я окончательно привёл машину в порядок. Исправил все недочёты в салоне, поставил новые фары и покрыл кузов матовой плёнкой. Не говоря уж о том, что у меня появились новые автомобильные номера — вместо кода региона на них нанесён герб Грозиных. Номер Г001АС. То есть Грозин Александр Сергеевич.

— Домой, ваше сиятельство? — спрашивает Матвей, когда я сажусь в салон.

— Да, — включая подогрев сиденья, отвечаю я.

«Домой» теперь значит не в ту квартиру, где мы жили с мамой. Две недели назад я переехал в полученную по итогам войны со Старцевым квартиру. Ещё не до конца привык к новому жилью — мне очень нравился ремонт, который там сделали, и пространства было гораздо больше, тем более для одного человека. Но порой я чувствовал себя там немного одиноко.

Впрочем, в квартире я обычно только спал, а всё остальное время проводил в городе. Так что не страшно.

Утром я просыпаюсь до рассвета. Квартира расположена на двадцатом этаже, а на улице ещё темно и тихо. Потянувшись, я подхожу к панорамному окну и наслаждаюсь видом города подо мной. Вид, конечно, не такой впечатляющий, как из кабинета князя на девяносто девятом этаже, но тоже весьма неплох.

Я уже забрался выше, чем был до этого. Не за горами новая вершина.

Приведя себя в порядок, надеваю новый костюм элегантного тёмно-синего цвета и отправлюсь сначала в спортзал, затем в башню Династии. На улице встречаю курьера из Наследника, который доставляет пирожные. Бойцы на входе приветствуют меня короткими поклонами, а затем рядом сразу же оказывается симпатичная девушка-администратор.

От меня не укрылось, как она, приближаясь ко мне, расстегнула лишнюю пуговицу на блузке.

— Доброе утро, Александр Сергеевич! — лучезарно улыбается она. — Чем могу помочь?

— Доброе утро, — я вынужден обратить внимание на табличку на груди девушки, — Алиса. У меня назначена встреча с князем.

— Позвольте проводить вас к лифту, — ненароком коснувшись моей ладони, предлагает Алиса.

— Спасибо, я знаю дорогу. Передайте, что я поднимаюсь.

— Как скажете, Александр Сергеевич. Хорошего вам дня! — говорит она и уходит, преувеличенно виляя бёдрами.

Я до сих не смог определиться, хорошо или плохо то, как стали ко мне относиться после назначения наследником. Ведь теперь не только прислуга, но и все вокруг стараются, уж простите за откровенность, подлизнуть. Кто-то весьма открыто, кто-то более изящно, но тем не менее. Очень многим людям захотелось моего внимания, и порой это утомляет.

— Доброе утро, Александр Сергеевич! Рад вас видеть! Отлично выглядите, господин! — доносится со всех сторон, пока я иду к лифту.

Два вооружённых солдата Династии следуют за мной по пятам, несмотря на то, что со мной идёт мой личный гвардеец. И я не до конца уверен, чей это приказ. Может, дедушка велел охранять меня. А может быть, Виталий велел следить. Пока что он никак не проявлял себя, но я абсолютно уверен — это временно.

И даже начинает слегка нервировать то, что всё затянулось. Чем дольше длится затишье, тем страшнее потом буря.

Когда поднимаюсь на девяносто девятый этаж, моего гвардейца просят подождать в коридоре. В этот раз меня не обыскивают, только вежливо просят оставить телефон. Кладу его в специальный ящик, не пропускающий сигнал, и захожу в кабинет к дедушке.

Тот негромко говорит с кем-то по телефону, стоя у окна. Заметив меня, кивает и жестом просит располагаться. Я усаживаюсь в кожаное кресло, ставлю коробку с пирожным на столик и жду.

— Доброе утро, наследник, — Григорий Михайлович подходит и пожимает мне руку.

— Доброе, ваше сиятельство.

— У меня сегодня много дел, поэтому давай сразу перейдём к сути. О чём ты хотел поговорить?

— О покушении, которое устроила графиня Белозерская. Она вчера созналась, что ей кто-то помогал. Я хочу знать, кто это был, потому что сама она отказалась рассказывать.

Немного преувеличиваю. Прямо ничего такого Зинаида Валерьевна не говорила. Но её слова значили именно то, что я думаю. «Не могу говорить» и «что за глупости, я действовала сама» — совершенно разные фразы.

Князь испытующе смотрит на меня, сведя густые брови, и роняет:

— Зачем тебе это знать?

— Я должен знать, кто мои враги. Иначе как с ними бороться?

— Разумно, — соглашается Григорий и, чуть помедлив, спрашивает: — Надеюсь, ты не собираешься никого атаковать первым?

— Что вы, я мирный человек. Превентивный удар я буду наносить только в том случае, если угроза неминуема.

— Я задал простой вопрос, не юли. Если ты узнаешь, кто это сделал, ты будешь мстить? — железным тоном спрашивает князь.

— Нет, — отвечаю я.

— Хорошо. Ты прав, я не должен скрывать от тебя это.

Князь жмёт кнопку на столе, и я слышу, как в двери за спиной щёлкают электронные замки. После этого Григорий Михайлович смотрит мне в глаза и говорит:

— Слушай. Только не слишком удивляйся. Думаю, ты и сам догадываешься, кто за этим стоит…